Предисловие от автора.
Когда какой-либо музыкант даёт интервью о своем творческом пути, о том, как пишет свои нетленные произведения, то очень часто звучит фраза, что писать песню нужно тогда, когда она начинает жечь тебя изнутри. Вот и у меня настал тот момент, когда есть что рассказать и чем поделиться.
Это повествование про ватагу уфимских ребят, которые в начале 90х решили сделать свою рок-группу, про их попытки взлететь на музыкальный Олимп и стать не менее известными, чем их любимая группа "КИНО". Про знаменитый Ленинградский рок-клуб, про былинный Питер, куда волей судеб их занесло. Про известных и не очень известных музыкантов, людей, с которыми их сведёт Судьба. Конечно, можно почитать книжки про группы, взлетевшие на вершину всенародного признания, но здесь — совсем другая история.
Я постарался, чтобы рассказ мой был лишен художественного приукрашивания, был максимально правдивым. Возможно, кому-то понравится прочитанное, кому-то будет интересным, а кого-то слегка заденет или даже разозлит. Отвечу словами из песни уважаемого мной автора – Майка Науменко:
«Я сказал всё, что хотел сказать. Что я могу сказать ещё?
Всё, что я хочу, это чтобы всем было хорошо.
И кто-то плюнет мне в спину, и кто-то помашет рукой,
И кто-то назовёт меня негодяем, но кто-то назовёт "звездой"…
…Но вот, вот идёт мой поезд,
Вот идёт мой медленный поезд.
Смотри, вот идёт мой поезд,
Ведь завтра меня здесь уже не будет».
ГЛАВА ПЕРВАЯ. НАЧАЛО.
Уфа, 1992 год.
…«Отсюда начинается долгий ряд событий, неизбежно долженствующих сблизить совершенно чужих людей, живущих в разных частях планеты, и заставить их действовать совместно, враждуя или дружа, любя или ненавидя, в общих исканиях одной и той же цели».
Иван Ефремов. «Лезвие бритвы»
Вообще эта история уходит корнями ещё в середину - конец 80-х прошлого века. Тогда моя матушка, сама того не понимая, подложила бомбу под все моё будущее — купила пластинку группы "Автограф". Я всегда любил слушать пластинки, в доме была большая фонотека, но почти 100% её была абсолютно тогда мне неинтересная советская эстрада. Чуть интереснее были артисты "ближайшего зарубежья". Нет, ребят, это не узбекская или белорусская музыка, тогда они были в составе нашей общей Родины - СССР. В то время "ближайшими" были венгры, поляки, чехи, югославы. Матушке, видимо, надоело, что в доме играет одно и то же изо дня в день, вот она и прикупила "Автографов". А может, хотела привить мне музыкальный вкус. Играли они, если кто не знает, арт-рок. Это такие сложно-сочинённые мелодии, отточенные аранжировки, безупречный вокал, электрогитары. Мама была бесконечно далека от такой музыки и почему она купила мне именно эту пластинку я не знаю, может, конверт понравился. Но я втянулся и рок-музыка отныне стала моим любимым музыкальным жанром.
Как-то раз по радио я услышал ритмичную песню с необычного тембра вокалом и даже такое юное создание, как я, смогло почувствовать настоящее, силу. Не помня текста, напевал по кругу одну и ту же строчку (...и в пульсации вен...). Мой одноклассник Серёга Козловский был у нас в классе самым продвинутым в современной музыке, потому что его старший брат слушал Моторхэдов, Исидиси (AC/DC), KISS. Я спросил у Серёги, кто поёт вот эту песню и напел строчку, засевшую в голове. "Кино" — был ответ. — "У меня их пластинка есть, маленькая. Обменяю на твой полтинник".
У меня был полтинник 1926 года выпуска (из серебра, между прочим!), он переместился Серёге в карман, а я получил миньон группы "КИНО", три песни из альбома "Ночь" 1986 года.
Вот с этой пластинки всё и завертелось. Я стал "киноманом".
В апреле 1990 года "КИНО" приехали к нам в Уфу и я, конечно же, захотел сходить на своих кумиров. За три дня, с пятницы по воскресенье, группа дала... 8 концертов! Два в пятницу и по три в выходные. В городе в эти дни была какая-то необычная атмосфера постоянного движения, всё было будто наэлектризовано. Это был первый за многие годы визит группы такого высокого уровня в Уфу. Разве что мама вспоминала, как к нам приезжала "Машина Времени" и площадь перед Дворцом Спорта, где всегда выступали все такие музыканты, охраняла конная милиция. Все 8 концертов прошли с аншлагом, было забито всё битком! В пятницу мы с мамой сходили на концерт, а в воскресенье я один. Четыре человека в чёрном, энергия от них была такой густой, что воздух можно было резать ножом.
Концерт закончился, но мы с мамой ждали, когда схлынет толпа. И тут на сцену бегом влетает человек в чёрной одежде и хватает белую электрогитару. Я узнаю в нём гитариста Юрия Каспаряна и мчусь ему наперерез, на ходу вытаскивая из-за пазухи фотографию группы, которую (по-моему) там же перед концертом и купил.
- Юрий! А где Виктор?
- Виктор спит. - Не останавливаясь ответил Каспарян через плечо.
- Как спит? - Изумился я и чуть не отстал от него. - Юр, ну хоть ты дай автограф?
Тот остановился и поставил подпись. Я подхватился за ним и следуя за ним по пятам дошёл до какого-то помещения. Каспарян открыл дверь, я следом за ним. Внутри несколько человек, Юра не останавливаясь открывает вторую дверь и я вхожу в эту комнату вслед за ним.
На звук открывшейся двери три человека в чёрном повернули головы в нашу сторону. На диванчике перед низким столиком, откинувшись на спинку сидел Виктор. Наши глаза на секунду встретились, краем глаза я увидел Тихомирова и стягивающего с себя чёрную майку Густава. Через мгновение это видение исчезло - кто-то схватил меня за плечо и с силой выдернул из комнаты. Едва устояв на ногах я обернулся. Передо мной стоял невысокого роста ОМОНовец.
- Туда нельзя!!!
- Пусти, сука! Мне автограф.
- Нельзя, сказал!
Мы стояли друг напротив друга, дыша злобой, не знаю, чем бы это закончилось, но меня спас какой-то человек, входящий в ту комнату.
- Давай сюда. - Он протянул руку к фотографии. - Жди.
Через минуту мне вынесли фотографию, на которой теперь вместе с автографом Каспаряна было размашисто написано - В.Цой.
15 августа того же года я сидел на работе, была пятница и я предвкушал конец рабочей недели. Буквально пару месяцев назад я устроился на работу на оборонный завод, на котором работала моя мама. Мне было неполных 17, а я уже трудился на элитном предприятии, коим считался наш "почтовый ящик". Устроили меня туда по рекомендации моей мамы и именно она была моим наставником в сложной и кропотливой работе. Наш участок паял платы неизвестного мне назначения, я знал лишь, что это какие-то блоки для военных самолётов.
Было обеденное время, я уже успел схомячить принесённое из дома и теперь сидел на своём стуле с колёсиками за рабочим столом, отдыхал и предавался размышлениям, пока оставалось какое-то время. Не знаю почему, но я вспомнил историю нравившегося мне ещё с детства актёра - Олега Даля. Что он умер во время подготовки к съёмкам очередного фильма и что какие же были окружавшие его люди, что не уберегли человека. Потом я вспомнил недавно прочитанное интервью Цоя, в котором он рассказывал, что осенью собирается сниматься в кино. Я поменял позу на стуле и подумал, что Виктора нужно беречь, вон как с Далем-то получилось.
Вечером я пришёл домой и развалился на кровати в своей комнатушке. Папа с чем-то возился на лоджии, слушая приёмник. Он был рукастым мужиком и очень многому меня научил. Наверное, я о чём-то задумался, что не сразу услышал, что по радио звучит "КИНО" - "Закрой за мной дверь". Обычно я всегда вскакивал и бежал к источнику звука, чтобы послушать, несмотря на то, что у меня был неплохой магнитофон "Маяк-233", купленный на заработанные в летние каникулы деньги. И, конечно, альбом "Группа крови" 1988 года у меня тоже был. Правда, не весь, кассета была с получасовой стороной и альбом обрывался на "В наших глазах". А тут я лежал, слушал и почему-то не спешил встать. Лишь к концу песни я подошёл к двери лоджии, папа поднял на меня глаза и сказал обыденно:
- Цой разбился на машине.
Я пожал плечами. Ну, кто в аварию не попадал.
- Совсем разбился. Насмерть. - Добавил папа.
Что было дальше я не помню. Наверное, истерика. Я не помню ни конец этого дня, ни ночь. Просто кто-то дёрнул рубильник и всё погасло. Потом мама мне рассказывала, что просидела со мной всю ночь, боялась, как бы я чего с собой не сотворил. Не помню и следующий день. Наверное, я сидел неподвижно в комнате и смотрел бесконечно на два своих плаката группы "КИНО".
Потом началась рабочая неделя, я вышел на работу. Если ехать на транспорте, то по пути был универмаг "Уфа" и я увидел толпу перед входом. Там была такая большая площадь и на ней что-то происходило. На асфальте белой краской огромными буквами было написано - ЦОЙ В НАШИХ СЕРДЦАХ
Вечером я собрался на площадь. Моей маме тоже нравилось "КИНО" (и до сих пор нравится. Когда я беру в руки гитару, то просит спеть Цоя) и мы пошли вместе. Там по-прежнему было много очень много людей, горели плошки с налитой туда соляркой. Я чуть не снёс одну из них, а парень, как раз заправлявший из канистры одну из погасших баночек тихо и грустно сказал: - Ну что же ты...
Там пели песни Цоя, слушали песни Цоя на магнитофонах. Постепенно народ понемногу расходился, нам тоже было нужно на работу, было уже к полуночи. Я вытащил из кармана свечу, зажёг её от огней на площади и всю дорогу до дома нёс её, пряча трепетавший огонёк в ладони. Мне хотелось дома сделать лампадку перед его плакатом, чтобы горело вечно. Я донёс огонь до дома и он не потух, полчаса от универмага до дома. Поставил свечу на подсвечник и в тусклом свете лёг спать. А наутро свеча догорела.
С тех пор я не праздновал свой день рождения лет 20. А в сентябре того же 1990 года, как реакция на смерть кумира, была покупка первой моей гитары, сразу электрической.
Кто-то же должен был продолжить им начатое! (Да-да, я так тогда и думал!)
Я долгое время хранил её в шкафу в своей комнате, не решаясь показать родителям дорогую покупку, доставая только тогда, когда дома никого не было. Двести двадцать три рубля, между прочим, в сентябре 1990 года были ого-го какие деньги, целая зарплата хорошего специалиста! Но потом гитарку, конечно, обнаружили, пришлось объясняться. Зато теперь её можно было не прятать. Аккордов я не знал и год ковырял одним пальцем какие-то мелодии, пробуя что-то подобрать на слух. Затем узнал, что мой сосед Андрей, который учился в параллельном классе, тоже любит "КИНО" и мы с ним на этой почве сдружились. Я показал ему гитару и сказал, что хочу научиться играть. Общий знакомый гопник Вова показал мне пару простых аккордов и стало интереснее. По почте я выписал книжки — самоучитель с аккордами для шестиструнной гитары и сборник с песнями и аккордами группы "КИНО". Интернетов не было, почта, газеты, журналы — вот был источник информации.
А ещё я придумал нарисовать себе на двери комнаты портрет Цоя. Поскольку рисовать я не умел вообще, то скопировал портрет с плаката, преобразовав фото в подобие контурного рисунка тушью. Я перенёс изображение на кальку, а затем на дверь. На работе я научился рисовать рейсфедером, оттуда же притащил чёрную краску. На удивление портрет получился шикарным, Дрон оценил. И тогда я задумал новую акцию.
Поздно вечером мы спустились на первый этаж с ведром горячей воды, тряпками и щётками. Смыли до бетона побелку со стены рядом с лифтом, потом закрасили стену белой краской. На следующую ночь я снова достал свою кальку и повторил рисунок на подъездной стене. Через какое-то время многие в соседних домах знали про этот портрет и приходили его посмотреть. Правда Ольга, сестра Андрюхи, сказала, что я себя нарисовал. Ну я же не виноват, что у нас было некоторое сходство?
Рисунок этот оставался на этой стене ещё очень долгое время. Даже когда в подъезде делали ремонт я был уже готов снова смывать побелку, которую неизбежно сделают поверх портрета, но его не тронули, аккуратно побелив вокруг. Мало того, даже гопники ничего не пририсовывали и не тушили об него бычки, хотя в то время никаких домофонов ещё в помине не было. Не знаю, может до сих пор этот портрет там? Может уже под побелкой?
Продолжая ежедневно терзать гитару, за месяц я научился брать штук 20 аккордов, чего хватило, чтобы начать играть с десяток песен "КИНО" и тут же объявил, что создаю свою группу! В неё немедленно вступил Андрюха и наш сверстник и общий друг Рашит. Дрон с гитарой не дружил никак — попробовал подёргать струны, но не пошло и взял в руки барабанные палочки, а вот Раш довольно быстро подучил аккорды и кое в чём оказался шустрее меня, в плане игры. Поскольку электрогитара была у меня, то я само собой занял роль соло-гитариста.
Вот в таком немудрёном составе мы начали репетировать. Раш на акустике аккордами, я — корявые соло на своей электрухе, а Андрюха, в силу отсутствия барабанов, палочками по сидушкам стульев, по пластиковому тазу, в общем, по чему попало, что могло издавать хоть какие-то звуки, отдалённо похожие на барабаны.
Репетировали то у меня дома, то у Андрюхи, а если и у него и у меня дома были родители, то прямо в подъезде на лестнице. На какое-то время это стало нашим клубом, репточкой. На наши посиделки на ступеньках стали приходить какие-то друзья, соседи, друзья друзей. Они рассаживались на ступеньки выше, а мы выносили табуретки на площадку и получалась сцена и амфитеатр. Один раз мы насчитали человек 15. Мы становились местными знаменитостями. Дым стоял коромыслом на площадке и как-то ночью мы приволокли с улицы на 8й этаж по лестнице тяжеленную уличную скамью, чтобы нашим гостям было удобнее. Да, и лампочки на этаже были далеко не всегда, потому что быстро находились руки, готовые выкрутить источник света и засунуть его в карман. Поэтому у нас была лампочка, которую мы приносили и уносили с собой.
В какой-то момент эти посиделки стали превращаться в какой-то притон с полукриминальными персонажами и мы прекратили вылезать в подъезд, убрали скамейку, сведя на нет ежевечерний гул на лестничной площадке 8-го этажа. Нас не трогали, но находиться рядом с этими людьми было некомфортно. Но это будет чуть позже.
Один раз сидим с Андрюхой на ступеньках, помню день был, светло. Обычно мы по вечерам собирались, а тут, видимо, выходной был. Бренчим что-то и вдруг наверху голоса какие-то. Спускается сверху незнакомая девчонка, симпатичная, нашего примерно возраста. Останавливается:
— Ребята, можете меня из подъезда вывести? Там парни какие-то, я их боюсь.
— Пойдём. — Низким голосом говорю я, поправляя шевелюру и хватая гитару за гриф. Вызываем лифт, зашли все трое, едем на первый этаж. Девчонка смотрит на меня. Я стою, подбородок вперёд, строю из себя Цоя. Двери открылись, выходим — никого. Вышли из подъезда, тоже никого.
— Спасибо! — Девчонка огляделась по сторонам и сделала шаг, уходя. Резко остановилась и:
— Ты так на него похож!
— На кого?! — Я еле сдерживаю стук сердца.
— На Шатунова!
Андрюха заржал, а я на какое-то время впал в ступор. Дрон хлопнул меня по плечу:
— Белые розы, пошли!
Вот так мы и репетировали. Но нам-то хотелось большего! Нам нужны были барабаны, а купить их в магазине в то время было делом почти нереальным, по крайней мере в нашей родной Уфе. Струн-то для электрогитары не было, не то что барабанов. И мы спрашивали у всех знакомых, нет ли у них знакомых, у кого есть барабаны.
Небольшое отступление.
Скажите, вы знаете своего соседа по подъезду тремя этажами выше? А по имени? А где он работает? Как зовут его жену? А детей? А из соседнего подъезда так же хорошо соседей знаете? А в соседнем доме?
Нелирическое отступление закончено.
В соседнем доме жил мальчишка, мой сверстник, на пару-тройку лет меня младше. Звали его Алексей, Лёшка. Его и до сих пор так зовут, хотя теперь нас разлучает 2000 км и времени прошло уже дофига. Он ещё не раз мелькнёт в строчках моего повествования, (запоминайте его) и сыграет не последнюю роль как в истории группы, так и в моей жизни. И вот тёплым вечером какого-то летнего месяца 1992 года, я, стоя на лоджии, заметил его стоящим на своём балконе. Это соседний дом, друг от друга по прямой метров 50-60. Наши девятиэтажки стоят углом друг к другу, образуя полузакрытый двор. Внизу орут и носятся дети, редкие автовладельцы копаются в своих автомобилях, мужики в теньке сидят за столом и играют в домино. Я так подробно описываю всё, чтобы ты, уважаемый читатель, смог хоть чуть-чуть почувствовать ту атмосферу, погрузиться в то время. Вижу Лёшку и ору ему через весь двор:
— Лё-о-оха! Здарова! У тебя есть знакомые, у кого есть барабаны?!
— Привет! А зачем тебе?
— Надо! Группу делаю!
— Не, нету!
И тут взрослый голос с другого балкона, примерно между нами:
— А что, установка нужна?
— Ага!
— Зайди ко мне, поговорим!
Это Вася, Василий. Работает в Союзнефтеавтоматике, сосед и товарищ токаря Володи, сыном которого является Лёшка, мой дворовый приятель. Выбегаю во двор и через 2 минуты я уже у двери в квартиру Василия.
— У меня есть установка, самодельная. Я на ней играл, а сейчас она на работе лежит в актовом зале, разобранная. Надо её оттуда забрать и собрать. Правда, кое-чего уже не хватает, растащили.
Да-да, я же слышал, когда проходил год назад мимо его конторы, как кто-то молотил по барабанам. Надо же, как мир тесен! Последовали дни и недели, но Вася никак не мог собраться и привезти барабаны. Алкоголь дело нешуточное, тут не до барабанов, знаете ли! Кое-что, всё же, выцыганить удалось — каталог фирмы Yamaha, со всякими ударными установками, глядя на которые я исходил слюной. Откуда в Уфе появился японский журнал и как он оказался у Васи — тайна сия великая есмь.
Андрюха тоже время даром не терял, познакомился с двумя братьями-близнецами, Костей и Артемом. Костя был барабанщиком, а Артём – гитаристом. Они репетировали этим летом в спортзале нашей школы, готовясь поступать то ли в музучилище, то ли в институт и я часто слышал волнующие звуки живых инструментов проходя мимо. Они рассказали нам об инструментах и аппаратуре, что нужно для группы на первое время. Я даже поиграл один раз с Костей, сбегав домой за гитарой. У него была прибалтийская установка «RMIF», которая, по его словам, редко, но в магазинах появлялась. Ещё были установки «Энгельс» и «РосМузИмпорт», но это, по словам Кости и вовсе дрова. Вот на этот-то «RMIF» мы и начали целенаправленную охоту. Дрон с периодичностью раз в два дня ездил в Старый Универмаг на Карла Маркса и донимал продавцов отдела музыкальных инструментов, так ему хотелось играть!
Первого июня, в День Защиты детей, в торговом центре «Башкирия» мы купили усилитель. Выбор аппаратуры в то время был невелик и самое лучшее, что тогда можно было приобрести в магазине, это комплект усилителя "Гармония-70м", в который кроме собственно усилителя входили 2 гигантские колонки, 2 довольно недурных микрофона со стойками и комплект всяческих кабелей для подключения. Нести его решили своим ходом, потому что машины ни у кого не было, а нанимать частника - дорого и под это дело мы собрали ещё несколько человек. Среди них был мой лучший друг и одноклассник Аркадий. Вообще-то он просто зашел ко мне в гости, но попал в историю! По пути домой я предложил ему место бас-гитариста в своей группе. Он тогда очень сильно удивился, узнав, что у меня есть своя группа, но засомневался, сможет ли играть на басу, так как вообще ни на чем играть не умел. Я ему сказал, что тоже когда-то не умел играть, а сейчас смотри, к нам в подъезд со всего района девчонки идут. Этот довод сразил Аркашу наповал.
Мы тащили тяжеленные колонки и усилитель через лесопарк имени лесоводов Башкирии, который разделял два района Уфы - Трамплин и Молодёжку, где мы и жили. Для справки — колонка весила килограммов 25, их 2 шт, а её размер будет примерно понятен из фото.
Вот так у нас появился бас-гитарист, в миру студент железнодорожного техникума Аркадий Тюменев. Специально по этому случаю у какого-то дворового пацана он купил акустическую гитару, дрова дровами, с которой мы тут же сняли две первые тонкие струны, превратив её в некое подобие баса. Дрон на наших репетициях стучал по чему придётся, от стульев до пластиковых тазов, от алюминиевых крышек от кастрюль до чугунных сковородок - барабанов так и не было.
И вот, наконец, 16 июля его настойчивость возымела свое действие – он примчался ко мне крича, что есть, есть такое дело! Завезли! «RMIF»! За 2.700!!! Мы скинулись. С него 1000, остальное с меня. Я уже тогда неплохо зарабатывал, а моя матушка не препятствовала моему увлечению, в отличие от отца, который считал всё это "никчёмным бряцаньем по струнам"
Вопрос с доставкой барабанов из другого конца города мы решили просто, поймав во дворе соседа, работавшего на "Скорой" Буханке. Он как раз приехал на обед и тут мы. В общем, он не пообедал, зато с мигалками (опаздывает же) привез нас с барабанами домой. Барабаны были ярко-красные, резко пахли фанерой и пластмассой, но это была наша установка, собственная!!!
Теперь репетиции проходили веселее. Барабаны и усилитель поставили у Андрюхи дома, но мы забивали звуком акустику Раша и "бас" Аркаши.
Надо сказать, что до этого момента если Аркадий и брал в руки какой-либо инструмент, то лишь из любопытства. Играть он не умел. Я расписывал ему партии, примерно таким образом.
— "Вот, шестая струна, ну, четвёртая в смысле, зажимаешь её на пятом ладу и дергаешь четыре раза. Это будет нота Ля, "А" пишется. Потом то же самое на пятой, блин, третьей струне, третий лад. Это нота До, пишется как "С".
И так все ноты. Естественно, всё было упрощено до предела — и я ни разу не басист и Аркаша тоже. Вся партия была такая: Та-да-да-да, Да-да-да-да, Бу-бу-бу-бу, Ду-ду-ду-ду — и так по кругу. Звучала наша группа чуть лучше какофонии, потому что присутствовала хоть какая-то мелодия, но именно какая-то и то не всегда. Но надежд на улучшение звучания мы не теряли, а моей целеустремлённости хватало на всю группу.
Конечно же, как ярый КИНОман я не видел никакого иного материала, кроме "КИНО", чтобы учиться играть. Дрону тоже нравилась эта группа и у него первого я услышал альбом "Это не любовь". У него был катушечный магнитофон и я быстро притащил свой "Маяк-233" к нему, чтобы пополнить свою фонотеку. Мало того, мы оккупировали местные видеосалоны!
Вы помните такое явление в конце 80-х, начале 90-х? Нынешнему поколению будет очень странно слышать, что в подвалах, каких-то закутках, арендованных залах предприимчивые люди ставили цветной телевизор и видеомагнитофон, вывешивались самодельные афишки с репертуаром и крутились кассеты с боевиками, музыкальными клипами, ужастиками и даже... тссс... с "клубничкой", как тогда называли короткометражки откровенного толка, преимущественно немецкого или венгерского производства. Сейчас это выглядело бы нелепо - куча незнакомых людей приходят в маленькое тёмное помещение, рассаживаются на скрипучие стулья, табуретки и смотрят телевизор за рубль денег. Могли же телефон из кармана достать и посмотреть на ютубчике или ВКшечке любое кино. А не было тогда ни смартфонов, ни интернета. У большинства даже домашнего телефона не было.
У нас в районе было два видеосалона, один в новом доме на углу Космомольской и Бессонова, где на цокольном этаже была атпека и салон, а второй салон был прямо в актовом зале нашей 15й школы. Были летние каникулы и директор был очень предприимчивым человеком, запустив туда ребят с аппаратурой. Мы пошли с Аркашей посмотреть какой-то боевичок, может быть даже "Киборг-убийца", более известный вам как "Терминатор", а перед фильмами обычно крутили клипы и мы увидели видео группы Duran Duran "All She Wants Is". Оно было завораживающе-эротичным, там мелькала симпатичная девушка, время от времени раздавались однозначные стоны и вскрики и припев со словами "О щи, вас из" мы ещё очень долго напевали с Аркашей. Сейчас я бы назвал это видео целомудренным 7+, там ни разу даже не мелькнуло обнажённого тела, а в то время этот клип был очень даже ого-го!
Вообще, у нас с ним и третьим нашим другом-одноклассником Тимычем было множество таких вот коротеньких фразочек-припевочек. Тогда только стали появляться на ТВ иностранные сериалы и вышел первый - "Рабыня Изаура", который смотрели все - мужики, бабы, дедушки, бабушки, дети. Это было что-то новое и все прилипали к экранам своих "Горизонтов", "Рубинов", и прочих ящиков. И была там песенка, которую благодаря ежедневному показу мы быстро выучили и горланили по любому поводу - "Газедун гарунге, газен гуга! Газедун гарунге, газен гуга!" - вопили мы истошными голосами. Мы вообще любили веселиться.
У Тимыча была пишущая машинка и мы напечатали повестку в военкомат, типа призыв с вещами на выход на сборный пункт. Пришли к Аркаше и подсунули повестку в дверной косяк. Позвонили в дверь и стоим ждем. Он долго не открывал, но мы слышали звук пылесоса в квартире. Наконец он открыл дверь и повестка упала. Он поднимает её и читает.
- Вы подсунули?
- Нет , мы пришли только что, она уже была.
Он в панике, как с вещами, как в армию? Почему в дверь сунули, а не в руки дали? Мы такие типа "ты дверь долго не открывал, они видимо только что приходили, а ты из-за пылесоса не услышал". Аркаша сильно расстроился, погрустнел и тут мы начали его успокаивать, сказали, что это розыгрыш. И он отказывался в это верить! Вот же, на машинке напечатано.
Нам стало его жалко и мы спросили его, как фамилия нашего начальника военкомата? Правильно - А. Пыж! А тут что написано? И Аркаша прочитал:
- подполковник А. Гидлер.
Но я отвлёкся.
В видеосалонах мы стали заказывать фильм "Игла" с Виктором Цоем в главной роли и почерпнули там очень много для себя. Во-первых, его стиль я сразу примерил на себя и уже из него не вылезал - характерная причёска, только чёрная одежда в любую погоду, часы, максимально похожие на его часы и сигарета. Если до "Иглы" я не курил, то после просмотра начал. Нужно было ещё и сигарету держать стильно, по-Цоевски, стряхивать пепел изысканным плавным движением, говорить низким голосом. Я ходил в чёрной кожаной куртке с закатанными рукавами до поздней осени, до первого снега.
Фанатизм зашкаливал настолько, что я никому не доверял стирать своё чёрное барахло - штаны и рубашку, причём делал это только вручную и потом обязательно споласкивал в холодной воде с небольшим добавлением уксуса. Мама сказала, что так будет меньше линять и выцветать. Не знаю, помогло ли это, но на долгие лет 10 чёрный стал единственным цветом моей одежды.
27 июля мы нашли инструмент по объявлению в газете — "Бас, с рук" и номер телефона. Мы с Андрюхой поехали куда-то на Дворец Спорта и купили её. Продавал какой-то мутный мужик и кроме этой басухи у него в комнате был целый склад полуразобранных и даже почти целых инструментов. По его словам он забрал всё из "Красного уголка" какого-то предприятия и, похоже, так оно и было. Нашим басом оказался полуразобранный "Роден" 1974 года выпуска, фееричное по окрасу весло, с открученным зачем-то грифом и дырками вместо регуляторов громкости, тембра, отсутствующим штекером и каких-то пустых прямоугольных отверстий. Ладно хоть звукосниматели были на месте! Чувак предложил нам ещё кучу всякого музыкального хлама, но мы приехали за басом, заплатив всего 200 рублей. По тем временам это было уже совсем мало, мелочь.
Везли мы басок в… метнтовском "бобике", который взмахом руки остановил Андрюха. Было уже довольно поздно, транспорт ходил плохо и мы решили поехать на "частнике". Заглянув в кабину мы увидели мужика в форме и отшатнулись — "бобик" был без опознавательных знаков, что "цэ ментовоз".
— Да давайте залезайте! — Рассмеялся он. — Сигарета есть?
С куревом в стране были большие проблемы. Куда-то всё исчезало, нечего курить, жрать, странное было время. На тротуарах исчезли "бычки", скуривали до фильтра, пока не начинал плавиться. Мы поделились сигареткой и весёлый милиционер подкинул нас до нашей остановки. Первым же делом я собрал бас, спаял схему напрямую, с датчиков сразу на штекер и опробовал новый для себя инструмент. Это был первый раз, когда я взял в руку настоящую, пусть и с кучей недостатков, но бас-гитару! Я переиграл всё, что смог, конечно же, включив в качестве "минуса" "КИНО".
На следующий день счастливый владелец смог оценить свой инструмент. Гитарка была та ещё, гриф перевешивал корпус и если оставить гитару висеть на ремне, то она наклонялась грифом к полу. Да и сам корпус своими очертаниями напоминал то ли секиру, то ли топор палача. Но это был бас, наш, собственный! А пустые прямоугольные отверстия оказались предназначенными для установки обычного домашнего двухклавишного выключателя, который использовался для переключения звукоснимателей! Вот такая, панимаишь, унификация.
Оставался вопрос вокалиста. Петь из нас не мог решительно никто — половине медведь на ухо наступил ещё в утробе матери, вторая половина, хоть слухом и обладала, но не имела сколько-нибудь замечательного голоса. И тут появляется выпускница 10 класса из нашей же школы, Нафикова Ляйсян, имевшая и слух и голос. Тут бы репетировать и репетировать, но рассорились мы с Андрюшей, в пыль… Рашит встал на сторону своего друга, Аркадий – на мою. У них остались барабаны, у нас усилитель с микрофонами. Так ни разу не порепетировав в электрозвуке группа распалась. Почему? Весёлая история!
В нашем подъезде жило много молодежи. Только на дроновской площадке, кроме него было четверо ребят. Я, как человек коммуникабельный, общался со всеми. С Денисом и его братишкой Даниилом был знаком ещё по детским играм. С Эдиком из параллельного класса нас связывало увлечение только что появившимися отечественными компьютерами, а его братишка Вадим, по прозвищу Джон, как и я, гонял на мотоцикле. Джоном его прозвали после аварии, после которой он ходил на костылях. Когда он открывал дверь, то часто на его плече сидел их волнистый попугай Кирюша. Так Вадим стал Джоном Сильвером. Их отец был сварщиком, но не простым, а экспортным, то есть работал то ли в Иране на строительстве советского трубопровода, то ли ещё в какой-то стране. Заработал там чеки (эквивалент валюты, которая тогда в стране хода не имела, была запрещена) и купил по возвращению ВАЗ-2107 цвета серебряный металлик. Машина простояла во дворе три дня, а потом в одно утро исчезла - угнали. Угнали, несмотря на отсутствие аккумулятора, который хранился дома. По рассказам свидетелей, рано утром подошёл человек, открыл машину, поставил аккумулятор, завёл и уехал. То есть машину и хозяина пасли. Пропажу так и не нашли. Но речь не об этом.
Эдик, старший сын, плотно увлёкшийся компьютерами, вдруг вдарился в кришнаизм. Тогда адепты Кришны только-только появились на просторах отечества, продавали книги, агитировали. Ну и сагитировали человека. А у него была девушка, Инга. И как-то она со своей подругой, с Ляйсян, пришла к Эдику домой, а тут мы сидим на площадке, песни горлопаним. На следующий день она снова к нему пришла, а мы снова сидим, песни орём. На третий день они обе пришли уже специально, нас послушать. И стали систематически приходить.
Тем временем Эдик попадает под начавшийся весенний призыв. Прибыв в призывной пункт, он заперся в одной из комнат на верхнем этаже, раскрыл окно и влез на подоконник, крича, что сейчас прыгнет. Так Эдик прямиком из военкомата был отправлен в Жёлтый Дом.
Началось лето, Эдика выписали с диагнозом. Инга, навещавшая его в психушке почти каждый день, сначала было обрадовалась, что его выпустили, но потом, по обрывкам разговоров, я понял, что ему уже ни до кого дела нет, Харе Кришна и все дела. Пропал человек, одним словом.
А мы сидим в подъезде, весёлые, поём песни. Инга с Ляйсян приходят к нам послушать и пообщаться. Сдружились, узнали, что Ляйсян обладает слухом и голосом и решили позвать её в группу. Как-то ночью мы всей толпой вышли в летний двор - девчонки, мы с Аркашей и Дрон с Рашиком. Сидели на тёмной площадке и пели девчонкам песни. Дрон и Рашик стали поддевать меня, язвить в мой адрес. Ну, потому что все пытались оказывать знаки внимания Инге, очень симпатичная девочка была. Все бы ничего, мы часто прикалывались друг над другом, но не в присутствии же девушек! Разругались. Теперь Инга приходила то к нам с Аркашей поболтать, то к Рашику с Дроном. Потом у девчонок начались выпускные экзамены в школе, вступительные в институт, к нам приходить перестали, а группа так и не воссоединилась.
Вот так, из-за женщин, и разваливаются Супергруппы!
Было ясно, что барабаны нужно забирать. Я долго думал, как это сделать и придумал. Поднялся на восьмой этаж, постоял немного под дверью, собираясь с мыслями и духом, и позвонил. Ждать пришлось недолго, Дрон будто бы стоял под дверью. Не здороваясь, он спросил хмуро:
- Ну что, играть-то будем?
- Будем, конечно, - Ответил я, хотя никакого желания играть с Дроном у меня уже не было. – Дрон, я что зашел-то… Я, вроде, договорился в институте, что нам дадут помещение. Мой дядя сказал, что поможет перевезти инструменты, как только ключ возьмёт. Давай барабаны ко мне спустим, а то он в любой момент может приехать, а вдруг тебя дома не будет?
Дрон помолчал, потом нехотя посторонился в двери. Мы спустили все барабаны и тарелки ко мне на шестой этаж, хмуро распрощались и я с облегчением захлопнул дверь. Полдела было сделано, осталось как-то избавиться от Дрона, а найти барабанщика вместо него не проблема. Тем более что я почти договорился с Вадимом по прозвищу Джон, его соседом по лестничной площадке…
Я привел Джона к себе домой и сообщил, что он наш новый барабанщик. Вадим никогда до этого не видел барабаны так близко от себя. Первым делом он спросил, почему они накрыты байковым одеялом.
- Ну, это чтобы грохота не было. Они громкие очень, а так глушатся, когда через одеяло стучишь.
Джон сел за установку и я стал объяснять ему, что как называется.
— Вот, смотри. Это — "бочка". — Я сел за установку. Бум-бум-бум по педали.
— Вот это — "рабочий". — Тах-тах-тах палочкой сквозь одеяло по малому барабану.
— Это "хай-хэт". — Цык-цык-цык по сдвоенной тарелке.
— Ну и тарелки. — Тэщщщщ… Тыщщщщ
Уступаю место за барабанами. Джон, садится, радостно потирая руки. Я повесил на себя гитару и спросил.
– Ты «Звезду По Имени Солнце» слышал? Ну, вот ее и сыграем. Ритм простой: бочка, хэт, рабочий, хэт. И так по кругу. Когда надо, по тарелке давай. Ну, три-четыре!
— Ага! — Две минуты неупорядоченного грохота. — А тарелку когда? И вообще, я левша.
Ладно, может в этом дело и было - переставили барабаны в зеркальном виде. Вадимыч и правда научился паре незамысловатых ритмов, но как только задумывался, когда ударить по тарелке, то сразу сбивался. Так мы вдвоем позанимались с ним несколько дней. Мне не понравилось, что он совсем не слышит мою гитару, не может вовремя ударить по тарелке в конце такта (я чувствую, что вот-вот, а потом оказывается, что уже поздно, - говорил он) и вообще сильно хромает по темпу. Я задумался о том, что поспешил с выбором, тем более что он не был пунктуальным, пообещав, мог и вовсе не прийти.
Через несколько дней случилось событие, само решившее проблему. Ко мне зашёл Лёша Лукерчик, поинтересоваться, нет ли у меня новых записей и увидел барабаны.
Я начал было рассказывать ему, что у меня группа и мне нужен ударник, как вспомнил про нашего общего знакомого, Лёшиного одноклассника, которого тоже звали Алексеем. Мы познакомились с ним на почве симпатии к группе «КИНО» - у него были две песни, которых не было у меня. Лёша-Второй был весёлым и интеллигентным парнишкой, к тому же одевался в стиле барабанщика "КИНО" Георгия Гурьянова, известного питерского денди - пальто, шляпа и шарф до колен. Тогда это для меня многое решало.
- Лёш, а как там Константинов поживает? Спроси его, не хочет ли он постучать у меня в группе? Если что, тащи его сюда. У меня сейчас Джон стучит, хороший человек, но со слухом у него явно что-то не то.
- Я спрошу его, а потом передам ответ, хоп? Или сразу вести?
Оба Лёши пришли на следующий день. Константинов довольно быстро освоился за установкой, и, как мне показалось, сразу стал стучать ровнее, чем Джон. Какое-то время они оба приходили ко мне, потом настала осень, Джон закатил мотоцикл к себе домой на 8й этаж и стал его доводить до ума. Приходил он всё реже и реже. Так Лёшка стал нашим барабанщиком.
Басист и новый барабанщик ещё даже не были знакомы, так как Аркадий был занят практикой в своей альма-матер и занимался ещё одним, нашим общим делом — я задумал съездить в гости к своим родственникам в Ташкент и была возможность сделать это бесплатно, прихватив с собой Аркашу. Как учащийся ЖД техникума, он имел право раз в год брать бесплатные льготные билеты туда-обратно. Для меня он нашел своего одногруппника, который никуда ехать не собирался и по его студенческому можно было приобрести билет для меня. Тогда ещё не было именных билетов с паспортными данными, про тeppopизм рассказывала только программа "Время" и газеты типа "Süddeutsche Zeitung" или "Труд". Но так получалось, что билетов всё не было и не было и Аркадий каждый день после практики шёл на вокзал и задалбывал кассирш. На репетициях он появлялся крайне редко и так получалось, что когда приходил он, то не мог прийти Лёха и наоборот. Лёха-барабанщик придумал себе псевдоним Алекс и, в подражание Гурьянову из "КИНО", по моему требованию учился барабанить стоя. Он обреченно нависал над установкой, время от времени жалуясь на уставшие от долгого стояния ноги. Тогда я смягчался, Алекс радостно плюхался на стул, перестраивал крепёж барабанов, говоря что «вот сейчас я тебе пробарабаню». В одну из таких репетиций и произошло историческое знакомство барабанщика с басистом.
В субботу, 5-го сентября, Аркаша ураганом ворвался в квартиру, пересёк её огромными шагами и у порога моей комнаты, не обратив на Алекса ни малейшего внимания, выпалил скороговоркой:
- Я достал билеты! Уезжаем сегодня, ночным, в плацкарте, в час пятьдесят по-местному!
Эта новость меня слегка ошарашила – свершилось! – но я быстро взял себя в руки и представил будущих соратников друг другу. Аркадий пожал Алексу руку и по-свински отвернулся от него, для того, чтобы начать уточнять план наших дальнейших действий.
- Сегодня ночью или завтра? – Переспросил я, отмахиваясь от его бесконечного потока слов.
- Сегодня, сегодня, - Нетерпеливо перебил Аркадий. – Давай, собирай шмотки, что ты там берёшь, деньги не забудь, документы.
На шум из кухни вышла матушка, узнала, что к чему и сказала:
- Ладно, пойду вам пироги на дорогу состряпаю.
Лёха, увидев, что нам уже не до него, собрался уходить.
- Когда приедете-то?
- Ну, мы едем на две недели, значит, числа шестнадцатого-семнадцатого ждите.
— Ну хорошо. Там и порепетируем.
Около десяти вечера я пришёл к Аркадию, облачённый в высокие белые кроссовки из кожзаменителя, синюю джинсу, чёрную футболку и чёрную кожаную куртку с закатанными рукавами. Аркадий завершал свои сборы – клал в карман сумки зубную щётку и тюбик пасты. В одиннадцать "мы вышли из дома, когда во всех окнах погасли огни, один за одним, мы видели как уезжает последний трамвай"...
Чувство было странное и доселе неизвестное – смесь страха и бурного веселья, ибо ни я, ни Аркаша самостоятельно ни разу никуда не выезжали. Уже стемнело, всё было очень романтично – ночь, впереди вокзал, поезд и дальняя дорога. На вокзал мы прибыли часа за полтора-два до отправления поезда, вышли на перрон и достали сигареты. Время коротали тем, что поглядывали по сторонам в ожидании каких-либо неприятностей от нескольких подозрительных типов, слоняющихся по перрону. Ну, нам все казались подозрительными. Наконец подошёл поезд, мы благополучно влезли в вагон. Теперь предстояло ещё одно испытание – вдруг проводница при проверке билетов затребует документы, удостоверяющие нашу принадлежность к железнодорожной профессии? Пронесло.
Места оказались боковыми. Управление Железных Дорог поскупилось на хорошие места для своих работников. Мы обнаглели и попросили у проводницы определить нас на другие места, тем более что поезд уже нёсся на всех парах, а две верхние полки рядом пустовали. Что здесь сработало – не знаю, но проводница смилостивилась и вопрос был решён. Через полчаса мы крепко спали.
Утром мы познакомились с соседями. Полкой ниже Аркадия разместился Анвар, дядька предпенсионного возраста, приезжавший в Уфу погостить из Душанбе. Он нас сразу озадачил, сказав, что в Ташкенте местное население будет на нас недовольно коситься, потому как мы не узбеки. «В Душанбе, - добавил он, - с вокзала лучше на бронетранспортёре выбираться».
- Что, стреляют? – спросил я.
- Бывает.
Это нас немного напугало, второй же наш сосед, назвавшийся Михаилом, лишь беспечно махнул рукой, мол, ерунда всё это. Мы быстро нашли с ним общий язык и, несмотря на то, что ему было под сорок, тут же перешли с ним «на ты» и стали звать его Мишкой. Он работал снабженцем на каком-то крупном заводе в Бирске и изъездил всю страну вдоль и поперёк. Мишка рассказывал интересные истории из своих поездок, мы обучили его карточной игре «Триста» и три дня пути пролетели весело и беззаботно.
Ташкент поразил нас чистотой и тем, что в общественном транспорте висят занавески, а пассажиры препятствуют закрытию дверей и едут, держа двери открытыми, наслаждаясь хоть каким-то подобием прохлады. Жара. Много ещё чего интересного и необычного для европейского глаза мы тогда увидели. Азия…
Вот так мы оказались в столице Узбекистана. Это могло бы быть целой отдельной главой, но я не буду утомлять тебя, о Уважаемый мой Читатель, да продлятся твои годы, восточной экзотикой. Где свадьба в обычном городском дворе, а из пятиэтажек выходят все жители и угощаются. Рынок, где за тобой гонится продавец арбузов с двумя образцами своего товара подмышками, а к забору привязан маленький бедный ишак, который орёт громче пожарной машины. Русские попсовые хиты в киосках подземных переходов, спетые местными музыкантами на узбекском (группа "На-На" на языке Авиценны это та ещё экзотика, скажу). Кроме восточных красот мы очень живо интересовались магазинами.
В отличие от Уфы, в Ташкентских магазинах было обилие инструментов и аппаратуры. Как сейчас я понимаю, причиной тому было лучшее снабжение, всё же союзная республика, а не автономия, как мы, и узбекский образ жизни, уклады, никак не способствовали процветанию такого явления как рок-музыка. Кроме группы «Ялла», поющей про «Учкудук, три колодца», по-моему, никого там больше и не было. Аркадий купил проигрыватель винила и струны для своего баса, два комплекта 75-го (!) года выпуска, что нас изрядно повеселило. Я приобрёл книгу Аремия Троицкого «Рок в СССР» и примочку «Овердрайв Плюс».
А ещё в Ташкенте мы впервые увидели то, что потом повсеместно в стране станут называть словом "комок" — коммерческий киоск. Маленький магазинчик, торговавший всем чем можно, от жвачек до одежды, от еды до дешманских, но цветастых и одноразовых магнитофонов. В сентябре 1992 года в Уфе "комков" ещё не было, но появятся они очень скоро.
Когда мы вернулись домой, я снова приступил к репетициям с Алексом и редко появляющимся Джоном, а Аркадий сел за написание отчёта о летней практике для своего техникума.
Алекс явно прогрессировал – ему уже не нужно было что-то объяснять, он сам пытался подбирать простенькие ритмы. А вот манера репетиций Аркаши отличалась редкой прагматичностью. Если я гитару из рук выпускал только в пяти случаях (сон, сортир, ванна, похавать и работа), то он всегда оставлял бас у меня дома, чтобы его мама, Ирина Васильевна, не спалила его покупку и не ругала за никчёмную трату денег. Накануне репетиции я подбирал для него басовую партию, он приходил, я показывал чего играть и потом, с горем пополам, мы пытались сыграть что-то вместе. И конечно, первые же репетиции записывались на плёнку, во-первых, чтобы послушать в спокойной обстановке, что было так, а что нет, а во-вторых для истории, чтобы лет через пять, когда мы станем известными и знаменитыми, могли давать послушать эту запись со словами, "вот с чего мы начинали свой творческий путь!
Но, как бы ни было хорошо репетировать у меня дома, но кроме плюсов это имело один минус — не поиграть в полную мощь. Было решено искать репетиционное помещение. Искали везде, где только можно, я был готов даже уйти из своего элитного завода работать кочегаром-машинистом в бойлерную. Цой же был кочегаром, чем я лучше? Мы обошли все бойлерные в округе, но пока поиски не приводили к положительным результатам.
Прошёл октябрь, половина ноября, репточки не было и мне в голову пришла мысль, что можно попробовать поиграть в подъезде в электричестве и с барабанами, что мы и решили доказать на практике. Доказывали мы два дня, 21-го и 22-го ноября, это были суббота и воскресенье. Мы вытащили на площадку между пятым и шестым этажами ламповую радиолу, которую я обычно использовал в качестве комбика для гитары и магнитофон для подзвучки Аркашиного баса. "Гармошка" была слишком громоздкой, чтобы таскать её в подъезд. Барабаны - усеченный набор, только бочка, малый, хэт и одна тарелка. (собственно, концертный сет гр. "КИНО"). В первый день за установкой сидел Джон, на следующий день – стоял Алекс. Джон тоже пришёл, увидел, как играет его оппонент и это был последний день, когда Джон был участником нашей группы. Он и так не горел особым желанием играть, а тут увидел более сильного конкурента и тихо слился. 22-го ноября Алексей АЛЕКС Константинов прочно занял его место.
В разгар музицирования, когда я пел киношную "Электричку" в варианте сборника "Последний Герой", на площадке пятого этажа показался сосед. Он постоял, дождался, когда мы закончим и изрёк:
— Сижу дома, слышу, где-то музыка играет. Прислушался, вроде из подъезда. Выхожу, а тут вы.
— Мешаем, да? — Я не любил и не люблю напрягать кого-либо.
— Да нет, наоборот, выходной день, настроение поднимаете.
Это был успех! Через минуту он ушёл, но почти сразу вернулся с пустой консервной банкой:
— Вот вам для бычков. Выкините потом вместе с банкой. — И исчез. Золотой мужик!
А Лёшка Лукерчик тоже влился в нашу группу, став звукачом. Во время нашей репетиции он стал регулировать звук инструментов и я подумал - почему бы и нет? Свой звукач, знающий репертуар группы и её звучание всегда будет нужен! Он взял себе псевдоним - Курт и с тех пор путаницы с Лёшками никакой уже не было. Алекс - барабанщик, Курт - звукач. Где-то у меня, кстати, сохранилась запись этого подъездного безобразия.
И снова отступление от темы.
В вашей жизни случалось что-то такое, какое-то событие, которое в корне меняло вашу жизнь, давало ей новое направление? Сейчас, оглядываясь на события 33-летней давности, я вдруг задумываюсь, а как бы повернулась моя жизнь, не пойди наш бас-гитарист поср@ть?
Конец отступления.
В один из дней ко мне пришёл Аркадий и принёс обрывок газеты.
- На, тебе интересно должно быть. Тут киноманки какие-то переписываться хотят. Я пошёл в туалет, сижу. Потом беру газету, собираюсь её порвать, гляжу, «Кино» написано. Дай, думаю, тебе принесу, вдруг интересно будет…
Я прочитал объявление. Там было что-то типа «Две фанатки группы «КИНО» ищут единомышленников». И адрес "до востребования". Я ответил на это объявление и забыл о нём.
И тут Курт выручил группу. (в который раз, я уже сбился со счёта?)
Поскольку оба Лёхи учились в выпускном 10м классе, то пробивать мы стали именно нашу с ними родную 15-ю школу, "пятнашку". Договорились на том, что нам дадут помещение, а мы будем предоставлять свою звукоусилительную аппаратуру для нужд школы. Без-воз-мезд-но! С обеих договаривающихся сторон. Нам запретили играть в учебное время, и это правильно, но приходить-уходить мы могли в любое. Так мы в конце ноября 1992 года вселились в недавно отремонтированный класс компьютерной грамотности. Находился он на первом этаже, в той части, где занимались начальные классы. Что интересно, буквально через кабинет от нашего с Аркашей, где мы проучились второй и третий классы. Окна были зарешечены арматурой в палец толщиной, двойные двери, мы могли быть спокойными за сохранность аппаратуры и инструментов. Компьютеров в школе не было и не предполагалось, что они появятся в ближайшие лет пять, но разнарядка из ГорОНО предписывала, что раз есть предмет Информатика, то должен быть и соответствующий кабинет. Все-таки Министерство Образования оказывало помощь рок-музыкантам, пусть и косвенно!
После ремонта помещение было всё в побелке и пока ребята не пришли, я принялся за влажную уборку. Когда я уже всё закончил, подошли Курт с Алексом.
- Молодец, чувак! – одобрил Алекс.
Позже появился Аркадий и оценивающим взглядом осмотрелся вокруг. Он первый раз пришёл на базу. Тут же выяснилось, что единственная электрическая розетка в нашей каморке не функционирует, и подключить усилитель не представляется возможным. Мы вышли из помещения и рассеялись по коридору в поисках альтернативного питания. Ничего не нашли, зато откуда-то притащили парту, на которую взгромоздили усилитель.
Я немного разбираюсь в электричестве, проследил, куда выходит провод от розетки, порылся в электрическом щите и!.. есть!!! Это было ликование! Мы тут же опробовали звук.
Всю следующую неделю мы занимались хозяйственными делами – я врезал замок во внутреннюю дверь, повесили крючки для одежды, натырили стульев, из спортзала притащили скамейку. Одна из преподавательниц пожертвовала нам черную занавеску на наше единственное окно. Впоследствии, из этой самой занавески я сшил себе чехол для акустической гитары.
Когда хозяйственные дела закончились, начались репетиции. Ключ от репточки был только у меня и комната была в нашем полнейшем распоряжении. Вскоре сторожа так привыкли к нам, что мы уходили бывало и в час ночи, а уж если прийти в выходные, то тогда вся школа была в нашем распоряжении. Сторожа тоже пользовались нашим присутствием и уходили пообедать домой, заперев школу снаружи.
Установку мы поставили спиной к окну, а колонки по бокам от барабанщика, чтобы он хорошо слышал пролетающие мимо него звуки, а мы чтобы слышали общую картину. Микрофон поставили лицом к барабанщику, чтобы можно было глазами, жестами общаться друг с другом во время игры. Курт располагался за столом, управляя усилителем. Там же на столе стоял электрический чайник и вообще, наша репточка быстро превратилась в закрытый клуб. Вход посторонним туда был нами строго запрещён — это был наш угол, куда можно было прийти поиграть и просто пообщаться. Бывало так, что мы просто приходили и пили чай, разговаривали, лениво перебирали аккорды или даже вообще не прикасались к гитарам. Нас было четверо и нам было всё в кайф.
Как-то Лёхи упомянули, что у них есть одноклассник Яков, который тоже умеет играть и вроде даже сочиняет песни. Я к тому времени тоже вовсю сочинял, но из кучи написанного мы играли одну или две вещи, остальные я безжалостно забраковал, хотя и бережно хранил тексты в тетрадке (а вдруг гармония пригодится или её часть или строчка какая). Так вот та тетрадка до сих пор хранится в сейфе швейцарского банка где-то на пыльной полке.
Пришёл Яков и показал несколько своих песен. Это была легкая припопсованная музычка, сейчас такую называют рокопопс. Наверное, что-то из разряда "Братьев Грим" — "Хлопай ресницами и взлетай", такая же мелодичная, романтическая тема. Из всего, что принес Яшка мы выбрали три песни, в одной из которых был припев со словами "Весной, весной, они не хотят идти домой, весноооой!"
Мы начали усиленно репетировать новую программу, для концерта, основная идея которого была сделать три блока: сначала выйдет Яшка и споёт свои вещи под акустику, потом выйдем мы и сыграем те три его вещи, что я отобрал и мы отрепетировали, а под конец, как истинные рок-звезды, мы сыграем парочку моих песен и завершим концерт подборкой самых хорошо у нас получившихся песен "КИНО". Таким образом, это будет первый в нашей жизни концерт, посвятим его какой-нибудь дате, пригласим выпускные классы и тех, кого сами захотим. Играть будем в актовом зале школы на 200-250 человек, где имеется и сцена и кулисы.
Вот за этими занятиями нас и застал конец уходящего 1992 года. Лёшек вызвали на школьный ковёр и напомнили о нашем договоре — помещение взамен озвучивания школьных мероприятий. И поскольку приближался Новый Год, то с нас школьные дискотеки, которые будут проходить в спортзале. Ёлку мы озвучили, в перерывах между младшими и средними классами я успел покурить в окно спортзала, забравшись по канату под потолок к открытой фрамуге. Средние классы меня озадачили. Поскольку попсы галимой у меня отродясь не бывало, то за музыкально-танцевальную составляющую отвечал наш Лёшка-звукач. Со словами "у меня этой попсы 40 кассет" он действительно притащил стопку, но то, что там было никак не устраивало подрастающее поколение. Им требовались новейшие хиты, а не чарты 2-летней выдержки, а Курт уже поутратил попсовость, перековавшись с моей помощью в рок-меломана и новинок попсы у него по этим причинам не было. Подростки буквально затерроризировали меня, я психанул и сказал, что умываю руки и 10-11 классы пусть оба Лёхи и ведут, мол, с меня хватит.
Я ушел домой, подустал как-то от шума и решил прилечь, поспать, пока дискач идет. Как вдруг появился Курт со словами: "Там какие-то девчонки к тебе пришли". Я спросонья влез в пальто, намотал на шею шарф и пошел за Куртом. Как оказалось, это те фанатки "КИНО" пришли, познакомиться. Их было уже трое, я нашёл в тёмном зале Ёрри, который с удовольствием вёл дискач для своих одноклассников, взял у него ключ от репточки и мы с девчонками пошли пить чай и знакомиться. Через какое-то время дискотека закончилась, мы с парнями ушли за аппаратурой и когда вернулись, то сыграли нашим гостьям пару песен "КИНО". Девчонки всё перешептывались, а потом кто-то из них изрёк: "Ты нас поразил! Как только ты зашел в школу, мы словно Цоя увидели, так же широко шагаешь, длинное пальто, шарф вокруг шеи намотан, причёска… Ой, у тебя даже часы как у него!"
Тут нужно сказать, что в юности я действительно чем-то был похож на Цоя и пользуясь этим отрастил такую же прическу, ходил принципиально во всём черном и да! часы у меня были действительно 1 в 1 как у него. В общем, теперь наш круг расширился на трех фанаток "КИНО", а я автоматически стал центром тусовки. И это было не последнее судьбоносное событие, связанное с этим объявлением! Об этом — в следующей главе.
Вот так и закончился для нас 1992 год.
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ >