Сегодня, 2 ноября, Мария вышла из офисного здания, где работала, и, впервые за пятнадцать лет, не помчалась как угорелая, а медленно пошла в направлении дома.
Обычно женщина после работы бежала на остановку и ехала домой общественным транспортом. Личного автомобиля у неё не было. В семье была машина, но ездил на ней муж. Да Маша и не возражала: он мужчина, ему нужней. А она и на автобусе доедет. Тем более, что от банка, где женщина работала, и до их дома не торопясь можно за 30-35 минут дойти, а на автобусе/троллейбусе и за 7-10 добраться.
Правда, лет десять назад, когда в семье как-то денег было достаточно и Мария загорелась приобрести машину для себя (пусть бы и недорогую, б/у), Гена поднял её на смех, отпускал разные шуточки и по-всякому её подкалывал. Женщина тогда перегорела и больше разговоров на эту тему не заводила.
И вот сегодня Мария не поспешила, как делала это много лет подряд, чтобы побыстрее доехать, потом забежать в супермаркет, находящийся рядом с домом, притащить пакеты с продуктами, быстренько-быстренько встать к плите и приготовить домашним вкусный, свежий ужин. Потом перемыть посуду, проверить уроки у старшей дочери, помочь с домашними заданиями младшему сыну. Далее снова на кухню: сделать заготовки на утро, чтобы не дай бог никто не ушёл в школу/на работу голодный. Развесить постиравшееся бельё, погладить сухое, подготовить всем одежду на завтра, протереть пыль, пропылесосить, привести в порядок обувь всех домочадцев. Когда все помоются перед сном, быстренько самой ополоснуться, почистить сантехнику, поставить на раннее утро отложенную стирку, мазнуть лицо кремом и – на третью смену – исполнять супружеский долг.
Муж Маше темпераментный попался. В браке они уже двадцать три года, и практически не было такого дня (ну или ночи), чтобы Геннадий не взыскал положенное ему по праву супружества. Поначалу Мария, валившаяся с ног, особенно когда дети были маленькие, пыталась уклоняться, объясняя, что нет ни сил, ни желания, что вот если бы Гена хоть немножко ей помог по дому или с детьми, то она бы тогда о-го-го! Но Гена в ответ скандалил, обижался, грозился найти ей замену… И Маша решила: проще перетерпеть.
Пока сидела пять лет в декрете (дети родились с разницей в два года), казалось, что, выйди она на работу, а детей в садик, – будет легче. Но легче не стало. Просто одни проблемы и заботы заменились другими. Ещё и больше нагрузки легло на плечи женщины: бесконечные больничные, простуды, сопли…
За время декрета, когда единственным кормильцем семьи был Геннадий, Маша его разбаловала. Чем? А хотя бы тем, что не протестовала против его лежания на диване после работы, в то время как она сама зашивалась с детьми и по дому. Тем, что ни разу не оставила мужа без ужина, вопреки тому, что с высокой температурой и малыми детьми не присела и не прилегла за сутки ни на минуту. Тем, что не взбрыкнула, когда муж на выходные уезжал с друзьями отдыхать, а она уже давно забыла, что такое отдых.
Женщина считала, что раз Гена один работает и содержит их всех, то и имеет право на то, и на то, и на то…
А она должна сидеть и помалкивать.
«Вот выйду из декрета, тогда всё сразу станет по-другому!» - утешала себя Мария, чтобы не взвыть от бессилия и отчаяния.
«А фигушки тебе!» - посмеялась над ней жизнь.
Оформив деток в сад, Маша вышла на работу в отдел кадров одного из ведущих банков. Да, так вот свезло, что сразу после декрета и без опыта работы её взяли кадровиком. И они, кстати, не пожалели: Мария оказалась очень толковым и незаменимым работником. И заработная плата у Маши с самого начала шла вровень с мужниной. А с течением времени стала и выше. Ненамного… И тем не менее!
Вот тут-то Мария размечталась установить для них с супругом равные права и обязанности. А почему бы и нет? Жильё у них общее, дети общие, работают оба, зарабатывают поровну!
Однако, как говорится, поздно пить боржоми…
Перевоспитать Геннадия никак не удавалось. Он по-прежнему после работы отдыхал, не реже двух раз в месяц развлекался с друзьями, требовал горячего плотного завтрака и свежего ужина. И никакие разумные доводы жены его не вразумляли.
Если же Мария настаивала на своём, требовала, ругалась, то муж наказывал её недельным молчанием (при этом от интимных обязанностей не освобождал), угрожал разводом или любовницей, уничижал жену язвительными репликами и обидными замечаниями. И всё это на глазах и в присутствии детей.
Маша поплакала-поплакала и смирилась. Решила брак не рушить, детей не травмировать, свою нервную систему не расшатывать.
Все успокоились, и всё потекло по-прежнему.
⁕⁕⁕⁕⁕⁕⁕
И вот вчера, когда Марии исполнилось сорок пять лет, её никто из семьи не поздравил. В прошлом году и ранее поздравляли. Наверное, потому что она сама за несколько дней начинала подготовку к этому дню и вслух рассуждала, что приготовить на ужин, что надеть на работу, какую причёску соорудить, кого пригласить… Вот и помнили: дети чмокали утром в щёчку, сказав несколько слов, а муж приносил вечером букет цветов.
В этом же году что-то случилось (может, эта цифра магическая какая; может, бури магнитные в космосе; может, просто так в голове женщины что-то перемкнуло), и Маша ни заранее, ни в сам день рождения и словом не обмолвилась о своём юбилее. Сама, конечно, готовилась: и платье нарядное купила, и маникюр сделала, и угощение на работу купила (в коллективе так было заведено), а для семьи на вечер заказала доставку из ресторана.
Утром все позавтракали и, не сказав матери и жене ни слова, разошлись кто куда: дети в вузы (они оба уже студенты; Алёне 22 года, Владу 20), муж на работу. Маша взгрустнула. Но успокоила себя тем, что «вечером всё будет».
На работе написала заявление на полдня и вернулась домой раньше, чтобы всё приготовить к вечеру.
Накрыла стол, всё красиво оформила, нарядилась и села ждать родных и любимых людей. Как правило, к семи вечера все собирались дома. Изредка кто-то из детей задерживался по своим молодёжным вопросам, да муж иногда приходил немного позже обычного. Но сегодня, думала Мария, все придут вовремя и даже немного раньше, чтобы подготовиться к праздничному вечеру и поздравить её с сорокапятилетием.
…
Первым домой пришёл сын. Сначала он сделал большие глаза, а потом вспомнил:
- Ой, мам! С днём рождения! Счастья тебе, здоровья и всего-всего! – проговорил скороговоркой и продолжил, пряча глаза: – Я вот хотел цветы купить, но ларёк возле нашего дома почему-то закрыт…
Мария грустно улыбнулась, потому что совсем недавно она ходила в этот ларёк купить цветы для оформления стола.
- Да, сынок?
- Ага… А можно я не буду никого дожидаться: так есть хочется?
- Конечно, ешь, - и Маша отошла к окну.
Потом вернулся Геннадий. Так как он уже тёртый калач, то даже если и понял, что сплоховал, то виду не подал, а сразу перешёл к поздравлениям:
- Машенька, поздравляю. Сегодня, понимаешь, вот как назло никак не смог вырваться пораньше. К нам нагрянула проверка, всех трясли, всё проверяли, а потом ещё наш начальник давал прикурить. Просто сумасшедший день! И подарок я тебе присмотрел. Думал, зайду после работы, куплю. Но не получилось. Извини.
- Правда? Ты никогда не дарил мне подарков – только цветы. А что ты присмотрел, если не секрет?
- Секрет. Потом узнаешь, а то не будет сюрприза, - выкрутился муж.
И, потирая руки, сел за стол.
- Эх, остыло всё… - сказал разочарованно. – Может, подогреешь, Маш?
Мария молча взяла уже холодное горячее и, едва сдерживая слёзы, пошла на кухню.
- Только не передержи! – крикнул Гена вслед. – Сделай, как я люблю!
Ближе к девяти вечера хлопнула входная дверь. Это пришла Алёна. Она с кем-то разговаривала по телефону:
- Слушай, мы с ним так классно провели время! Мне очень понравилось! Но я страшно устала. Сейчас чаю попью и спать: сил просто нет.
Заглянув в гостиную, дочь быстро завершила разговор и подбежала к матери:
- Мамочка! С днём рождения! Ты у нас самая лучшая! Я вот после занятий искала тебе подарок, просто с ног сбилась! И выбрала уже! Но моя карточка оказалась почему-то заблокирована. А наличных у меня нет. Завтра пойду в банк выяснять, в чём дело.
- Да, бывает… - сказала Мария, ничему уже не удивляясь. – Садись поешь. Может, и тебе что-нибудь разогреть? Или, наоборот, остудить?
- Мне, пожалуйста, сделаю чаю, - не заметив иронии в словах матери, сказала Алёна. – Зелёного, с одной ложкой сахара!
…
Эта ночь тяжело далась женщине. Она плакала, думала, вспоминала и снова плакала, думала, вспоминала…
Промозглое ноябрьское утро застало её на кухне с чашкой крепкого кофе в руках. Прозвенел будильник на телефоне. Маша встряхнулась и, умывшись, принялась готовить завтрак.
Домочадцы, как ни в чём не бывало, позавтракали и разошлись по своим делам. Гена, видимо, даже и не заметил, что место супруги в постели рядом с ним всю ночь пустовало…
...
Выйдя вечером из банка, Мария, не обращая внимания на порывы резкого, холодного ветра, норовившего распахнуть её пальто и сорвать с головы лёгкую косынку, шла домой. Она ещё не решила, как будет жить дальше, что сделает, чтобы изменить существующий порядок вещей, но точно уже знала, что так продолжаться не может.
«45, 45 – баба ягодка опять, - вертелась в голове эта дурацкая поговорка. – Вот тебе и ягодка! Такая, видать, ягодка, что всем оскомину набила. Боже мой! До чего я дошла! Я ради них жизнь свою положила, а на выходе оказалась пустым местом. Так вчера все хоть немного смутились, а пройдёт ещё год-два – никто и глазом не моргнёт!»
Пошёл мелкий колючий снег, и Марию пробрала дрожь. То ли от холода, то ли от осознания своей неважности, незначимости, пустоты.
Женщина зашла в первое попавшееся кафе и заказала горячий чай. Глядя в окно на укрывающихся от ветра и мокрого снега людей, спешащих в свои тёплые, уютные дома, к своим родным и близким, она погрузилась в себя. И так глубоко ушла в свой внутренний мир, что не сразу заметила, что перед ней стоит мужчина и о чём-то спрашивает. Оказалось, человек хотел узнать, можно ли присесть за её столик. Мария разрешила и снова задумалась.
Сколько прошло времени, женщина не интересовалась. И не обращала внимания на то, что сидящий напротив человек внимательно на неё смотрит, откровенно любуясь и пряча лёгкую улыбку. Расплатившись, Маша поднялась уходить, и тут мужчина сказал:
- Кхе-кхе! Простите…
Мария взглянула на него.
- Позвольте мне сказать вам несколько слов, - попросил мужчина.
- Пожалуйста.
- Вы только не обижайтесь и поймите меня правильно… - сосед по столику был немного смущён. – Я совершенно безо всякого подтекста… Просто… не могу не сказать…
- Да говорите уже, - улыбнулась Мария, хоть улыбка получилась грустная.
- Вы очень красивая женщина. Очень красивая, очень. Мне кажется, я таких никогда не встречал, - мужчина покраснел. – Простите, если мои слова неуместны.
- Всё хорошо, - к глазам Марии подступили слёзы; она накрыла руку мужчины своей рукой, сжала её и сказала: - Спасибо вам! Вы не представляете, как сейчас для меня важно это слышать!
И стремительно покинула заведение. Выйдя из кафе, женщина прислонилась к стене и громко и безудержно заплакала.
Собравшись с силами, Мария побрела домой. Проходя мимо филармонии, где, видимо, шла репетиция, она услышала из приоткрытого окна:
Чтоб тебя на Земле не теряли,
Постарайся себя не терять. (Н. Добронравов.)
«Да, да! Вот оно! Точно: себя не терять! Найти себя! Восстановить! Чего бы мне это ни стоило!» - и, выпрямившись, женщина уверенной походкой пошла дальше.
А вот ещё один интересный рассказ. Он немножко на другую тему, однако что-то общее у этих рассказов всё же есть.
🎀С вами была Татьяна Ватаман.