Ирина Юрьевна подъезжала к своей даче, и чем ближе она была, тем больше росло ощущение тревоги. Уже на подъезде к поселку что-то показалось ей не так — будто знакомые с детства просторы, красивые леса и ухоженные дачные участки казались потускневшими и безжизненными.
Окна ее старенькой машины были слегка приоткрыты, и ветерок доносил запахи: вместо свежей травы и лесной свежести ей в нос ударила какая-то смесь дыма и гари.
Она поставила машину у калитки и, выйдя, замерла. Ее сердце упало. Участок, который она когда-то так любовно ухаживала и берегла, выглядел как поле битвы.
Огороженная территория была завалена хламом: пустые пластиковые бутылки, какие-то старые коробки, сломанный шезлонг и разорванные пакеты с мусором. Ворота наполовину отвалились с петель, а в углу участка дымился костер из чего-то черного и тлеющего.
— Ну, здравствуйте, мои дорогие… — прошептала Ирина Юрьевна с горечью. Она не ожидала, что увидит это после всего лишь двух месяцев отсутствия.
В доме ее родная сестра, Валя, с мужем Виталием жили уже несколько месяцев. Она решила пустить их на дачу, потому что у них возникли временные трудности с жильем, и Ирина Юрьевна, как добрая родственница, согласилась на это. "Всего на пару недель", говорила Валя. "Пока найдем себе квартиру". Но прошло гораздо больше времени, и теперь, вернувшись сюда, Ирина Юрьевна поняла, какую ошибку она совершила.
Подойдя к дому, она замерла. На месте красивого палисадника, где раньше росли цветы, были вытоптаны дорожки и разбросаны окурки. По двору валялись металлические обломки, а у крыльца стояли старые, грязные ботинки, явно не ее.
— Это что такое?! — выдохнула Ирина Юрьевна, стараясь держать себя в руках, но внутри уже кипела злость.
Она решительно направилась к дому. Дверь была приоткрыта, и, толкнув ее, она вошла. В нос ударил удушающий запах жареной рыбы, старого жира и табачного дыма. Когда-то уютная комната, где она любила пить чай у окна, выглядела так, будто в ней прошел ураган. Вся мебель была задвинута к стенам, на полу валялись грязные газеты, одежда, кое-где стояли бутылки с пивом. В уголке на столе, видимо, кто-то ел, потому что там стояли обглоданные кости и засохший хлеб.
— Валя! Виталий! — громко позвала она, стараясь скрыть охватившее ее чувство гнева. Но никакого ответа не последовало.
Прошло несколько минут, пока из соседней комнаты не вышла Валя, зевая и потирая глаза. Она была в халате, волосы растрепаны, видимо, только что проснулась.
— О, Иришка, приехала? — Валя не выразила ни капли смущения или беспокойства. — А мы тебя не ждали. Рано как-то вернулась.
Ирина Юрьевна взглянула на сестру, пытаясь сдержать рвущийся наружу крик.
— Это что здесь происходит? — произнесла она, с трудом сохраняя спокойствие. — Что вы сделали с моим домом? Как это все понимать?
Валя пожала плечами, как будто ничего особенного не происходило.
— Да все нормально, Ириш. Живем, как ты и сказала. Ты же сама нас пустила. — Ее голос был расслабленный, без признаков вины. — Мы тут немного устроились, знаешь, как на даче, расслабились…
— Расслабились? — Ирина Юрьевна шагнула вперед, оглядывая комнату. — Ты посмотри вокруг! Здесь бардак, грязь, воняет как в подвале! Что с мебелью? Почему в огороде валяется мусор? Это что за свалка у меня на участке?
Валя, по-прежнему не проявляя ни капли раскаяния, вздохнула.
— Ну да, был тут небольшой костерок. Виталик что-то обжег, хотел порядок навести. Да брось ты, Ириш, не бери в голову, мы все уберем перед отъездом.
— Перед отъездом?! — Ирина Юрьевна не выдержала. — Я думала, вы тут всего на пару недель, а прошло уже три месяца! Ты обещала найти жилье, а вместо этого устроила свинарник в моем доме! И что это значит — «уберете перед отъездом»? Когда вы собираетесь уезжать?
В этот момент в комнату вошел Виталий, в майке и трусах, с сигаретой в руке. Он лениво почесал затылок и безразлично кивнул Ирине Юрьевне.
— Привет, Иришка. Че ты так шумно? Мы ж нормально живем, не мешаем никому.
— Не мешаете? — Ирина Юрьевна с трудом верила своим ушам. — А соседи? С кем это вы успели поругаться? Мне уже звонила тетя Люба, говорит, вы тут шумите по ночам, мусор бросаете через забор!
Виталий лишь усмехнулся.
— Да ладно, тетка Люба вечно недовольная. Нормальные люди — терпят. Мы ж по мелочи, а она истеричка.
Ирина Юрьевна замерла, понимая, что дальнейший разговор бессмысленен. Она упустила ситуацию из рук. Два месяца она верила сестре, думала, что все нормально, что это временное решение. Но сейчас стало ясно: эти люди не уважают ни ее, ни ее дом.
— Вы… немедленно собирайте свои вещи и уходите отсюда! — голос Ирины Юрьевны дрожал от гнева.
Валя нахмурилась, впервые заметив серьезность в голосе сестры.
— Ириш, ну ты чего? Мы ж семья. Чего ты так?
— Семья? — Ирина Юрьевна сорвалась на крик. — Вы превратили мой дом в свинарник! Не заплатили за коммуналку ни копейки! Переругались с соседями! Как мне теперь здесь жить? Я больше этого не вынесу! Собирайте свои вещи и убирайтесь вон!
Виталий, все это время стоявший молча, вдруг поднял руку, как будто хотел остановить ее.
— Подожди, подожди, Ира, не надо так. Мы же не специально. Ну, бардак, да, сейчас уберем все. Че ты так? Мы ж тебе потом деньги дадим, когда устроимся.
— Деньги? — Ирина Юрьевна горько усмехнулась. — Какие деньги? За три месяца ни копейки! Я платила за свет, воду, газ, а вы только и делаете, что портите все вокруг!
Валя попыталась подойти к сестре и обнять ее, но Ирина Юрьевна отстранилась.
— Не трогай меня! — резко сказала она. — Я дала вам шанс. Я вам поверила. Но вы его предали. Теперь уходите. И я не хочу больше вас видеть здесь.
— Ира, ну чего ты? — Валя попыталась еще раз заговорить примирительно, но Ирина Юрьевна уже не слушала. Ей было больно. Больно от того, что родная сестра так с ней поступила.
***
Через несколько часов Валя и Виталий собрали свои вещи и уехали, не сказав ни слова. Ирина Юрьевна стояла у окна, смотрела на пустой двор и чувствовала, как слезы текут по ее щекам. Дом был разрушен, не внешне, а внутренне, для нее.