— Ну ты продуманный, бро! — Женька смотрел, как Серёга запихивает в прозрачную ЗИП-папку очередную платёжку, и только качал головой. — Я вот, простодырый, просто своей тёлке давал бы деньги, чтоб платила… и даже не заглядывал так далеко!
— Да не, — помотал головой Сергей. В глазах всё плыло. Это который литр пива они уже уговорили? Блин, никогда столько не употреблял! — Я вообще-то ни о чём таком и не думал. Просто ты же знаешь Янку? Она ж непрактичная, обязательно что-нибудь да перепутает. Звонками забодает, «Серёж, а куда идти, а как в банкомат денежку совать, ой, а у меня не получается!». Да ну нафиг, самому быстрее и проще.
— Но в итоге ты всё делаешь правильно, дружище! Потому что поверь мне – тёлка себе взяла жильё, а ты уже три года платишь за неё ипотечные взносы, не дав НИ РАЗУ сделать это ей самой, но при том всячески избегаешь оформить хоть одну платёжку на её имя... Да ещё чаще всего её деньгами! Это уметь надо!
— Так я тебе о чём и толкую! Янка ни разу не требовала, чтобы платежи я проводил от её имени. Значит, всё-таки не имеет в виду ничего дурного, кинуть не собирается?
Он стал сосредоточенно копаться у себя в кошельке, разыскивая банковскую карту, которой собирался расплатиться, и не увидел мелькнувшее на лице приятеля странное выражение – то ли злобы, то ли пренебрежения. Непонятное такое было выражение. И очень бы ему не понравилось.
Приятели сидели в кафе уже час. Спасались так от жары в его кондиционированной прохладе. Лето действительно было аномально жаркое, так что на оставшуюся сотню метров до спасительной Янкиной квартиры, где Серёга обитал вот уже третий год, нужно было ещё решиться.
Благо этой весной он там тоже сплит-систему поставил. Вот сейчас они с Женькой выдуют ещё по бутылочке ледяного «Козела», и он двинется.
Пивное опьянение – вещь коварная. Нет лучшего способа впасть в состояние изменённого сознания. Вроде и не пьян, и мысли, если самого себя послушать, излагаются стройные и трезвые.
Но это если себя слушать, «изнутри». Запиши все высказывания на диктофон, потом будешь долго находиться в тягостном недоумении, как вообще нёс такую дичь?
Вот и сейчас Сергей, после седьмой поллитровки пива, под влиянием высказываний друга почувствовал себя ужасно хитрым и проницательным. Прав, всё же, наверное, напарник?
— Тебе когда в рейс? — спросил между тем Женька и со стуком поставил опорожнённую бутылку на столик забегаловки.
— Да это… завтра.. Блин, завтра же!
— Во-во. А ты пиво дуешь, а тебе за руль! Давай, дружище, вали домой, отдыхай.
Сергей кивнул, решительно двинулся к выходу и едва не споткнулся, когда услышал в спину ехидное:
— …но не забывай, что это не твой дом!
~*~*~
Серёга был дальнобойщиком.
В универ в своё время на бюджет поступить не смог. Не хватило баллов. Два курса грыз гранит наук, существуя на спонсорскую поддержку родителей, но потом несчастный случай унёс жизни отца и матери, платить стало нечем, и Сергей стал пролетарием.
Ну, ничего страшного. Права на спецтехнику он получил ещё в армии, так что устроиться дальнобойщиком ему не составило большого труда. Сначала была цель заработать на дальнейшее образование, но потом как-то втянулся и махнул рукой на условия жизни между рейсами – скромная съёмная квартирка его вполне устраивала, всё равно быт у него был кочевой. А потом в его жизни появилась Янка.
Они были ровесниками. Только она оказалась головастее Сергея, отучилась на бюджетной основе, и, вопреки сложившемуся в социуме мнению о том, что программирование – дело сугубо мужское, была в своей области знаний почти гением. По крайней мере, очень востребованным программистом и веб-дизайнером.
У Сергея, с огромным пиететом относящегося к любым проявлениям профессионализма, отношение к Янке сразу сложилось на грани обожания. Нет, конечно же, у него, как и у любого нормального мужчины вполне себе репродуктивного возраста, интерес к этой девушке подогревался ещё и другими причинами. Правда, отличными от общепринятых. Потому что Яна была очень нестандартной внешности.
Ну вот видели взрослеющего щенка спаниэля? Вроде бы сама милота. Но всё какое-то немного несуразное. Щенячье выражение мордочки, но при этом уже вполне взрослое телосложение… при опять-таки несоразмерными экстерьеру, немного неуклюжими лапами.
Она даже сидеть любила, задумавшись, в такой неудобной с точки зрения нормального человека позе, что при первом взгляде брала оторопь! Это как, примерно, попытаться почесать левое ухо правой рукой через левую коленку. И да, фирменной фишкой девушки была, увы, непрактичность.
— Серёж, а меня плита не включается… Серёж, а почему бачок на унитазе всё время шумит? … Мася, открой, пожалуйста эту банку горошка – она почему-то без колечка… — Случай с горошком был вообще анекдотический.
Яна понятия не имела, что жестяные банки могут открываться специальным консервным ножом. И изуродовала им крышку, так и не сумев банку открыть.
Почему увы? Ну, многие ведь придерживаются очень традиционных, патриархальных взглядов на роль женщины в отношениях. А из Янки никакими были хозяйка, уборщица, посудомойка… что там ещё любят предъявлять женщине даже в постиндустриальном обществе?
Правда, любовницей она оказалась пылкой, нежной и трепетной. Серёга, правда, на этом аспекте отношений никогда особо не зацикливался. Но ценить – ценил. Кроме того, она вполне приемлемо готовила, ей это даже нравилось
Главное же, что такую девушку хотелось защищать. От негодяев, от холода, от бытовых невзгод – тем более, что мужчиной Серёга был вполне самостоятельным, многое умел делать сам, и бог его здоровьем и смелостью не обидел.
В общем, жила с ним Яна как за каменной стеной. А так как возрастом оба уже были под двадцать семь, он всё чаще стал задумываться о нормальной семье. Поэтому и взял дело в свои руки, когда ещё три года назад Яну попросила с квартиры очередная арендодательница по причине продажи квартиры и куда-то своего отъезда. Правда, обставила это дело как-то не по-человечески.
— Вы, милочка, поторопитесь! — ярко накрашенная дама как-то высокомерно окидывала девушку с ног до головы и обратно, сложив губы куриной гузкой. — Потрудитесь освободить жилплощадь уже к исходу недели!
Дело было в среду, притом середина месяца, а платила Янка , естественно, вперёд – но речи о возврате средств хозяйка почему-то не заводила. И так бы квартиросъёмщица и съехала, не получив своего, но тут, на её счастье, у Серёги как раз выдалось «окно» между рейсами, и он при этом перформансе присутствоал.
И дал хозяйке хороший отлуп! Так как имел на это все основания. Во-первых, девушка была его, и он чувствовал за неё ответственность. А во-вторых, и Серёгиного труда в эту квартиру было вложено немало – от приведения в порядок сантехники до элементарного косметического ремонта. Да и комплекцию он имел внушительную.
Янка съехала. Двое суток они перебивались проживанием в гостинице, потом нашли подходящее жильё для аренды (на месяц). И за этот месяц отыскали приличную двухкомнатную квартиру в доме всего десяти лет от роду, считай – в новом, а Яна оформила ипотеку, в которой главным фактором её одобрения послужила сумма в половину кадастровой, рыночной стоимости этого жилья. Серёга, естественно, тоже внёс лепту в этот первоначальный платёж, отдал всё, что у него на тот момент было.
Яна к тому времени смастерила кому-то роскошный сайт, получила гонорар, и вкупе с прочими накоплениями у неё образовалась приличная сумма для первого взноса. Настолько приличная, что платежи нужно было делать, без особого напряга, всего четыре года. Потом – собственность.
Ну а платить взялся сам Сергей, когда деньгами Яны, когда, если были, своими. Семья же! Ну, почти семья… дело оставалось только за загсом, но оба и вправду считали сие мероприятие простой формальностью. Пока у Сергея не появился новый напарник в рейсах. Женька.
~*~*~
Парень был неглупый. Но какой-то разболтанный. И циничный. Сергей имел неосторожность однажды пригласить его в гости, и Женька сделал на Яну «стойку». Правда, обставил он это как-то странно.
— Чувак! Это, конечно, не моё дело… но подруга у тя какая-то странная.
— Что не так? — нахмурился тогда Сергей.
Он сам никогда свою девушку ни с кем не обсуждал, но и трепать её имя не мог позволить. И Женька сразу заюлил.
— Да не, так-то нормально… но она как пацан, её богу! Хоть бы ноготочки, что ли, сделала. Ну, бровки эти… как все современные фемины!
— Угу. Ты ещё скажи, чтобы на фитнес ходила и зад себе качала. Или силиконовые буфера вставила! И губищи уточкой… Меня как раз естественность моей девушки устраивает! А ты ищи себе сделанную, как нравится. «Жену футболиста», хе, хе…
— Да без проблем, чувак! Чего ты? — Женька даже выставил перед собой руки, как бы защищаясь.
Такие нападки с тех пор прекратил. Но нет-нет, да слегка покусывал Яну в разговорах – а в гости он к паре зачастил! Самолюбивый он был очень.
И «бабе такого прощать не собирался»! Вдобавок потом Сергей имел неосторожность рассказать ему о выплачиваемой ипотеке. Всё это чёртово пиво! Так-то Серёга любителем алкоголя не был – но к пенному относился немного легкомысленно. Дескать, разве это алкоголь?
Но сейчас Женькины отвлечённые вроде как разглагольствования стали неожиданно для него ложиться на благодатную почву.
— Ты прикинь, бро, у тебя же сейчас уникальная возможность обзавестись собственностью! Вот смотри, на кого сейчас ипотека оформлена?
— Ну, на Янку.
— Вы её платить начинали, когда уже вместе были?
— Ну…
— Баранки гну! Ни муж, ни жена… фактически-то? Она тебя бортануть захочет, и пойдёшь ты, солнцем палимый.
— А чо это она захочет?
— Бабы, Серёга, существа корыстные! У них это в генетическом коде записано, если что! Потому что потомство вынашивают, растят, а ты у неё ресурс для этого роста! И как ресурс она тебя кем угодно заменить может.
Слышал же поговорку: «Мужчина всегда ищет новое. А женщина – лучшее»! Ты уж постарайся до конца выплат это самому делать. Чтобы все до единой платёжки на тебя были оформлены. Ты ведь с карты оплачиваешь?
— Ну да. Последние три года только с неё.
— Со своей?
— Ну…
— Лан, давай ещё по одной накатим. Хорошо сегодня пивко идёт! А выплаты постарайся и дальше продолжать самому до самого конца! И квиточки-то держи в укромном месте! Там ведь только фамилия конкретного плательщика указывается.
Пиво не только ускоряет неумолимую гидравлику организма с его мочевым пузырём. Оно по голове бьёт, как вроде бы и мягким, но тяжёлым, наполненным песком, мешком. Хмель от него, если перепить, давящий, «выхлоп», как из спиртзавода в час пик его работы, а главное, нарушается восприятие реальности.
~*~*~
Вот и сейчас он едва добежал до их квартиры с намерением от души пожурчать в совмещённом санузле. Но как на беду, и Яна там засела в это время. И с ним случилось то, чего он никогда себе раньше не позволял. Она на девушку наорал. И испугал тем, что пару раз так саданул по двери кулаком, что та затрещала.
Яна захлопала, как обычно, ресницами. Спросила с дрожью в голосе
— Ты чего объелся, Серёжа? — и тут же скривилась, помахав перед своим лицом ладонью. — Фу-у-у-у…
Он не ответил. Он отпихнул её с пути, захлопнув за собой дверь. И пока справлял в туалете свои дела, накрутил себя до состояния уже конкретного «я-мужик-или-где?!». Не в последнюю очередь благодаря тому, что раз за разом прокручивал в голове последние слова ЖенькА: «…но не забывай, что это не твой дом».
В этот день она его очень ждала. Хотела серьёзно поговорить о двух вещах. Первое: раскрыть Сергею глаза на некоторые особенности поведения его напарника. Дело в том, что Женька в последнее время усиленно «бил под неё клинья».
К девушке своего если не друга, то, по крайней мере, коллеги. Двуличных людей она не терпела ни в каком виде, а Женька был именно двуличным – в глаза говорил одно, за глаза другое, а самое противное – работал он с Сергеем на птичьих правах. Просто как сменщик в дороге. Тогда как аренда большегруза висела целиком на Янкином мужчине.
Ну а второе… Она уложила в бархатную коробочку из-под купленного Сергеем же два года назад ожерелья заветный индикатор беременности с двумя полосками.
Вообще-то они предохранялись. Но видимо однажды, совсем недавно, слишком увлеклись. И вот итог. Вернее, начало нового этапа в отношениях. И тут её Серёжа является домой с глазами, как у варёного порося, излучает алкогольную радиацию, а главное, говорит с ней тоном, никогда ранее ею от него неслыханным!
Яна бессильно опустила руку с зажатой в ней коробочкой. И не села, а буквально плюхнулась на икеевскую табуреточку в кухне их двушки. Их. Пока ещё. Надолго ли – с такими-то закидонами её мужчины? Она как-то машинально отвела руку назад и аккуратно, хотя и не глядя, засунула свидетельство своего будущего материнства куда-то на подоконник, за кокетливую , с оборочками, шторку.
А мужчина продолжил закидоны. Пожурчал сначала отходами жизнедеятельности, потом водой бачка, потом водой из-под крана, вывалился их ванной и по-хозяйски растопырился звездой в дверях кухни, глядя на неё с каким-то странным, высокомерным видом. И начал:
— Ты это… будущая владетельница квартиры… хоть знаешь…Ик! – знаешь, сколько платежей осталось до конца ип… Ик! – ипотеки?
— Ну, семь месяцев вроде…
— «Вроде»! — передразнил Яну Сергей. А та смотрела на него во все глаза. Да что это такое с ним творится?! — Ты когда в последний раз ходила платить?
— Так это… — Яна растерялась. — Ты же ходишь? Или у нас просрочка есть? — Встревожилась она.
— Воооот! — Серёга наставительно помотал перед её лицом указательным пальцем. — Просрочки нет! Но ты даже… Ик!... этого не знаешь! В общем, всё с тобой ясно. Вообще, валила бы ты отсюда, а?
— Задолбала на всём готовом жить. Что вы за народ такой, бабы…… — он как-то безнадёжно махнул рукой, спотыкаясь, добрался до кровати и не раздеваясь, упал на неё, чтобы уже через полминуты захрапеть.
~*~*~
И тут Янка совершила ошибку.
Во-первых, она психанула. До слёз. Ну а во-вторых, быстро покидала в объёмистую сумку свои личные вещи (немного, га первое время), сунула туда же ноутбук – и выскочила из дома. Поехала к подруге. Пересидеть у неё, подумать… и «наказать» внезапно слетевшего с катушек жениха.
Только вот Серёга, отоспавшись и приняв утром холодный душ, ушёл на работу и уехал в свой очередной недельный рейс – чего Яна в простоте душевной совершенно не учла. Так что её демарш остался не только не понятым, но и практически бесполезным.
Но – вернуться не захотела. Прижилась у одинокой на тот момент подружки. Да и лень было тащиться. Серёга ведь не зря считал, что её второе имя – Непрактичность.
Тут ещё и подружка стала подзуживать – «Так ему, козлу! Накажи его»! От всего этого Яна впала в какое-то подвешенное состояние, с напрочь отключенным от реальности восприятием действительности. И лишь визит мамы в один из таких дней привёл её в чувство.
Мама у Янки была простая женщина. Без особого образования (9 классов, полученные ещё в советские времена), всю жизнь проработавшая продавцом в сельском магазинчике. Она, как и Янкин жених, благоговела перед образованностью дочери.
Впрочем, так же, как и он, досадовала из-за её непрактичности. Но, считая, что у дочери всё идёт к свадьбе, старалась не вмешиваться в её отношения с Сергеем. Спросила лишь, а почему дочь не у себя дома, а вот в этом странном жилище у странной подруги-художницы
Яна не смогла сказать матери о размолвке с Сергеем. Да и не придавала ей особого значения. Вот приедет из своего рейса послезавтра, тогда всё с ним и выяснит. А пока что, подперев подбородок ладонью, слушала тихий голос матери.
— Я ведь, доча, не хочу у вас под ногами путаться. Не хочу уподобиться твоей бабе Лене…
— А что с бабушкой не так? — удивилась такому материному признанию Яна.
— Это тебе она бабушка, — вздохнула Мама. — А мне свекровка. Даже свекобра, я бы сказала! Она ж мне жизни с твоим отцом не давала! Может, Мишенька и жив бы сейчас был, если б не её вечные скандалы.
— Мам, ты никогда об этом не говорила… да и на бабушку я никогда бы не подумала!
— Это она, не иначе, свою вину теперь так избывает. Перед тобой стелется, назначила тебя любимой внучкой. Да и ладно, пусть хоть так, всё немного добрее ко мне стала.
Сказать, не сказать маме о своей беременности? Или лучше пока промолчать? . А то мать заохает, вроде того, что «как же так, а вы ещё не расписаны, не по-людски это как-то!» Да и тест куда-то запропастился. На никак не могла вспомнить, куда его дела. Сделать новый можно. Но мама уже засобиралась обратно, так что эту малоаппетитную процедуру Янка решила не повторять.
~*~*~
Взявший на себя роль Змея-искусителя из райского сада Женька всю поездку обрабатывал напарника на предмет неправильности его невесты. Расчёт у Женьки был простой: выпрет Серёга девушку из жилища, а у него-то, у ЖенькА, своя квартира есть! Вот он сиротинушку и подберёт, станет для ней благодетелем.
А с Серёгой можно будет договориться о паевом владении их полуприцепа-рефрижератора Mercedes-Benz Actros. Притом без особенных его, Женьки, расходов. Потом, когда он Серёгину бывшую к себе привяжет, у него можно будет половину суммы стоимости квартиры отжать, и расплатиться ею же за пай в их тягаче!
И – бинго! Надо только теперь, когда до приезда домой (осталось-то всего несколько часов дороги!) не выпускать шефа из поля зрения. И долбить, долбить в одну точку!
Разгрузка заняла много времени. Вопреки и первоначальном расчёту. Так что на стоянку свой трак Сергей подогнал уже когда стемнело. Спрыгнул с кабины, деловито пнул колесо, принюхался.
От пощёлкивающего в процессе остывания мотора несло жаром и запашком перегретого масла. «Нормально! – удовлетворённо кивнул он сам себе. – Как раз завтра масло и заменим» И обернулся суетящемуся здесь же Женьке.
— Чуешь?
— Что?
— Не чуешь, — с сожалением вздохнул Сергей. — Завтра с утра дуй в автомагазин, возьмёшь…. — Он назвал марку популярного среди водителей моторного масла. — Менять будем.
— Так оно ж дорогущее! — попробовал поторговаться Женька.
— А у нас не КамАЗ! — отрубил Сергей и вразвалку пошёл к дому. Услышав за собой торопливые шаги напарника, недовольно обернулся. — Чего ещё?
— Так это… — зачастил Женька. — Серёг, можно у тебя до утра перекантоваться? Мне на другой конец города топать…
— Ну ё-моё, Женёк! — сморщился Сергей. — На тебе на такси, езжай! Извини, посторонних в доме терпеть нем могу! — Он уже видел, что в трёх Янкиных окнах свет не горит. И где бродит, шлёндра? Вроде домоседка… Тому, что они поругались перед его отъездом, значения не придал.
Только дома его встретили пустые полки платяного шкафа. Это что ж выходит, она потом сюда наведалась и остатки того, что в первый раз не увезла, выгребла?
А что, собственно, тогда у них было-то? Так, стоп! Он же вроде как выпер её из дома? Не, ну дурища! Кто ж такие вещи всерьёз воспринимает, да ещё покорно и без скандала? Но звонить не стал. «Выдерживал характер». Перебесится да и придёт, делов-то?
После посменных ночёвок на не очень удобном ложе над сиденьями грузовика домашняя постель была мягкой, как облачко. Сергей проспал чуть ли не до одиннадцати.
В ванной недовольно посмотрел на своё отражение в зеркале, умылся, привёл себя в порядок и решил возобновить пробежки. Совсем что-то закостенел! Так и раскабанеть недолго… особенно вкупе с употреблением пива!
Он нарезал три круга вокруг их квартала, сходил в душ, потом критически осмотрел полки в кухонных шкафчиках, поверхность стола. Удивился. Сколько пыли может, оказывается, собраться за восемь дней.
И впервые червячок сомнения в правильности своих действий зашевелился где-то в душе. Может. Не стоило вестись на тот яд. Что вливал ему в уши напарник? Особенно учитывая его гниловатую натуру…
Он остервенело, хотя и не очень умело, наводил порядок. И когда взялся за кухню в уголке, за горшком алоэ увидел длинный бархатный футляр. Успел удивиться, что он тут делает. Раскрыл и долго в недоумении смотрел на непонятную штучку, похожую на щепку.
Сознание ведь как устроено? Оно не воспринимает вещей и явлений, не входящих в привычный круг понятий. И только когда рука уже замахнулась, чтобы бросить то, что было в коробочке, в мусорный пакет, ударом пришло понимание, ЧТО ЭТО у него в руке.
~*~*~
Ну блин же блинский! Он что, беременную собственным ребёнком из дома выпер?!Потом, всё потом! Он проигнорировал мобильник, на котором высветилось «напарник».
Он даже пронёсся мимо ошарашенного явлением Женьки, уже подходящему к дому с двумя канистрами в руках. Номер Янки не отвечал, равнодушный голос раз за разом повторял по-русски и по –английски, что абонент не абонент.
Вызвал такси. Торопливо объяснил водителю, чтобы тот гнал на Партизанскую («Дом? Не помню, но я покажу!»), и уже вываливаясь около нужного подъезда, вспомнил, что квартиры-то он и не знает. Ладно, путём опроса местных жителей… вон и бабульки у подъезда сидят – ВЧК-НКВД и справочное бюро в одном лице. Надо только подойти к бабкам со всем уважением – чтобы наркоманом не припечатали!
— Художница-то? А как же-ть! Здеся. А эвон, шашнадцатая квартира на втором этаже. У неё щаз полюбовница, похоже, живёт… а чево, чево это я буроблю? Оне, молодёжь нонешняя, на энти выдумки горазды!... Ой, да ты, мил человек, не слушай Степановну, она нынче с левой ноги встала! Только эта, сам-то из каких будешь?
— Из правильных я, бабушки! Девушка там, у художницы, моя. Забрать хочу!
— А и забери, забери, мил человек! Неча справной девке у энтой ошиваться… ты только подкорми ея? Очень уж худющща…
Справная, хотя и худющщая девка встретила Сергея взглядом исподлобья. Он не дал ей развить тему размолвки. Только сгрёб в охапку и долго целовал в тёплую, с птичьим запахом, макушку. А как, куда ещё прикажете целовать девушку, ростом едва достающем ему до яремной ямки на шее?
Он ещё трижды, прежде чем подошло время их свадьбы, сгонял в рейс. Правда, с другим напарником. Прежний долго, дней десять, светил на мир сначала фиолетовым, потом синим, потом зелёным, потом жёлтым синяком…как же, оказывается, богата на оттенки тривиальная гематома под глазом! И насколько тупой и примитивной кажется вся та грязь, которую лили на любимую девушку. Когда после всех разборок выясняется злокозненность клеветника!
Ему теперь лучше до конца дней нести память об этой едва не совершённой ошибке. А дочку, если будет дочка, они назовут Лидой. Как маму Янки. А если будет сын – Артёмом, как у отца Серёги.
А не Евгением, как он опрометчиво решал он раньше. Во время пивного расслабона с этим… этим…
Ну вы поняли!