Утром Нина проснулась уставшей, как будто не отдыхала, а выполняла сложное задание в полевых условиях. Несколько минут после отключения будильника еще лежала в постели, прислушиваясь к звукам из гостиной и надеясь на то, что Гаврила сбежал из дома.
Но нет, мужской голос отчетливо было слышно даже за плотно закрытой дверью. Тут же слышался голосок Мишки, явно довольного тем, что папа вернулся домой. Нина же пока до конца не понимала, рада ли она случившимся переменам, но она точно знала, что обязана была помочь Гавриле и спасти его от попадания на дно.
— Мам, папа завтрак сделал! — дверь в комнату Нины открылась, и в проеме показалось счастливое личико Мишки. Наверное, ради вот этого выражения детского лица и стоило терпеть присутствие в доме бывшего. Нина улыбнулась сыну и поднялась с постели.
Под «завтраком» подразумевались несколько сваренных вкрутую яиц, нарезка хлеба и толстые ломти колбасы, разложенные на блюдце. Чайник уже вскипел, а Гаврила с довольным лицом сидел за столом и смотрел на Нину.
— Доброе утро, дорогая, — сказал он и улыбнулся ей.
Мишка убежал умываться, а Нина, присев за стол напротив Гаврилы, усмехнулась и задала мучавший ее вопрос:
— А ты своей Зине тоже завтраки готовил?
Довольное выражение лица Гаврилы тут же сменилось на свою полную противоположность. Видимо, упоминание об ошибке прошлого болезненно било по мужскому самолюбию. Еще бы, Гаврила ведь не привык быть брошенным, он предпочитал бросать сам.
— Не готовил, — буркнул он, — и какая разница сейчас? Я не хочу о ней вспоминать и не хочу, чтобы ты напоминала.
Нина пожала плечами и взяла с тарелки кусок колбасы. Покрутила его в руке, потом надкусила и положила обратно на блюдце. Ей показалось, что колбаса не имела никакого вкуса, как будто она бумагу прожевала. Смотреть на Гаврилу было также неприятно, как есть колбасу, похожую на безвкусный картон.
— Не хочешь? А ты сразу огласи весь список того, чего ты хочешь, а чего нет, чтобы я не ошиблась.
Гаврила покачал головой:
— Ты можешь сколько угодно злиться и припоминать мне прошлое, но от этого ничего не изменится. Я уже осознал свою ошибку, я готов за нее отвечать, но хочу, чтобы ты знала: я буду рядом со своим сыном несмотря ни на что.
«Хочу, хочу, хочу!» Нина только и успевала запоминать обо всем, чего хотел Гаврила. А чего хотела она сама? Навряд ли повторения той же истории, но ведь внутри все равно что-то дрожало при одной мысли о том, что у этого мужчины могла быть другая женщина. Нина продолжала ревновать Гаврилу, а, следовательно, любить его. О том, заслуживал ли он этой любви, Нина старалась не думать, потому что знала точный ответ: нет, не заслуживал.
На работе Нину ждал сюрприз: в вазе на ее рабочем столе в складском помещении стоял букет цветов. Напарница Нины Анжела с усмешкой косилась на нее и молчала.
— Откуда розы? — спросила Нина, хотя уже начинала догадываться о том, откуда они взялись.
— Виктор принес, — как ни в чем не бывало отозвалась Анжела, — типа, у тебя два месяца работы тут. Типа юбилей.
Нина напрягла память и убедилась в том, что сегодня был именно тот день – ровно два месяца назад она столкнулась с Виктором у витрины его еще не открывшегося магазина. Только ведь не одну Нину приняли на работу, Анжелу тоже, да и других девочек взяли в магазин два месяца назад. Почему же цветы только для нее?
— Странно, — проговорила Нина, не найдя, что ответить напарнице.
— А чего тут странного? — та снова усмехнулась, — влюбился мужик, пропал. Вот и повод для цветов.
Нет, такого быть не могло. Как она, простая продавщица с сомнительным прошлым и четырехлетним ребенком, невзрачная и совершенно не амбициозная, вдруг стала магнитом для такого интересного и умного мужчины как Мальцев? Наверное, Анжела что-то придумала или же это вообще был просто розыгрыш, и не Виктор поставил эти цветы в вазу.
Однако, это и в самом деле были цветы от Мальцева. Он приехал в магазин ближе к вечеру, поздравил Нину с «юбилеем» ее работы, а еще сообщил о том, что видит ее в должности бухгалтера.
— Вы ведь имеете диплом экономиста? — уточнил он.
— У меня среднее специальное образование, — ответила Нина, — но я не бухгалтер, даже курсов не заканчивала.
— Вот и отлично, — невозмутимо сказал Мальцев, — значит, закончите. Я оплачу курсы, а сразу после получения документа вы приступите к обязанностям бухгалтера.
Нина ошарашенно молчала. Цветы, новая работа, возможность карьерного роста. Неужели все это происходило с ней? Два с половиной месяца назад она едва справлялась со своими эмоциями, а тут столько всего хорошего вдруг стало происходить! Ну, если не считать возвращение Гаврилы… Хотя, может быть, в этом тоже были свои плюсы?
Дома Нину ждал порядок и ужин: Гаврила заказа пиццу, взяв деньги из шкатулки, в которую хозяйка дома обычно складывала остатки зарплаты на «черный» день. Нина не захотела ругаться по этому поводу с Гаврилой, просто про себя решила, что теперь будет прятать деньги в другое место.
— Мам, пицца! Папа пиццу заказал! — Мишка прыгал вокруг кухонного стола и хлопал в ладоши. Когда сын поел, посмотрел мультики и лег спать, Нина решила поговорить с Гаврилой.
— Зачем ты взял деньги из шкатулки? — спросила она, все же не сдержавшись. Ей претило то, что бывший сожитель снова ворвался в ее жизнь, а теперь чувствовал себя в ее квартире как у себя дома, — почему ты не спросил разрешения? Я откладывала эти средства на совсем другие расходы.
Гаврила вдруг улыбнулся, поднялся из-за стола, приблизился к Нине. Раскинул свои огромные руки в стороны, а потом наклонился к ней и крепко обнял ее.
— Девочка моя! — выдохнул Гаврила прямо в ухо Нине, — ну разве мы с тобой чужие люди? Да, я временно нетрудоспособен, но я потом все тебе компенсирую. И Мишку я люблю, он наш сын, я порадовать хотел и его, и тебя.
Внутри у Нины стало тепло, даже жарко. Она отвыкла от мужских объятий, а тут на нее как будто волна нежности нахлынула. Захлестнула ее с головой, даже перед глазами звездочки запрыгали. Оказывается, она все еще что-то испытывает к этому мужчине, причинившему ей боль, но все еще волнующему ее.
В ту ночь Гаврила остался в ее комнате, и все снова стало прежним. Опять он был мужем, а Нина – его женой. И хотя нигде написано об этом не было, все равно мужчина и женщина воспитывали общего ребенка, вели совместное хозяйство, спали в одной постели.
Виктор же продолжал оказывать Нине знаки внимания. Теперь она училась за его счет, готовилась стать бухгалтером и очень много работала. Нине хотелось быть полезной Виктору, она чувствовала себя благодарной ему за все то, что мужчина дал ей, в особенности, за возможность развиваться и двигаться вперед.
— Что-то я Мишу давно не видел, — через неделю после возвращения Гаврилы Виктор заметил, что маленького помощника Нины не было заметно в магазине, — он не заболел?
Нина почувствовала неловкость, ей почему-то стало жутко неудобно за то, что она впустила в свою жизнь Гаврилу, предавшего ее.
— Он с отцом, — врать Нине не хотелось, она была полностью откровенна с Виктором и потому чувствовала себя оказавшейся в неудобном положении.
Брови Виктора взлетели вверх, он был явно удивлен ответом Нины.
— Вы ведь говорили, что с его отцом больше не живете, — заметил Виктор, и Нине вдруг стало страшно: а что, если он сейчас выгонит ее? Мальцев брал ее на работу как одинокую и полностью беспомощную женщину, нуждавшуюся в деньгах и стабильности, а теперь в ее жизни снова был мужчина, следовательно, нуждаться ни в чем Нина не должна была по умолчанию.
— Он попал в сложную жизненную ситуацию и временно снова живет у нас, — ответила Нина, ощущая себя лгуньей и предательницей, — это все ненадолго.
Виктор ничего ей не ответил, однако Нина ощутила холодность, пролегшую между ней и Виктором с того дня. Больше он не дарил ей цветов, в магазине стал появляться реже, а, приезжая, почти не общался с Ниной.
Она чувствовала тоску, ей казалось, что все она делает неправильно, что поступает несправедливо по отношению к Виктору и, в первую очередь, к себе самой. Так хотелось прийти домой и указать Гавриле на дверь, но он оказался в безвыходном положении, хотя мог переехать к родителям и жить у них. Эта мысль не давала Нине покоя, ей не хотелось жить так, как они жили с Гаврилой, это была не семья, а какая-то ее имитация.
С Виктором же все было иначе. Он умел заботиться, знал, как сделать так, чтобы женщина чувствовала себя в безопасности, и эти его старания, как и его поддержка были для Нины чем-то необычным, кажущимся незаслуженным.
— Что-то твой Мальцев перестал тебе цветы таскать, — подметила проницательная Анжела, которая с любопытством наблюдала за тем, как Виктор пытается проявлять к Нине знаки внимания.
— Он сделал это всего один раз, — осторожно заметила Нина, — и это ничего не значило.
— Похоже, да, — согласилась коллега, — просто пытался быть хорошим начальником, но недолго продержался.
Сказала это и хмыкнула, так как будто специально хотела сделать Нине побольней. И без слов Анжелы было ясным то, что между простым продавцом и будущим бухгалтером и ее начальником быть ничего не могло. Просто мужчина решил проявить жест доброй воли, а Нина придумала себе всякого, вплоть до того, что между ней и Виктором что-то могло сложиться, если бы не возвращение блудного Гаврилы.
С тех пор Нина перестала задаваться вопросом о том, а что именно чувствовал к ней Мальцев. Не было ничего и точка – так ей было проще думать, чтобы не сойти с ума от собственных размышлений.
Дома ее ждал Гаврила, он старался быть полезным, но при этом не особенно утруждал себя в этих стараниях. Две переломанные руки были ему в этом оправданием, он пытался крутиться вокруг Нины, имитируя бурную деятельность, но денег в дом не приносил, зато продолжал периодически залезать в заначку хозяйки дома.
Последней каплей стало то, что Нина начала подозревать Гаврилу в очередной подлости. Вернувшись однажды домой чуть раньше из-за досрочно закончившихся курсов обучения, она застала своего сожителя флиртующим с соседкой.
Людмила, молодая и замужняя женщина, вела себя крайне вызывающе и откровенно намекала Гавриле на то, что не против была бы с ним остаться наедине. Этот разговор велся на лестничной площадке, и Нина, поднимаясь на четвертый этаж, отчетливо слышала каждое их слово.
— Ты же знаешь, Гаврюша, что мой все время по командировкам мотается, — воодушевленно сообщала Людмила Гавриле, а тот пока помалкивал, слушая пламенные речи соседки, — у меня мужика в доме, считай, нет. Тяжело так жить, Гаврюша, без мужика-то.
— Понимаю, — сердобольно ответил Гаврила, помолчав немного, — я ведь тоже живу у Нинки на птичьих правах. Мужиком себя не чувствую, да и бабы, можно сказать, у меня нет.
— Ну так ты заглядывай ко мне, согреем друг друга душевным теплом, — промурлыкала Людмила, — и не только душевным. Ой, Ниночка идет! Здравствуй, соседка!
Гаврила испуганно уставился на Нину, а она предпочла сделать вид, что этого разговора не слышала. Только вот внутри стало так противно, что хотелось поскорее снять с себя одежду и под душ залезть, чтобы смыть с себя всю услышанную и представленную ей в мыслях грязь.
Надо же, оказывается, Гаврила, который третью неделю спал в одной постели с Ниной, жил на ее деньги и питался тем, что она готовила, не чувствовал, что рядом с ним есть женщина, которая о нем заботится. Это было так странно и одновременно с этим так мерзко, что Нина едва сдержала порыв, чтобы не вцепиться Гавриле в лицо и не расцарапать его ногтями. Ну уж нет, вести себя она так не будет, а вот выводы на будущее сделает.
Ещё больше историй здесь
Как подключить Премиум
Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк и подписка.