Шторм утих только на вторую неделю, но к этому времени бриг представлял собой жалкое зрелище. Вообще-то ему досталось ещё перед штормом, когда они еле отбились от британца. Новенький корвет, с полной уверенностью в собственных силах, атаковал их в открытом море. Бой разгорелся страшный, нанося повреждения обоим судам. Излюбленная британская практика, разорвать книппелями паруса, а потом добить неподвижное судно.
Только и их капитан, вечная ему память, оказался не лыком шит. Пушки правого борта перекатили на левый и подняли повыше, чтобы били по парусам британцев. Через полчаса на обоих парусниках не осталось и квадратного ярда целых парусов. А в это время их штатные пушки выбивали орудийные расчёты.
Такой наглости от этой калоши британцы не ожидали, но их пушки уже стреляли не так резво, постоянно пополняя орудийную прислугу. В итоге удалось убить их канонира и тогда корвет отказался от сражения, отвалив на остатках парусины в сторону.
– Однако, – рулевой осмотрел палубу.
Залитая кровью, она производила страшное впечатление. Стонали раненые и умирающие, из тех, кто способен что-то делать, не наберётся и десятка человек.
– Нам повезло, – боцман Рене зажимал простреленное плечо, – в дыму сражения они не поняли, что нас почти не осталось.
Тут он прав, да и наши пушки вели огонь до последнего, проводив парой залпов удаляющегося противника. Не догадались британцы задействовать второй борт, да они и не дали им такой возможности. Очень медленно, под одним блиндом, они поползли по ветру. Судовой врач погиб, но они перевязывали друг друга. Впрочем, живых осталось слишком мало, а утра дождались ещё меньше.
Они занялись скорбным делом, отправляя умерших за борт. В гамаки не заворачивали, парусина требовалась, чтобы пошить паруса. Лучше бы они этого не делали, а тогда это казалось правильным. Подняв на израненные мачты паруса, наскоро пошитые из гамаков, они уже считали, что судьба улыбается им, но тут разыгрался такой шторм, как будто сама преисподняя спустилась на их головы.
Шквал налетел так неожиданно, что они не успели убрать паруса. Тех, кто попытался забраться наверх по вантам смыло в море вместе с рухнувшими мачтами. Теперь их осталось только пятеро, из которых трое серьёзно ранены. Рулевой Гийом стол у штурвала почти бессменно, только иногда его сменял боцман Рене. Остальные лежали в кают-компании и страдали от безумной качки.
После падения мачт, бриг стало разворачивать боком к волне, но они, бросив штурвал, вместе с Рене обрубили остатки вант, и парусник выровнялся. К концу недели блинд сорвало большой волной. Гийом кинулся в шкиперскую кладовую и едва успел поднять на палубу штормовой трисель. Треугольник толстого брезента поставили, как летучий кливер, используя обломок мачты. Это давало возможность удерживать судно кормой к волне, хотя сил тратилось столько, что, едва дождались конца шторма. Они убрали парус, сделав из него плавучий якорь, и поставили его с носа, ветер выровнял бриг теперь носом к волне. Вот тут оба повалились на палубу и заснули прямо у штурвала.
– Гийом, Рене! – канонир Батист пришёл в себя и вышел на палубу. – С кормы виден какой-то остров!
Они проснулись и посмотрели за корму. Остров невелик, но до него не так уж и далеко.
– Поднимаем якорь и идём к острову, – Гийом рулевой, сейчас он посчитал себя вправе принять решение.
Трисель занял прежнее место, между бушпритом и огрызком мачты. Бриг потащился так медленно, что хотелось прыгнуть за борт и плыть. Только наличие акул останавливало их.
– Там ещё парочка штормовых триселей осталась, – вспомнил Гийом.
– А куда мы их поставим? – Рене ещё до конца не выздоровел.
На такую рану мало недели, но одна рука у него работала.
– Один поставим между мачтами, а второй вместо блинда, рей почти цел.
Именно, почти, примерно треть блинд рея отломилась, но и трисель невелик. Одному неудобно проделывать такую работу, но Рене нужен на штурвале. Между мачтами поставили дружно, канаты ещё имелись в кладовой. А вот под бушпритом пришлось повозиться, но Гийом сразу привязал все три фала и осторожно занялся постановкой паруса. Едва не сорвался в воду, но брезент повис на «раненом» рее и наполнился лёгким ветром.
Сказать, что судно получило ход, было бы слишком оптимистично. Нет, ход был, но скорее от парусности корпуса, чем от таких прусов, до обидного мало, примерно полтора узла, но это был ход и ход вполне управляемый. Зато они хорошенько рассмотрели остров при подходе к нему, даже заметили небольшую бухточку, едва вмещавшую их судно. Пришлось перекладывать шкоты, но они вошли в бухту и стали на якоря.
– Я на берег, посмотрю, что там есть из жратвы, – Гийом решил воспользоваться яликом, который, к общей радости, остался на кормовых шлюпбалках.
Спускали его вдвоём с Рене, тот морщился от боли, но пустой ялик они спустили осторожно. Шлюпку смыло во время шторма, как и вёсла, но пара осталась в ялике, привязанная к банкам. В лодку он спустился по талям, ибо другого пути не было Прихватив пару пистолетов и абордажную саблю, Гийом отплыл на остров. Вытащив нос лодки на песок, он углубился в заросли.
Остров достаточно велик, на нём должна быть вода и еда, надо просто обследовать его хорошенько. Углубившись в лес, он услышал голоса вдалеке и пошёл на них.
– Не ходите туда, сэр, – послышалось из-за кустов, и Гийом остановился.
Приготовив пистолет, он всмотрелся туда, откуда раздался голос.
– Я безоружен, иначе давно бы предпринял попытку освободить моих друзей, – продолжил незнакомец и вышел навстречу.
– Расскажите, что здесь не так? – Гийом хорошо говорил и по-английски, когда-то он был капитаном небольшой посудины в Кале.
– На этом острове живёт племя людоедов, – горестно вздохнул тот. – Мы плыли в Австралию, но наше судно затонуло, попав в ужасный шторм. Мы спаслись в шлюпке, но судьба занесла нас на этот проклятый остров. Моих спутников поймали дикари и держат их в клетке. Двоих уже съели, и я ничем не мог им помочь. Я отошёл в поисках воды и провизии, поэтому меня сразу и не схватили, а теперь я скрываюсь от этих кровожадных дикарей. Помогите мне спасти их, через неделю полнолуние и они снова съедят кого-то.
– Нас всего пятеро, – ответил Гийом, – причём, все ранены, кроме меня. Судно лишилось парусов в бою с британским корветом и мне будет непросто убедить ребят воевать за англичан.
– Мы ирландцы, – поспешил сообщить мужчина. – Больше всего я боюсь за Анну, она беременна и старая ведьма облизывается, глядя на неё. Там заправляет всем старуха, мерзкая тварь, которую боятся даже мужчины. Колдунья и большая любительница человечины, она убеждает их, что надо съесть всех, иначе племя погибнет. Их здорово выбили в последнем набеге за пленниками, там не больше десятка мужчин, а теперь она хочет, чтобы племя съело всех.
– Так они могут всех убить в полнолуние? – Гийома ужаснула такая перспектива.
– По одному за раз, у них какие-то свои правила, я не очень понимаю их язык, но есть можно только одного и только в полнолуние. Эти дикари привязывают беднягу между столбами и начинают избивать дубинками. Видимо отбивают мясо на живом человеке, а потом убивают ударом по голове. Только после этого жертву запекают на костре и съедают до последнего кусочка.
– Жуть, но за неделю мои ребята не поправятся.
– Я немного понимаю в травах, могу попробовать вылечить их. Меня зовут Грегор, а как ваше имя?
– Гийом, мы французы, – он решил не мешкать и отвести ирландца на корабль.
По пути тот собирал какие-то травы, набрав полную шляпу, а на корабле осмотрел раненых и принялся варить из трав какое-то снадобье. Порой он пробовал его на вкус, его передёргивало, но ирландец непременно улыбался. По окончании, он предложил выпить эту дрянь ребятам.
– Он сам пил это, так что не бойтесь, – перевёл я друзьям, – считает, что вы так быстрее поправитесь.
Ещё ирландец готовил какую-то мазь. Вдвоём, они убили акулу, и он вытопил её жир, смешав с травами. Чёрт побери, но он знал, что делал, парни поправлялись на глазах. За пару дней до полнолуния, когда все уже твёрдо держались на ногах, Гийом объявил, что в плену у дикарей находятся люди, в числе которых и беременная женщина. Оружия много, но вот состояние моряков ещё не очень.
– Заряжаем все пистолеты, по мушкету на каждого и попробуем перебить их раньше, чем дикари успеют что-то понять, – Гийом объяснил товарищам свой план, и все согласились с ним.
Вооружённые до зубов, а они прихватили и абордажные сабли с кортиками, все съехали на берег, для чего пришлось делать пару рейсов. Ялик мог вместить только троих, но ирландец уже собирался вплавь отправиться на берег.
– Не делай глупостей, нам нужны все, а ты наешь обстановку, – справедливо заметил Гийом.
Пока шли к деревне дикарей, Грегор сорвал какую-то траву и дал понемногу остальным, сказав, что надо прост разжевать во рту. Трава содержала какое-то вещество, боль утихла и появилась уверенность и даже желание сражаться. Деревня располагалась у подножья горы, которую дикари считали священной, во всяком случае, ходить туда им запрещено. Табу соблюдалось строго, но именно это позволило небольшому отряду приблизиться незаметно и расположиться в зарослях на склоне горы, дальше начиналась голая скала, но деревня располагалась как на ладони.
Почти в центре деревни стояла бамбуковая клетка с людьми, в самом центре горел огонь, а ближе к горе два столба. Вот дикари вытащили из клетки беременную женщину, старая колдунья послушала живот и рассмеялась, махнув в сторону столбов. Пленники подняли возмущённый крик, но их просто избили палками и заперли обратно в клетке. Женщину привязали к столбам, растянув руки и ноги в стороны и уже взялись за дубинки.
Но тут из зарослей ударили мушкетные выстрелы. Вслед за ними показали и мужчины с пистолетами. Оставшиеся в живых схватились за копья, но против пистолетов они мало что могли поделать. Неожиданность нападения сыграла свою роль, и битва получилась короткой. На Гийома кинулась старуха с ножом, но он проткнул её саблей, и та дико завизжала. Он столкнул ведьму с клинка ногой, и старуха упала навзничь в костёр, страшно заорав от боли и страха.
От потрясения у женщины начались роды, но тут Грегор оказался на высоте. Отвязывать её было некогда, но он принял ребёнка на руки.
– Всем смотреть за ведьмами! – рявкнул Гийом, чтобы парни не расслаблялись.
Впрочем, женщины и не выказывали никакой агрессии, они оплакивали мужчин, но как-то не слишком горестно. Уже наутро Грегор рассказал о странных обычаях этого племени. Женщины принадлежали всем, каждый желающий мог воспользоваться, но право первой ночи оставалось за вождём. Ни о какой любви не могло быть и речи, так что и горе было невелико.
– Женщины говорят, раз мы лишили их мужчин, то должны их заменить, – прошло всего два дня и Грегор передал требование местных дам Гийому, считая того главным в это команде.
– Ну что же, требование справедливое, – усмехнулся тот. – Парни, местные красотки требуют нашей любви, мы же убили их мужчин.
Моряки думали недолго и уже в эту ночь все занялись делом. Убитых они похоронили в море, отправив к «священным» акулам, уж быть похороненными по местным правилам, заслуживают даже людоеды. Оставался открытым вопрос оснащения судна парусами, но местные дамы ловко плели циновки. Бриг на время стал похож на джонку, для этого пришлось убрать реи с мачт и основательно поработать над оснасткой. Но пробный выход в море показал надёжность таких парусов.
Проблему с мачтами решили просто, соорудив из реев «козу» вместо фок мачты, а под грот сняли бушприт. Центровка судна оказалась довольно удачной, а усилия на штурвале вполне допустимыми. К тому же, паруса имели широкие возможности для регулировки, стоило приспустить немного парус и всё становилось на свои места. Так же просто брались рифы, так что по вантам больше лазить не было нужды.
– Ну что, ребята, вы готовы уплыть отсюда куда угодно? – Гийом, на правах капитана собрал всех спасённых.
Парни уже немного соскучились по морскому ветру, хотя и жаловаться было не на что. Скучать местные красавицы им не давали, почти все понесли от бравых моряков, так что племя не исчезнет.
– Я остаюсь на острове, – заявил Грегор, – кто-то должен позаботиться о них и наставить на путь истинный. Хватит им есть людей, пора начать новую жизнь.
– Ну что же, это твоё право, хотя, столько женщин…– Гийом усмехнулся, - только смотри, как бы они тебя не съели.
– Ты знаешь, они по секрету рассказали мне, что не особо это и приятно, есть людей. Это старая ведьма обожала такое «блюдо», особенно младенцев, но я попробую привить им основы истинной веры. Придётся как-то подстраиваться под местную, но я постараюсь.
Бриг уходил в открытое море, а на берегу долго махали ему вслед. Грегор так и прожил остаток дней на острове, дожив до глубоких седин и обзаведясь кучей потомков. Кровосмешения на острове не произошло, поскольку, кроме его потомков, было довольно и других детей. Моряки изредка посещали этот остров, и женщины не испытывали недостатков в мужчинах. А бриг так и остался «джонкой», только нормальные мачты поставили в порту, да пошли новые паруса из китайского шёлка. А чего мелочиться, если они неплохо зарабатывают на ловле жемчуга и торговле с аборигенами. Язык они изучили на острове, так что вполне понимали островитян. Только Анна сошла на берег, ей нужно поднять малыша, говорят, она вышла замуж за какого-то капитана по имени Гийом, который ходит не то на бриге, не то на джонке, но это не точно.