Что делать, если в твой дом вторглись чужаки с неистовой любовью и заботой? Они называют себя родителями твоего мужа...
Звонок раздался, когда я заканчивала просматривать квартальные отчёты. За окном моего домашнего офиса падал мокрый октябрьский снег, превращая город в размытую акварель.
— Ириш, тут такое дело... — голос Ромы звучал непривычно неуверенно. — Родители решили к нам заехать. На пару дней.
Я машинально поправила очки и откинулась в кресле. Мои непрошеные свёкры. Чудесно.
— Когда? — только и спросила я, уже понимая ответ.
— Через час будут.
Час. ЧЕРЕЗ ЧАС. Я посмотрела на недопитый кофе, на разбросанные по столу документы, на свой домашний костюм. Квартира, конечно, в идеальном порядке — я не из тех, кто может жить в хаосе. Но морально... морально я не была готова.
Всё закрутилось как в калейдоскопе. Переодеться. Спрятать рабочие материалы. Заказать продукты. Застелить гостевую постель. Достать парадный сервиз, который мы с Ромой получили на свадьбу три месяца назад.
Три месяца. Всего три месяца нашей тихой семейной жизни, где каждый вечер — только наш, где по выходным мы можем валяться в постели до обеда, где мой рабочий график никому не мешает. Я предчувствовала: эта идиллия закончится, как только раздастся звонок в дверь.
Рома вернулся домой за полчаса до родителей — раскрасневшийся, взъерошенный, в расстёгнутом пальто.
— Прости, что так внезапно, — он обнял меня сзади, когда я расставляла чашки. — Они просто... ты же знаешь.
Я знала. Валентин и Лариса — люди старой закалки, для которых предупреждать заранее о визите — просто излишняя формальность. Они же родители! Какие могут быть церемонии?
Звонок в дверь прозвучал как сигнал к началу новой главы нашей жизни. На пороге стояли они — мои свёкры. Валентин — высокий, прямой как струна, с военной выправкой и колючим взглядом. И Лариса — миниатюрная женщина с убранными в тугой пучок волосами и цепким взглядом, от которого не ускользала ни одна деталь.
— Ну, показывайте своё гнёздышко! — Лариса решительно шагнула в прихожую, даже не дожидаясь приглашения. — Надо же посмотреть, как вы тут устроились.
Я заметила, как она придирчиво осмотрела идеально вычищенные плинтусы, провела пальцем по полке в прихожей, словно проверяя наличие пыли. Валентин молча кивнул мне, передавая объёмную сумку с гостинцами.
— Давайте я вам всё покажу, — улыбнулась я, чувствуя, как немеют щёки.
— Не суетись, детка, — Лариса уже снимала пальто. — Мы сами осмотримся. Времени у нас достаточно.
Что-то в её интонации заставило меня насторожиться. Я поймала встревоженный взгляд Ромы и поняла: эти два дня будут очень, очень долгими.
***
Утро началось со звона посуды на кухне. Я открыла глаза и не сразу поняла, где нахожусь — настолько непривычными были эти звуки в нашей квартире. Рома сопел рядом, уткнувшись носом в подушку.
Часы показывали шесть утра. Шесть. Утра.
На кухне Лариса, уже при полном параде, гремела кастрюлями.
— Доброе утро, — пробормотала я, пытаясь придать лицу приветливое выражение.
— А, проснулась! — В голосе свекрови прозвучало что-то похожее на укор. — У вас тут такой беспорядок в шкафах... Я решила всё переставить по-человечески.
Я замерла. Мои идеально организованные кухонные шкафы, где каждая вещь имела своё место, где я могла с закрытыми глазами найти любую мелочь...
— Не стоило утруждаться...
— Какое утруждение! — Лариса взмахнула полотенцем. — Вот, смотри: теперь сковородки отдельно, кастрюли отдельно. А то у тебя всё вперемешку было.
"Было по размеру и частоте использования", — мысленно возразила я, но промолчала.
К завтраку вышел Валентин, а следом заспанный Рома. На столе уже дымилась овсянка — белёсая, без единого комочка. Такую варила моя бабушка, и я её терпеть не могла.
— Нужно правильно питаться, — безапелляционно заявила Лариса, раскладывая кашу по тарелкам. — А то у вас в холодильнике одни полуфабрикаты.
Йогурты и свежие овощи она, видимо, за еду не считала.
День покатился как снежный ком. Лариса методично "наводила порядок" в каждой комнате. Я пыталась работать, но её комментарии постоянно выбивали из колеи.
— И долго ты собираешься сидеть за компьютером? Не женское это дело — в цифрах копаться.
Я досчитала до десяти. Потом до двадцати.
— У меня важный проект...
— Важнее семьи? — Лариса многозначительно посмотрела на Рому, который безуспешно пытался сосредоточиться на своём ноутбуке.
К вечеру квартира неуловимо изменилась. Появились салфетки, которые я никогда бы не купила. Мои любимые картины оказались "неправильно повешены". Даже расположение диванных подушек претерпело революционные изменения.
Валентин в это время методично читал Роме лекции о том, как настоящий мужчина должен обеспечивать семью.
— Программист... — он качал головой. — В наше время мужчины занимались серьёзными делами.
Я видела, как Рома сутулится всё сильнее. Мой успешный, талантливый муж превращался в нашкодившего подростка.
Вечером, лёжа в постели, мы молча смотрели в потолок. Где-то в гостевой комнате негромко переговаривались его родители.
— Завтра они уедут, — прошептал Рома, но в его голосе не было уверенности.
Я промолчала. Интуиция подсказывала: это только начало. И когда на следующее утро Лариса достала из сумки свой любимый фартук и повесила его на кухонный крючок, я поняла — мои предчувствия оправдались.
Это была уже не просто проверка молодой семьи. Это было вторжение.
***
День третий начался с запаха жареных котлет. В семь утра. В среду. Когда у меня запланирована важная онлайн-встреча с партнёрами из Сингапура.
Я сидела в своём кабинете, пытаясь сосредоточиться на презентации, но запах настойчиво лез в ноздри, а с кухни доносился звон посуды и радио — "Маяк" на полной громкости.
— Ирочка! — раздался голос свекрови. — Иди завтракать!
Я посмотрела на часы — до звонка оставалось семнадцать минут.
— Спасибо, я позже!
— Что значит позже? — Лариса возникла в дверях, вытирая руки передником. — Семья должна завтракать вместе. Ромочка, иди сюда!
Муж, сонный и помятый, прошлёпал мимо меня на кухню. В его глазах читалась обречённость.
— Мам, у Иры важная встреча...
— Ничего, пять минут погодят твои компьютеры! — отрезала Лариса. — А мы тут вчера с папой подумали...
Я замерла. Эта фраза не предвещала ничего хорошего.
— ...и решили, что останемся ещё на недельку. Надо же помочь вам наладить быт по-человечески!
Котлета, которую я машинально жевала, встала поперёк горла.
— Да-да, — поддержал жену Валентин. — Вот я присмотрел вам новый диван. Этот ваш... современный... не годится для приличной семьи.
Наш любимый диван. Серый, модульный, идеально вписывающийся в интерьер. Мы выбирали его два месяца.
— И шторы надо сменить, — продолжала Лариса. — Эти слишком прозрачные, все соседи видят, что у вас происходит.
Я молча встала из-за стола. До встречи оставалось восемь минут.
— Ты куда? Не доела же!
— Работа, — выдавила я сквозь зубы и заперлась в кабинете.
Весь день прошёл как в тумане. Я слышала, как свекровь водит экскурсии по нашей квартире для соседей, как Валентин отчитывает Рому за "несерьёзное отношение к жизни", как кто-то передвигает мебель...
Вечером я нашла свои любимые фиалки на подоконнике пересаженными в другие горшки.
— Эти были слишком аляпистые, — пояснила Лариса. — Я купила классические, керамические.
Я смотрела на свои цветы, нелепо торчащие в строгих коричневых горшках, и чувствовала, как внутри поднимается волна. Тёмная, горячая волна гнева.
— Ром, — позвала я мужа. — Нам надо поговорить.
— Не сейчас, — отмахнулся он. — Папа показывает, как правильно крепить полки.
Я посмотрела на наши идеально ровные полки, которые мы сами установили месяц назад. На Рому с шуруповёртом. На довольные лица свекров.
— Мы тут набросали список, что нужно изменить, — сказала Лариса, протягивая мне исписанный лист бумаги. — Заодно и ремонт сделаем...
Ремонт. В нашей новой квартире. С идеальной отделкой.
Я молча вышла на балкон и закурила впервые за пять лет. Где-то в глубине души зрело решение, и я точно знала — завтра всё изменится.
***
К концу недели наша квартира напоминала захваченную территорию. Повсюду виднелись следы "заботы" Ларисы: вязаные салфетки, старомодные статуэтки, привезённые из дома, пластиковые цветы в вазах — "чтобы не надо было поливать".
Мой рабочий график рассыпался на части. Каждый звонок, каждая онлайн-встреча превращались в полосу препятствий.
— Ирочка, ты бы отдохнула от своих компьютеров, — Лариса возникала в дверях кабинета с чашкой чая. — Вот я в твои годы...
История про "твои годы" звучала в пятый раз за неделю. Я научилась абстрагироваться, кивать в нужных местах и продолжать работать. Но в тот день всё пошло иначе.
— ...и вообще, пора бы вам с Ромой о детях подумать, а не о карьере.
Чашка в моих руках звякнула о блюдце.
— Мы пока не планируем.
— Как это — не планируете? — В голосе свекрови зазвенел металл. — В наше время...
— В ваше время было ваше время, — я впервые перебила её. — Сейчас другое.
Лариса замолчала на полуслове. В воздухе повисло электричество предгрозовой тишины.
Вечером я застала их за семейным советом. Рома, Валентин и Лариса сидели на кухне, склонившись над какими-то бумагами. При моём появлении они странно притихли.
— А, Ирочка, — Лариса улыбнулась той самой улыбкой, от которой у меня мурашки по спине. — Мы тут планируем ремонт в вашей спальне. Обои эти унылые давно пора сменить...
Я посмотрела на наши дизайнерские обои цвета предрассветного неба. На мужа, который старательно изучал столешницу. На Валентина, чей взгляд буравил меня с плохо скрываемым неодобрением.
— И думаем о переезде к вам, — добавил он будничным тоном. — Квартира большая, места всем хватит. Вместе веселее.
Мир накренился. Я оперлась о дверной косяк, чувствуя, как немеют пальцы.
— Что?
— Да-да, — подхватила Лариса. — Мы уже присмотрели шкаф для прихожей, старый выбросим. И эту вашу модную люстру заменим на хрустальную...
Я смотрела на них и видела, как рушится наша с Ромой жизнь. Наше пространство. Наша свобода. Всё, что мы строили эти месяцы.
— Рома, — мой голос звучал неожиданно спокойно. — Можно тебя на минуту?
Он поднял глаза — затравленные, виноватые. И я поняла: сейчас всё решится. Или мы останемся семьёй, или превратимся в придаток к "большому семейному гнезду" Ларисы и Валентина.
— Пять минут, — бросила я, выходя из кухни. — Жду в спальне.
За спиной Лариса начала что-то говорить, но я уже не слушала. В голове пульсировала одна мысль: "Или сейчас, или никогда".
Краем глаза я заметила, как Рома дёрнулся было следом за мной, но отец положил руку ему на плечо:
— Сядь. Мы ещё не закончили.
И Рома... замер. Я видела, как что-то промелькнуло в его глазах — какая-то внутренняя борьба. Он медленно опустился обратно на стул, но его пальцы нервно постукивали по столешнице — этот жест я знала. Так бывало всегда, когда он принимал важное решение.
— Пап, — его голос звучал глухо. — Дай мне минуту.
— Какую ещё минуту? — возмутилась Лариса. — Мы тут семейный совет...
— Именно. Семейный, — Рома поднял глаза на мать. — И Ира — моя семья.
***
В спальне горел только ночник, отбрасывая причудливые тени на стены. Я стояла у окна, глядя на россыпь городских огней внизу. За спиной скрипнула дверь.
Рома вошёл не сразу — я слышала его шаги, остановившиеся у порога. Потом тихий вздох.
— Знаешь, — его голос звучал странно спокойно, — я всю жизнь старался быть хорошим сыном. Всегда думал: вот сделаю так, как они хотят, и всё будет правильно.
Я молчала, давая ему договорить.
— А сейчас смотрю на тебя и понимаю: быть хорошим сыном — не значит перестать быть собой.
— Рома, ты правда этого хочешь? — я не обернулась.
— Чего?
— Чтобы твои родители жили с нами. Чтобы каждое утро начиналось с нотаций. Чтобы каждый наш шаг...
— Ира, — он шагнул ближе. — Они же...
— Родители, я знаю, — я резко развернулась. — Но мы тоже семья. Или нет?
В этот момент дверь распахнулась. На пороге стояла Лариса, за её спиной маячил Валентин.
— Что за секреты? — В голосе свекрови звенела сталь. — Мы же семья, какие могут быть...
— Нет, — я словно со стороны услышала свой голос. — Мы — не одна семья. У нас с Ромой — своя семья. У вас — своя.
Повисла тишина. Такая глубокая, что стало слышно, как гудит холодильник на кухне.
— Что ты сказала? — Валентин шагнул вперёд. — Да как ты...
— Вот так, — я чувствовала, как дрожат колени, но голос оставался твёрдым. — Мы благодарны за заботу. Но это наш дом. Наша жизнь. Наши правила.
— Рома! — Лариса всплеснула руками. — Ты слышишь, что она говорит? Это всё её карьера, её амбиции! Она тебя настраивает против родной семьи!
Я замерла. Вот он — момент истины. Сейчас всё решится.
Рома медленно поднял голову. Я увидела, как расправляются его плечи, как возвращается в глаза тот блеск, который так привлёк меня когда-то.
— Мама, папа, — он встал рядом со мной. — Ира права.
— Что?! — выдохнула Лариса.
— Мы вас любим. Но...
— Никаких "но"! — загремел Валентин. — Мы твои родители! Мы лучше знаем...
— Нет, не знаете, — в голосе Ромы появились незнакомые, стальные нотки. — Я взрослый человек. У меня своя семья. Свой дом. Своя жизнь.
Я почувствовала, как его пальцы переплетаются с моими.
Лариса побледнела. Валентин побагровел. А мы стояли плечом к плечу, и я вдруг поняла: что бы ни случилось дальше, самое страшное уже позади.
— Значит так, — процедила Лариса, и её голос дрожал от едва сдерживаемых эмоций. — Значит, вот как ты отблагодарил нас за...
Она не договорила. Развернулась и вышла из комнаты. Валентин двинулся за ней, но в дверях обернулся:
— Мы уезжаем. Завтра. Но запомни, сын: ты делаешь большую ошибку.
Дверь захлопнулась. Мы остались одни.
***
Утро выдалось промозглым. Дождь барабанил по карнизам, словно отбивая похоронный марш нашим иллюзиям о большой дружной семье. Лариса собирала вещи с поджатыми губами, методично складывая свои салфетки и статуэтки. Валентин молча курил на балконе, выпуская дым в серое небо.
Я варила кофе — впервые за неделю на своей кухне, по своим правилам. Без нравоучений о вреде кофеина, без комментариев о "неправильном" способе помола.
Рома помогал родителям упаковывать чемоданы. Его движения были чёткими, но не суетливыми. Он изменился за эту неделю — повзрослел, что ли.
— Оставляю вам кастрюлю с супом, — Лариса поставила на стол объёмный контейнер. — Хотя готовить-то всё равно некому...
Я промолчала. Некоторые битвы не стоит вести.
Такси приехало ровно в девять. Валентин вынес чемоданы, придирчиво осмотрел багажник.
— Ну что ж, — он протянул руку Роме. — Будешь в городе — заезжай.
— Обязательно, пап, — Рома пожал протянутую руку.
Лариса прижала сына к груди, всхлипнула:
— Звони хоть иногда...
Я стояла чуть в стороне, наблюдая эту сцену. Странно, но злости уже не было. Только усталость и какое-то новое понимание.
— Ирина, — Лариса повернулась ко мне. В её взгляде читалось что-то... новое? — Береги его.
— Обязательно, — я улыбнулась. Искренне.
Жёлтое такси растворилось в потоке машин. Мы поднялись домой молча. В квартире пахло чужими духами и супом.
— Давай уберём это всё? — Рома обвёл взглядом расставленные тут и там чужие вещи.
— Давай. Только сначала кофе.
Мы сидели на нашем "неправильном" диване, пили кофе из любимых кружек и молчали. Хорошим, правильным молчанием.
— Знаешь, — наконец сказал Рома, — я всю жизнь боялся их разочаровать. А сейчас... сейчас я просто хочу жить своей жизнью.
Я положила голову ему на плечо:
— И как оно — быть взрослым?
— Страшно, — он усмехнулся. — Но с тобой не так страшно.
За окном прояснилось. Солнечный луч упал на пустой подоконник, где раньше стояли мои фиалки в "неправильных" горшках.
— Надо будет купить новые цветы, — сказала я.
— И поставить их в самые яркие горшки, какие найдём, — подхватил Рома.
Мы рассмеялись. Впервые за эти бесконечные две недели — легко и свободно.
В конце концов, самое важное мы сохранили — нашу семью. Маленькую, неидеальную, но нашу. А фиалки... что ж, они ещё зацветут.
***
Добавьте уюта в свою ленту! Подписывайтесь, лайкайте и создавайте теплую атмосферу своими комментариями!
***
Новые рассказы: