Алексей поднял голову и стал вглядываться в черное, ночное небо, усеянное холодными огоньками.
- Господи, научи! Подскажи, что мне делать?
- Как решить жизнь мою далее?!
Но небо молчало. Может потому, что это было чужое небо?
Больше года прошло с того момента, как принесли Алексею письмо от отца. Писано было в Дании. Привез его граф Толстой. Передавая письмо, поклонился, а на лице была такая злобная ухмылка, будто знал он, что писано лично ему, цесаревичу Алексею отцом его, Петром.
- Отвечать не нужно Алексей Петрович, сказал граф, надобно исполнить.
Сказал и вышел из горницы. Ни знаков уважения к наследнику, ни почтения. Ничего.
- Ефросиньюшка! Закричал Алексей.
- Душа моя! Ефросиньюшка!
Через мгновенье дверь внутренних покоев отворилась и вбежала она. Дышала ровно, видно была где то рядом. В глазах ужас.
- Что родименький?! Алешенька! Напугал тебя этот Толстой? Что? Алешенька!
Запричитала, закудахтала баба. Алексей утонул в ней. В её руках, мощных и полных грудях, в гладком и волнующем животе её, под тонкими одеждами. Со всхлипами рыдал он в её объятиях. Нервность и готовность к психическому срыву унаследовал он, видимо, от отца.
Только припадки Петра были ужасные и могучие, как и сам царь, а у Алексея - бабьи, слезные и скоротечные. Алексей был похож на мать.
Евдокия Лопухина - первая красавица высшей боярской Москвы! Да только где она? Та Москва!? Тихая, патриархальная, с обширными яблоневыми садами, теремами боярскими, голубятнями, церковками. Уютная и пыльная. Утопающая в малиновых перезвонах старинных, византийских колоколов.
С соколиной охотой за Москвой - рекой. Девичьими песнями и хороводами на Воробьевых горах и лугах, гаданьями на " суженого ", всё это осталось где то там, далеко, за стрелецкими бунтами, за северной войной...
Теперь порядки другие, да и люди другие. Быстрые, злые. В коротких зеленых и синих кафтанах. Ходят быстро, почти бегом! Слова иностранные, бесовские, так сыплются изо рта. Усатые, молодые. Какого роду- племени?
Алексей успокоился понемногу, перестал с надрывом дышать.
- Вот, батюшка Петр Алексеич письмо изволил прислать.
Сказал он тихо. Ефросинья осторожно взяла бумагу и положила её на стол рядом. Читать она не умела. Но знала, что письма от царя ничего хорошего Алешеньке не сулят.
- Опять бранит тебя, сокол мой ясный? Опять не доволен?
Спрашивала она и целовала высокий лоб его и глаза, запуская руки в черные волосы, волнами сходившие ему на плечи.
- Бранит, это всегда. Желает он, чтоб я к нему в Данию ехал немедля. Что бы прям в след за Толстым!
- Господь Вседержитель! Зачем это?
Почти вскрикнула Ефросинья. Алексей прижал ладонь к её рту.
- Тихо! Не кричи. Жена его, Катька немецкая на сносях, того и гляди мальчика родит. Отец очень его ждет. Сказывал из посольства вернется - коронует её, а дочек привенчает. И станут они принцессами. Найдет им женихов из государей иноземных, те ему наследников и нарожают. А если Катька мальчика родит, так он наследником престола станет. Поняла ты?
Ефросинья хоть и была в прошлом кухаркой, крепостной боярина Никифора Вяземского, а поняла быстро, что положение Алексея как наследника, сильно пошатнулось. А вызов в Данию вообще может стать последним путешествием Алексея.
- Поняла, поняла соколик мой. Беда. Заплакала сама, но целовать не перестала.
- Что ж делать то? Ослушаться царской воли?
Она обхватила его голову руками.
- Убъет ведь, Алешенька! Что ж делать то? Господи!!?
Алексей посмотрел на свою любовницу странными, страшными глазами.
- Не убъет. Не убъет!
Почти крикнул он.
- Не посмеет.
А потом, как в бреду, ходил по горнице взад и вперед размахивая длинными, как у отца руками, хватал бумагу, перья, бросал все это в походный сундук. Рылся в столе и шкафах. Затем, резко остановился, повернулся к Ефросинье. Лицо его было бледно и глаза выделялись на нем особо тёмно.
- Бежать! Коротко сказал Алексей и вышел из горницы.
- Бежать!!! Прокричал он из сеней.
- В Вену! К королусу Карлу! Сегодня же!
Алексей опустил голову. Над ним всё так же безучастно и холодно мерцали звезды. Чужие звезды. Неаполитанский замок Сант- Эльмо не спал. Там готовили его, Алексея, отъезд домой. К отцу.
Угроза войны с Россией быстро отрезвила Венский двор. Карл VI совсем не хотел ссориться с Петром. Посланники Императора, Петр Толстой и Александр Румянцев были очень убедительны и щедры. Священная Римская Империя без предварительных переговоров согласилась выдать на родину цесаревича Алексея, а так же и всех кто с ним был. Решено было тако же отправить все письма цесаревича к зарубежным монархам и бумаги личные его императорского высочества, отдельным багажом. Чтобы Алексей Петрович не смог воспрепятствовать прочтению сих бумаг отцом его и Императором Всероссийским Петром I.
В это же время в преображенский приказ было рекрутировано 8 кнутобойцев, а в подвале для пыток поставлена новая дыба.
#пётр_первый, #цесаревич_алексей, #римская_империя
(Автор текста Константин Лапушкин)
Хотите узнать больше об исторических событиях? Тогда подписывайтесь на наш канал прямо сейчас! Новые статьи выходят регулярно, и ваша поддержка помогает нам становиться лучше. Лайки и комментарии – наша мотивация продолжать!
Чтобы не пропустить новые статьи, кликните на иконку колокольчика вверху страницы.