Он позвонил в три часа ночи. Можно, конечно, было и не отвечать на звонок. Я ведь видела, кто звонит. Но тогда, во-первых, было бы ещё хуже. Потому что я знаю, что за человек мой бывший муж. И если он звонил, значит, точно знал, что я дома. И не ответь я, он придумал бы что-то другое, но наш разговор в любом случае состоялся бы. Потому что он так хотел.
А во-вторых, я ответила не только потому, что от него бесполезно было скрываться. Была и другая причина. Я ждала этого звонка. Очень ждала. Я хотела, чтобы он позвонил. И, конечно же, я сразу ответила.
— Слушаю.
— Тебя можно поздравить? — радостно поинтересовался он, услышав мой голос.
— С чем?
— Ну как же! Ты ведь снова собираешься замуж.
— Собираюсь.
— Об этом я и хотел с тобой поговорить.
Меня всегда бесила эта его самоуверенная наглость. Зачем связалась с таким, кто-то спросит, если его наглость всегда меня бесила? Да потому что молодая была и недальновидная. О будущем не задумывалась и жила исключительно днём сегодняшним.
Найдутся и такие, кто спросит, почему стала его женой? Отвечу так — только потому, что ждала от него ребёнка. Такой ответ устраивает? Нет? В любом случае, другого оправдания у меня нет.
Ну, может, ещё моя мама постаралась. Наехала на меня, что если я жду ребёнка, значит, стала взрослой и мама мне теперь не нужна. А она хочет теперь пожить для себя. И если я поступлю, как любящая дочь, выйду замуж и съеду с квартиры, мама сможет наконец-то наладить и свою личную жизнь.
— Женщине в сорок лет проще найти мужа, если она одна живёт в двухкомнатной квартире, а не со взрослой дочерью, — сказала тогда мне мама. — К тому же ты очень похожа на меня в молодости, и мужчины обязательно станут нас сравнивать.
Лучше им тебя вообще не видеть. Никогда. Тем более теперь, когда ты можешь стать женой Тимофея!
Сейчас ты лучше его всё равно никого не найдёшь. Ты слишком для этого... Как бы тебе сказать, чтобы не обидеть... Нравственная очень, так, что ли. И в этом моя вина, я тебя такой воспитала. А Тимофей молод! Красив! Хорошо зарабатывает! К тому же у него квартира своя, а ты ребёнка от него ждёшь. Чего тебе ещё надо, доченька?
Я пыталась возражать.
— Он наглый и самовлюблённый! — ответила я. — Он грубый. Себя любит больше, чем меня.
— Он может себе это позволить, — убеждала мама. — Ему есть за что себя любить. В отличие от тебя, дочка. Ты ещё только на первом курсе института, а он уже занимает высокую должность, у него влиятельные родители и перспективное будущее. Ты ни в чём не будешь нуждаться. И, что важнее, ни в чём не будут нуждаться и твои дети тоже. Так что, доченька, не выпендривайся, а выходи за Тимофея замуж и будь счастлива.
— Я не уверена, мама, что я буду с ним счастлива?
— А ты сейчас думай не о себе, а о своём ребёнке, которого ты ждёшь, — ответила мама. — И беспокойся не о своём счастье, а о его. Поняла? А если твой ребёнок будет счастлив, то и ты, доченька, будешь счастлива. А вместе с тобой буду счастлива и я, твоя мама.
И я согласилась стать женой абьюзера.
Я думала, что после того, как мы поженимся и у нас родится ребёнок, Тимофей станет нормальным, но куда там. Всё стало в разы хуже.
И уже через пять лет мы расстались, а я осталась одна с ребёнком на руках.
Кто-то, наверное, спросит, почему только через пять лет? Отчего так долго? Чего ждала? Почему быстрее с ним не развелась, если он такой муж?
Отвечу так: пять лет с таким чудовищем — это недолго. Могло быть намного дольше. Потому что он делал всё, чтобы затянуть процесс развода, используя своё положение и не без помощи своих влиятельных друзей.
У него очень много влиятельных друзей, таких же, как он, грубых, бесчувственных и самовлюблённых ненавистников женщин. Которые только потому и женятся, что ненавидят женщин. Чтобы рядом всегда была та, над кем можно насмехаться, глумиться и так далее.
У них это что-то типа клуба единомышленников. Они все женаты. А некоторые так и по многу раз.
Никто из них не любит своих жён. И детей своих они не любят. Но при этом не хотят разводиться с нелюбимыми жёнами, чтобы не потерять ту, над кем можно поиздеваться.
Но если вдруг такое происходит и какая-нибудь отважная женщина всё-таки решается подать на развод, они начинают затягивать этот процесс всеми возможными способами. А главное, что они помогают друг другу в этом деле.
Тянуть с разводом — это у них вроде как вид спорта. Даже соревнования устраивают. Кто больше затянет, тот и победитель. А кто вообще умудрился не развестись, становится чемпионом.
А фотографии чемпионов они размещают в своих кабинетах на стенах. Как напоминание, к чему нужно стремиться и кем стать. Таким образом эти люди поддерживают в себе соответствующее настроение.
Но затягивать с разводом — это для них не только спорт. Это ещё и один из их основных жизненных принципов, которого они придерживаются неукоснительно.
«В нашей жизни не так много радости, чтобы мы отказывали себе в таком маленьком удовольствии, как затягивание развода любыми способами, — говорил Тимофей каждый раз, когда я его спрашивала, почему он затягивает с разводом. — Ты знаешь, любимая, а ведь среди нас есть избранные. Да, да, избранные.
Ты видела их фотографии в богатых рамках на стене в моём кабинете. Это настоящие мужчины. Чемпионы! Которым посчастливилось сделать так, что они не развелись. Да, любимая, да. Ты не веришь мне? Напрасно.
Их жёны устали бороться, смирились и отказались от развода. И я хочу, чтобы и у нас с тобой было так же. Любимая! Я тоже хочу быть чемпионом. Я тоже хочу, чтобы мой портрет был помещён в богатую рамку и был на стене в чьём-нибудь кабинете.
Устань от борьбы со мной, Ульяна, очень тебя прошу. Будь умницей! Смирись. Откажись от развода. Сделай меня счастливым. Пусть и мой снимок будет у кого-нибудь на стене в кабинете».
Когда Тимофей произносил эти слова, он улыбался. И он постоянно называл меня любимой. Постоянно! Однажды я его спросила.
— Зачем ты называешь меня «любимой»? Ведь ты не любишь меня.
— Напрасно ты так плохо думаешь обо мне, — ответил он. — В действительности, я тебя очень даже люблю. Иначе бы я не женился на тебе.
— Любишь и мучаешь?
— Да, любимая, да. Все люди разные, и каждый по-своему выражает свою любовь. Моя к тебе любовь проявляется в том, что я тебя мучаю. Мучил раньше и мучаю теперь, когда ты хочешь со мной развестись. И если мы с тобой не разведёмся, я продолжу тебя мучить ещё сильнее. Почему? А в наказание за то, что ты хотела со мной развестись.
Нет ничего слаще, чем видеть страдания женщины, которая хочет уйти от мужчины, но не может. Ты себе не представляешь, — зажмурив глаза от удовольствия, говорил Тимофей, — какое это счастье видеть, как тебе плохо и как ты страдаешь.
И вот теперь это чудовище пронюхало, что я выхожу замуж, и позвонило мне, и хочет со мной поговорить насчёт моего замужества.
— Ну, говори, — сказала я, — слушаю тебя внимательно.
— Как же быстро ты меня забыла, Ульяна, — ответил Тимофей. — Как же быстро ты забыла меня. И года не прошло с тех пор, как мы развелись, а ты уже снова замуж собираешься. Нехорошо это. Порядочные бывшие жёны так не поступают. Но хорошо, что я до сих пор люблю тебя. Даже после развода. А значит, и сейчас для меня важно показывать тебе свою любовь. И ты знаешь, как я это делаю.
Конечно же, мне было немного страшновато разговаривать с ним. Но я взяла себя в руки.
«Спокойно, Ульяна, — сказала я себе, — всё идёт по плану. Ты ведь ждала этого звонка. Ты же знала, что он позвонит. Потому что, когда вас всё-таки развели, он тебя предупредил, чтобы ты не радовалась. Он был тогда очень зол.
И его можно понять. Он рассчитывал, что ты сломаешься и откажешься от развода. И он бы стал чемпионом. Но ты не отступила. И его фотки не украшают стены в кабинетах его единомышленников. И он очень разозлился. И сказал, что в покое тебя всё равно не оставит и будет продолжать мучить.
И предупредил, чтобы ты не вздумала снова замуж выйти, если не хочешь ещё больших неприятностей. Ты была ко всему этому готова. Поэтому теперь досчитай до десяти и спокойно говори с ним в его же тоне».
— Ты знаешь, который сейчас час, Тимофей? — спросила я.
— Знаю, — радостно ответил он, — поэтому и звоню в это время.
— И чего ты хочешь?
— Хочу, чтобы ты отказалась снова замуж выходить.
— А если не откажусь?
— А если ты не откажешься, я стану портить тебе жизнь. Не спрашивай, как именно я стану это делать. Что-нибудь придумаю. Ты меня знаешь. Фантазия у меня богатая и возможности большие. Но что уже сейчас могу сказать точно, на большие алименты больше не рассчитывай. Я работаю на фирме родителей. Они знают, как сократить мою официальную зарплату.
И вот тогда я высказала ему всё то, что было заранее специально подготовлено. И мне плевать было на его угрозы.
— А знаешь, Тимофей, почему я с тобой развелась? — спросила я.
— Знаю. Ты устала от моего с тобой обращения. У тебя больше не было сил, и ты не хотела дальше это терпеть.
— Ничего подобного. Всё как раз наоборот.
— Что значит наоборот?
— А вот ты послушай. Только не перебивай. Мне очень многое нужно тебе сказать.
После этого я нажала на телефоне кнопку включения записи. Да-да, записи. Всё, что я хотела ему сказать, было заранее наговорено мною в телефон и сохранено. Я сделала так, потому что понимала, что могу не совладать с нервами и сбиться. А голос мой может начать дрожать. И тогда моя речь не будет столь яркой. А мне хотелось произвести на своего бывшего мужа сильное впечатление. И чтобы это произошло, я доверилась современным технологиям.
Вот и получилось, что в действительности Тимофей слушал не меня, а то, что я записала ещё неделю назад, после того как сама же и распространила среди его друзей и знакомых ложный слух о своём новом замужестве.
Запись длилась без остановки ровно один час сорок минут.
Само собой, в какие-то моменты нервы Тимофея не выдерживали, и он пытался мне возразить и сказать что-то в ответ. Но в таких случаях программа срабатывала таким образом, что просила Тимофея моим голосом не перебивать, а слушать дальше. А всё, что он захочет мне сказать, он сможет сказать позже, когда я закончу.
И Тимофей ждал. Он не выключал телефон, нет. И я знала, что он не выключит телефон и будет продолжать слушать. Знала, потому что хорошо изучила его характер за то время, пока мы были мужем и женой.
Но, даже хорошо его зная, на всякий случай в своём к нему обращении я сказала, что если он выключит телефон раньше времени и не дослушает до конца мою речь, то в следующий раз, когда он позвонит, ему придётся всё равно выслушать меня, но уже с самого начала.
И Тимофей выслушал всё.
Но самое главное — не это. Впрочем, нет. Это, конечно, главное. Но было ещё кое-что, чего я не знала. Вернее, не учла.
В тот момент, когда Тимофей слушал мою запись, он был не один. С ним была женщина. Его следующая жертва. И, разговаривая со мной, он включил свой телефон на громкую связь. Чтобы эта женщина слышала наш разговор.
Зачем ему это было нужно?
Мне трудно ответить на этот вопрос. Думаю, что нормальным людям вообще трудно понять психологию поведения таких, как Тимофей. Могу только предположить, что он хотел произвести на неё впечатление. И ему это удалось.
Итак, как я уже сказала, запись длилась один час сорок минут. И Тимофей выслушал её всю. А вместе с ним запись прослушала и та женщина, которая находилась в этот момент рядом с Тимофеем.
Возможно, если бы рядом не было этой женщины, всё бы не закончилось так драматично.
Я не собираюсь подробно описывать всё, что услышал Тимофей. Во-первых, потому что не вижу в этом никакой надобности.
Во-вторых, вся моя речь, всё, что я наговорила на телефон и дала прослушать бывшему мужу, всё это неправда. И в действительности ничего этого не было.
А в-третьих, почему я не хочу рассказывать здесь всё, потому там нет ничего такого интересного для нормального человека. Всё сказанное было рассчитано исключительно на Тимофея. Для него и придумано. А психически здоровому человеку такое вообще лучше не знать.
Но основные аспекты я, конечно же, укажу.
Итак!
***
В течение ста минут я убеждала Тимофея в том, что развелась с ним только по одной простой причине. Он не был тем мужчиной, которым хотел казаться, и я ждала от него невозможного.
Я сказала ему, что он не был по-настоящему злым и жестоким. Не был по-настоящему агрессивным и несдержанным. Его грубые слова были смешны, а жестокие поступки — наивны.
Его угрозы и то, как он меня унижал, это было каким-то жалким подобием того, чего я в действительности ожидала от человека, который, как он сам мне постоянно говорил, любит меня.
В конце концов, я устала от этой его пустой болтовни, в которой слова любви ничем конкретным не подкреплялись.
В своей речи я очень убедительно говорила о том, что, выходя за Тимофея замуж, я мечтала, что попадаю в сильные руки настоящего, крепкого абьюзера. Но, увы, ничего, что я ожидала, в действительности не было. Пустота. Одна сплошная пародия на что-то великое.
В своём заявлении я обратила внимание Тимофея на его голос! Я сказала, что у меня сложилось такое впечатление, что он не говорил, а что-то шептал себе под нос, когда ругал и оскорблял меня или угрожал мне.
Я сказала, что слышала по телевизору и в кино, как разговаривают настоящие мужчины, которые действительно хотят причинить физическую или душевную боль и страдание своим жёнам. Мне было с чем сравнивать. И я ждала пусть не такого же, понимая, что это кино, а в жизни всё намного симпатичнее, но хотя бы близкого по результату. Но ничего не получала.
Я призналась Тимофею, что мне стыдно было перед соседями, которые каждый день показывали нам мастер-класс по тому, как нужно разговаривать мужу и жене друг с другом.
Несколько раз я напомнила Тимофею, что он, как мой муж, не способен был разговаривать с женой подобающим образом. Шептал себе что-то под нос, как молитву, я даже не понимала, что именно. Но позже выяснялось, что это он так ругался со мной.
Ещё я сказала, что мне даже иногда казалось, что я стала плохо слышать.
Своей речью я дала понять Тимофею, что в какой-то момент я отчётливо осознала, что оказалась в слабых ручонках жалкой личности.
И в то же время, говорила я, я видела среди друзей Тимофея именно тех, о ком я мечтала.
Говоря о том, что я мечтала, я хотела, чтобы Тимофей понял, что да, я могла мечтать. И у меня для этого было очень много времени.
Ведь по ночам, вместо того чтобы заставлять меня что-то делать по дому, Тимофей спал. Тоже мне абьюзер. Сильный мужик, называется. Он даже храпеть не способен, когда спит. А мне ничего другого и не оставалось, как только мечтать о других мужчинах.
Тех самых, чьи фотографии украшали стены в его кабинете.
И я сказала Тимофею, что, когда его днём не было дома или ночью, когда он спал, я ходила в его кабинет и, чего греха таить, любовалась на эти фотографии. И мечтала. Мечтала, что когда-нибудь мне посчастливится, и у меня тоже будет такой муж. Чемпион. Который не говорит красивых слов любви, а делом доказывает своё ко мне отношение.
В своём стоминутном сообщении я уверенно говорила Тимофею, что сделала всё от себя зависящее, чтобы он достиг вершины в своём мастерстве: я вышла за него замуж, я родила ему сына, я даже подала на развод. Только бы он проявил себя и стал тем, кем хотел казаться. Но у меня ничего не получилось. Потому что в Тимофее слишком много жалости к женщинам вообще и ко мне, в частности.
И Тимофей услышал, что когда я это поняла, поняла окончательно, я сразу перестала уважать его как сильную личность. Сразу! Тимофей перестал существовать для меня как мужчина. Я даже почувствовала к нему жалость.
Теперь Тимофей знал, что моя жалость к нему проявлялась в том, что я имитировала слёзы горечи, когда он делал мне больно. Да, я так делала. Но меня можно понять. Я всерьёз опасалась, что этот кисель чего доброго лишится чувств, когда увидит, что меня нисколько не задевает его грубость и жестокость по отношению ко мне.
А когда я стала его жалеть, я сама не заметила, как само собой стала его обманывать. Обманывать с другими абьюзерами. Но меня опять можно понять. Он слабый мужчина, женился на сильной женщине и не оправдал её надежд. Мне не хватало жёсткости, и я шла за всем этим к другим. К его друзьям. К тем самым, чьи фотографии в дорогих рамках украшали стены в его кабинете.
В своём сообщении я призналась Тимофею, что всё время, пока мы были женаты, я была с другими. С теми, которые давали мне то, что не мог дать он. И эти другие были его друзья...
***
Конечно, это не всё, что было на записи, прослушанной Тимофеем. Там было много всего и другого. Но это другое, как я уже говорила, нормальным людям лучше не знать. Сейчас же главное указать, чем всё это закончилось.
Как мне рассказывали позже (со слов той женщины, которая в этот момент была рядом с Тимофеем), он несколько раз пытался прервать мою речь. Но моя программа меня не подвела. И каждый раз, когда Тимофей пытался что-то сказать, его вежливо просили заткнуться, слушать и ждать, когда ему разрешат говорить.
И Тимофей ждал. И дослушал всё до конца. А когда в конце я произнесла, что на этом всё, и Тимофей начал было что-то отвечать, мой телефон автоматически выключился.
Вот тогда нервы Тимофея не выдержали, и он начал обзванивать своих друзей. Тех самых, на которых я ссылалась в своём сообщении.
Тимофей был в гневе и требовал каких-то объяснений. Говорил сбивчиво и много ругался и угрожал друзьям расправой, если всё, что ему известно, правда.
Разумеется, его друзья ничего не могли понять. Да и как можно понять человека, который ничего толком не говорит, а только обвиняет не пойми в чём, при этом громко ругается и угрожает. Конечно же, все его друзья как один отсылали Тимофея подальше.
Друзей было много, и до некоторых Тимофей так и не смог дозвониться, потому что им уже позвонили и предупредили о том, что один из их круга не в себе.
Когда Тимофей понял, что с ним больше никто не хочет общаться, он пошёл к себе в кабинет и стал срывать со стены фотографии чемпионов. Он бросал их на пол и топтал ногами.
Именно в тот момент, когда Тимофей начал срывать фотографии со стены, женщина, которая всё это время была рядом с ним и молча за всем наблюдала, решила, что пора вызывать специалистов.
Уже через полчаса Тимофея вывели под руки из подъезда суровые и сильные мужчины в белых халатах и увезли в неизвестном направлении.
Кстати, забыла сказать, что всё то время, пока Тимофей прослушивал мою запись, я спала. ©Михаил Лекс