— Я просто шучу, дурочка, — нежно поцеловав в нос, Филипп пошёл к выходу. — Лучше включи холодильник — нехорошо будет, если продукты испортятся, — лукаво ухмыльнувшись, он добавил: — Заодно щёчки охладишь… Такие пунцовые, словно мороз в доме.
Схватив с дивана подушку, я замахнулась и со всей силы кинула её в Филиппа. К несчастью, огреть бывшего мужа так и не получилось — Северов скрылся раньше, чем несчастная до него долетела.
Несмотря на совершенно несмешной юмор Филиппа, не только его слова, но и прикосновения лихорадочным трепетом отозвались в теле. Я настолько изголодалась по горячим ласкам, что была готова на стену лезть от близости тела Северова.
Но мне стоило сдержаться, сделать вид, что я огромная, неприступная скала, ледяная бронь которой, давно заморозила человеческие чувства. Я должна была отомстить Филиппу всеми доступными способами, чтобы заставить его на коленях добиваться моего внимания…
Хотя, кажется, мстила таким образом я больше себе.
— Лина! — крикнул Филипп, когда я пыталась отвлечься от дурных мыслей и нарезать салат. — Ты когда последний раз растапливала баню?
— Баню? — удивилась я. — Лично я — ни разу. Мама каждую неделю топила. А что?
— Подумал, что неплохо было бы вечером попариться, — подойдя ко мне, Филипп украл огуречную дольку. — Воду сейчас наношу, дрова притащу, спички найду. Надеюсь, деревню не сожгу.
— Сплюнь! — когда он покусился на помидорку, стукнула по ладони. — Если желаешь возиться — пожалуйста. Я, правда, хотела прогуляться, до речки дойти…
— Этим мы и завтра займёмся, — Северов убрал руки за спину. — А сегодня давай погреемся… Слаще спать будем.
— Прекрасная идея, — усмехнулась я. — Только вот полотенца я не прихватила… Будешь так сохнуть или фен достать?
— Не переживай за меня, — ухмыльнулся Филипп. — Я найду чем вытереться. Лучше готовь скорее — кушать очень хочется.
— Есть, Северов! — недовольно воскликнула я. — Сколько можно говорить, что взрослые люди едят, а не кушают.
— Зану-у-уда! — рассмеялся Филипп. — Не хочешь кормить, я сам найду чем поживиться в огороде. Там же растут мои любимые яблочки… — он потёр ладони. — Я побежал.
Филиппу получалось удивлять меня. Как исконно деревенский житель, он сумел не только истопить баню, но ещё и собрать все дары плодовых культур, выгодно обменяв часть из них на домашний самогон и сало.
Оставалось для полноты картины картошки накопать! Но, к сожалению, в этот год до неё руки у меня так и не дошли.
В итоге вечером наш стол был не то что полон, он буквально ломился от еды. И свежие овощи, и запечённое мясо, и соседская картошечка, и сало… Глядя на такое разнообразие у меня не то что слюнки бежали, желудок урчал так, что на другом конце деревни слышно было.
Но Филипп, наслаждаясь баней, не спешил на ужин, чем вызывал во мне небывало раздражение. Ближе к восьми я не выдержала эту изощрённую пытку и решила вытащить благоверного из парилки. Но не успела даже в коридор выйти, как буквально влетела в Филиппа.
— Что так долго можно намывать?! — злобно воскликнула я, подняв недовольный взгляд. — Целый час, Северов! Ты был там целый час! Всё уже давно остыло! И…
Но я не смогла договорить — моё внимание привлекли крупные капли, стекающие по разгорячённому мужскому лицу. Невольно следя за ними, только сейчас я поняла, что соблазнительное тело Филиппа было прикрыто лишь одним небольшим полотенцем.
— И… — пристально следя за моей реакцией, повторил он.
— И… Почему ты в таком виде? — голос дрожал. — Неужели нельзя было одеться?
— Тебе не нравится? — от той хрипоты, с которой был задан вопрос, по спине пробежали колючие мурашки.
— Нравится. Но…
— Но?..
Какие, к чёрту, «но»? Мне просто нравилось видеть Филиппа в таком виде! Его широкие плечи, крепкая, подтянутая грудь, накаченный пресс, и волосяная дорожка, уходящая туда же, куда и мои дурные мысли.
— Я соскучился по тебе, — прошептал Филипп, до нуля сократив расстояние между нами. — Соскучился по губам, по мягким изгибам тела, по стону, из-за которого тестостерон в крови пробивает потолок… — проведя по щеке тыльной стороной пальцев, он вынудил меня невольно прикрыть глаза. — Баню натопил, ждал там, как последний идиот: думал, придёт. Но мы же гордые… До конца на своих убеждениях стоять будем.
Филипп говорил, а у меня подкашивались ноги.
— Хотя бы сегодня поддайся мне, — остановившись на губах, он большим пальцем медленно очертил их линию. — Сдайся, милая… Ты же хочешь этого так же сильно, как и я.
В этот момент у меня напрочь снесло голову. Жар мужского тела, тембр голоса и напряжённое дыхание: я не заметила, как сама дотронулась до Филиппа.
Почувствовав холод разгорячённой кожи, под невесомыми прикосновениями пальцев к груди, шумно сглотнула. В сознании сразу же вспыхнули самые горячие из наших ночей, подпалив и без того накалённое самообладание.
Кажется, мой план катился к чертям… Хотела довести до исступления Филиппа, и сама же сходила с ума от желания близости с ним.
— Что ты со мной делаешь… — прошептала, обессиленно прикрыв глаза.
— Ничего, — довольно усмехнулся Северов. — Просто хочу любить тебя… Хочу, чтобы ты снова была моей… — сказав это, Филипп наклонился и, словно жаждущий путник, нашедший оазис, впился в губы.
Земля ушла из-под моих ног. От требовательных прикосновений, страстных поцелуев и бесстыдных мыслей кружилась голова.
Я не хотела останавливать Филиппа. Млея от градуса нашей разгорающейся близости, я всё больше мечтала избиваться от сковывающей одежды и переместиться туда, где бы получилось ощутить на себе весь вес родного тела.
Словно услышав немые просьбы, Филипп, не разрывая поцелуя, подхватил меня на руки и понёс в другую комнату. Увлекаемая вожделением, я не сразу заметила, как моя спина коснулась мягкого покрывала кровати.
Желая как можно скорее обнажиться, я поспешила снять кофту и уже хотела перейти к нижнему белью, как увидела протестующий взгляд Филиппа. Он медлил… Словно вкушая каждую секунду прелюдии, Северов стал неспешно раздевать меня.
— Ты прекрасна… Слышишь? Совершенство, — шептал он, проходясь поцелуями по оголяемой коже. — Восхитительная… Моя!
Филипп продолжал сыпать комплиментами, а я тихо сгорала, желая скорее почувствовать жар его тела, сойти с ума от наших соприкосновений… Я хотела стонать от наслаждения, да так, чтобы слышали соседи!
Хотела любить… Безумно, беззаветно: так, как могла только я. И Филипп, покорившись, позволил мне это сделать.
Этим вечером, плавно перетёкшим в ночь и следующий день, мы лишились рассудка. Словно заключённые, впервые за долгое время вышедшие на свободу, упивались друг другом. Мы пьянели от переполнявших эмоций, круживших нас чувств. Дарили себя, ничего не требуя взамен…
В темноте обиды, злости и непонимания Филипп сумел найти меня, смог доказать, что наша любовь всё ещё жива… И пусть впереди нас ждали испытания, проверки на прочность, я была уверена: вместе мы могли справиться со всеми невзгодами.
Несмотря ни на что, я буду крепко держать руку Филиппа, больше никогда не позволю себе её отпустить. Ведь моим совершенным счастьем был он.
И наша семья.
Эпилог
Полтора года спустя
В светлом больничном коридоре раздавался оглушительный звук каблуков. Люда, взволнованно теребя телефон, не могла найти себе места. Мечась от окна до двери, девушка невыносимо нервировала не только Филиппа, но и лучшую подругу.
— Ты успокоишься уже? — проворчала Маша, тревожно закусив нижнюю губу. — Сколько можно мельтешить? Только раздражаешь.
— Как я могу успокоиться? — повышенным тоном ответила Люда. — Что, если что-то пойдёт не так… Сказали, что не больше получаса пройдёт! Мы тут уже целый час!
— А, ну-ка, замолчали обе! — громогласно произнёс Филипп. — Развели панику. Итак, рискую, притащив вас сюда…
— Хочешь сказать, что переживаем только мы?! — усмехнулась Люда. — Посмотри на свои руки… Трясутся так, как будто сегодня из запоя вышел! А ещё врач… Акушер!Словно профессия как-то могла влиять на неконтролируемые чувства.
— Прекратили пререкаться! — от возгласа Анфисы Петровна задрожали стены. — Все сели и спокойно ждём, пока выйдет врач.
Конечно же, Филипп волновался. Как бы он ни доверял коллегам, страх за жену и первенца никак не отпускал. Ещё и время тянулось мучительно медленно…
Когда Виталина сообщила, что беременна, Филипп решил сам принимать роды. Но Юрий Германович не позволил Северову даже переступить порог операционной… И теперь Филипп мучился от неизвестности, душившей сильнее самого ненавистного галстука.
— Да сколько можно… — простонал он, резко встав с лавки. — Пусть меня уволят, но я увижу её.
К счастью, лишаться тёплой должности не пришлось. В то время как Филипп вслух произносил свои мысли, из операционной вышел Роман. Устало сняв шапочку, он вытер от пота лоб и посмотрел на присутствующих.
— Поздравляю, папаша, — спустя минуту на каменном лице появилась широкая улыбка. — У тебя чудеснейшая девочка. Такая крикливая — жуть. Сейчас веселуху Ларе устроит, что та, сверкая пятками, сбежит от нас.
— Девочка? — дрожащим голосом переспросил Филипп. — У меня родилась дочка?
— Не сын точно, — Роман похлопал друга по плечу. — Здоровая девчонка… Три с небольшим килограмма. Сорок восемь сантиметров. Сама крохотная, а щёчки огромные…
— Спасибо, — еле сдерживаюсь слёзы радости, Филипп крепко обнял Романа. — Спасибо огромное! А как Лина?..
— Всё с ней хорошо. Я специально подольше был в реанимации, чтобы в этом убедиться. Думаю, теперь она понимает, как ошиблась.
Даже сейчас Филатов не упустил возможности подколоть Северова. Несмотря на то что он с достоинством принял поражение, в душе до сих пор был не согласен с выбором Виталины. Правда, все свои недовольства держал при себе.
— Когда мы сможем их увидеть? — обеспокоенно спросила Анфиса Петровна.
— Да, да! — подхватили девушки. — Нам нужно убедиться, что с Линой всё, правда, в порядке.
— Не раньше завтрашнего утра, — пожал плечами Роман. — И мамочке, и ребёнку нужно отдохнуть. Так что давайте я напою вас чаем, а потом вызову такси. Знаете, где у нас столовая находится?
Когда Филатов, взяв под руку Анфису Петровну, повёл всех на первый этаж, Филипп ещё несколько минут сидел в коридоре. Ему не верилось, что после стольких мучений он наконец-то стал папой. И чтобы окончательно убедиться в этом, Северов рванул в детское отделение.
Но прорваться туда было не так-то просто: суровая Лариса Николаевна, словно дракон, охраняла свою территорию. Издалека заметив приближающего Филиппа, она перехватила его ещё на подходе к отделению.
— Можно мне увидеть её? — поняв, что ему не позволят пройти дальше, спросил Северов. — Обещаю, руки не потяну! Просто посмотрю…
— Нет, — Лариса Николаевна была как никогда строга. — Девочка слабенькая ещё… Мы решили перестраховаться и дали ей кислород. Подожди немного… Хотя бы до завтра.
— Я хочу увидеть её! — настаивал Филипп. — Пусти…
— Нет же, неугомонный! Сказала, нельзя, значит, нельзя. Единственное, что могу предложить — видео. Если хочешь, давай телефон.
Разве у Филиппа был выбор? Конечно же, он мечтал увидеть дочку поэтому, не раздумывая, согласился. Ожидание Ларисы Николаевны мучительным. Бродя взад-вперёд, Северов гипнотизировал закрытую дверь. И, кажется, это помогло.
— Держи, — довольно улыбнувшись, Ларса отдала телефон. — Красивая девчушка… Не в тебя точно.
Но Филипп уже не слышал её. Всматриваясь в запись пухлощёкой девчушки, он чуть ли не рыдал от счастья. Невыразимая любовь к незнакомому ребёнку в этот момент разрывала его сердце. И как бы Филипп ни хотел сдержаться, он должен был поделиться ей…
С кем? Конечно же, с самым родным человеком — женщиной, ставшей для него целым миром.
В реанимацию попасть удалось проще. Медсёстры часто убегали по неотложным делам, поэтому Филипп без труда пробрался к Виталине.
— Как ты сюда попал? — прошипела она, увидев на пороге замыленного мужа. — Сумасшедший! А если заметят?
— Пусть смотрят, — подойдя ближе, покачал головой Филипп. — Всё равно сделать ничего не смогут… Я же врач и твой законный супруг — имею полное право! Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?
К сожалению, беременность Виталины не была гладкой. Ужасный токсикоз, страшные отёки, а под конец давление… Сегодня, ровно в тридцать шесть недель, из-за риска преэклампсии Лину пришлось планово оперировать.
— Всё уже хорошо… Правда. Голова немного болит, но Рома сказал, что скоро пройдёт… Ты видел Дашеньку?
— Меня не пустили к ней, — огорчённо ответил Филипп. — Но Лариса сняла видео. Смотри…
Дрожащими руками взяв телефон, Виталина не смогла сдержать слёз — там, покряхтывая, спало её чудо. Доченька — самая желанная мечта, долгожданное счастье. Теперь Виталина была не только женой, но и мамой… Мамой самой восхитительной девочки на свете.
— Спасибо, милая, — прошептал Филипп, пока Виталина в тысячный раз просматривала видео. — Спасибо, что дала второй шанс. Позволила вновь быть рядом с тобой… С вами! Сегодня ты подарила мне новый, абсолютный смысл жить… Теперь мы всегда будем вместе. Я люблю тебя, милая.
— И я люблю тебя, — оторвавшись от видео с дочкой, у мягко улыбнулась Виталина. — Спасибо, что ты у нас есть…
Этот день стал началом новой, полной радости истории, в которой два любящих сердца наконец-то нашли своё долгожданное успокоение.
Конец
Контент взят из интернета
Автор книги Ольховская Вероника