В годы Великой Отечественной войны жизнь крестьян северо-западной деревни претерпела кардинальные изменения. Основные трудности, с которыми сталкивались селяне, заключались в острой нехватке продовольствия, одежды, семян и кормов для скота. Эти проблемы делали выживание в условиях военных лет крайне сложным. Тем не менее, несмотря на отсутствие ресурсов, в колхозах оживали традиционные крестьянские уклады и способы взаимодействия.
Коллективизм и взаимопомощь стали основой существования деревни. Люди, понимая сложность внешних обстоятельств, искали поддержку друг у друга. Общинные традиции укрепляли социальные связи, что в условиях военной экономики оказалось критически важным для выживания. Крестьяне вновь начали полагаться на аграрные методы ведения хозяйства, поскольку индустриальные технологии, если они и были до войны, оказались недоступными. Эти перемены создали ситуацию, когда сельское сознание возвратилось к своим истокам, и это значительно влияло на процессы в колхозах.
В августе 1942 года член партийной контрольной комиссии И. Ф. Козлов посетил Усть-Кубинский район и обнаружил проблемы в ходе сенокосной кампании. В частности, многие сенокосилки простаивали без работы. Например, в колхозе "Клич Сталина" две сенокосилки не использовались, потому что председатель колхоза не считал это необходимым. Аналогичная картина наблюдалась в колхозе "Прожектор", где крестьяне предпочитали не участвовать в сенокосе, а заниматься собственными делами — собирать грибы, работать на огородах или просто оставаться дома. Колхозное руководство не предпринимало никаких мер для исправления этой ситуации.
В 1943 году ситуация не улучшилась. Козлов отметил, что в ряде колхозов Вологодской области, например, в "Октябрьских всходах" Чебсарского района, скот находился в полуголодном состоянии, а культура земледелия была на крайне низком уровне. Во многих колхозах не соблюдались агротехнические правила, не велся севооборот, а травы не засевались должным образом. Недостаток семян, удобрений и техники также усугублял ситуацию. Без качественной подкормки и элементарных приемов, таких как боронование или яровизация, колхозы не могли рассчитывать на хороший урожай.
К осени 1943 года положение усугубилось. Колхоз "Красный октябрь" Пушкаревского сельсовета Велико-Устюгского района не сдал ни килограмма хлеба государству, хотя выделил шесть центнеров хлеба колхозникам за трудодни. Большая часть урожая была либо испорчена, либо плохо собрана, что привело к большим потерям. Работа в колхозе была организована крайне неэффективно, а выплата за трудодни и поденная оплата не стимулировали трудовую активность крестьян. Похожие проблемы наблюдались в колхозах "7-й съезд Советов" и "Красный Городок", где помимо прочего были сложности с подготовкой к уборочной кампании.
Помимо хозяйственных неурядиц, колхозники часто игнорировали внешнюю информацию и политическую пропаганду. Хотя газета "Красный Север" доставлялась почти во все колхозы региона, большинство селян не проявляли интереса к её содержанию, что лишний раз подчеркивало их оторванность от государственных инициатив.
Таким образом, в условиях войны, когда ресурсы были крайне ограничены, крестьянская жизнь в северо-западной деревне вернулась к более простым, традиционным методам хозяйствования. Отсутствие мотивации и адекватной организации труда со стороны руководства только усугубляло положение, делая выживание возможным лишь благодаря коллективизму и поддержке соседей.
В условиях войны традиционное крестьянское сознание северной деревни вступало в явное противоречие с политикой властей. Государство стремилось поддерживать производство и выполнение строгих планов по поставкам сельхозпродукции, но это сталкивалось с реальностью колхозной жизни. Местные партийные лидеры и председатели колхозов, которые формально должны были следовать указаниям сверху, часто оказывались в непростой ситуации, когда их действия не только не способствовали улучшению жизни крестьян, но и усугубляли их материальное положение. Примеры таких конфликтов можно встретить повсеместно.
В августе 1942 года секретарь Вологодского обкома ВКП(б) и председатель Вологодского облисполкома обратились в ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР с отчетом о сокращении поголовья крупного рогатого скота, что серьезно ударило по планам поставок молока. По их наблюдениям, колхозники стали забивать коров, так как те не приносили ожидаемой пользы, а взамен заводить коз, которые не подлежали жестким молочным поставкам. Государственные органы видели в этом проблему и даже предлагали установить нормы на козье молоко — 50-60 литров с одной козы в год. Но такое вмешательство властей казалось крестьянам абсурдным. Ведь люди выбирали коз не от хорошей жизни, а в попытке сохранить хоть какие-то ресурсы для выживания.
Этот пример отражает более глобальную проблему: политика государства нацелена на выполнение планов любой ценой, а крестьянский труд зачастую сводился к тому, чтобы лишь бы выжить. Государство требовало от крестьян выполнения норм, игнорируя, что ресурсов катастрофически не хватало. Плохая организация труда в колхозах, отсутствие мотивации к труду из-за поденной оплаты и тот факт, что государственные планы редко учитывали реальные возможности хозяйств, лишь усугубляли проблему.
Во время войны неучастие колхозников в работах стало обыденным явлением. Крестьяне не видели смысла работать в полях, когда трудодни не приносили ощутимой пользы для их семей. Чаще всего они выбирали заниматься своим хозяйством — возделывать огороды или собирать грибы и ягоды, что позволяло им хоть как-то прокормиться. Но для государства такой подход был в корне неприемлем, ведь выполнение планов поставок продуктов считалось стратегическим вопросом, особенно в условиях войны.
Парадоксально, но именно война оживила в колхозной среде традиционные принципы крестьянского сознания. Люди вновь стали опираться на вековые устои — взаимопомощь, личное хозяйство и отказ от излишнего участия в государственных инициативах, если те не приносили непосредственной выгоды. Колхозы фактически превратились в систему, где каждый стремился добыть для себя минимум необходимого, а ответственность перед государством отошла на второй план. Партийные лидеры, находясь между молотом и наковальней, не могли выработать стратегии, которая бы эффективно работала в условиях войны. С одной стороны, они стремились выполнить планы, с другой — не могли игнорировать фактическое положение дел на местах.
Большинство работ в колхозах оплачивались поденно, что совершенно не стимулировало к качественному труду. Люди просто приходили на работу, чтобы выполнить минимум обязанностей, не видя смысла в дополнительной активности. Проблемы касались и использования зерна: значительная его часть шла на внутренние нужды колхозов, а не на выполнение государственных планов. Это также вызывало трения между партийными органами и крестьянами, но на практике показало, что без радикальных изменений в системе управления сельским хозяйством выполнить даже минимальные задачи было сложно.
Несмотря на все трудности, война дала возможность сельской общине вновь стать ключевой формой социальной организации. Крестьяне осознали, что только поддержка друг друга, помощь односельчанам и личные связи могут спасти их в столь тяжелых условиях. Коллективное выживание стало важнее государственных указов и обязательств. Война усилила в людях чувство общности, и, возможно, именно этот фактор позволил многим деревням северо-запада России выжить.
Интересен тот факт, что даже в условиях войны крестьяне не теряли интерес к политической жизни, хотя и относились к ней скептически. Газета "Красный Север" доставлялась в большинство колхозов региона, и хотя многие ее не читали, сам факт присутствия политической информации показывал, что, несмотря на тяжелые времена, люди стремились быть в курсе событий. Возможно, это было своего рода проявлением гражданской активности — быть информированным о политической ситуации, даже если она не приносила ощутимых улучшений в жизнь деревни.
Таким образом, военные годы выявили множество слабых мест в организации сельского хозяйства, которые требовали изменений. Крестьяне северной деревни, оказавшись в сложнейших условиях, не потеряли своей внутренней силы и способности адаптироваться к тяжелым обстоятельствам. Вопреки всему, они нашли пути выживания, опираясь на традиции, общинные ценности и солидарность, которые стали важнейшими инструментами сохранения жизни и порядка в разрушающемся мире.
На канале уже есть статья: Советские и Немецкие тяжёлые танки в Великой Отечественной войне... История советского танкостроения!
- Список литературы: Вологодский областной архив новейшей политической истории (ВОАНПИ). Ф. 2522.
Было интересно? Если да, то не забудьте поставить "лайк" и подписаться на канал. Это поможет алгоритмам Дзена поднять эту публикацию повыше!
Спасибо за внимание, и до новых встреч!