16.01
Те-Анау – Милфорд-Саунд – Куинстаун
Милфорд Саунд. Огромный фьорд, который Киплинг назвал восьмым чудом света. Мощные ледники миллион лет выгрызали эти девятнадцать километров в суше.
Дорога туда идёт по горам, вокруг которых, словно в невесомости, парят обрывки облаков; через тоннели с громадными неотшлифованными камнями, жутковато нависающими над машиной; сквозь дождевые леса повышенной сказочности – с блестящими от теплой влаги папоротниками, болтающимися воздушными корнями, мшистыми стволами.
Здесь чудесным образом сочетается несочетаемое: в одном кадре можно увидеть и горы, и пальмы, и снег, и сочно-зеленую траву, и море, и скалы с распластанными на них тюленями. Очень напоминает картины Фредерика Чёрча.
Это самое влажное место на земле – больше двухсот дней в году дожди. Но нам – вот неожиданность – повезло. Солнце и не собиралось прятаться в облака.
Прогулочных корабликов в Милфорд-саунде много, мы купили билеты на ближайший и поплыли вдоль залива в сторону океана. Сильный ветер с брызгами воды бил прямо в лицо. Сначала все туристы были на палубе, но минут через десять, по мере намокания и обветривания, энтузиазм поутих, и большинство людей перетекли в закрытую кабину.
Мы свободно стояли на носу. Кораблик то летел на всех парусах, то подходил прямо к берегу и замедлял ход, чтобы туристы могли оценить многочисленные водопады: тонкие бодрые ниточки, плоско стекающие по скале ручьи, мощные потоки. Они торопливо и весело сбегали с высоких скал, дробились о камни, и в водяной пыли над Милфорд-саундом плыли радуги. В некоторых местах ветер играл с водопадами: не давал струе упасть во фьорд – подхватывал ее и снова забрасывал на скалу. Удивительное зрелище: вода течет и вниз, и вверх!
Легкое марево, лежащее над фьордом, создавало ощущение фантастичности проплывающего мимо пейзажа. Казалось, дымка рассеется и вместе с ней исчезнут и лесистые горы с плешками голых камней, и белые струйки водопадов, и неподвижные полосы облаков над ними. Возможно, именно так исчезла мечта маори о вечной жизни после гибели древнего героя Мауи, который сражался здесь с богиней ночи за бессмертие людей. Неразлучная с ним птица пиопио металась в отчаянии между скал фьорда, оплакивая друга. Второе официальное название Милфорд-саунда – Пиопиотахи, что в переводе с маорийского означает «Одинокая птица пиопио». Вечной жизни у пиопио тоже не получилось: век назад их род полностью вымер.
Иногда кораблик зависал около колоний морских котиков, которые светски загорали на камнях. Один некрупный светлый котик с маленькой мордочкой томно лежал на боку, облокотившись на ласт, и смотрел на большого темного усача, который с камня чуть ниже, спустив зад в воду, тянулся к светлому, активно мотал головой и дергал плечами. Ну точно пляж Геленджика: только что прилетевшая отдыхать бухгалтерша компании «Веселенькие ситцы» из Иваново, которую в экспресс-режиме охмуряет бодрый старший механик автопарка № 3 из Нового Уренгоя, потому что у него предпоследний день отпуска.
Мы вышли в океан, вдохнули свежий ветер и снова нырнули во фьорд. Кораблик, понимая, что туристы на красоты насмотрелись и котиков обсняли, вплотную подошел к огромному водопаду. Мы фотографировали. Вот уже первые брызги – а кораблик не останавливается. Да он прям под водопад ныряет! Радужные струи воды падали с высоты десятиэтажного дома и с веселым шумом заливали палубу. Восторженные визги – турист доволен - кораблик отошел от водопада. А за ним уже лез купаться следующий – словно банный день в Сандунах.
Хорошо, мы быстро спрятали под куртки камеры и фотоаппараты. Мокрые до нитки, но с улыбками до ушей, стояли на палубе, сохли и даже не думали о том, что легко можем простудиться.
Да, здесь, уже когда мы возвращались к машине, нас атаковали какие-то мелкие гадкие кусачие мошки. Впервые в этой стране кто-то захотел нашей крови!
Из Милфорда мы отправились в Куинстаун. Вдруг впереди – затор. Смотрим – односторонний тоннель, горит запрещающий сигнал светофора. Ладно, подождем. Вдруг прямо к нам неспешной боцманской походкой от обочины направился крупный зеленый попугай. Мы выскочили из машины – надо же посмотреть на птичку. А птичка ничего не боялась, подошла вплотную и явно ждала еды.
- Таможенная пошлина! Или плата за проезд, - засмеялись мы, выдали Жене порцию печенья, и он с удовольствием покормил крылатого таможенника. Попугай взял большой кусок прямо из рук, не спеша отошел к обочине, где с горы струился ручеек, намочил печенье в воде и съел. Потом вернулся и выжидательно уставился на Женю. Тот присел и протянул руку с печеньем. У тоннеля собрались еще машины. После Жениного печенья попугаю предложили ягоды, бананы, хлеб. Нормальный такой обед.
Зажегся зелёный, кеа быстро убрался в кусты. Хитрая птица, видимо, приватизировала тоннель и берет с людей плату, как Остап Бендер за посещение Провала. Взамен позволяя с собой фотографироваться. Это высшая ступень эволюции платных фотографов: не мужик с обезьянкой или птицей, а сама обезьянка или птица.
Пока попугай ел, мы прочитали, что это – кеа. Они очень умные и кормятся на таких участках дороги: светофор означает, что машины гарантировано будут стоять столько времени, сколько хватит на легкий перекус маленькой птичке.
В Новой Зеландии все так: попугай запросто может парализовать движение, дерево посреди будущего тротуара не спилят, а, скорее, обойдут асфальтом; дорожки, указатели, ограждения – все сделано для того, чтобы сохранить природу нетронутой, такой, какой она была во времена расцвета маори.