Дождь монотонно барабанил по карнизу, пока я пыталась сосредоточиться на работе. Excel-таблицы расплывались перед глазами — последние дни выдались настолько тяжелыми, что даже любимая работа не спасала. Телефон в очередной раз завибрировал. "Людмила Васильевна". Я глубоко вздохнула, борясь с желанием сбросить вызов.
— Алло.
— Леночка! — голос свекрови звучал приторно-сладко. Плохой знак. — Ты сегодня вечером дома будешь? Нам нужно серьёзно поговорить.
Внутри всё сжалось. За три года замужества я выучила: когда Людмила Васильевна хочет "серьёзно поговорить", жди беды.
— Да, буду.
— Замечательно! Я забегу часиков в шесть. И пирожки принесу! — она отключилась, не дожидаясь ответа.
Пять лет назад...
— Доча, эта квартира — твой тыл, — говорил папа, вручая мне ключи. — Что бы ни случилось в жизни, у тебя всегда будет свой угол.
Мы с родителями долго копили на эту однушку. Точнее, они копили, а я, едва окончив институт, устроилась в крупную компанию и отдавала почти всю зарплату на первый взнос. Папа хотел, чтобы у меня была своя крыша над головой.
— Пап, спасибо... — я прижималась к его плечу, пахнущему табаком и одеколоном.
— Береги её, малышка. И себя береги.
Через полгода папы не стало. Инфаркт. Внезапно и беспощадно. А ещё через год мама переехала к сестре в Новосибирск — слишком много воспоминаний держало её здесь.
Квартиру я холила и лелеяла. Сделала ремонт, обставила по своему вкусу. А потом появился Дима...
Настоящее время
Ровно в шесть раздался звонок в дверь. Людмила Васильевна впорхнула в квартиру, источая аромат дорогих духов и свежей выпечки.
— Леночка, золотко, я там пирожков напекла, твои любимые, с капустой!
Я молча прошла на кухню. Знаю я эти пирожки — за них потом придётся расплачиваться.
Свекровь суетилась у стола, раскладывая угощение, попутно комментируя беспорядок на кухне (которого не было) и мой усталый вид (который был). Наконец она села напротив, сложив руки на столе — прямо как учительница перед трудным разговором с нерадивой ученицей.
— Леночка, у меня к тебе серьёзный разговор.
Я сидела за столом, механически помешивая давно остывший чай. То, что последовало дальше, превзошло все мои худшие ожидания.
— Выгоняй жильцов из своей добрачной квартиры, там моя сестра жить будет, — нагло заявила свекровь.
Её слова эхом отдавались в голове, а к горлу подступал предательский ком. Казалось бы, за три года замужества я должна была привыкнуть к её выходкам, но сегодня она превзошла саму себя.
— Лен, ты меня слышишь вообще? — её пронзительный голос вернул меня к реальности. — Я что, со стенкой разговариваю?
Три года назад...
Наша первая встреча с Людмилой Васильевной была похожа на допрос в гестапо.
— Значит, говоришь, в банке работаешь? — она сверлила меня взглядом поверх очков. — А родители чем занимаются?
— Папа... папы уже нет. А мама на пенсии, живёт в Новосибирске.
— Ах, какая жалость! — в её голосе не было ни капли сочувствия. — А квартира у тебя своя или съёмная?
— Своя, — я старалась говорить спокойно. — Родители помогли купить.
Её глаза блеснули: — Надо же! А Димочка говорил, ты из простой семьи...
Дима тогда сжал мою руку под столом. Он любил мать, но, кажется, немного стыдился её манеры общения.
Настоящее время
Людмила Васильевна восседала напротив, поджав губы в привычной манере. Её идеально уложенные седые волосы и безупречный макияж всегда вызывали у меня смешанные чувства — восхищение и раздражение одновременно.
— Я прекрасно вас слышу, — мой голос звучал тише обычного. — Но я не понимаю, почему должна выселять людей из моей квартиры.
— ТВОЕЙ? — она театрально всплеснула руками. — Деточка, ты теперь замужем за МОИМ сыном. Забыла? Это уже не просто ТВОЯ квартира!
Год назад...
— Дим, может всё-таки съедем? — я лежала рядом с мужем, глядя в потолок. — Три комнаты, конечно, хорошо, но...
— Малыш, ну куда съезжать? В твою однушку? — он притянул меня к себе. — Тут места больше, и маме помощь. Она же одна совсем.
— Одна? — я приподнялась на локте. — А Наташка? Через стенку живёт между прочим.
— Так у неё своя жизнь, свои проблемы...
— А у нас?
Он не ответил. Только крепче обнял и поцеловал в макушку.
Настоящее время
— Людмила Васильевна, эту квартиру мне оставили родители. Я купила её ещё до встречи с Димой. Там живут хорошие люди, мои давние знакомые...
— И что с того? — перебила она. — Моя Наташка разводится, ей с дочкой жить негде. А ты собираешь какую-то мизерную арендную плату с чужих людей! Родная сестра мужа важнее каких-то... квартирантов!
Я встала из-за стола и подошла к окну. За стеклом падал первый снег — такой же холодный, как атмосфера в этой кухне.
Два года назад...
— Алло, Катя? Привет, это Лена.
— Ленка! Сто лет не виделись! Как ты?
— Нормально... Слушай, у меня квартира освободилась. Помнишь, ты говорила, что ищешь жильё?
— Да! Мы с Пашей как раз разъезжаемся... А сколько?
Я назвала цену — ниже рыночной. Всё-таки столько лет дружим.
— Лен, ты чудо! Когда можно посмотреть?
Настоящее время
— Лена! — снова этот commanding tone. — Ты что, не понимаешь? Наташка — семья! А эти твои квартиранты кто? Никто!
Я резко развернулась: — Вы правы. Семья — это важно. Именно поэтому я сейчас позвоню мужу.
Людмила Васильевна победно улыбнулась: — Правильно! Пусть Димочка тебе объяснит...
— Чтобы сказать ему, что мы переезжаем в мою квартиру. Прямо сегодня.
Полгода назад...
— Представляешь, — Катя грела руки о чашку с кофе, — Пашка вчера приходил. Просил вернуться.
— И что ты?
— Послала. Знаешь, Лен... Иногда нужно просто уметь сказать "нет". Жизнь-то одна.
Настоящее время
— Что... что ты несешь?! — лицо свекрови побагровело.
— То, что должна была сказать ещё три года назад. — Я почувствовала, как внутри разливается давно забытое чувство собственного достоинства. — Мы живем в вашей квартире, я терплю ваше постоянное вмешательство в нашу жизнь, ваши бесконечные указания по поводу и без. Но распоряжаться моим имуществом я вам не позволю.
— Да как ты смеешь?! После всего, что я для вас...
— А что вы для нас сделали? — я внезапно поняла, что больше не боюсь её. — Приютили? Так мы платим за коммуналку. Кормите? Я готовлю чаще вас. Помогаете советами? От которых наш брак трещит по швам?
— Неблагодарная! — она вскочила. — Я Диме всё расскажу!
— Расскажите. Только сначала вспомните, кто оплатил его курсы переквалификации в прошлом году. И кто молчал, когда вы присвоили себе эту заслугу.
Она осеклась. В кухне повисла тяжёлая тишина.
— Знаете, — я достала телефон, — я даже звонить Диме не буду. Я просто соберу вещи и перееду. А он пусть решает сам — жить с женой или... с мамой.
Людмила Васильевна побагровела ещё сильнее: — Ты... ты что, шантажируешь моего сына?!
— Нет. Я просто перестаю шантажировать себя иллюзией, что смогу соответствовать вашим ожиданиям.
Я вышла из кухни, оставив свекровь задыхаться от возмущения. Поднявшись в нашу комнату, достала чемодан и начала методично складывать вещи. Руки слегка дрожали, но внутри было удивительно спокойно.
Телефон завибрировал — Дима.
"Мам сказала, ты какую-то истерику закатила..."
Я усмехнулась. Ну конечно.
— Привет, родной. Нет, никакой истерики. Я просто переезжаю домой. В свою квартиру. Устала быть хорошей невесткой, знаешь ли.
— Лен, ну что за глупости...
— Дим, — я присела на кровать, — помнишь, что ты сказал мне три года назад? "Максимум полгода". Я не упрекаю, правда. Но сейчас твоя мама требует выселить моих квартирантов, чтобы поселить там Наташу. И знаешь... это последняя капля.
— Подожди, какую Наташу?
— Твою сестру. Она с мужем разводится.
— Что?! — в его голосе появились новые нотки. — А мне почему не сказала?
— Спроси у мамы. Она же у нас главная по распределению информации и жилплощади.
В трубке повисла тишина.
— Я люблю тебя, — продолжила я. — Но я больше не хочу растворяться в твоей семье. У меня есть своя. И она начинается с уважения к себе.
Месяц спустя...
— Катя! Привет, это Лена.
— О, Ленка! Как ты? Как дела с переездом?
— Отлично. Слушай... можно тебя попросить? Поищи, пожалуйста, новую квартиру. Мы с Димой переезжаем в мою.
Пауза.
— Лен... ты уверена?
— Да. Более чем.
— А как же...
— Людмила Васильевна? — я усмехнулась. — Знаешь, иногда нужно просто уметь сказать "нет".
...
Прошла неделя. Я сижу в своей кухне, пью свой кофе и смотрю на падающий снег за своим окном. Дима приехал на третий день. Мы долго говорили. Он злился, потом успокаивался, потом снова злился. А потом... начал смеяться.
— Знаешь, — сказал он, — а ведь ты права. Мы реально застряли в этой странной ситуации. И я... я соскучился по нашей самостоятельной жизни.
Он переехал на следующий день. Людмила Васильевна закатила грандиозный скандал. Телефон разрывался от звонков — звонили все: от дальних родственников до бывших одноклассников Димы. Каждый считал своим долгом "вразумить неблагодарную невестку".
— Ты разрушаешь семью! — кричала в трубку тётя Валя, Димина крёстная. — Мальчик жил с мамой, всё было хорошо, а ты...
Я молча сбрасывала звонки. Дима хмурился, но молчал. А потом...
Две недели спустя...
— Мам, хватит, — его голос в телефоне звучал устало но твёрдо. — Да, мы живём у Лены. Нет, это не временно. Да, я сам так решил.
Пауза.
— Что значит "она тебя заставила"? — он начал заводиться. — Мам, мне тридцать два года. ТРИДЦАТЬ ДВА! Я сам могу решать, где и с кем мне жить!
Я делала вид, что увлечена готовкой, но каждое слово впивалось в сознание.
— И знаешь что? — его голос стал ещё жёстче. — Лена никогда, НИКОГДА не пыталась манипулировать мной. В отличие от некоторых.
Судя по всему, на том конце провода разразилась буря.
— Всё, мам. Разговор окончен. Позвонишь, когда будешь готова общаться нормально.
Он бросил телефон на диван и обнял меня сзади: — Прости. Я должен был сделать это раньше.
Месяц спустя...
Катя и Паша нашли квартиру в соседнем районе. Помогала им с переездом вся наша компания — друзья познаются не только в беде, но и в переездах.
— Лен, — Катя потянула меня в сторонку, — слушай... А эта Наташа, ну сестра Димы... Она правда собиралась тут жить?
Я пожала плечами: — Без понятия. Знаешь, что самое смешное? Дима с ней поговорил потом. Оказывается, она и не собиралась разводиться. Так, поругалась с мужем, пожаловалась матери... А та уже развернула целую операцию по захвату жилплощади.
Катя присвистнула: — Ничего себе расклады! И что теперь?
— А ничего. Наташа с мужем помирилась. Людмила Васильевна объявила мне бойкот — не разговаривает, делает вид, что меня не существует.
— И как ты?
Я улыбнулась: — Впервые за три года чувствую себя... собой.
Сегодня...
Снег всё так же падает за окном. Мы с Димой обустраиваем наше жильё. Да, однушка не так просторна, как квартира его родителей. Но здесь мы наконец-то можем дышать полной грудью.
— Слушай, — Дима обнимает меня, глядя в окно, — а ведь я никогда не говорил тебе спасибо.
— За что?
— За то, что не побоялась всё изменить. Знаешь... я ведь тоже устал от этого вечного контроля, от необходимости отчитываться за каждый шаг. Просто... не решался признаться в этом даже себе.
Я прижимаюсь к нему: — И что теперь?
— Теперь? — он улыбается. — Теперь будем учиться жить своей жизнью. Кстати... может, пора подумать о ремонте? Раз уж это теперь наш дом.
"Наш дом". Как же хорошо звучит.
А Людмила Васильевна... Говорят, она начала ходить к психологу. Наташа проболталась по секрету. Может быть, это и к лучшему. Может быть, когда-нибудь мы все научимся уважать границы друг друга.
А пока... Пока я просто наслаждаюсь тишиной в своей — нет, в нашей квартире. И впервые за долгое время чувствую, что поступила правильно. Иногда нужно просто сказать "нет". Чтобы наконец-то начать говорить "да" — себе, своим желаниям и своему счастью.
Я делаю глоток кофе и улыбаюсь своему отражению в окне. За спиной слышится шум — Дима что-то увлеченно ищет в интернете, бормоча себе под нос "обои... нужны обои под покраску". И знаете что? Кажется, у нас всё будет хорошо. Просто потому, что мы наконец-то начали жить свою жизнь.