оглавление канала, часть 1-я
Пока Юрка с Татьяной поднимались по лестнице наверх (что б ей! Спускаться было куда как легче!), с трудом преодолевая высокие ступени, Амос уже стоял на каменном козырьке, огибающим всю эту огромную пещеру-долину, и что-то тихонько ворчал. Юрка, вскарабкавшись на очередную ступень, и улегшись на живот, чтобы подать Татьяне руку, сквозь зубы пробурчал:
- Мог бы нас и поднять… Чтобы мы столько времени не тратили на эту чертову лестницу!
Татьяна, высунув кончик языка от усердия, подпрыгивала, чтобы уцепиться за руку друга, и поэтому ничего ему не ответила. Взобравшись, наконец, на очередную ступень, тяжело дыша, буркнула:
- Если бы некоторые удосужились попросить, то может быть и поднял…
Юрка от негодования аж задохнулся. Выпучив глаза на подругу, выпалил:
- Так, вроде, это твой друг, и, кстати, твоя идея! Так что… - Он не успел договорить, как лохматая лапа сгребла его откуда-то сверху за шиворот и подняла в воздух.
Танька, болтающаяся в другой руке великана, сдавленным голосом прошипела:
- Он поумнее нас будет… Сам догадался…
Оказавшись наверху, Амос повел их в один из проходов. По мере удаления от основной пещеры, светящихся организмов (или растений) становилось все меньше. Но даже этого малого количества хватало, чтобы не расшибить себе нос в этих запутанных коридоров из-за потемок. Юрка только диву давался, как Амос тут ориентируется и находит эти ходы-выходы, причем, находит их очень уверенно! Им вдвоем с Татьяной без такого проводника ни в жизнь было бы не выбраться по этим хитросплетениям туннелей и переходов! Сначала, коридор был довольно широким, с небольшим уклоном наверх. По пути им встречалось множество ответвлений, и куда они вели, оставалось только догадываться.
Ребята покинули свое временное пристанище так стремительно, что не успели захватить даже своих рюкзаков. Тем более, что на тот момент в пещере находился Койда, который «разговаривал» со своими старейшинами. И они не хотели его тревожить. Но, уж если совсем по-честному, Юрка опасался, что Койда им просто не позволит уйти одним, и, кстати, опасался не без основания. Конечно, ничего особо ценного в рюкзаках не было, так что, особо печалиться не стоило. К тому же, в Юркиных карманах брюк лежало немного припасенных тех самых шариков из перги, взятых «на всякий случай» из кладовой цхала, да еще коробок спичек. Фонарик лежал в кармане куртки. Так что, жаловаться на судьбу не приходилось.
Татьяна шла, сосредоточенно хмуря лоб, о чем-то размышляя. Юрка, время от времени, оглядывался назад, словно опасаясь погони. На самом деле, было бы неплохо, догони их Койда. Было совершенно очевидно, что если бы они отправились на спасение Нюськи вместе с ним, то шансы на успех были бы куда как больше. Но, прокрутив в голове, который раз за последнее время, все резоны, Юрка был вынужден признать, что их решение отправиться в путь немедленно, самое правильное в данной ситуации.
Амос шел медленно, разумеется, медленно для великана. Ребята приходилось иногда даже переходить на бег, чтобы не потерять его из виду. А подъем, вскоре, стал круче, и они были вынуждены остановиться на отдых. Цхал что-то недовольно ворча, не иначе сетуя на медлительность людей, присел на корточки неподалеку. Татьяна, тяжело дыша, задала вопрос:
- Как думаешь, там, наверху сейчас день или ночь?
Юрка пожал плечами.
- Я уже запутался. Да и какая разница?
Танька досадливо покачала головой, и назидательно произнесла:
- Разница есть… Потому что, Койда сказал, что все решиться утром. – А потом озабоченно проговорила: - Не опоздать бы…
Юрка на это ничего не ответил. Быстрее, чем они идут, все равно идти не смогут. А просить Амоса их понести… Это было несколько унизительно. Поэтому, он достал из кармана два шарика, и один протянул подруге со словами:
- На, подкрепись… Они силы прибавляют. И пойдем уже. А то даже перед Амосом неудобно. Словно мы совсем, как какие-то букашки-таракашки малосильные…
Пожевав немного сладковатый шарик, он, и впрямь, почувствовал себя немного бодрее, словно этот маленький комочек, слепленный из перги и чего-то еще, придал ему сил. У Татьяны тоже как-то глаза заблестели, будто она хлебнула какого-то элексира, снимающего усталость. И Юрка пожалел, что захватил только одну горсть этой чудодейственной пищи.
Коридор вскоре стал узким и довольно извилистым, словно серпантинная лестница. Идти стало совсем тяжело. Глядя на их мытарства, цхал только ворчал. По всей вероятности, это ворчание предназначалось именно им, потому что Юрка уловил мысль великана. «Этой дорогой многие годы никто не ходил. Потерпите, скоро станет легче…» И сразу же еще пришла одна мысль: скоро рассвет. Это было уже хуже. Нужно прибавить темпа. Он собрался все это передать девушке, но Танька только отмахнулась:
- Да, поняла я… Скоро рассвет.
Больше ничего не сказала, но по ее озабоченному лицу, по сурово сжатым губам и нахмуренным бровям, было заметно, как сильно она встревожена.
Цхал не обманул. Скоро и, вправду, идти стало легче. Коридор стал более пологим, и, наконец, привел их в небольшую пещеру. Великан остановился, оглядываясь по сторонам, словно в поисках чего-то. А потом, подойдя к одной из стен, стал внимательно ее разглядывать. Юрка подошел и встал рядом, пытаясь увидеть, что такого интересного в этом месте обнаружил их друг. Великан опять загукал, и юноша понял его мысль так, что, вроде как, именно здесь был когда-то выход на поверхность, а теперь, то ли, из-за землетрясений, то ли, просто, потому что прошло очень много времени с тех пор, как цхал бывал здесь, этот вход засыпан землей и камнями. Татьяна тоже подошла к ним, и тяжело дыша после быстрой ходьбы, спросила:
- Ну и…? Выхода нет? – И посмотрела на Юрку так, словно это он засыпал этот самый проклятущий выход.
А великан вдруг взял и ударил своим кулаком по стене. Гул от удара прокатился эхом по пещере. Вниз посыпались земля и камни. Юрка от неожиданности чуть не подпрыгнул на месте, а Татьяна даже за сердце схватилась. Амос, не обращая внимания на их реакцию, еще раз ударил по стене, вызвав этим очередной поток земли и камней. А потом стал выворачивать из стены особенно большие обломки скалы, и отбрасывать их в сторону. Ребята, очнувшись от первого удивления, кинулись ему на помощь. Хотя, честно сказать, их помощь можно было прировнять к усилиям муравьев, которые суетятся вокруг лопаты землекопа. Но стоять просто в сторонке они не могли.
Вскоре, на том месте, где усиленно копал Амос образовалась дыра. Сквозь нее не было видно света, но зато потянуло свежим воздухом. Отверстие было не настолько велико, чтобы в него мог пролезть цхал, но достаточное для человека хрупкого телосложения. Татьяна, постояв в раздумье у этой дыры, решительно проговорила:
- Думаю, я пролезу.
Юрка немного напрягся, и с легкой паникой в голосе проговорил:
- Ты же не собираешься… - Но, видя, как девушка снимает с себя куртку, твердо заявил: - Я тебя не пущу! А если там… - Он не стал уточнять, что именно «там». Всем и так было это «там» понятно. Чтобы обозначить более четко свои намерения, схватил подругу за руку: - Ты одна не справишься… - И повторил запальчиво: - Я тебя не пущу!
Татьяна ласково ему улыбнулась, и осторожно освободилась от захвата его пальцев, проникновенно, и почти умоляюще проговорив:
- Юрка… Я пока хотя бы отвлеку их, если… Ну в общем понятно. А вы в это время, расширите этот лаз и присоединитесь ко мне. Ведь ты понимаешь, что дорога может быть каждая минута. И потом, не факт, что все, что мы тут себе напридумывали, так и есть. Тогда я просто осмотрюсь и дождусь вас. А дальше уже будем решать по ситуации.
И она, сунув в руки ему свою куртку, юркой ящеркой полезла в образовавшийся лаз. Некоторое время Юрка с замиранием сердца ждал… Чего он ждал, сам бы не мог сказать. Но, как только ноги девушки скрылись в этой дыре, он кинулся опять разгребать, расширять, откапывать проход. Ногти все уже были сломаны, пальцы в кровавых ссадинах, но он совсем не чувствовал боли. Позади него заворчал Амос, и Юрке пришлось уступить место великану. Как бы ему не хотелось продолжить работу самому, но он вынужден был признать, что у цхала все получится намного быстрее, а главное, результативнее. Так и вышло. Буквально через несколько минут дыра была настолько широкой, что Юрка свободно мог в нее пролезть. Он жестом остановил Амоса, продолжавшего расширять проход.
- Погоди, братишка… Дай сначала я пролезу, а уж потом ты дальше будешь копать….
Цхал понял его. В зеленых, чуть светящихся глазах великана Юрке почудилась какая-то грусть, словно бы Амос хотел сказать, мол прости меня, брат и зла не держи. Будто бы он прощался с ним навсегда. У юноши, вдруг, каким-то непонятным спазмом сдавило горло, и, повинуясь внезапному порыву, он сделал стремительный шаг навстречу и обнял великана. И ничего, что объятия у него вышли где-то в районе ног Амоса. На мгновение Юрка почувствовал… Словно он слился на миг с цхалом сознанием, и почувствовал все: боль, страх, обиду, и огромную тоску их лохматого друга по чему-то давно ушедшему и несбыточному. А еще ту невероятную доброту и нежность, живущую у Амоса в сердце, которую тот испытывал к ним с Танькой. Юрку, будто вспышкой, озарило каким-то теплом и светом. Он чуть крепче прижался к лохматой шерсти, и прошептал первое, что пришло ему в голову:
- Не бойся, брат… Все будет хорошо… Мы тебя не бросим.
И уже протискиваясь в расширенное Амосом отверстие, подумал про себя, как это должно быть глупо звучало для цхала, особенно про «не бросим». Кто тут кого может бросить, был большой вопрос.
Воздуха в этой дыре становилось все больше, и Юрка понял, что скоро он выберется на волю. Но тут он услышал какие-то голоса, и у него, почему-то, оборвалось сердце. Опоздали!!! Он активнее заработал локтями и вскоре увидел сероватый свет. Несколько сильных рывков, и он оказался на воле. И тут же увидел, как два человека, одетых в черное, и очень похожих на тех, что преследовали их на горе, бегут к Татьяне. А та кричит не своим голосом, обращаясь к невидимой для Юрика Нюське: «Не смей…!», или что-то в этом же роде. У него не было времени на размышление и тело среагировало само. Он бросился наперерез одному из бегущих, и, свалив того с ног, принялся молотить по чему попало, стараясь выключить его, чтобы заняться вторым. Но его противник, в первый момент растерявшийся от внезапного нападения, очень быстро пришел в себя, и стал обороняться, очень грамотно обороняться. Такие приемы Юрка видел только в документальных фильмах про разные виды борьбы. Быстрым умом уличного бойца он мгновенно сообразил, что силой ему с противником не справиться, поэтому пошел на уловку. Увернувшись от летящего прямо ему в голову черного ботинка, он пригнулся и схватил камень поувесистее. И когда сила инерции пронесла «черного» на несколько метров вперед, с силой опустил этот камень тому на затылок. Раздалось противное чавканье ломаемой кости, и человек, не издав ни звука, как подкошенный рухнул на землю. Юрка, разгоряченный схваткой, и не подумал проявить какую-либо жалость. Он злорадно оскалился, словно хищный зверь, показывая зубы, и прошипел:
- А-а-а… Су-у-у-ка… Получил?!
И тут разом произошло сразу несколько вещей. Громко завизжала Танька, затем раздался оглушительный рев цхала, от которого дрогнули скалы. И, выбравшийся, наконец, из прохода Амос, почти едва касаясь земли, понесся вихрем вперед, на второго нападавшего. Потом, этих нападавших, вдруг, стало много. И Юрка только успевал уворачиваться от их ударов, не забывая при этом раздавать тычки налево и направо. Краем глаза он видел, как Амос, словно поднятый собаками из берлоги медведь, одним взмахом своей огромной лапы, крушит «черных», облепивших его со всех сторон. Но вдруг, перекрывая все звуки, прозвучал чей-то громоподобный голос:
- Открывай барьер!!!! …
Он произнес что-то еще, но Юрка этого уже не разобрал, пытаясь отбиться сразу от двоих нападавших. И, почти в ту же минуту, какая-то вспышка черного цвета справа от него прорвала пространство, и сразу же раздался рев боли Амоса. На мгновение Юрка отвлекся и тут же получил такой удар черным ботинком, что, почти теряя сознание, полетел кубарем к скале, взвыв от боли.