Полина стояла у окна, глядя на вечерние огни города, но ее мысли были далеко отсюда. Каждый раз, когда она вспоминала последние несколько недель, в груди поднималось раздражение. Она пыталась отвлечься, успокоиться, но всё было бесполезно. Мысли крутились вокруг одного: Ольга Валерьевна. Её свекровь. Мать Никиты.
Казалось бы, всё началось невинно. Полина была готова терпеть её советы — «Ой, Полинка, так красиво было бы добавить сюда пару вазочек!» или «Может, ты шторки поярче повесишь? Уж слишком мрачно тут у вас».
Но потом советы плавно перетекли в действия. Однажды Полина пришла домой с работы и обнаружила, что их гостиную украшают новые подушки, которые явно были не из её коллекции.
— Что это? — она в недоумении позвонила Никите, разглядывая пёстрые подушки с цветочным узором.
— Мама купила, — ответил Никита. — Хотела сделать нам сюрприз.
— Сюрприз? — Полина попыталась сдержаться, но голос сорвался на высокую ноту. — Никита, у нас разве был разговор о новых подушках? И почему мама решила, что может что-то здесь менять без нашего ведома?
— Полин, ну это всего лишь подушки, — спокойно отозвался муж. — Она просто хочет помочь, ты же знаешь, какая она...
Полина замолчала, стараясь не продолжать разговор. Она знала, что такие вещи раздражают её, но в тот момент решила отпустить ситуацию. «Подумаешь, подушки», — убеждала она себя, хотя внутри уже тлел гнев.
Но затем пошли и другие «сюрпризы». Полина однажды обнаружила, что их аккуратно подобранная посуда заменилась на набор керамических тарелок с золотыми узорами. Ольга Валерьевна объяснила это тем, что «эта новая посуда гораздо лучше, она как у меня дома».
В один из вечеров Полина заметила, что шторы в гостиной стали другими.
— Это ещё что? — громко спросила она у Никиты, который тихо сидел за ноутбуком.
— Ты о чём? — не отрываясь от экрана, поинтересовался муж.
— Шторы! Это что за цветочки? Где наши однотонные шторы, которые я выбрала и мы вместе повесили?
Никита поднял голову, заметил её выражение лица и быстро понял, что речь снова идёт о его матери.
— Это мама привезла. Она сказала, что эти лучше сочетаются с интерьером...
— Лучше?! — Полина сорвалась на крик. — Сочетаются с интерьером?! Никита, это наш дом, а не её дача! Я выбирала эти шторы, чтобы они подходили к мебели и нашему стилю. Почему она решает, как мы здесь будем жить?
— Полин, она просто хотела помочь! — попытался оправдаться Никита, но его голос прозвучал неуверенно. Он сам чувствовал, что ситуация выходит из-под контроля, но не знал, как с этим справиться. — Она старается для нас...
Полина глубоко вздохнула, пытаясь не сорваться.
— Никита, ты понимаешь, что это не «помощь»? — её голос дрожал от напряжения. — Она решает за нас, как мы живём. Меняет то, что ей не нравится. А ты просто молчишь и соглашаешься с ней. Мы с тобой договаривались, что это наша квартира, наше место. Я не хочу, чтобы кто-то вмешивался в наш быт.
Никита на мгновение замолчал, не зная, как ответить. Ему было сложно противостоять матери, но Полина была права. Он понимал это, но всё равно не знал, как найти баланс между женой и матерью.
И вот теперь, спустя несколько дней после этого разговора, Ольга Валерьевна снова пришла «в гости». Полина уже знала, что визит свекрови — это не просто встреча. Она, словно ветер перемен, снова что-то принесёт с собой.
Когда свекровь вошла в квартиру, Полина уже ожидала худшего.
— Привет, Полинушка! — Ольга Валерьевна с широкой улыбкой появилась на пороге, держа в руках несколько сумок. — Я тут вам кое-что привезла, решила навести порядок.
Полина с трудом скрыла раздражение. Она просто не могла поверить, что после всех разговоров свекровь снова пришла с намерением «помочь».
— Ольга Валерьевна, — медленно начала она, чувствуя, как внутри закипает гнев, — мы же уже говорили об этом. Вы не можете приходить и что-то менять в нашей квартире без моего согласия.
Свекровь на секунду замерла, её улыбка чуть угасла, но она быстро нашла, что ответить:
— Ой, Полина, ты всё о своём? Ну зачем так серьёзно? Я просто хотела сделать вам приятно. Вы с Никитой такие занятые, а я подумала, что смогу помочь.
— Но мы не просили этой помощи, — Полина с трудом сдерживала себя. — И дело не в том, что вы хотите сделать приятно. Дело в том, что это наш дом. Мы сами решаем, что здесь будет и как будет.
Ольга Валерьевна пожала плечами, явно не придавая значения словам невестки.
— Полин, ты слишком всё усложняешь. Ну подумаешь, шторы. Ну тарелки. Это же мелочи! Главное, что вам хорошо. Я просто хочу, чтобы у вас был уют, а не этот холодный минимализм.
Полина сжала зубы. Её нервы были на пределе.
— Это мой дом, — твёрдо сказала она, поднимая взгляд прямо в глаза свекрови. — И в нём будет так, как я хочу. Мои правила.
— Полина! — удивлённо воскликнула Ольга Валерьевна, её голос зазвенел от негодования. — Ты что, совсем уже? Это наш сын, это наш общий дом! Я имею право что-то здесь решать!
— Нет, — Полина поднялась на ноги, чувствуя, как её голос стал твёрже. — Это не ваш дом. Это наш с Никитой дом. И вы здесь ничего не решаете.
В комнате повисла напряжённая тишина. Ольга Валерьевна явно была в шоке от столь резкого отпора. Она привыкла, что её слово — последнее, что её мнение всегда важнее, что она всегда может вмешаться.
— Я поговорю с Никитой, — прошептала свекровь, не веря своим ушам.
— Поговорите, — коротко бросила Полина, чувствуя, как внутри её захлестнула волна облегчения и одновременно гордости. — Но я не собираюсь больше терпеть вмешательство в нашу жизнь.
Ольга Валерьевна, явно уязвлённая, развернулась на каблуках и быстро вышла из квартиры, громко хлопнув дверью. Полина несколько минут стояла неподвижно, стараясь осознать произошедшее.
Её сердце стучало как бешеное, пальцы слегка дрожали. Она знала, что сделала правильно, но было страшно. Страшно, что теперь Никита не поддержит её, что этот разговор обернётся конфликтом в семье.
Когда Никита вернулся домой, Полина рассказала ему о разговоре. Она волновалась, как он отреагирует, но муж неожиданно спокойно воспринял её рассказ.
— Полин, ты правильно сделала, — тихо сказал он, когда она закончила. — Мама давно пересекает черту, и я это вижу. Я поговорю с ней, обещаю.
Полина посмотрела на мужа, не веря его словам.
— Правда? — её голос дрожал.
— Да, правда, — Никита взял её за руку, успокаивающе сжав её ладонь. — Ты хозяйка в нашем доме.