— Валерий Степанович, добрый день! Вы меня не узнаете? Я Лена, мы раньше дружили с вашей дочерью Мариной.
Мужчина, пробурчав что-то нечленораздельное, поспешил пройти мимо, чем очень удивил меня. Его поведение показалось мне странным еще и потому, что, насколько я запомнила, отец моей школьной подруги был всегда очень веселым и общительным человеком. Это мама у Марины была строгая, я даже помню, как мы боялись шуметь в то время, когда она была дома.
Вечером того же дня я поделилась своими мыслями с мужем, рассказав ему об этой встрече.
— Ничего особенного, люди меняются, — выслушав меня, произнес Иван, — к тому же у того человека могло что-то случиться или ему просто было не до разговоров с тобой.
— Ты прав, наверное. Но мне стало как-то неуютно после этой встречи. Я так обрадовалась, увидев Валерия Степановича, хотела расспросить у него о Марине, а он даже толком не поздоровался со мной.
— Может быть, ты ошиблась, и это был не он? — предположил муж.
— Нет, что ты, я бы его всегда узнала. У отца Марины довольно приметная внешность, и потом он, будто даже и не постарел, хотя прошло лет семнадцать с тех пор, как мы виделись в последний раз.
Иван пожал плечами, и мы, оставив эту тему, заговорили о чем-то другом. Однако уже на следующий день я снова вспомнила свою школьную подругу и ее родителей. Кто-то из моих коллег рассказал жуткую историю о том, как дочь после смерти матери выгнала своего отца из его же собственной квартиры. Я бы, вполне вероятно, и не особо заинтересовалась этими сплетнями, если бы в конце повествования рассказчица Алевтина Федоровна не назвала фамилию несчастного мужчины. Фамилия была редкая. Еще в школе мы с моей подружкой Мариной, после того, как наши одноклассники постоянно дразнили ее, заинтересовались тем, почему у отца Марины, обычного русского мужика, такая фамилия. Фамилия Марины и, соответственно, ее отца была Педан. Педан Марина Валерьевна звучало, может быть, и ничего, но несколько странно с учетом того, что в графе национальность у отца Марины было прописано «русский».
В общем-то, мы не особо долго вели свое расследование, и вся наша деятельность свелась к тому, что мы расспросили о происхождении фамилии Педан у отца Марины. Валерий Степанович ничего нового или интересного нам не поведал. Он рассказал, что сам не знает, откуда у него такая фамилия. Родители Валерия Степановича умерли рано, воспитывала его тетка по матери, простая женщина, которой было абсолютно плевать не только на фамилию своего племянника, но и на него самого. Ее больше всего заботило то, что он слишком много ест, а все остальное не имело значения.
В общем, знакомая фамилия привлекла мое внимание больше, чем сама история о неблаговидном поступке дочери несчастного мужчины, и я спросила у Алевтины, кто ей рассказал обо всем этом.
— Моя племянница Света. Приятель ее мужа лично знаком с этим семейством, отец той женщины, пожилой человек, который вынужден сейчас искать себе угол, сам приходил к нему и жаловался на свою дочь и на свое бедственное положение. Не сомневайся, это все правда, — добавила Алевтина, подумав, что я ей не поверила.
— А как зовут того мужчину, ты не знаешь?
— Не припомню. А может, Светка и не говорила. Фамилия только запомнилась, слишком необычная.
— Слушай, а ты могла бы узнать у своей племянницы или у ее мужа имя того человека? Просто я была знакома с одной семьей с такой же фамилией, и мне интересно, не о них ли идет речь?
— Ладно, я узнаю, — с любопытством посмотрев на меня, пообещала Алевтина. Женщина наверняка надеялась позже узнать от меня подробности из жизни этого семейства.
Моя коллега не замедлила тут же позвонить своей племяннице и сообщила мне, что имя того несчастного, которого выгнала на улицу родная дочь, Валерий. Валерий Степанович, а его дочь зовут Марина. Теперь все сомнения мои отпали, речь шла именно о тех людях, которых я знала еще в детстве, и я никак не могла взять в толк, что у них могло произойти? В детские наши годы Марина была очень близка со своим отцом, она его просто обожала, а с мамой у нее были сложные отношения. Конечно, строгая мама желала Марине добра, ограничивая свободу дочери, но в молодости подобного рода забота кажется нам проявлением деспотизма, а не любви. А вот отец позволял Марине все, вот девочка и тянулась к нему, считая отца более любящим и понимающим родителем.
Я еще не придумала, что мне делать с полученной информацией и могу ли я как-то помочь отцу моей старинной подруги, но через пару дней, к моему удивлению, Валерий Степанович сам связался со мной. Длинные языки уже доложили мужчине о том, что я интересовалась его судьбой, и даже выдали мой номер телефона. Я не возражала, но иногда скорость распространения слухов и сплетен просто поражает.
Валерий Степанович позвонил поздно вечером, было уже что-то около десяти часов.
— Лена, здравствуй, это Валера, папа Марины Педан, — проговорил в трубку дрожащий голос. — Прости, что я так поздно, просто хотел извиниться за свое поведение в прошлую нашу встречу. Я в некотором роде находился под действием шока, и все, что связано с моей дочерью, вызывало во мне раздражение. Прости меня, я вел себя не вежливо.
— Добрый вечер, Валерий Степанович! Ничего страшного, я все понимаю. Вы не беспокойтесь, я ничуть не обиделась на вас, обстоятельства бывают разные.
— Да уж, обстоятельства у меня сейчас не самые благоприятные, — грустно усмехнулся отец Марины.
— А что у вас произошло? — осторожно спросила я. Я не надеясь на то, что мужчина начнет рассказывать мне по телефону о неприятностях, связанных с его семьей, но Валерию Степановичу, видимо, нужно было выговориться.
— Ох, Лена, не знаю, как и сказать. Не думал даже, что доживу до такого. Родная дочка, самый мой близкий человек, повела себя хуже врага. Забрала мою квартиру и выставила меня вон! Теперь, на старости лет, мне приходится искать приют у друзей и знакомых, но у каждого своя жизнь, и никто не горит желанием принимать меня надолго. Денег у меня нет, на работу не берут, говорят, что я уже старый, да и операция у меня была, подолгу работать не могу. Вот и мыкаюсь, не знаю, где голову преклонить. Жилье снимать слишком дорого, а мне даже на еду средств не хватает.
— Валерий Степанович, но как же так? Как Марина могла так поступить с вами?
— Всему виной жадность, Леночка. Сама моя дочь, возможно, так бы и не поступила со мной, но ее муж, этот фашист, всем управляет, а Маринка ему в рот смотрит и подчиняется во всем. Вот такие дела, Лена. Прости, что я все это тебе рассказываю, просто наболело, а ты всегда была такой доброй девчонкой… Ну ладно, извини, что потревожил, хотелось просто объяснить тебе, почему я тогда не захотел общаться.
— Ничего страшного. Валерий Степанович, — задумчиво проговорила я. — Погодите, а где вы сейчас находитесь, откуда звоните?
Я вдруг сообразила, что в трубке во время нашего разговора слышался посторонний шум, как будто мужчина стоял рядом с дорогой.
— На остановке, — нехотя признался Валерий Степанович, — к другу, у которого я жил последнюю неделю, приехала теща, и мне пришлось срочно покинуть его дом. Не к месту там мое присутствие, я же понимаю. Вот только не знаю, где теперь мое место?
Валерий Степанович тяжело вздохнул и замолчал.
Я пыталась сообразить, чем могу ему помочь в этой ситуации, и, так ничего и не придумав, выпалила:
— Валерий Степанович, а приезжайте к нам? Не ночевать же вам сегодня на улице.
Мужчина немного удивился такому моему предложению, но, надо думать, положение его было настолько отчаянным, что он почти сразу согласился. Я продиктовала наш адрес и принялась размышлять над тем, как теперь объяснить такое мое решение моему мужу.
Прошло ровно три недели с тех пор, как Валерий Степанович поселился у нас в гостиной. Мужчина постоянно извинялся за то, что, по его выражению, вынужден злоупотреблять нашим гостеприимством. Однако его присутствие ничуть нас не напрягало. Даже мой муж, который не особо любил, когда у нас в доме гости, к Валерию Степановичу относился с отеческой заботой. Иван считал, что мужчине и без того досталось в этой жизни, чтобы не позволить ему хоть немного насладиться покоем.
Валерий Степанович не сидел сложа руки, каждое утро он отправлялся на поиски работы и один раз даже устроился по своей специальности в одну организацию. Но проработал он там всего четыре дня, а потом его заменили более молодым сотрудником.
Немножко оттаяв в атмосфере нашего домашнего уюта, Валерий Степанович снова стал таким же веселым и добродушным, каким запомнился мне. Наши с Иваном дети просто обожали его и все вечера проводили в комнате, где жил Валерий Степанович. Постепенно мне удалось узнать обо всем, что приключилось в их семье, и, честно говоря, я пребывала в ужасе от происходящего. Та Марина, которую я знала, никогда бы не поступила так, как сделала дочь Валерия Степановича. Отец Марины при этом еще и старался защитить свою дочь, обвиняя во всем жадного и беспринципного зятя. Мне же казалось, что Марина виновата не меньше, все же Валерий Степанович был ее отцом, а она поступила с ним, на мой взгляд, просто ужасно.
Отец Марины считал, что, выйдя замуж, его дочь очень сильно изменилась. Ее муж русским был только на половину, отец парня был с Украины, и Валерий Степанович считал, что мужа Марины привлекла именно их фамилия Педан. Хотя по многим версиям происхождение этой фамилии приписывают и немцам, и даже итальянцам, муж Марины, опять же со слов Валерия Степановича, решил, что у них с женой общие корни. Вот и выбрал в жены Марину, а дальше уже полностью подчинил ее своей воле. Уже в первый год их совместной жизни Марина почти перестала общаться с родителями. Точнее, женщина приходила к ним, но только с одной целью — потребовать денег. По началу родители и сами стремились помочь Марине материально. Молодая семья и все такое. Но потом Валерий Степанович и его жена стали замечать, что каждый визит дочери существенно уменьшает их и без того не слишком большой денежный запас.
Ситуация усугубилась, когда Валерию Степановичу провели операцию на сердце и он лишился работы. Реабилитационный период затянулся, работодатель не захотел ждать, и так семья осталась фактически без средств к существованию. Лариса Васильевна, мама Марины, в то время еще работала, но и ее здоровье пошаливало, и слишком большие нагрузки ей были противопоказаны.
Казалось бы, в такое непростое время родителя Марины могли бы рассчитывать на помощь дочери, но все было с точностью до наоборот. Марина постоянно тянула из них деньги и сильно обижалась, когда родителям приходилось ей отказывать.
Валерий Степанович успел уже и позабыть о том, что в свое время они с женой обоюдно решили написать дарственную на их квартиру на имя дочери. Вот только ему пришлось вспомнить об этом, когда его жена внезапно скончалась от сердечного приступа. Едва прошли похороны, и несчастный, обезумевший от горя вдовец все еще пытался прийти в себя, как в его квартиру заявились зять и дочь и велели ему выметаться на улицу. Зять сказал, что квартиру они будут продавать, так как ему срочно нужны деньги. Никакие угрозы и просьбы не помогли, по документам Марина являлась полноправной хозяйкой жилища, и Валерию Степановичу ничего не оставалось, как просто пойти куда глаза глядят.
— Представляешь, Лена, на старости лет стал бомжом, — сетовал Валерий Степанович, рассказывая мне обо всем этом. Я же просто не могла представить, как можно дойти до такого, чтобы выгнать собственного отца на улицу!
— Валерий Степанович, а вы пытались поговорить с Мариной наедине? — спросила я, понимая, что нужно что-то делать и как-то помочь Валерию Степановичу.
— Не раз пытался. Только она избегает моего общества, даже на телефонные звонки не отвечает. Я по внукам жутко соскучился, мы ведь были очень дружны. Я детей люблю, и они ко мне тянутся.
— Я заметила, — улыбнулась я, вспоминая о том, как нравится его общество и нашим с Иваном детям.
Решение зрело внутри меня довольно долго, все же я не люблю вмешиваться в чужие дела. Но на этот раз я справедливо решила, что мне нужно самой поговорить с Мариной. Возможно, это ничего не изменит, но попытаться все же стоит. Мне хотелось хотя бы просто посмотреть ей в глаза и попробовать понять, что произошло с той доброй и отзывчивой девчонкой, которую я знала раньше.
До сих пор не понимаю, как так вышло, что сразу после школы наши с Мариной пути разошлись, и мы больше ни разу не виделись. Мало того, мы даже не общались в социальных сетях и так далее по списку. Жизнь куда-то несется вскачь, и порой мы даже не успеваем задумываться о том, что что-то упустили. С некоторыми школьными подругами я, случалось, вела переписку, а вот с Мариной отчего-то нет. Наверное, потому, что мы обе с ней были довольно занятыми людьми, семья, работа и прочее не оставляли нам времени на то, чтобы вспоминать о прошлом. В будущем может быть, но пока некогда. Так рассуждает большинство людей на планете, а потом мы удивляемся, что кого-то из старых друзей уже нет в живых, а ты так и не успел с ним пообщаться. Просто поговорить по душам, узнать, как он живет и чем дышит? Каким он стал, и все ли вы еще друзья?
Когда я ехала на встречу с Мариной, я размышляла именно об этом. Смогла ли бы я сейчас назвать ее своей подругой? Даже если забыть о том, что я узнала о Марине от ее отца, а просто смогла бы? Взрослея, мы все становимся другими. Наши интересы меняются, меняется мировоззрение, привычки, и, соответственно, нас уже окружают абсолютно другие люди, не такие, с какими мы дружили в детстве.
О том, что я списалась с Мариной и договорилась о встрече, Валерий Степанович ничего не знал. Я подумала, что ни к чему ему лишний раз волноваться и переживать о том, чем закончится эта наша встреча. Его дочь будто обрадовалась, когда я сама написала ей сообщение через соцсети, и ей я тоже пока не сообщила истинную причину, что заставила меня искать встречи со старой подругой.
— Ленка! Как же я рада видеть тебя! — накинулась на меня Марина.
— И я тоже! — ничуть не слукавив, ответила я.
Когда мы обнялись, у меня на глазах выступили слезы, я словно встретила родного человека, с которым не виделась много лет. А может быть, так оно и было, ведь в детстве мы в основном выбираем правильных друзей, слушая свое сердце, а не только холодный разум.
— Как ты? Как живешь? Ума не приложу, отчего я сама ни разу не написала тебе? Странно это как-то, куда девается время? Кажется, будто мы только вчера с тобой шили наряды для Барби, а нам уже скоро по сорок лет!
— И не говори, я тоже об этом думала, когда ехала сюда.
Я улыбнулась и еле слышно вздохнула, подумав о том, как было бы хорошо просто поболтать с Маринкой. Не в этих обстоятельствах, а просто так, по старой дружбе.
— Проходи, Ленка! Мой муж вчера отбыл в командировку, сын до вечера на учебе, а дочка пошла на день рождения к подружке. Так что нам с тобой никто не помешает, будем гулять!
Марина указала рукой на накрытый стол, немало удивив меня.
— Ой, зачем ты так готовилась? Я думала, мы только недолго пообщаемся.
— Нет уж! Проходи, раздевайся. Тысячу лет не виделись, нужно компенсировать.
Я покорно скинула пальто и прошла на кухню следом за хозяйкой. Мне было страшно не удобно от такого приема. Когда Марина узнает, зачем я здесь, она явно пожалеет о собственном гостеприимстве.
Мы проговорили примерно около получаса, когда я, наконец, решилась заговорить с Мариной о ее отце. До этого мы в основном обсуждали семью Марины, и, рассказывая о своем муже, Марина говорила с таким теплом, что было даже несколько странно представить этого человека в роли злодея, выставляющего на улицу стариков.
— Марин, тут такое дело..., — начала я, ты только не обижайся, но я хотела поговорить о твоем отце, Валерии Степановиче.
Марина заметно напряглась.
— Он что, приходил к тебе или звонил? — спросила она, нахмурив брови.
— Не совсем. Он сейчас живет у меня и...
— Что? Ты сейчас серьезно говоришь? О, нет! — Марина вскочила со стула и стала мерить кухню шагами.
— Извини, но я не понимаю, отчего ты к нему так переменилась? Вы же раньше были очень близки.
— Раньше я была ребенком и не понимала, что собой представляет мой отец.
— Он вроде бы все такой же, как раньше, ничуть не изменился, даже годы его не берут, — я улыбнулась, вспоминая, как накануне вечером Валерий Степанович дурачился с нашими детьми, танцуя по современную музыку.
Марина бросила на меня странный взгляд, в котором как будто читалось осуждение.
— Каждому свое, — вздохнула она, — возможно, ты еще не до конца узнала его. Так ты пришла, чтобы поговорить о моем папаше?
Я кивнула.
— Марин, ну разве тебе его ни чуточку не жалко? Он же все-таки твой отец!
— Может быть, и жалко, — задумчиво проговорила Марина, — но только маму мою мне жалко намного больше. То, как он обошелся с ней, свело ее в могилу, и я считаю, что такой человек, как мой отец, не заслуживает жалости.
— Не понимаю, — нахмурилась я, — он чем-то обидел Ларису Васильевну?
— Ничего себе, чем-то обидел! — взвилась Марина. Потом пристально посмотрела на меня и, присев напротив, язвительно спросила, — что же он не рассказал тебе всего, что натворил?
— Что именно?
— Ну, конечно! Ему же сейчас важно заслужить твое доверие, а не чернить себя в твоих глазах.
— Ты хочешь сказать, Валерий Степанович чего-то недоговаривает? Мой муж тоже сначала сомневался в его искренности, но потом они пообщались, и Ваня пришел к выводу, что Валерий Степанович не врет.
— Погоди, я запуталась. Чей муж?
— Мой. Мой муж Иван.
— То есть у тебя есть муж?
— Ну конечно. Муж и двое детей. А что не так?
— Но ты сказала, что мой отец живет у тебя, и я подумала...
— О чем?
— Ну... то, что ты живешь с моим отцом.
Я в ужасе округлила глаза.
— Извини, Лен. Понимаешь, ты сказала «живет у меня», вот я и подумала... Просто такое уже было, и даже не раз.
— Что было?
— Мой отец дважды изменял моей маме с моими подругами. Сначала, когда я училась в университете, он охмурил одну из моих одногруппниц. Я тогда ничего не знала, мама скрыла это от меня. А потом, три года назад, отец связался с моей лучшей подругой Ксюшей.
— Ужас какой-то? Ты говоришь правду?
— Зачем мне врать? Хотелось бы мне, чтобы это было не так! С Ксюшей у отца были длительные отношения. Ну как длительные, до тех пор, пока она не получила свое.
— Не понимаю.
Марина вздохнула и начала рассказывать с самого начала.
— Когда отец начал встречаться с Ксенией за спиной у моей мамы, Ксюша и сама еще жила с парнем. А потом ее гражданский муж узнал обо всем и выставил мою подругу из своей квартиры. После этого отец совершенно слетел с катушек, он привел Ксению к себе домой и заявил, что она будет жить в их квартире. На бедную мою маму, когда она в слезах приехала ко мне, было страшно смотреть. Она призналась, что знала обо всем, а к изменам отца давно привыкла и не обращала на это внимания. Когда ты не испытываешь к человеку не только ни любви, но и ни уважения, то тебе становится все равно, чем он там занимается на досуге. Естественно, я захотела заступиться за маму и планировала придушить обоих, и своего отца, и Ксению, но мама попросила оставить все как есть. К отцу она уже сама не хотела возвращаться. Мама думала снять квартиру, но мой муж настоял на том, чтобы она осталась у нас. Мама стала жить с нами, но с того момента ее здоровье пошатнулось. С каждым днем ей становилось все хуже, и однажды мама упала прямо на улице, у нее случился инсульт, маму парализовало. Полтора года мама лежала в постели, и мы с мужем ухаживали за ней. Отцу не было никакого дела до этого, он даже ни разу не пришел проведать ее. А потом однажды утром мама просто не проснулась, ее сердце остановилось во сне. Я каждой клеточкой ненавидела своего отца в то время и, если честно, жалела о том, что это не он лежит в земле, а мама!
Я слушала Марину, открыв рот, и по спине моей бегали мурашки от ее рассказа. Лишь когда Марина замолчала, я осторожно спросила:
— Как же тогда случилось, что твой отец лишился жилья?
— Ксения постаралась. Этот идиот так верил ей, что как только вступил в права наследования, переписал на нее свою долю. Он решил, что я захочу выгнать его любовницу из их квартиры, ведь я не раз грозилась сделать это. В итоге, едва Ксюша получила права на половину квартиры, она предложила мне продать жилье и поделить деньги в соответствии с долями собственности. Когда я спросила ее, где же будет жить мой отец, женщина заявила, что ей без разницы. Мне, если честно, тоже было без разницы. Он заслужил все это и сам выбрал себе такую жизнь. У него было все — семья, уважение, даже любовь, которой он не заслуживал, а теперь у него нет ничего. Хотя он еще не слишком стар, найдет себе еще кого-нибудь помоложе.
Марина смотрела прямо перед собой невидящим взглядом. Было понятно, что ей все равно жалко собственного отца, но она не может совладать с собственной обидой.
— Маришка, прости меня. Извини за то, что плохо думала о тебе. Твой отец рассказал нам совершенно другую историю и выставил тебя виноватой в его положении бездомного.
— Я ничуть не сомневалась в этом, — усмехнулась Марина, — но, откровенно говоря, меня не волнует, что он там обо мне говорит. Маму мою это не вернет, а я и впрямь не согласилась уступить ему свою часть квартиры, полученную по наследству. Принципиально не стала делать этого! Никто не заставлял отца думать одним местом и делать такие подарки своей любовнице. Понятно, почему он об этом молчит и обвиняет только меня. Не желает выглядеть полным ничтожеством в глазах других людей.
Мы проговорили с Мариной до поздней ночи. Как выяснилось во время нашего разговора, фактически каждое слово Валерия Степановича было ложью. Он даже насчет мужа Марины соврал. Муж Марины был исконно русским человеком, с обеих сторон, по папе и по маме. Его звали Василий Иванович Федоров, и до фамилии жены ему не было никакого дела. Разве что он иногда подшучивал над ней, вот и все. А вот отец Марины к старости начал гордиться своей редкой фамилией, считая, что он сам не так уж прост и его происхождение хоть что-то да значит.
Домой я возвращалась на такси, по дороге продумывая свой разговор с Валерием Степановичем. В дополнение к тому, что я узнала от Марины, у меня были свои причины резко изменить отношение к этому человеку. В свое время и в моей семье произошло нечто подобное. Когда я еще была не замужем и жила с родителями, мой отец нашел себе другую и заявил, что планирует развестись с мамой и разменять нашу квартиру. Я помню, какой шок испытала тогда. И не столько из-за предстоящих перемен (ведь после того, как отец выполнил свою угрозу, мы с мамой вынуждены были ютиться в тесной однушке), а сколько из-за предательства отца. Мужчинам кажется, будто, уходя из семьи, они делают больно только своей бывшей жене. На самом деле дети, даже если они уже взрослые, ничуть не меньше переживают разрыв родителей. Эта рана не заживает и остается на всю жизнь, ты живешь и понимаешь, что и с тобой может случиться то же самое. Твой муж тоже может однажды сказать тебе, что нашел другую. Дети, пережившие развод родителей, подсознательно ожидают такой же участи. Не знаю, как у других, а у меня именно так. Я все время жду подвоха со стороны Ивана, и это существенно отравляет мне жизнь.
— Валерий Степанович, просыпайтесь, вам пора.
Я пихнула в бок спящего мужчину и поставила возле дивана его дорожную сумку.
— Лена? Что случилось?
Валерий Степанович посмотрел на меня сонными глазами.
— Вы слишком загостились у нас. К тому же, мой дом открыт только для моих друзей, а вы к их числу не относитесь.
— Лена, я не понимаю, что произошло?
— Я была у Марины, — коротко пояснила я.
Валерий Степанович резко сел на диване и потер глаза.
— Что она тебе наговорила? Не верь ей, моей дочери не хочется, чтобы ее друзья плохо думали о ней, вот она и сочиняет различные истории.
— Не утруждайте себя новым враньем. Ваша молодая, теперь уже бывшая любовница не удосужилась удалить со своей страницы ваши совместные фотографии, и, знаете что, Валерий Степанович, вы на этих снимках рядом с ней, кажетесь еще более старым. Контрастное восприятие, что поделаешь.
Мне хотелось как можно сильнее уколоть его, и мне нисколько не было стыдно за то, что я среди ночи выставляю человека на улицу. Любишь медок — люби и холодок! Утром я придумаю, как объяснить его уход своей семье, сейчас же мне было даже противно думать о том, какую змею я пригрела у себя на диване в гостиной.
После всего этого мы с Мариной снова стали общаться и вскоре с уверенностью могли опять назвать себя подругами. Нам было так же легко делиться друг с другом всем на свете, как в детстве. Это единственное за что я благодарна отцу Марины, за то, что вновь обрела друга.
От кого-то из своих знакомых Марина узнала, что ее отец сейчас живет у какой-то женщины намного старше себя. Вроде бы периодически новая его пассия выгоняет мужчину на улицу, потому что тот, словно кот, начинает засматриваться на сметану. Устраивает такая жизнь Валерия Степановича или нет, не известно, все равно у него нет выбора. Другой своей жизни, более человеческой, он сам себя лишил.
Автор: Юферева С.