По рассказам воспитателей, в садике он неожиданно начал обижать детей. В основном, доставалось девочкам, и тем, кто был более слабым и сразу не давал ему "сдачи". Иногда даже доходило до того, что он щипал, кусал, царапал не только детей, но и воспитателей, которые пытались его остановить. Было понятно, что мальчишка делал это специально, а не нечаянно. Однажды маленькая Леночка, у которой была плохая свертываемость крови, упала и рассекла лоб. Несколько дней девочка ходила в садик с повязкой на лбу. Когда рана окончательно затянулась, повязку сняли. И в тот же день Илья нанес Лене сильный удар в лоб тяжелой игрушкой, которая была сделана из соленого теста. У Леночки снова образовалась рана на лбу, и снова ей пришлось ходить с повязкой на голове. Сам Илья, когда его отругали, заплакал и начал кричать еще громче, чем Лена, что он нечаянно, просил прощения. И добился того, что его тоже начали утешать. Когда уже дома мальчика спросили родители, зачем он сделал это, он ответил: " А ей так лучше!".
Это лишь один случай из многих. С не меньшим удовольствием Илья в садике портил или ломал игрушки, а также те поделки, которые создавали другие ребята и он сам на занятиях лепкой и рисованием. При этом он мог испачкать пластилином или разрисовать стол, стульчик, стены. Часто баловался и во время тихого часа. Однажды выловил из аквариума золотых рыбок, когда ребята спали, а воспитатель была чем-то занята, и выбросил их в унитаз. Вырванные с корнем цветы на окне, выпущенные из клетки хомячки, которые от страха носились по клавишам пианино, стоящего в группе, - это были "традиционные невинные забавы" мальчика по имени Илья.
Хуже всего было то, что и некоторые другие ребята начали ему подражать. Однажды он и еще двое пацанят спустились в канализационный люк, который оставили открытым ремонтники, а сами ушли куда-то. Дети сидели там тихо, как мыши, даже когда на территорию садика пришли сотрудники милиции, чтобы проверить поступивший сигнал об их исчезновении.
В группе были и другие "нарушители спокойствия", но Илья был самым активным, изобретательным и жестоким. Казалось, он делал все, чтобы привлечь всеобщее внимание, и чтобы с него просто не спускали глаз.
Однажды Анфиса привела его из садика и отругала за то, что он по дороге домой схватил и попытался потискать соседскую кошку. Естественно, пушистая красавица начала отбиваться и сильно поцарапала Илью. Обработав ему раны йодом, мать отправила мальчика переодеваться. За этим наблюдал Степан:
- Анфиса, у меня такое впечатление, что во всем садике, да и во всем городе, наверное, единственный неслух - это наш сын. Неужели другие дети ведут себя идеально?
- Нет, Степа! Сегодня забирала Илью, и стояла ждала на пороге группы, пока он игрушки соберет. Воспитательница пригласила меня зайти внутрь. В это время пришла мама двойняшек, и Любовь Антоновна ее довольно строго попросила, чтобы они с мужем не ругались матом при детях. А то братья приносят все, что слышали, в садик. Оказывается, эти двое в течение дня то бьются, как говорится, смертным боем, и ругаются друг на друга последними словами, а то ходят или сидят в обнимку. Такая вот братская любовь. Их мама сделала огромные глаза, ответила Любови Антоновне, что они с мужем-интеллигентные люди, никогда не ругаются бранными словами, и вышла с ними в раздевалку. Дверь закрыла за собой, а мы продолжили разговор. Я стою спиной к двери и четко слышу, как мать говорит этим двойняшкам :
- Ах, вы, болтливые суч..та, сейчас придем домой, я вам таких п...люлей отвешаю, мало не покажется!
Представляешь, Степан, я даже не знаю, что лучше, драться, или вот так материться ! По мне, и то, и другое - отвратительно!
- Ты права, но мы, в первую очередь, должны думать о своем сыне, чтобы он никого не покалечил и не покалечился сам. Что там вышло с кошкой?
- Она, как и мы с Ильей, шла домой. Я открыла дверь в подъезд, и кошка бы благополучно прошмыгнула наверх, но наш сынок успел ее перехватить. Он ее так прижал к себе, Степа, что я думала, я не смогу ее забрать у него из рук. Хорошо, что она глаза ему не выцарапала!
Анфисе и Степану удавалось договориться с "потерпевшими" и их родителями, сделав им, воспитателям или садику какой-то подарок, или оказав помощь в организации какого-либо мероприятия, в приобретении игрушек, сладостей к праздникам и т.д.. Казалось, все это будет продолжаться целую вечность.
Понятно, что ни один родитель не застрахован от непослушания и строптивости ребенка, но терпеть бесконечно повторяющиеся хулиганские выходки своего сына Жуковы не могли. Они настойчиво и долго пытались Илье не просто объяснить, но и внушить, что плохо поступать нельзя. Степан сначала изредка начал давать сыну подзатыльники, а потом дошло и до того, что он надавал Илье своим ремнем по мягкому месту.
Сердце Анфисы буквально разрывалось от жалости к сыну, хотя она и понимала, что он давно это "заработал". А уже вскоре Степан повесил на видном месте старый шланг от стиральной машины и назвал его "согласником". И, похоже, это была единственная штуковина, которую Илья реально боялся.
Шкодничать в садике он стал меньше, но потом родители заметили, что он "отыгрывается" дома на младшем братике. Пришлось присматривать за тем, чтобы Илья не подходил к маленькому Руслану и не обижал его. Бабушка не оставляла внуков одних без присмотра, ни на минуту. Илью показывали специалистам, те давали родителям разные рекомендации. Объяснили, что такое отношение к Руслану может быть связано с чувством страха у Ильи потерять материнскую любовь и с ревностью. В таких случаях старший ребёнок может по -детски наивно предлагать родителям избавиться от младенца или даже попробовать это сделать сам. Естественно, допустить подобное было нельзя, надо оградить маленького Руслана от агрессии брата.
С Ильей многие "полезные советы" врачей, воспитателей и других родителей не срабатывали. Не боялся он даже того, чего очень боялись многие его сверстники: что его отдадут в "круглосуточный" садик, на пятидневку. Но родители все равно решили попробовать.
Когда Илью отвели туда в первый раз, мать с отцом и бабушка, можно сказать, впервые за последнее время, по-настоящему спокойно выспались. Зато не спали дети и воспитатель в его группе. Илья негодовал, но через пару дней его возмущение улеглось, и он попытался извлечь пользу из своего нового положения. В результате, через две недели родители забрали его домой и из круглосуточного садика.
Его отец нашел другую работу с иным графиком, и теперь дома, кроме бабушки, которая присматривала за Русланом, постоянно находились отец или мать. Они и начали сами готовить сына к школе. Подготовка шла с переменным успехом, и вскоре родители стали ссориться уже между собой.
- Он видит твою бесхребетность, и крутит тобою, как хочет, разве ты не видишь? - возмущался поведением жены Степан.
- Надо было, чтобы тебя родители назвали Адольфом, это бы подчеркнуло твою настоящую сущность, - отвечала обиженная Анфиса.
Как бы там ни было, родители были солидарны в одном: они наказывали сына за конкретные проступки, но не унижали его, не внушали ему, что он плохой и никчемный, по крайней мере, до того, как Илья не подрос и не пошел в школу. Учителя в начальных классах замечали, что Илья чересчур беспокойный, не может усидеть на месте во время урока, кривляется перед доской, не умеет работать в группе, постоянно требует к себе индивидуального внимания учителя, часто не может завершить работу, мешая при этом одноклассникам. На переменах он носился, не разбирая дороги, боролся, дрался, толкался. Навыки чтения и письма у него ниже, чем у сверстников, следовательно, и низкая успеваемость в школе, несмотря на достаточно высокий интеллект.
Тем не менее, первые три класса Илья закончил, и на второй год его не оставили. Потом поведение мальчика снова ухудшилось. Он начал чаще драться с ребятами, мог сцепиться с кем-то даже на уроке, грубил старшим, и участились походы родителей в школу.
Теперь, находясь со своим чадом дома, один на один, мать или отец не стеснялись выдавать гневную тираду, перечисляя все его недостатки и убеждая его и себя, что «из такого шалопая точно не выйдет ничего хорошего». Понятно, что чужие примеры и уговоры в воспитании Ильи помогали мало. Но то с помощью кнута, то пряника, родители тянули его из класса в класс. Они смирились с тем, что у них гиперактивный ребенок, почти неуправляемый. Но он был не один такой.
Наконец, по примеру некоторых других родителей, отец и мать решили отдать Илью в спортивную секцию. Причем, даже не в одну. Атмосфера там царила строгая. Тренеры старались держать юных воспитанников в ежовых рукавицах, в порядке вещей было повышение голоса, оскорбления и даже рукоприкладство. Сначала мальчика записали на баскетбол, потом еще - на футбол и хоккей, чтобы у него практически не оставалось свободного времени. Илья понемногу учился сублимировать свою энергию. Казалось, на какое-то время он будто притих, или стал хитрее. Даже перестал подбивать своих одноклассников просто сбежать с уроков, как это часто было раньше.
Потом Жуковы купили дачу с небольшим участком. Илье приходилось что-то там делать, помогать отцу, и до него начало доходить, что, чем меньше он проказничает и делает глупостей, тем более спокойно и доброжелательно относятся к нему взрослые. Он учился сдерживаться.
В подростковом возрасте на первое место снова вышла импульсивность, часто сочетающаяся с безрассудностью и агрессией. Илья будто вспомнил старое, стал вспыльчивым, неуравновешенным. Снова начались семейные и школьные трудности. Кроме того, у него сильно повысилась тревожность.
Специалисты предупредили родителей, что Илья входит в группу риска по развитию аддиктивных расстройств: алкоголизма, наркомании и т.п.. Анфиса и Степан старались держать ситуацию под контролем, следить за сыном, но не будешь же взрослеющего парня везде водить за руку. Илья начал курить, попробовал где-то в компании алкоголь. Вскоре его впервые доставили в милицию в состоянии сильного алкогольного опьянения, за совершенное хулиганство. Его поставили на учет в инспекцию по делам несовершеннолетних.
В это время ситуация в семье осложнилась еще и потому, что умерла мама Анфисы. Посоветовавшись с родственниками, родители Ильи решили, что лучше, если их младший сын, Руслан, пока поживет у приемной матери Степана. И правда, мальчику там было очень хорошо. Он отлично ладил с бабушкой.
А Анфиса с мужем всецело сосредоточились на воспитании Ильи. Но это привело лишь к тому, что у них все чаще опускались руки, и сам Степан время от времени начал поднимать себе настроение алкоголем, а дома участились скандалы, и почти постоянно была напряженная обстановка. Однажды дело дошло до того, что отец с сыном даже сильно подрались. Степан сделал то, о чем давно мечтал : он расквасил Илье нос. У того так же была сломана рука и были многочисленные ушибы. Илья на отца заявление не писал, но стал более осторожным, скрытным. Открыто подличать и дерзить родителям он уже не решался.
Наступило временное затишье. С отцом Илья прекратил разговаривать после того случая совсем. А Степан чувствовал себя виноватым, выпивал, и только чудом не спился. Помирились отец с сыном почти через год, когда Илью сильно избили в пьяной компании, за его зловредность, и он попал в больницу.
Мать и отец не отходили от него. Видимо, молодой человек в тот момент еще раз что-то понял для себя, потому что немного притих, как казалось родителям, и начал поддерживать нормальные отношения с компанией одноклассников. Собственно, тогда и сложилась небольшая группа ребят, которые продолжали дружить и после школы.
Илья выздоровел и возобновил занятия спортом, но из баскетбола ушел. Родители очень надеялись, что его возьмут после школы в армию, и сделают там из него настоящего мужчину. Он служил в Приморье. За свой длинный язык и неадекватное поведение его не раз били и там, однажды даже дали табуреткой по голове. Но Илья выжил, поправился. Потом он хвастался друзьям, что он выловил своих обидчиков по одному и поколотил каждого, хотя ребята ему не особенно-то и верили. Иногда он писал письма родителям, и хвастался уже им, что снова сидел "на губе". Как будто и рассказать ему больше было не о чем.
За время его отсутствия родители отдохнули душой и телом, помирились, больше внимания стали уделять младшему сыну и отдали его на секцию тхэквондо, на всякий случай, чтобы мальчик мог себя при необходимости защитить. Возможно, это в какой-то степени способствовало тому, что Илья практически не придирался к Руслану, не пытался обижать его. Он не был дураком, и к тем людям, которые могли ему дать сдачи, старался не соваться.
После возвращения Ильи из армии Анфиса заметила, что обычное беспокойство его немного уменьшилось, однако возникли головные боли и невротические проявления (тик, расстройство сна, навязчивые движения). Ему потребовалась медицинская помощь. Глядя на своего старшего сына, Анфиса чувствовала, что исправить поведение у Ильи будет невозможно, и с ужасом представляла, а что же с ним будет дальше.
А Илья продолжал испытывать терпение своих родителей. Теперь добавилось еще кое-что : Илья оказался не только агрессивным, но еще и очень заинтересовался женским полом. Мать неустанно напоминала ему, что от интимных связей могут быть не только болезни, но и рождаются дети. Сын слушал ее со снисходительной усмешкой: мол, сам взрослый мальчик, разберусь. Учиться он больше не захотел. Устроился то в одном месте водителем, то в другом. Обычно он работал на новом месте без приключений месяц или два, а потом попадал в какую-нибудь неприятную ситуацию. На все замечания в свой адрес он реагировал очень остро, выходил из себя из-за каждого пустяка. Всем своим видом он говорил: работать не люблю и не хочу, скажите спасибо, что делаю хотя бы это.
В компании молодежи, среди своих бывших одноклассников, куда вошел Илья, он вел себя по-другому. На скандалы не нарывался, но, если они и случались, в драку первым не лез. Он стал опытнее и хитрее. По-прежнему рядом был его друг, Ленька, послушный и доверчивый. Он был у Ильи, образно говоря, глазами и ушами.
Сам Илья понимал, что хвастать ему особенно нечем: работу меняет одну за другой, работать он не хочет, везде ему скучно. Как-то привел домой, в квартиру родителей, пьяную девицу и заявил :
- Это моя невеста, Ада, прошу любить и жаловать! Комнату нам освободите одну, а Руська пусть к бабушке идет жить, он там свой.
- А не пошел бы ты со своей Адой туда, где недавно был? Живо на выход! - ответили ему родители, - нам одного тебя с лихвой хватает!
И молодым людям пришлось уйти. Вскоре отец передал сыну его сумку с вещами и заявил, что снял ему квартиру, на месяц. Потом за нее Илья будет платить сам, а они с мамой умывают руки. Ада больше недели рядом с Ильей не выдержала. Деньги закончились - прошла и любовь, девушка вернулась к родителям с подбитым глазом.
Что бы там не происходило в личной жизни Ильи, он надолго от компании ребят старался не откалываться. Но в последнее время именно непредсказуемое поведение и постоянно меняющееся настроение Ильи послужили причиной того, что у других парней все реже появлялось желание общаться с ним. Не все знали, но догадывались, что Илья начал принимать запрещенные вещества, и прекращать не планировал. Дважды он попадал в больницу с передозировкой. Мать и отец тратили много денег, пытаясь вылечить его, стабилизировать его физическое состояние.
Но все было напрасно. Если Илья не кололся, то он пил, или что-то курил. При этом, только компания его школьных друзей-приятелей имела для него какую-то ценность, и там он вел себя иначе. Но были и другие компании, где он не стеснялся быть самим собою. Однако, когда бывшие одноклассники начали что-то подозревать и сторониться его, верный друг Леонид, которому Илья доверял свои секреты, продолжал оставаться с ним рядом.
К двадцати пяти годам Илья уже неоднократно сменил работу, иногда был посетителем "обезьянника" в горотделе. Его отправляли на лечение в медицинское учреждение закрытого типа. В какой-то момент у родителей просто опустились руки. Они поняли, что как бы они не бились, Илья не изменится.
Когда умерла приемная мать Степана, они, по согласованию с другими родственниками, переселили Илью в ее дом. Отправили его, так сказать, на вольные хлеба и заявили, что больше содержать и помогать ему не станут. Пусть сам берет на себя ответственность за собственную жизнь. Илья то работал, то не работал, начал было наведываться в квартиру родителей, забирая оттуда то продукты, то более-менее ценные вещи, чтобы можно было продать их. Но отец сменил замки и запретил сыну приходить к ним, иначе грозился заявить в милицию по поводу кражи. Однако, Илья все равно забегал к матери на работу, в магазин, за продуктами, просил ее ни о чем отцу не рассказывать.
Анфиса, несмотря ни на что, любила сына. Но когда она видела его в состоянии измененного сознания, ей становилось страшно, и иногда хотелось, чтобы он исчез, или умер, потому что в такие моменты это был уже не ее сын.
Потом у Ильи в очередной раз вдруг наступило просветление, он снова устроился на работу, в магазин, грузчиком, и, вроде бы, все у него наладилось.
И вот сидит он, почти у самого края обрыва, и думает о том, как ему поскорее избавиться от своего единственного друга-врага Леньки, который не раз приходил ему на помощь в самую трудную минуту. Илья понял, что пора менять свою жизнь, дальше так жить нельзя. А Ленька рядом с ним превращается в такого же, как и он сам, значит, будет тянуть его, Илью, на дно. К тому же, его друг слишком много знает, и когда-нибудь обязательно кому-нибудь выложит всю правду. На его место потом можно позвать Мирона, но не откровенничать с ним, это лишнее. Люди знают о нас наверняка только то, что мы сами рассказываем им о себе.
Когда Леонид с Мироном поставили палатку, чтобы там можно было спрятаться от ветра, разожгли костер,открыли водку, пиво, разложили угощение, и все было готово, Мирон окликнул нового приятеля:
- Илья, иди к нам! Хватит там мерзнуть!
- Да, что-то я не подумал, что сегодня может быть так холодно. Вы оказались более предусмотрительными, чем я. Вон, у Леньки теплая куртка с капюшоном, у тебя тоже - и капюшон, и даже митенки...
- Привычка, - ответил Мирон, - ну, еще мы с Леней согрелись, пока тут хворост собирали, и все готовили. Мне даже немного жарко.
"Сказал бы я вам, да промолчу! Я как раз не рассчитывал, что придется здесь долго сопли морозить! Сделал дело - и все! Это вы тут ...пикник устроили. Спрашивается, зачем Ленька столько водки купил? Зато у меня - надувная подушка!" - подумал Илья.
Он, с уже привычной недовольной миной, сел возле костра и протянул к огню замерзшие руки. Мирон и Леня сделали вид, что они недовольства Ильи не замечают, и тихо переговаривались между собой. А, Илья, быстро согревшись, даже слегка повеселел, разговорился.
Парни сидели у костра, пили водочку, закусывали. Закуски было много, в том числе, и некоторые деликатесы : мама Ильи работала заведующей продуктовым магазином. Говорили они о разном, но больше всего - о девчатах. Илья и Ленька начали хвастаться своими победами. Слушая их, можно было подумать, что ни одна женщина не могла устоять перед их чарами. Каждому достаточно было только пальцем поманить - и к нему слеталась целая стайка красивых бабочек, оставалось только выбрать самую-самую... И Илья, и Ленька называли своих подружек по именам, давали им смешные характеристики, но среди этих имен так и не прозвучало то самое, которое Мирон и хотел, и боялся услышать. Он думал, что может не сдержаться и дать волю своему гневу. И тогда не поздоровится всем : и правому, и виноватому. Поэтому мужчина продолжал молча слушать хвастунов и криво улыбался.
Продолжение следует…
Имена участников и некоторые обстоятельства событий изменены. Любое совпадение считать случайным.
Этот текст был впервые опубликован на моем канале "Лана Орловская. Солнце на парусах" на платформе "Яндекс Дзен" 13.11.2024 года. Копирование или иное использование текста, в том числе, его озвучка, без разрешения автора ЗАПРЕЩЕНО.
#рассказ#повесть#криминал#уголовное дело#мошенничество#преступление