оглавление канала, часть 1-я
Я стала медленно спускаться по склону вниз, больше не обращая внимания на тех, кто остался на вершине. Торопиться не стала. Зачем? Это было мое время для полного осознания того, что я собиралась сделать. Конечно, у меня не было ни знаний, ни опыта Койды обо всех тех сложных процессах, происходящих при открытии барьера. И уж тем более, я совершенно не представляла, что случится при… Ну, в общем при том, что я собиралась сделать. Я не разбиралась в физических аспектах этого действия, но я точно понимала его моральные, так сказать, стороны. Во-первых, если я хорошо что-нибудь помнила из уроков физики, будет большой «бум». Правда, насколько он будет большим, представляла себе плохо. Да и ни к чему мне это было. Даже, если мне не удастся уничтожить темных, то, так или иначе, вход в эти врата для них будет закрыт навсегда. А вот дальше… Об этом думать не следовало. Разумеется, лютовать они будут, и последствия этого может очень плохо сказаться на моих родных и близких. А мне этого очень не хотелось. Значит, «бум» должен быть настолько великим, чтобы у них уже не возникло никаких желаний, то есть, совсем никаких. Что при этом случится со мной, уже не имело никакого значения. И меня это, как ни странно, нисколько не пугало. Весь этот процесс представлялся мне, как не совсем запланированный переезд из одного места в другое. Да, не в планах, да, слегка суетливо, и, да, жалко расставаться с друзьями. Но, при всем этом, жутко интересно, а что же там, на новом месте? А то, что оно это место имеет место быть (прошу прощения за тавтологию), сомнений у меня не было. Так что, ни огорчаться, ни рефлексировать по этому поводу не стоило.
Но вот какая заковыка… Был еще один аспект, о котором я, практически, ничего не знала. Разрушение барьера означало бы то, что соплеменники Койды больше не смогут быть связаны со своей прародиной. Не думаю, что они мне за это будут особо благодарны. Хотя, с другой стороны, альтернатива этому – присутствие темных на этой самой прародине. Думаю, в данной ситуации их выбор должен быть очевидным. Хотя… Откуда бы мне это знать доподлинно? Эх, жаль, что мне не удалось поговорить с Койдой! Но тут уж, как говорится, ничего не поделаешь. И потом… Он сам сказал: выбор за тобой. То есть, за мной. Вот я и выбрала. Были в моей душе сомнения, много их было, и маленьких, и больших, всяких. Но основным был страх, что я не справлюсь с тем, что задумала, что у меня просто не хватит ни способностей, ни сил, ни знаний. И вот это было плохо. Со всякими мелкими, я управилась быстро. Просто отодвинула их в сторону и не думала о них, а вот с самым большим своим сомнением, было намного сложнее. Я знала, даже из своего не очень большого и богатого жизненного опыта, что если перед задуманным ты начинаешь сомневаться, то лучше за это дело не браться вообще.
Дед мне рассказывал, что на войне формировались специальные заградотряды, боровшиеся с паникерами и дезертирами. Паника во время боя – это почти всегда поражение. Паника, как зараза, как некий сигнал всем живым существам, «спасайся, кто может». Срабатывает инстинкт самосохранения, и человек перестает контролировать ситуацию, и у него остается только одна мысль, бежать. Бежать и спасаться, не думая о последствиях. Не думая ни о чести, ни о совести, ни о долге. И это страшно. Потому что в этот момент он перестает быть человеком, становясь просто жалкой сущностью, которой, по нелепой случайности Творец подарил жизнь.
Я уже спустилась до того места, откуда начиналась спираль из странных камней. Кстати, я ведь так и не спросила, почему они такие странные, словно оплавленные, эти камни. Теперь, наверное, уже и на спрошу. Оглянулась назад и невесело усмехнулась. Вот он, мой заградотряд. Стоят, выстроившись в рядок. По центру стоит Иршад, и ветер треплет его седую бороду. Выражения лица мне отсюда не видно, но наверняка оно бесстрастно, как у деревянного идола. Рядом с ним, в своих великолепных и несколько нелепых одеждах стоит Павел или, как его там зовут на самом деле. Его рука все еще сжимает эфес сабли. Наверное, это придает ему уверенности в собственных силах. Я покачала головой. Если человеку для уверенности в собственных силах и способностях нужно оружие, то у этого человека большие проблемы с психикой и еще, огромная куча всяких комплексов. Но, если честно, мне на это наплевать. Он мне никто, ни друг, не сват и не брат. Так что, пускай со своими комплексами катится… В общем, направление движения понятно любому уличному мальчишке, и озвучивать его смысла не было. Чуть поодаль стоит «Сергеич». Лица не вижу, но поза его очень напряженная, словно он в любой момент может кинуться. Только, вот непонятно, куда и зачем. Эх, жаль, что у меня было слишком мало времени и ума, чтобы разобраться с ним до конца. Глядишь, появился бы союзник в стане врага. Хотя, может и нет… Тут, как говорится, как карта ляжет.
Ну все… Довольно оттягивать время. Это все равно ничего не изменит. Наверняка, эти трое составляли не единственную «линию обороны». Где-нибудь за камнями и по кустикам, в общем, по всему склону, запрятались эти странные «люди в черном», следящие за каждым моим движением, за каждым действием. У меня даже появилось желание немного подразнить их напоследок, выкинув что-нибудь эдакое. Ну, например, взять и рвануть сейчас отсюда куда подальше. Далеко, конечно, мне убежать не позволят, но нервы я им пощекотать этим сумею. Усмехнулась своим мыслям. Не стоит. Не стоит самой себе усложнять и растягивать пытку. Никогда не была поклонницей поговорки «назло мужу сяду в лужу».
Постояв несколько минут еще в раздумье, сделала несколько шагов и встала в начале тропы. Глубокий вдох-выдох помог мне настроиться на то, что нужно было совершить. Непроизвольно моя рука нащупала в кармане рукоять перочинного ножика. Возможно, мне это показалось, но я почувствовала, словно в меня вливается некая сила, бодрящая тело и вносящая покой в мысли, то, что мне как раз сейчас так было необходимо. Губы непроизвольно прошептали: «Спасибо…» К кому я обращалась? Трудно было понять, и невозможно объяснить. А я и не пыталась. Но знала, что стоит мне сейчас сделать только один шаг и возврата уже не будет. Планируя все это ночью, я не думала, что на деле будет так страшно. Страшно сделать этот проклятый шаг! Крепче сжав в ладони папин ножик, я шагнула вперед. И все. Все пропало, исчезло растворилось. Все эти Иршады вместе со своими армиями и амбициями, костюмированный «бал» Павла и сухая, почти злая отстраненность «Сергеича».
Легкое покалывание во всем теле заставили сосредоточиться на том, чтобы «услышать» звучание этой энергии. Несколько мгновений я стояла на месте, позволяя этим неведомым силам почувствовать меня и самой «пропитаться» этими волнами, вплести их движение в биение собственного сердца. Когда по всем жилам побежало знакомое тепло, а пальцы стало покалывать, сделала следующий шаг, и больше уже не могла остановиться. Я шла этим змееподобным открытым лабиринтом все быстрее и быстрее. Но теперь я это делала не бездумно, как в прошлый раз. Я накапливала энергию этих волн, слушая их звучание в самом своем сердце. И вопрос, как усилить амплитуду их колебаний, уже не мучал меня. Я это знала.
Воспоминания хлынули в мой мозг, с каждым следующим шагом становясь ярче, объемнее. Корзина душистых ландышей в моих руках, улыбка деда, глядящего на мою восторженную мордашку сверху вниз. Мы с Танькой в белых фартуках с огромными букетами гладиолусов, шагающие по залитой солнцем аллее на торжественную линейку первого сентября в школу, Юрка, смущенно шмыгающий носом, стоя на моем пороге, с полным подолом ворованных яблок в собственной рваной рубахе, мамины руки, с чуть суховатой тонкой кожей, осторожно поправляющие одеяло на моем плече, праздничный пирог с едва подгорелой корочкой на обеденном столе, покрытом бархатной темно-вишневой скатертью с огромными кистями, первый мой кулинарный опыт. Это было похоже на какой-то фильм, который я просматривала кадр за кадром, внося в каждый эпизод все новые и новые детали и краски, делающие эти образы яркими и очень живыми. Мне казалось, что я вновь проживаю свою жизнь, в которой уже не помнилось ничего плохого, жалкого или гадкого. В ней, в этой жизни, было только счастье, только радость осознания, что я жива! Оказалось, что понять это было самым важным делом всей моей жизни!
Я шагала и шагала по петляющей тропе, огороженной странными камнями с расплавленными боками, и при каждом моем шаге эти камни вспыхивали сияющими снопами света. Этот свет обволакивал меня ярким коконом, и за его стенками я уже с трудом могла разобрать расплывчатые контуры кустов и камней, разбросанных по горному склону. И вот, тропа закончилась на самой вершине горы. Я не знаю, видна ли была вся эта «иллюминация» вокруг меня, стоявшим там людям, или это было только в моей голове, в моем воображении. Но они смотрели на меня расширенными от изумления глазами, замерев статуями на месте. Но, честно говоря, мне уже было все равно. Сейчас мне предстояло… Предстояло сделать последний, и, возможно, самый главный шаг в моей жизни. Энергия бурлила во мне, выплескиваясь через край, вихрясь в воздухе световыми жгутами переплетенных линий. Я уже подняла руки, чтобы приложить их к камню, возрастающий звук которого я уже слышала. Барьер вибрировал на высокой частоте в такт биения моего сердца. Как вдруг, откуда-то сбоку раздался пронзительный крик:
- Нюська-а-а-а… Не смей!!! Остановись!!! Нюська-а-а-а….!!!
Я замерла на месте, и стала крутить головой, пытаясь понять, откуда раздается этот родной до боли, и такой знакомый голос. Из-за огромного скопления валунов, держась одной рукой за серый гранитный бок, выбиралась… Танька! Лицо ее было вымазано в грязи, светлые волосы растрепались, на руках были видны ссадины, будто она очень долго выбиралась из какой-то ямы. Она дышала тяжело и прерывисто, как после долгого бега.