— Мама, завтра у нас гости. Хочу познакомить тебя с будущим зятем. Ну что ты так реагируешь, будто я объявила о конце света? — Катя говорила буднично, словно сообщала, о покупке новых сапог. — Взрослая дочь собралась замуж. Вполне рядовое событие. Да оставь ты в покое свой фартук. Он ни в чем не виноват. Нервируешь.
Ирина Петровна посмотрела на свои руки, словно на чужие. Они нервно теребили подол. «Выгляжу, наверное, как в плохой мелодраме, — подумала она. — Для Кати это действительно рядовое событие. Может, так и надо. Все просчитала, взвесила, обдумала. Жаль только, что без любви».
— Ох, Катюша, просто как-то это... — Ирина Петровна не смогла подобрать слов.
Осуждать не хотелось, а радости она не испытывала. Ну да ладно. Это Катина жизнь.
— Что приготовить? — в конце концов спросила Ирина Петровна.
***
Катя еще в подростковом возрасте твердо решила: «Замуж только по расчету». Хватит, нажилась в режиме экономии. Пока отец был рядом, все еще было ничего. А вот когда он ушел... В общем, на алименты особо не разгуляешься.
В уходе отца Катя никого особо не винила. Сложно было десятилетней девочке разобраться в запутанных родительских отношениях. С ее точки зрения, все было хорошо. Папа любил маму, мама заботилась о папе, и вдруг нате вам пожалуйста.
— Катюша, я больше не смогу с вами жить. Мне нужно уехать, — однажды сообщил Игорь Васильевич, отец Кати.
— А когда ты вернешься? — Катя оторвалась от телевизора.
— Нескоро... — Игорь Васильевич не смотрел дочке в глаза. Что-то изучал за окном. Хотя кроме тоскливых серых туч и лысых осенних деревьев там ничего не было. — Ну кому я вру! — Игорь Васильевич, наконец, взглянул на Катю. — Катюша, я насовсем ухожу. В жизни так бывает. Кому-то иногда приходится уйти, чтобы все были счастливы.
— Кто это все? Я вот не буду счастлива. И мама тоже не будет, — Катя забыла про телевизор, подошла к отцу и обняла его за шею.
Игорь Васильевич молчал. А Катя подумала, что надо подключить маму. Пусть она объяснит отцу, что он не должен уходить. Но мама повела себя странно:
— Катюша, папе действительно надо уехать. Ты на него не обижайся. Да и на меня тоже.
Сказала и словно дверь захлопнула. Сколько бы Катя ее ни расспрашивала, ни теребила: «Почему? Ну почему, мама?», Ирина Петровна отвечала одно: «Так нужно. Ты потом поймешь».
Но Катя так и не поняла. Просто приняла, как должное и со временем перестала спрашивать.
***
Жить стало тяжелее. Они переехали в другую квартиру, поменьше. Кате пришлось сменить школу. Отец первое время навещал дочку. А потом переехал в другой город и все... Только присылал деньги. Немного.
Совсем бедствующей их семью назвать было нельзя, конечно. Мама работала, и жили они вполне терпимо. Но многого Катя позволить себе не могла. Сначала она обижалась:
— Мам, ну почему у нас такая неполноценная семья? Чего вам с папой не жилось? Вон у Ленки папа ей все покупает, везде возит. А мне: то нельзя, это дорого, а без вот этого вообще можно обойтись!
— Ну что я могу тебе сказать, Катюша, так жизнь сложилась. У тебя только один выход — выучиться, найти хорошую работу, полюбить отличного мужчину и свою жизнь построить, как тебе нравится, — отвечала Ирина Петровна.
Выслушав эту мамину отповедь не один раз, Катя решила: «Отлично! Выучимся, и про работу я согласна — нужно найти хорошее место! А вот насчет мужчин... На кой мне сдалась эта любовь? Она проходит, и что остается? Пшик. Поэтому мужа ищем обеспеченного! Чтобы после его ухода осталась хорошая память в виде материальных благ».
Когда она, будучи уже студенткой, поделилась с мамой этими своими нехитрыми планами, та по-старушечьи всплеснула руками и выдала:
— Катюша, любовь в жизни женщины должна быть! Без нее любая, даже самая обеспеченная семья развалится. Это я тебе как знающий человек говорю.
— Тоже мне знающий человек! Вот вы с отцом вроде любили друг друга... И где ваша семья сейчас? Нету! И денег нет. Так как папа наш был, увы, не олигарх.
— Многого ты не знаешь, Катюша, — мама горько вздохнула. — Ну да ладно, ты девушка взрослая, можно тебя уже не беречь от правды.
И Ирина Петровна начала рассказывать...
***
Ира с Димкой любили друг друга чуть ли не со средней школы. Они всегда были вместе. И в старших классах уже никто даже не сомневался, что они поженятся.
— Скучная жизнь у тебя, Ирка, — подтрунивала над ней подружка Наташа. — Все ведь заранее известно. Отучишься, потом в институт, а там и замуж за своего Диму. Дальше — дети, за ними внуки...
— Зато у тебя жизнь, как в кино, — отвечала Ира. — Встречи, расставания, интриги. Я уже запуталась в твоих кавалерах. Ты вообще когда-нибудь остановишься, Наташка? Или будешь мужчин перебирать до бесконечности?
— Обязательно остановлюсь. Вот найду самого лучшего и остановлюсь!
И однажды, перед самым окончанием школы, Наташа решила, что самый лучший — это Дима. Может, у нее закончились другие претенденты, а может, позавидовала тихому счастью подруги. Ира сперва не замечала ни липких взглядов, которые Наташка бросала на Диму, ни ее заигрываний с ним.
Сам Дима этого не заметить не мог. И даже однажды сказал Ирине:
— Слушай, твоя Наталья, похоже, на меня глаз положила. Не знаю, на что она рассчитывает, но я себя рядом с ней чувствую не в своей тарелке.
— Наташка? На тебя? Да не придумывай. У нее поклонников больше, чем народу в Китае. Зачем ты-то ей сдался? К тому же она знает, что здесь без шансов, — сказала Ира, но все-таки задумалась.
А со временем и сама стала подмечать, как Наташка себя ведет. То ногу на ногу закинет, да так, что Шэрон Стоун отдыхает. То сумочку уронит... А потом поднимет ее так, словно снимается в фильмах для взрослых. И все это у Димки перед носом.
— Наташа, ты прекращай это... — однажды не выдержала Ира.
— Что?
— Сама понимаешь. Нечего на Димке свои чары оттачивать.
— Ревнуешь? А ты знаешь, что ревнуют только неуверенные в себе тетки.
— Нет, не ревную. Просто противно...
— Ну, значит, завидуешь. Я могу любого мужика получить. А ты как в детском саду: вцепилась в своего Димку, так и сидишь с ним, как с любимым плюшевым мишкой.
— Чему завидовать? Что ты нормального мужчину найти не можешь? От безысходности даже на Диму бросаешься, зная, что он меня любит?
— Любит-не-любит... Это еще бабушка надвое сказала. Я щелкну пальцами и поползет твой Дима за мной. Хочешь, проверим? — Наташка явно издевалась.
— Мне это не нужно, — Ира не желала поддаваться на провокации.
Она встала со скамеечки, где они сидели, и пошла восвояси.
— А я, пожалуй, проверю... — тихонько сказала Наташа, глядя вслед подружке.
Ира не услышала. Но зерно сомнения было посеяно. И однажды Ира увидела то, чего видеть совсем не хотела... Даже в ночном кошмаре.
***
Она возвращалась от бабушки, слегка припозднившись. Димка с ней сегодня не пошел:
— Твоя бабуля мертвого уболтает. Опять будет планы на нашу совместную жизнь строить. Сходи одна. А я пока своими делами займусь. Вечером у тебя встретимся.
Ира уже поднималась к себе на четвертый этаж, когда услышала голоса сверху. Слов было не разобрать. Потом послышалась какая-то возня, затем топот ног. И, чуть не сбив Иру, по лестнице скатилась Наташка.
— А, подруга... Ну что ж! Проверила я твоего Ромео, — сообщила она и простучала каблучками дальше.
Ира, осознавая смысл сказанного, сделала еще несколько шагов по ступенькам и увидела Димку. Он стоял между этажами и смотрел в окно. Мятый, растрепанный. Футболка выбилась из-под ремня...
— Что здесь происходит? — почти шепотом спросила Ира.
— Твоя Наташка окончательно сбрендила! — Дима повернулся к ней.
На его щеке алела свежая царапина, взгляд злой.
— Вы чем здесь занимались? — Голос Иры дрогнул, слезы искали дорогу наружу.
— Мы? Я тебя ждал, а подруга твоя, похоже, любви искала! Почему-то моей!
— Она искала, а царапина на лице у тебя. Выглядит так, словно это ты чего-то хотел, но не получилось.
— Да ты... — Димка не находил слов. — Ну почему же вы, бабы, так непролазно глупы? Тебе ведь не надо рассказывать, какая твоя Наталья! Но ты почему-то обвиняешь меня. Вот что, ты разберись, кому ты веришь, а потом поговорим!
Он заправил футболку, холодно глянул на бледную Иру и сбежал вниз по лестнице.
***
Ира провела бессонную ночь. «Димка не виноват, а вдруг... Кто знает, что творится у мужчин в голове? Нет, он не мог. Это все Наташкины проверки», — мысли теснились в голове, толкались, мешали уснуть.
Утром она позвонила Наталье.
— Наташка, объясни мне, что там произошло?
— А твой прекрасный Дима тебе не рассказал?
— Немного...
— И что же он рассказал? Даже любопытно, как это выглядит с его стороны.
— Сказал, что ты пыталась... — Ире было неловко.
— О как! Оказывается, это я пыталась! А лицо ему, видать, в порыве страсти расцарапала? Ну-ну. Верь, подруга! — Наташка бросила трубку.
А Ира не знала, кому верить. Наталья была так убедительна. Да еще и царапина эта... И выглядел Димка так, что это наводило на самые черные подозрения. И самое ужасное, что он не звонил! Не оправдывался, не пытался помириться. Значит, есть что-то такое, за что ему стыдно. Раньше они так страшно не ссорились.
Разговор с Димкой состоялся через два дня. Странный, болезненный, последний. Они сидели на той самой скамеечке, где совсем недавно Ира поссорилась с Наташкой.
— Ира, учеба окончена, я уезжаю поступать в институт. Ты со мной?
— Я не знаю... — Ире хотелось, чтобы он уговаривал, развеял ее сомнения.
Но Димка этого не сделал.
— Жаль, — холодно, отстраненно. — Я думал, что понимаю тебя. И был уверен, что ты мне доверяешь...
— Да не знаю я, чему верить! Если бы ты меня любил, то смог бы убедить! А ты только отмалчиваешься и обижаешься!
— А если бы ты меня любила, то тебе бы и в голову не могло прийти, что я могу обмануть!
Димка поднялся, сунул руки в карманы и зашагал прочь, оставив Иру одиноко сидеть на скамейке.
С тех пор они не виделись. Дима уехал в столицу. Наташа тоже через некоторое время поехала поступать в институт. Больше они не виделись. Город большой, потеряться там легче легкого.
***
Ира отучилась, устроилась на работу, потом встретила Игоря. В отличие от остальных ее мимолетных кавалеров он был очень настойчив.
— Я обещаю, ты со мной будешь жить как у Христа за пазухой! Выходи за меня, — сделал он ей предложение.
И Ира его приняла, хоть и не любила она Игоря. Нет, он ей, конечно, был симпатичен. Взрослый, рассудительный, надежный. Да и влюблен был, как мальчишка, несмотря на то, что был старше своей избранницы на десять лет.
«А чего ждать, — думала Ира тогда. — Любовь — штука ненадежная. Вот Димку я до сих пор забыть не могу, а он где-то живет и горя не знает! Может, я вообще однолюб, так что же теперь, крест на себе поставить? Ну уж нет».
И первое время они жили с Игорем вполне неплохо. Он любил, она заботилась. Но даже тогда Игорь замечал:
— Ты ко мне относишься, как к отцу или другу. Ну уж точно не как к мужу. Ни страсти в тебе, ни любви.
— Ну не всем же быть Отеллами и Дездемонами, — отшучивалась Ира.
А сама думала: «Прав Игорь. Наш брак словно калека одноногий. Опирается на Игореву любовь словно на костыль, и ковыляет по жизни. От меня ему мало поддержки... Благодарности чуток, да симпатии кроха».
Потом родилась Катя. Ира с радостью окунулась в заботы о дочке. Игорь отошел на второй план окончательно. Он еще пытался достучаться до жены. Но она словно отгородилась заботами о ребенке.
— Я устаю, Катя болеет, ей нужно много внимания.
Так они и прожили десять лет. Может, Игорь уже тогда начал смотреть на сторону в поисках любви. Ира не знала, да и не очень-то ее это интересовало. Она заботилась о семье, он зарабатывал. Иногда случалась любовь по расписанию. Иру все это не то чтобы устраивало... Просто она привыкла так жить.
А вот Игорь в итоге нашел другую. Наверное, она его любила. И может, он теперь счастлив.
***
Ирина Петровна закончила свой рассказ, вынырнула из реки воспоминаний и посмотрела на Катю.
— Да уж... — пробормотала та. — Неожиданно. А я-то всегда думала, что у меня вполне себе обычная семья. А тут такие потаенные страсти.
— Вот почему я тебе говорю, Катюшка, что без любви замуж выходить не стоит. Сама счастливой не будешь и другому человеку жизнь испортишь, — сказала Ирина Петровна.
— Да нет, мамочка, ты меня как раз в обратном убедила. Все зло от этих ваших высоких чувств. Вот не было бы в твоей жизни этого обидчивого Димы, и сложилась бы у тебя с папой хорошая семья. Может, без сумасшедшей страсти, но вполне себе жизнеспособная. Тебе бы просто не с чем было бы сравнивать! И жила бы ты себе счастливо, — Катя сделала свой вывод.
Ирина Петровна вздохнула: не поняла ее дочь. Хотя, может, она и права...
***
И вот, спустя несколько лет, дочка наконец выбрала себе жениха.
— Ты только в обморок сразу не падай, когда он придет, — сказала Катя после того, как Ирина Петровна переварила известие о завтрашнем знакомстве.
— А что с ним не так?
— С ним все так! Просто он старше меня. Ну, хорошо так старше... Зато мужчина положительный, обеспеченный, внешне довольно привлекательный. Он мой начальник. Так что...
— Ох, Катюшка, не одобряю я этого, — Ирина Петровна вздохнула. — Но портить жизнь тебе не стану. Пусть твой начальник приходит.
— Вот и славно! Ты у меня просто золото.
Катя чмокнула мать в щеку.
***
Ирина Петровна с утра крутилась на кухне. Хоть дочь и просила не заморачиваться с угощением. Но ей хотелось накормить Катькиного шефа по высшему разряду. Пусть знает, что ему не только с женой повезло, но и с тещей. Наконец, в дверях завозился ключ. Ирина Петровна поспешила в прихожую встречать дорогого гостя.
— Мама, знакомься... — начала Катя. — Тебе что, плохо?
Ирина Петровна, опершись о стену, смотрела на спутника дочери такими глазами, словно увидела привидение.
— Ира? Катюша, водички принеси, — мужчина подхватил Ирину Петровну под локоть, усадил на пуфик, притулившийся в углу.
— Так, не бывает, — прошептала та. — Димка, так просто не бывает.
— Да что здесь происходит? — Катя появилась из кухни со стаканом в руках. — Мне кто-нибудь объяснит?
— Мне кажется, Катюша, что наши планы немного меняются, — Дмитрий посмотрел на растерянную Катю.
***
Они сидели за накрытым столом. Но к еде так пока никто и не притронулся.
— Глупые мы с тобой были, Ирка. Молодые и глупые. Максимализм в одном месте играл. Особенно у меня, — говорил Дмитрий.
— Да и я не лучше, — Ирина вздохнула.
— Дима, все это, конечно, очень мило, но ты хоть мне расскажи, что там было с этой Наташкой на лестнице? — вмешалась Катя.
— Так ты в курсе... Ну что ж. Рассказывать-то особенно нечего. Не знаю, кому и что она пыталась доказать. Да и пыталась ли. Может, просто хотела подруге насолить. Есть такие люди, которым доставляет радость делать гадости просто так.
Короче, вцепилась она в меня на этой лестнице, как пиявка. Шептала какие-то непристойности на ухо, на шею вешалась. Я ее от себя еле оторвал. Сказал, что у меня Ира есть, а такие, как Наташка, меня не интересуют. «Какие такие?» — спрашивает. «Легкодоступные!» — говорю. А она как двинет мне кулаком по зубам. А на пальце у нее перстень! Щеку расцарапала. «Не мужик ты!» — выпалила и побежала вниз по лестнице. А тут и Ира подошла.
Я такой злой был и на эту Наташку, и на Ирку. За то, что вместо того, чтобы посочувствовать, она меня подозревать начала. Да и было бы в чем! Я же сам ее об этой Наташке предупреждал! Говорил, что она ко мне неровно дышит! Так обидно стало: самый любимый человек на свете мне не верит! Вот и повел себя, как последний болван.
А потом жизнь закрутилась. Учеба, работа... Даже семью пытался создать. Не получилось. Жена моя вовремя меня раскусила и ушла. Так что детей у меня нет. А недавно тебя встретил, Катюша, и так ты мне Иру напомнила. Теперь-то я понимаю, почему... — Дима грустно улыбнулся и замолчал.
— И что нам теперь делать? — неловко спросила Ирина.
— К свадьбе готовиться! Но для начала поедим, — Катя потянулась к ближайшему салатнику. — А чего вы так на меня смотрите? Один раз наломали дров, второго раза не будет. Да и времени у вас уже маловато, многосерийную мелодраму разыгрывать.
— Ты хочешь, чтобы я... Чтобы мы... — Ирина Петровна запуталась и замолчала.
— Мама, ну что ты как девочка! Краснеешь, беднеешь, мямлишь. Да, я хочу, чтобы вы поженились. А я буду искать свою любовь. Ты же сама говорила, что без нее никак. Ты уж прости, Дима. Таких чувств, как мама, я дать тебе не смогу.
— Я выхожу замуж за жениха дочки... — Ирина Петровна словно пробовала слова на вкус. — Это какой-то нонсенс!
— Это жизнь, Ирка! — Дмитрий обнял ее за плечи. — Сумасшедшая, непредсказуемая жизнь!
***
Ира и Дмитрий поженились. Катя пока в поиске. Нет, она не отказалась от идеи найти обеспеченного мужа. Но теперь она мечтает еще и о любви. Уж очень хочется испытать на себе, что же это такое.
Что случилось с Наташкой, никому не известно. Но Дмитрий почему-то уверен: она так и бродит по свету одна. Потому что ну кто же всерьез может полюбить такую змею... Ира о ней не вспоминает.
—
Автор: Алена С.
Куколка
Жанне очень шло ее имя. Нежное, как прихотливый цветок и удивительно женственное, не лишенное некоторой жеманности. Наверное, так звали всех этих кокетливых пастушек, раскачивающихся на качелях, увитых пышными розами – Жанна подолгу разглядывала хрупкие фарфоровые чашечки из сервиза, привезенного папашей из ГДР.
Она была именно такой, как юные девы, запечатленные на тонких стенках немецкого фарфора. Личико сердечком, акварельный румянец на белой коже, полуулыбка, зовущая к флирту – как не хватало Жанне юбки, подбитой кипенным кружевом, корсажа с глубоким вырезом и белокурого парика! Куколка!
Откуда такое чудо появилось у простой уборщицы Мани, уму непостижимо! Папаша Григорий тоже особой красотой не отличался. Правда, амбиций у тракториста Гришки было выше крыши. На пятом году супружеской жизни он решил, что школьная уборщица – не его поля ягода, и бросил Маню с Жанной на руках. Ни одна жилка не дрогнула у подлеца: а ведь гордился хорошенькой дочкой, и имя такое ей он сам, лично подбирал!
Ну, ушел и ушел, да и Бог с ним. Директор школы, в отличие от Гришки, оказался мужиком порядочным и справедливым: выписал Мане две машины дров, распорядился о ремонте избушки-развалюшки, надбавил к окладу уборщицы копейку, (все-таки, мать одиночка) а Жанне теперь было положено бесплатное питание, как ребенку, живущему в малоимущей семье.
Одноклассники сторонились девочки. Какая-то она… не того… Смотрит в окно, глаза распахнуты, учитель задаст вопрос, а она ресницами хлопает и рта не раскрывает. В столовке все макароны дружно рубают, а Жанна задумается и даже не замечает, как сосед по столику с ее тарелки сардельку тибрит. Из школы идет, под ноги не смотрит, как во сне, как в заколдованном царстве плывет – в лужу по колено заберется, ахнет, очнувшись, и оглядывается по сторонам растерянно. Местные про таких, как Жанна коротко говорят: полоротая. И весь сказ. Да, слава Богу, хоть не обижали!
Время шло, Жанна росла. Школу окончила так себе – на троечки, из жалости учителями поставленными. Мать собиралась похлопотать за нее перед директором совхоза. Думки на счет Жанки у нее были простые: пусть идет в доярки на местный животноводческий комплекс. Ну а что: зарплата под триста рэ, льготы. Опять же – сауна и комната отдыха прямо на работе, молоко и сливки – пей – не хочу.
- Хоть поправишься на казенных харчах, - уговаривала мамаша дочку, - вон, прямо прозрачная стала.
И Жанна пошла в доярки. Работала старательно, хоть и не сразу все у нее толком выходило – полоротая, одним словом. Доильный аппарат ей не доверили, а вот навоз выгребать – всегда пожалуйста. И вот смотрят на нее бабы: этакая принцесса с вилами наперевес, и удивляются: что, у Мани вообще ума нет? Все своих девок из деревни в город отправили, лишь бы не на ферму, трижды проклятую, не вернулись. А эта свою кралю не пожалела – да мать она Жанке вообще?
Но это все – пустые бабьи разговоры, Жанну никто не жалел и продыху ей не давалось. Пока доярки чай в комнате отдыха дуют, девка корячится. Ну и пусть, дояркам лишний перекур.
А Жанне нравилось работать. И коровы Жанне нравились, и жалко их было до смерти. Иная баба подбежит к казенной Буренке, нерастропно не поднявшейся к дойке, д-а-а-а как жахнет ей по спине черенком вил – Жанна и дара речи лишалась. Дома ведь не так – дома вокруг своей коровы, небось, вальсы танцует. А здесь, как в концлагере. Если бы Жанна дочиста навоз не выгребала, так бедным коровам и прилечь негде. Притулится бедняга рогатая на самом краешке, на бетонном полу, а зад весь в навозе изгажен.
А Жанна им опилок щедро насыплет, несмотря на ворчание доярок (перебор!), каждую по морде погладит, хоть и устала как черт! . . .
. . . ДОЧИТАТЬ>>