Оля неслышно поднималась по лестнице к квартире Миши. В руке у нее была тяжелая сумка с учебниками. И пока она поднималась по лестнице, всё повторяла в голове стихотворение для завтрашнего семинара.
Обычный день студентки филологического факультета, полный повседневных мелочей.
Дверь в квартиру оказалась не заперта, и, остановившись на пороге, Оля невольно услышала громкие голоса из кухни, где её парень Миша, похоже, заваривал себе кофе, общаясь по телефону на громкой связи.
Её привлекло то, что Михаил упоминал её имя в разговоре.
— Ну что ты в ней нашёл, Миш? — голосом, полным неодобрения, говорила мать Миши. — Деревенщина ж она! Ну вот как ты этого не понимаешь? Вся такая простенькая, "серенькая мышка". Нашей семье нужна девушка со связями, с положением, а не… — голос Маргариты Петровны вдруг стал мягче, но при этом — едкий, как лимон. — А не эта твоя Оленька, с картошкой под ногтями.
Оля, услышав такое, тихонько зажала рот рукой, чтобы не ахнуть. Она сразу вспомнила все свои встречи с мамой Миши, все её «милые» улыбки и вежливые разговоры. Кто бы мог подумать, что у Маргариты Петровны такие мысли?
— Мам, ну что ты начинаешь опять, а? — попытался защититься Миша. — Оля хорошая девушка, умная, учится на филологическом…
— Учится? — перебила его мать с ядовитой усмешкой. — Ты мне ещё про филологию расскажи, конечно! Может, она и хорошая, только вот в нашу семью не годится. Нечего к нам сюда тянуть деревенский уклад. Ты представь, как будут смеяться на твоей работе, если узнают, что ты женился на простой девчонке из деревни. Ты - парень из столицы. Вот откуда у тебя этот вкус? Мы с твоим отцом тебя иначе воспитывали. Прямо стыдно.
— Ну, мам, ты и правда перегибаешь… — начал было Миша, но, поймав на себе тяжёлый взгляд матери, вздохнул и замолчал.
Оля стояла, прижавшись к стене, чувствуя, как обида поднимается из самого нутра. Она и не подозревала, что мать Миши так её презирает. Но больше всего её поразило, что Миша сдался. Не стал за неё бороться, даже не пытался, просто опустил голову, как провинившийся мальчишка.
Вот уж действительно, сдался маменьке без боя.
Тихонько, чтобы никто не услышал, она развернулась и пошла вниз по лестнице. «Ну и ладно! Ты мне тоже не подходишь, не волнуйся, Миша», — думала Оля, ещё не решаясь до конца порвать, но уверенная, что больше она в эту квартиру не поднимется.
Единственное, о чем сейчас думала Оля, так это о том, как забрать свои вещи из квартиры ее уже экс-жениха.
На следующий день, как назло, Олю уже ждало несколько сообщений от Миши. «Оль, прости за вчерашнее. Я знаю, что ты всё услышала. Мамка просто переживает за меня. Ты ведь знаешь, она добрая, просто вспыльчивая!»
Потом он стал просить о встрече. «Мы всё обсудим. Я же тебя люблю». Оля не отвечала, решив дать Мише время подумать, действительно ли он её любит или просто матери перечить не хочет.
Прошло две недели.
Оля уже подумывала, что этот неловкий эпизод остался в прошлом, когда ей снова позвонил Миша.
— Оленька, привет! Ты как? — голос у него был на удивление бодрый, даже слишком, как будто его что-то обрадовало.
— Нормально, спасибо, Миша, — ответила сухо, помня, как тогда он сдался под маминым взглядом.
— Слушай, я тут кое-что хотел у тебя спросить, — начал он, немного запинаясь. — Скажи, а это правда, что у тебя квартира в центре Москвы оказалась? И что твои родители, ну, бизнесом занимаются?
Оля чуть не рассмеялась в трубку.
Так вот оно как! Похоже, Миша и его мамаша каким-то образом разнюхали о её родителях.
На первый взгляд они и вправду простые, деревенские, но только близкие знали, что под видом скромного сельхозника скрывается успешный бизнесмен с сетью розничных магазинов и целым фермерским хозяйством. А Олина квартира — вовсе не маленькая студия, а хорошая «двушка» на Патриарших (на Патриках, как нынче модно говорить среди молодежи) , что ей купили родители ещё до поступления в университет.
— Представь себе, Мишенька, это правда, — ответила она спокойно, улыбаясь, хотя её никто не видел.
— Оль, — начал Миша с придыханием. — Слушай, давай поговорим. Ну ведь это ж судьба — ну ты прости мою маму, правда! Ты ж у меня такая умная, образованная…
Оля едва сдержала смех.
Пару недель назад она была деревенщиной, а теперь — образованная! Но решив не прерывать его монолог, просто молчала.
Миша, получив молчаливое разрешение, продолжал, как заведённый:
— Ну, ты пойми… мама просто не знала, что ты — такая! Я ей расскажу, что ты не просто хорошая, а… — он замялся, пытаясь подобрать слова, — настоящая жемчужина! К тому же, у нас же было так хорошо! Ты просто подумай — квартира в центре, мама уже согласится…
И тут её прорвало. Оля просто не сдержалась.
— Слушай, Миш, вот скажи мне честно: это тебе нужно, или всё-таки маме? Она-то точно обрадуется, раз у меня, оказывается, квартира в центре, а родители — не просто «деревенщина», как она любит говорить.
Миша замялся, как будто его застали на месте преступления.
— Да, в общем-то… — пробормотал он. — Ну, давай по-честному, и маме тоже. Она теперь всё понимает, не волнуйся.
— Я и не волнуюсь, — с усмешкой ответила Оля. — У нас с твоей мамой взаимопонимание очень быстро наладилось — я её поняла с первого раза. Мне дважды объяснять не нужно.
Оля повесила трубку, едва удерживаясь от смеха.
Ей стало так легко и приятно от мысли, что она первая поставила точку. В жизни хватало тягот и забот и уж точно она не собиралась тянуть с собой ни маменькиного сыночка, ни его злобную мамашку, которые оказались падкими на чужое имущество в центре Москвы.