Двадцать лет. Двадцать долгих лет рядом с этим человеком. Когда-то любимым, желанным, единственным. А теперь... Чужой. Далекий. Враг?
— Ну что встала? Давай, вали уже! — Василий развалился в кресле, демонстративно уткнувшись в телефон. — Или передумала? Струсила?
Лена вздрогнула. Нет, не струсила. Устала. До чертиков устала от вечных придирок, насмешек, унижений. От того, что из любимой женщины превратилась в прислугу, вечно что-то должную этому... этому...
— Знаешь что, Вася? — тихо произнесла она. — А ведь ты прав. Я ухожу.
Он даже глаз от экрана не оторвал. Только хмыкнул презрительно: — Да ладно? И куда же ты пойдешь, позволь узнать? К мамочке под крылышко? Или может к подружкам-разведенкам? Ха! Да кому ты нужна...
Слова острыми иглами впивались в сердце. Но Лена уже приняла решение. Resolutely. Бесповоротно.
— Прощай, Василий, — она распахнула дверь. — Береги себя.
И вышла, не оглядываясь.
Звонок раздался, когда Ольга Петровна уже собиралась ложиться спать.
— Алло? Леночка? Доченька, что случилось?
Дрожащий голос в трубке: — Мам... Можно я к тебе приеду?
— Конечно, солнышко! Прямо сейчас? — Ольга Петровна засуетилась, нащупывая тапочки. — Что-то с Васей?
— Я... я ушла от него, мам.
Пауза.
— Ох, Леночка... — женщина тяжело вздохнула. — Приезжай, конечно. Жду тебя.
Положив трубку, Ольга Петровна опустилась в кресло. Ушла... Наконец-то! Сколько раз она умоляла дочь бросить этого тирана. Сколько слез пролила, видя синяки на родном лице. А Лена все терпела, прощала, надеялась...
Что ж, лучше поздно, чем никогда. Теперь главное — поддержать, помочь встать на ноги. И ни в коем случае не давить!
Ольга Петровна решительно встала. Надо приготовить комнату для Лены, заварить чай... И позвонить Вере Николаевне — пусть знает, как ее сынок-золотце обращается с женой!
— Да врет она все! — Вера Николаевна возмущенно всплеснула руками. — Мой Васенька и пальцем ее не тронул! Это все ее фантазии!
Ольга Петровна поджала губы. Ну конечно, святой Васенька! Маменькин сыночек, идеальный во всем. А то, что дочь с синяками ходила — так это она сама виновата. Неуклюжая, видите ли!
— Вера Николаевна, давайте смотреть правде в глаза. Ваш сын — домашний тиран. И Лена наконец-то нашла в себе силы уйти.
— Да как вы смеете! — взвизгнула свекровь. — Это все ваши происки! Вы настроили Лену против Васи! Вы разрушили семью!
— Я?! — Ольга Петровна задохнулась от возмущения. — Да я годами умоляла ее бросить вашего изверга! А она все терпела, надеялась, что он изменится. Но люди не меняются, Вера Николаевна. Особенно такие, как ваш сын.
— Вон из моего дома! — завопила свекровь. — Чтоб ноги вашей здесь больше не было! И Ленке передайте — пусть даже не думает возвращаться! Васенька найдет себе другую, получше!
— Не сомневаюсь, — холодно ответила Ольга Петровна. — Прощайте.
Она вышла, с трудом сдерживаясь, чтобы не хлопнуть дверью. Ну и семейка! Неудивительно, что Вася вырос таким — с этакой-то мамашей...
Лена сидела на кухне, обхватив руками чашку с остывшим чаем. Взгляд потерянный, под глазами круги.
— Доченька, может поспишь? — осторожно спросила Ольга Петровна.
Лена покачала головой: — Не могу, мам. Все думаю... Правильно ли я поступила?
— Конечно правильно! — воскликнула мать. — Нельзя жить с человеком, который тебя не уважает, унижает, бьет...
— Он не всегда такой, — тихо возразила Лена. — Бывает добрым, внимательным. Цветы дарил, в рестораны водил...
— А потом снова срывался, да? — мягко спросила Ольга Петровна. — Милая, это классическое поведение абьюзера. Сначала задабривает, а потом...
Она осеклась, заметив, как дочь сжалась, обхватив себя руками.
— Прости, солнышко. Я не хотела давить. Просто... я так за тебя волнуюсь.
Лена подняла глаза, полные слез: — Я знаю, мам. Спасибо тебе. Я... я постараюсь начать новую жизнь. Правда.
Ольга Петровна обняла дочь, чувствуя, как та дрожит: — Все будет хорошо, родная. Я рядом. Мы справимся.
***
Дни тянулись медленно. Лена пыталась привыкнуть к новой жизни, но порой ей казалось, что она тонет в пустоте. Двадцать лет... Двадцать лет она была чьей-то женой, хозяйкой дома. А теперь?
— Может, на работу устроишься? — осторожно предложила мать. — Ты же по образованию бухгалтер. Наверняка найдется что-нибудь...
Лена вздрогнула: — Какая работа, мам? Я же... я ничего не умею. Вася всегда говорил...
Она осеклась, но Ольга Петровна уже насторожилась: — Что говорил Вася?
— Ну... что я бестолочь. Неумеха. Что без него пропаду, — Лена опустила глаза. — Может, он прав?
— Чушь! — возмутилась Ольга Петровна. — Ты умница, красавица! У тебя высшее образование, между прочим. И опыт работы был до замужества.
— Это было так давно...
— Ничего, — решительно заявила мать. — Подучишься немного — и вперед! Я верю в тебя, доченька.
Лена слабо улыбнулась. Может, и правда попробовать?
Звонок раздался поздно вечером. Хриплый, с характерными нотками голос: — Лен, ты где?
Она замерла, сжимая телефон: — Вася? Ты... пьян?
— Я? Да ты что! — он икнул. — Так, пивка немного... Лен, возвращайся а? Я все прощу!
— Прощу? — Лена почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — ТЫ простишь?!
— Ну да, — беспечно отозвался муж. — Ты ж понимаешь, я погорячился. С кем не бывает? Давай, приезжай. Я даже цветы купил!
Лена молчала, чувствуя, как дрожат руки.
— Лен, ты чего молчишь? — в голосе Василия появились недовольные нотки. — Эй, я с тобой разговариваю!
— Нет, Вася, — тихо, но твердо ответила она. — Я не вернусь.
— Что?! — заорал он. — Да как ты смеешь, дрянь неблагодарная! Я тебя с улицы подобрал, а ты...
Лена нажала отбой. Руки тряслись, к горлу подступила тошнота. Но где-то глубоко внутри затеплился огонек. Маленький, робкий... Но такой важный.
Гордость.
— Ты справишься, — улыбнулась Ольга Петровна, поправляя дочери воротничок. — Ты умница, все получится.
Лена нервно одернула пиджак: — А вдруг я все забыла? Вдруг наделаю ошибок?
— Не наделаешь, — уверенно заявила мать. — Ты же месяц на курсы ходила, все повторила. Да и опыт никуда не делся — просто вспомнить надо.
Они стояли у входа в небольшую фирму. Сегодня у Лены было собеседование — первое за долгие годы.
— Ну, с богом, — Ольга Петровна чмокнула дочь в щеку. — Ни пуха!
— К черту, — слабо улыбнулась Лена и решительно толкнула дверь.
Два часа спустя она вышла — растерянная, но счастливая.
— Взяли! — выдохнула она. — Мам, представляешь — взяли!
Ольга Петровна расплылась в улыбке: — Я же говорила! Ох, доченька, я так тобой горжусь!
Лена огляделась вокруг, словно впервые увидела мир. Яркое солнце, зеленые деревья, спешащие куда-то люди...
Все только начинается.
— Ты совсем с ума сошла?! — возмущенно кричала в трубку Вера Николаевна. — Как ты могла бросить моего Васеньку?!
Лена вздохнула. Очередной звонок свекрови... Каждый раз одно и то же.
— Вера Николаевна, мы уже обсуждали это. Я не вернусь.
— Да как ты смеешь! — взвизгнула та. — Ты же ничто без него! Кому ты нужна?!
— Я нужна себе, — твердо ответила Лена. — И своей маме. Этого достаточно.
— Ах ты...
Лена нажала отбой, не дослушав. Хватит. Она больше не позволит себя унижать.
Телефон снова загудел — на этот раз сообщение. От Василия.
"Лен, прости меня. Я люблю тебя. Вернись".
Она смотрела на экран, чувствуя, как внутри что-то обрывается. Когда-то она мечтала услышать эти слова. Ждала, надеялась...
А теперь?
Лена решительно удалила сообщение. Нет. Прошлое осталось в прошлом. У нее теперь новая жизнь — и она не позволит никому ее разрушить.
Даже если этот "никто" — ее бывший муж.
***
Шли месяцы. Лена постепенно привыкала к новой жизни. Работа, дом, редкие встречи с подругами... Она словно заново училась жить — без оглядки на мужа, без страха сделать что-то не так.
Но иногда, особенно по вечерам, накатывала тоска. Воспоминания о прошлом — не только плохом, но и хорошем — терзали душу.
— Может, стоило попробовать еще раз? — как-то спросила она у матери. — Вдруг Вася и правда изменился?
Ольга Петровна нахмурилась: — Доченька, ты же знаешь — люди не меняются. Особенно такие, как он.
— Но ведь бывают чудеса, — тихо возразила Лена. — Вдруг...
— Нет, милая, — твердо сказала мать. — Не думай об этом. У тебя теперь новая жизнь.
Лена кивнула, но червячок сомнения уже поселился в душе.
Звонок раздался, когда она возвращалась с работы.
— Лена? Это я...
Сердце екнуло. Василий.
— Что тебе нужно? — холодно спросила она.
— Поговорить, — в его голосе слышалась мольба. — Лен, я... я изменился. Правда. Хожу к психологу, бросил пить. Дай мне шанс, прошу!
Она молчала, чувствуя, как внутри все дрожит.
— Лен, я люблю тебя, — тихо сказал он. — Всегда любил. Просто... не умел показать. Прости меня. Давай начнем сначала?
— Я... я подумаю, — выдавила она и нажала отбой.
Всю ночь Лена не спала. Ворочалась, вспоминала, сомневалась... А утром приняла решение.
— Мам, я... я хочу встретиться с Васей, — сказала она за завтраком. — Поговорить.
Ольга Петровна побледнела: — Леночка, ты с ума сошла? Он же...
— Я знаю, мам, — перебила Лена. — Но я должна. Иначе всю жизнь буду жалеть.
Они встретились в кафе. Василий выглядел непривычно — подтянутый, в строгом костюме. Внимательный взгляд, легкая улыбка...
— Я так скучал, — тихо сказал он, глядя Лене в глаза. — Ты... ты дашь мне шанс?
Она колебалась. Сердце говорило "да", разум кричал "нет"...
— Давай попробуем, — наконец выдохнула Лена. — Но медленно. Без спешки.
Глаза Василия вспыхнули: — Конечно! Я все сделаю, чтобы ты была счастлива. Обещаю.
Первое время все шло хорошо. Василий был внимателен, заботлив, осыпал Лену подарками и комплиментами. Она расцвела, помолодела...
— Ты сияешь, — улыбнулась подруга при встрече. — Неужели снова вместе?
— Да, — счастливо кивнула Лена. — Он изменился, правда!
Ольга Петровна хмурилась, но молчала. Лишь иногда бросала тревожные взгляды на дочь.
А потом... потом все повторилось.
Сначала мелкие придирки. Потом — упреки, скандалы. И наконец — тот самый удар.
Знакомый до боли.
Лена сидела на полу кухни, прижимая ладонь к горящей щеке. Василий нависал над ней — злой, пьяный, страшный.
— Ты думала, я изменюсь?! — орал он. — Дура! Ты моя, слышишь? Моя!
Она смотрела на него — и видела прошлое. Настоящее. Будущее.
Ничего не изменилось. И не изменится никогда.
— Вставай, тварь! — Василий схватил ее за волосы. — Я с тобой разговариваю!
Лена закрыла глаза. Внутри что-то оборвалось, погасло.
Она снова в ловушке. И теперь — навсегда.