Я не раз замечала, что писатели, дабы удачно засветить своё имя и обрести популярность, затрагивают в своих книгах актуальные, резонансные темы своего времени. Я ничего не имею против этого, если это оно оправдано, если есть в этом какая-то глубина или свежесть.
Но если за этим стоит только желание угодить публике, без попытки как-то проработать поднятую проблему, то такое я осуждаю.
Книга Фэнни Флэг «Жареные зелёные помидоры... », обласканная критиками, одобренная известной писательницей Харпер Ли, провисевшая в топе бестселлеров New York Times 36 недель, как раз затрагивает актуальные (для западного мира) вопросы. Но как она это делает? Действительно ли книжка так хороша?
«Жареные зелёные помидоры... » – это история маленького городка Полустанок. Основное повествование ведется по воспоминаниям старушки Нинни Тредгуд, с которой случайно знакомится обычная домохозяйка Эвелин Коуч, навещая свою свекровь в доме престарелых.
Это напомнило мне историю. Пару лет назад, по стечению обстоятельств, мне пришлось полежать в больнице. Со мной в палате была одна бойкая и интересная бабушка, которая просила меня называть её бабой Женей. За те дни, что я там провела, я услышала пересказ практически всей её жизни. Умела старушка рассказывать так, что сердце замирало или от щемящей тоски, или от рвущейся из груди радости. Жалко, что у меня не было возможности записывать её истории, они бы вам понравились.
Так к чему я это всё: в сравнении с бабой Женей Фэнни Флэг кажется школьницей, пишущей сочинения по типу «Как я провела лето», запихивая туда все события, увиденные или услышанные, не заостряя внимания – было и было, рассказала и рассказала. А если я (читатель) не додумала себе глубину трагизма происходящего, то это уже моя проблема.
Мне была обещана трогательная история дружбы женщин, полная драматичных событий: от любви до ненависти, от взлетов до падений. Но более того, меня подкупили тем, что автор проникнет в психологию героев.
Но что же я а получила? А получила я звенящую пустоту как в голове, так и в душе.
Абсолютно картонные герои, которых не меняют ни обстоятельство, ни время. Причём обилие второстепенных персонажей наводило постоянно на два вопроса: «А кто это блин вообще такой? » и «Зачем он тут нужен? ». И это дико раздражало.
Но я не буду заострять внимание на всех огрехах книги (а их тут много, поверьте).
Я расскажу только об одном поразившем меня факте.
В книге ненавязчиво представляют любовную парочку: Иджи и Руфь (кстати, оцените иронию, библейская Руфь – символ праведности). И да, это девушки. Они живут вместе, не сразу конечно же, пройдя испытания, как же без этого (убив, например, мужа Руфь, её избивавшего, насилующего и т.д.).
Но меня насторожили не однополые отношения, к ним я равнодушна. А небрежное отношение Фэнни Флэг к истории. Только в 60-70е годы в США начались публичные откровения народу меньшинств, камин-ауты. И только в 66 году было отменено наказание за содомию. И вся эта толерантность начала свое развитие в 90х годах.
В книге же показан юг США – Алабама 30-х годов. Тот самый штат, где 70 лет назад (от событий книги) процветали хлопковые плантации, возделываемые рабами из Африки, а белые господа занимались только тем, что всячески их эксплуатировали и истязали, и ездили друг к другу в гости в соседние поместья.
Очень консервативные в своих взглядах люди, последние аристократы западного мира, со всеми вытекающими. Настроения южан в США достаточно ясно просматриваются до сих пор, а мне рассказывают историю почти вековой давности! И вы хотите сказать, что в маленьком городке на Юге, в 30-е годы, никто (повторяю, НИКТО!) в этом городке не осуждал гомосексуалок, не гонял их? Да что там, даже не смотрели косо, а наоборот, поддерживали и одобряли? Все, от матери до церкви?
Уж слишком фальшиво, Фэнни!
И это один ляп из многих. Можно поговорить ещё и о неграх, коих в той же Алабаме почему-то прям уважали, а некоторые и защищали, пока местные ку-клус-клановцы пытались навести свои порядки. Проблем у книги, одним словом, море.
Глядя на это всё, в голове рождается недоумение, как минимум. Но говорить, хороша или плоха книга, я не стану. Мне она показалась никакой.