Ира перестала верить в милосердного, справедливого и всепрощающего Бога ещё в детстве, одновременно потеряв любимых маму и бабушку. Женщины «угорели» в деревенской избе, хотя прекрасно знали, как пользоваться печкой.
Как же девочка жалела, что в ту поездку мама не взяла её с собой! Как часто позже Ира представляла: вот они вместе, но не за ручку, конечно, она же не маленькая уже – целых 12 лет в сентябре исполнилось, идут к бабушкиному дому от автобусной остановки. Ноябрьский утренний морозец игриво пощипывает носы. Совсем уже не ласковый ветер старается забраться под куртки. Убранные огороды пестрели полосками снега, которой или не успел растаять или даже вообще решил остаться на земле до весны.
Да, точно! Так бы всё и выглядело. Так бы всё и было: они бы с мамой смеялись, аккуратно разбивая тонкий ледок над лужицами, говорили о чём-то весёлом. Потом ускорили бы шаги, заметив знакомый бабушкин силуэт возле калитки. Да, она бы пропустила контрольную, назначенную на субботу. Зато, может быть, смогла бы спасти и бабушку, и маму.
Сильнейше чувство вины грызло, кололо, мучило Иру. Почему-то очень ярко помнилось, как в ту злополучную субботу она после школы позволила себе бездельничать «на полную катушку». Даже суп, сваренный мамой, не стала есть. Лакомилась сухим киселём, который хранился в доме «на всякий случай». Жарила себе гренки, поливала их сгущёнкой и смотрела мультики. Так и уснула под работающий видеомагнитофон: счастливая и ещё не знающая, что в двери уже стучится-колотится беда. В воскресенье привычный уютный мир навсегда перевернулся.
***
Проснулась Ира от голосов на кухне. Один был папин. Второй – соседки, тёти Маши. Женщина причитала, срываясь на плач:
– Да как же так? Вот же горе горючее. Где хоронить думаешь? У меня телефон агента где-то был. Моего мужа в последний путь помогла проводить. Поискать телефон?
– Спасибо, Мария Игнатьевна. Я сам всё улажу. С работы тоже обещали помочь. Вскрытие, наверное, будет в городе. Потом сюда привезём, чтобы проститься. И на деревенский погост повезём.
– Ой, беда. Да как же вы с Ирочкой теперь будете без Оленьки-то?
Спросонья девочка не сразу вслушивалась в странный разговор, но имя мамы, произнесённое соседкой, заставило вскочить с кровати и побежать на кухню.
По виду папы и заплаканной тёти Маши Ира мгновенно осознала: произошло то, чего больше всего в жизни боится каждый ребёнок. Чёрная пелена горя накрыла девочку. В глазах потемнело, а потом всё словно стало серым и безрадостным. Дальнейшие дни без мамы сливались в грязные комья отчаяния. Чувство вины кололо всё сильнее, а в сердце Иры всё ярче разгоралась злость.
***
«Несчастный случай», – шептались люди в чёрных нарядах, заполнившие квартиру и норовящие погладить девочку по голове.
«Легко ушла – значит, безгрешная была душа у Оли. Жалко Ирочку. Без матери ребёнок – сирота», – добавляли другие, думая, что Ира их не слышит.
Папина мама, строгая бабушка Тамара, подвела оглушённую горем внучку к вызванному на дом священнику. Толстый мужчина, от которого неприятно пахло чем-то резким и почему-то немного чесноком, забасил, заполняя своим голосом всю квартиру:
– Смирись, отроковица Ирина. Так угодно Богу. Не посылает он испытания, которые человек неспособен вынести.
Ирина в ответ хотела закричать, но из горла вырвался только хриплое проклятие:
– Да чтоб он провалился!
– Не богохульствуй, отроковица! – пригрозил священник и, посмотрев на электронные часы на полке, обратился к Тамаре: – У меня через час другое отпевание, так что давайте уже к делу приступим. А внучку – сводите в храм. Пусть исповедуется. Не дело это – так себя вести. Просто дикарка какая-то.
Тамара поспешно и угодливо закивала:
– Конечно. Непременно. Вы не гневайтесь. Поймите: горе у девочки. Простите неразумную!
– Горе – горем, но себя в руках уже надо уметь держать, – недовольно ворчал священник.
Бабушка Тамара легонько толкнула Иру в спину и прошептала:
– Немедленно извинись. Слышишь?
Девочка дернулась в сторону, ничего не говоря, и, наталкиваясь на людей, выскочила из квартиры. На площадке вперемешку толпились знакомые и незнакомые люди. Слёзы мешали разбирать дорогу, а потом какая-то женщина перехватила Иру, чуть не упавшую на лестнице и обняла, крепко прижимая к себе. Девочка не знала, кто это был, и плакала, плакала, плакала. Кто-то заставил её выпить пахнущую кошками воду, и наступило ощущение отупения. Как марионетка, Ира делала то, что ей подсказывали окружающие.
До возвращения с печального ритуала девочку оставили у соседки, и тётя Маша, словно почувствовав, что так будет правильнее всего, молчала и не пыталась её искусственно развлечь.
***
После трагедии бабушка Тамара немного погостила у овдовевшего сына и внучки, постоянно делая попытки подтолкнуть Иру к вере:
– Давай, милая, вместе сходим в храм. Помолишься. Исповедуешься. Душу облегчишь. Нельзя такой груз в себе носить!
Девочка непременно отказывалась:
– Не буду я ходить ни в какой храм. Не стану молиться! Некому!
Бабушка Тамара злилась и говорила строго:
– Нельзя так, Ирина! Прямо в ад к сатане попадёшь!
– А мне всё равно! – дерзила девочка.
Однажды спор своей мамы и дочери услышал Андрей и попросил:
– Слушай, отстань ты от неё. Пусть живёт, как хочет.
Тамара обиженно поджала губы и вскоре покинула квартиру сына.
***
В очередной раз Ира убедилась в том, что в мире нет никакой справедливости, когда отец, который так, вроде бы, горевал, прямо перед новогодней ночью привёл в их квартиру женщину и преувеличенно бодро сообщил:
– Ирочка, это – Елена. Она – моя коллега и ей совершенно не с кем отмечать праздник.
Иру поразило не только появление какой-то папиной коллеги, но и то, что бабушка Тамара, похоже, была с ней хорошо знакома и радушно пригласила:
– Леночка, ну, что же ты застыла. Раздевайся. Проходи. Будь как дома! Ирочка, милая, поставь на стол четвёртый комплект приборов.
– Нет! – возразила Ира. – Пусть она уйдёт.
Андрей прикрикнул на Ирину:
– Пока ты на моём полном обеспечении находишься, никакого права голоса у тебя нет. Иди, и, как тебя бабуля попросила, поставь приборы для нашей гостьи.
Елена протянула девочке красивый пакет, но Ира развернулась и убежала в свою комнату. Не нужны ей никакие подарки от этой женщины, надушенной противными духами.
Бабушка Тамара заходила к внучке, приглашала за стол, но девочка заявила, что пока в квартире находится посторонний человек, она из комнаты и не покажется. Однако ультиматум никакого действия не оказал. Взрослые о чём-то разговаривали, гремели посудой, смеялись. Судя по звукам, даже танцевали, а душу Иры разъедала злость.
Слёзы давно были выплаканы, и, как советовала недавно психолог из школы, девочка решила все свои эмоции изложить письменно. Конечно, бумага – совсем ненадёжный хранитель информации, но Ира была в отчаянии. Она чувствовала, что не выдержит, если продолжит держать всё внутри.
Вырвав двойной листочек из тетради, девочка приступила к непростому делу. Слова никак не складывались во фразы. Груда порванной бумаги в мусорной корзине прибавлялась, но в результате мучительных стараний под канонаду салютов перед Ирой оказалось короткое письмо.
«Здравствуй, Сатана. Бабушка сказала, что я когда-нибудь попаду к тебе. Вот я и решила познакомиться пораньше. Я читала, что ты можешь исполнять желания. Прошу убрать из нашей квартиры эту противную Елену. Спасибо».
Девочка оторвала кусок бумаги с текстом, сложила гармошкой и засунула в старую игрушку-комфортер, которую ей давным-давно, в счастливой жизни, связала и подарила мама.
***
Ира немного надеялась на чудо, но её просьба оказалась неисполненной. В апреле Елена вошла в квартиру на правах законной жены Андрея. «Сказочной» злой мачехой она не была, а в ответ на злобные взгляды и неприятные слова девочки реагировала равнодушием и лёгкими упрёками:
– Не усложняй всем жизнь. Нельзя быть эгоисткой! Твой папа имеет право на счастье.
Через пару месяцев девочка заметила, что «чужачка» беременна. Мачеха поглаживала свой животик, а «слепой» от счастья муж старался исполнить любое её желание. Ира почувствовала себя никому не нужной и у неё случилась некрасивая громкая истерика.
По настоянию бабушки пришлось посетить врача, назначившего лекарство. Елена строго следила, чтобы падчерица принимала препарат. Эмоции стали глуше. Ира послушно выполняла все указания и спокойно приняла даже новость о том, что папа продал деревенский дом, полученный в наследство, и вместе с Еленой планировал переезд в более просторную квартиру, чтобы всем хватило места.
Тревогу забила соседка тётя Маша, которая пригрозила Андрею, что вызовет в семью органы опеки, если Ирочка будет всё также ходить, как деревянная кукла.
Лекарствами девочку больше не пичкали, и коллекция бумажных записок, адресованных князю тьмы, вновь стала пополняться. Однако Ира напрасно думала, что никому дела нет до её любимой игрушки. Однажды вечером папа вошёл в её комнату, швырнул на стол ворох записок и потребовал:
– С каких это пор ты с сатаной вздумала дружить? Бабушка решила у тебя в комнате прибраться и чуть ли не с сердечный приступ получила. Я тоже эти твои исповеди почитал и просто в шоке.
– Мне тоже плохо, папа. Тебе нет до меня никакого дела. Мне это обидно.
– Ну, я тебя всем обеспечиваю. Некогда мне разговоры разговаривать, а ты, оказывается, совсем с катушек съезжаешь. Письма дьяволу пишешь. Елену просишь уничтожить, и меня заказать за то, что я траур не держу. Всё! Моё терпение кончилось! Выброси эту гадость и больше не позорься! Придумала тоже!
– А не надо было маму предавать!
– Не тебе мне указывать! – прошипел Андрей и вышел из комнаты дочери.
Ира, лишённая возможности выплёскивать свои эмоции в письменном виде, искала успокоение в чём угодно, и её спасением стала тяжёлая рок-музыка. Она надевала наушники, и мощными звуками из головы выметались все мысли.
Папа и бабушка кривили лица, замечая в комнате Иры плакаты с эпатажными музыкантами, но не запрещали этого увлечения. Не курит, ничем другим не балуется. Учится прилично. Младшего брата Никиту не обижает. Вот и ладненько.
***
По мере взросления девушка старалась побороть чувство вины перед погибшими мамой и бабушкой, но это никак не получалось. В очередной раз представляя, как всё сложилось бы, если бы она была с ними рядом в тот роковой вечер, Ира вздрогнула от пронзившей её мысли: это могло быть и не случайностью. Да, прошло уже 5 лет. Дом принадлежит другим людям. Улик, конечно, никаких не осталось и справедливость искать глупо. Никто ей не поможет, а письма князю тьмы вообще, конечно, были просто выражением отчаяния. Но ведь она сама может взять расследование в свои руки!
Бюджетных мест в вузе на нужную специальность не оказалось, так что Ира буквально потребовала у папы:
–Насколько понимаю, мне причиталась доля наследства, так что оплати мне хотя бы первый год обучения.
Андрей стушевался, но деньги дочери дал. Ира училась, как проклятая, читая и то, что было предусмотрено программой, и всё, что могло помочь в раскрытии старой тайны.
Через несколько лет следователь Ирина Андреевна Луцкая зарекомендовала себя как крепкий профессионал. Даже мужчины-коллеги, поначалу относившиеся к ней пренебрежительно, признали её таланты.
Она же, как губка, впитывала чужой опыт и чем больше узнавала, тем крепла её уверенность в том, что именно отец и его, тогда ещё любовница Елена, провернули якобы «случайное» отравление угарным газом. Да, всё было на уровне интуиции, но теперь все кусочки пазла встали на свои места. Неважно, чем руководствовался Андрей, устраняя первую жену и тёщу, но про дочь он точно не вспомнил. «Папа имеет право на счастье». Так когда-то сказала Елена. Значит, и она, Ира, вправе потребовать оплатить это счастье.
***
Гибель Андрея, Елены и Никиты Луцких в автокатастрофе признали несчастным случаем. Водитель не справился с управлением. Бывает.
Знакомые и коллеги выражали Ирине соболезнования, а она не могла дождаться, пока, наконец, останется одна.
Как только квартира опустела, она бросилась писать свою последнюю исповедь:
«Здравствуй, сатана. Теперь мы точно встретимся, но я ни о чём не жалею. Иногда справедливость честным способом не восстановить».
Несколько секунд Ирина любовалась выведенными строчками, а затем сожгла листок, мелко растёрла пепел и развеяла его в открытое окно. Что сделано – то сделано. Когда придёт время – она и сама за всё заплатит, а пока будет дальше бороться со злом. Желательно, конечно, законными методами, но – уж как получится.
---
Автор: Любовь Л.