Когда название повести становится нарицательным - это о чем-то говорит. Как минимум, о том, что она произвела впечатление на большое количество людей. Я знала о том, что "Дом на набережной" рассказывает о жизни обитателей знаменитого московского дома во времена Большого террора. Но содержание книги оказалось не совсем таким, как представлялось.
Оказалось, что данная повесть - это территория умолчания. И, если не знать исторического контекста, то можно и вовсе не понять, почему она произвела фурор после публикаци.
Как известно, Дом на набережной, или, как его еще называли, Дом правительства, был построен через реку напротив Кремля специально для советской партийной и культурной элиты. Однако, в ходе сталинских репрессий 1930-40-х годов, около 800 жильцов из 500 квартир были выселены, репрессированы, многие - расстреляны. В книге ничего об этом нет.
Начинается повесть с того, что примерно в 70-х годах литературовед Вадим Глебов встречает своего школьного товарища Лёвку Шулепникова, ставшего грузчиком, а тот не хочет его узнавать. Недоумевающий Глебов погружается в воспоминания о своем детстве и юности, когда он жил в доме барачного типа, но часто бывал в Доме на набережной в гостях у своих одноклассников, в том числе, у Шулепникова. Он вспоминает роскошную обстановку квартиры, внешний вид хозяев, продукты, которые он мог попробовать только там и... своё чувство зависти и ощущение горькой несправедливости: почему у его семьи нет того, что есть у них?!
Позже у Глебова появилась возможность стать обитателем этого Дома, породнившись с семьей профессора Ганчука. Но вскоре ему приходится сделать моральный выбор - выступить против профессора или поставить под удар свою будущую карьеру.
И ни слова о терроре. Только отголоски, отзвуки, и то, что сам Глебов пытается закопать подальше в свою память и не найти. Потом появляется еще один рассказчик - тот, кто был в одной компании с Глебовым и Шулепниковым и видел ситуацию с другой стороны, с той, которую "не помнит" Глебов.
"Дом на набережной" читается очень легко и заканчивается почти внезапно. Хочется продолжения! Главный герой кажется холодноватым, расчетливым человеком, действующим исключительно в своих интересах. Но порой в нем узнаешь себя, свои чувства. Сильное впечатление производит история его с отношений с Соней - дочерью Ганчука, особенно, когда понимаешь, по некоторым намекам, чем в итоге всё закончилось для нее.
Опять же, если не знать контекста, то это история о человеке, совершившем в юности несколько неблаговидных поступков, кто-то скажет, что подлостей. Зависть, обида и желание получить определенные блага помогли ему договориться со своей совестью. Да, по молодости лет он мог не до конца понимать, какие последствия вызовут его поступки во времена репрессий, но беда в том, что и взрослый Глебов продолжает оправдывать себя. Он не рефлексирует, а выталкивает из памяти неприятное.
Повесть "Дом на набережной" была опубликована в 1975 году в журнале "Дружба народов", почти случайно проскочив без цензуры. Потом ее не публиковали 10 лет, но резонанс и без того уже был огромный. После прочтения рекомендую вот эту статью о книге и о Доме, в начале которой резюмируется суть:
"Трифонов, чьё детство прошло в Доме на набережной, не рассказывает о подробностях Большого террора, но восстанавливает моральный климат времени - атмосферу страха, конформизма и предательства".
Конечно, во время чтения проводятся параллели и с нынешним временем и моральным выбором, который приходится делать представителям культуры и интеллигенции, но это уже другая история, о которой тоже когда-нибудь напишут книги.
Одними из самых заметных жильцов Дома были сталинский чекист Миронов и его жена Агнесса, которые закатывали настоящие пиры в своей шестикомнатной квартире. О том, как сложилась судьба этой пары, можно прочесть в книге воспоминаний "Агнесса" и в моей статье:
А еще при чтении мне вспомнился Дениска Кораблев из "Денискиных рассказов", а точнее, его прототип - сын Виктора Драгунского. В детстве он испытывал примерно те же чувства, что и Глебов, только к обитателям Маршальского дома, в полуподвальном этаже которого ему довелось жить: