Переминаясь с ноги на ногу вороной Варяжка как будто чуял, что скоро отдавать ему последние силы, рвать жилы и умереть на всем скаку. Двигая ушами, шумно выдыхая из ноздрей морозный воздух он старался показать своему седоку, что тоже волнуется, но нет страха в больших лилово-черных глазах его. Тише, тише, Варяжка. Мягко поглаживая по шее своего ретивого коня, произнес воин. Теперь не дрожи. Рано. Черное Псковское небо с мириадами звезд покрыло воинство новгородцев и псковичей. Студено. Весна 1242 года выдалась на редкость суровой. На пиках и заостренных навершиях шеломов русской пехоты - иней. Кольчуга потеряла гибкость. Наручи и поножии, у кого были, сковали холодом руки и ноги. Теперь апрель, а тепла нет. Нешто немец поганый и тепло прибрать решил? Вздор! Александр Ярославич сам засмеялся над своим же детским страхом. Усмешку князя увидели и по своему перевели воины. Ишь, скалит зубы Ярославич. Не иначе уверен в исходе. Точно. Быть биту немецкому барону и епископу Дерптскому. Тьфу т