Слово, которое обычного русского человека сейчас, видимо, должно тянуть на мат.
Зато это слово действительно новое. Оно было создано всего лишь в 80-х годах XX века, что по меркам истории науки почти что совсем вот-вот.
Слово в какой-то мере иностранное, так как эклектично соединяет древнелатинское («элита») и древнегреческое («логос»).
А ещё оно в какой-то мере русское, ибо было введено в науку советско-российскими учёными и существует только в России. За рубежом подобная тематика рассматривается лишь как часть какой-нибудь политологии, культурологии или философии. В лучшем случае вместо слова «элитология» используется словосочетание «теория элит (elite theory)».
Естественно, самый животрепещущий вопрос для этой науки: кого считать элитой?
Изначальная начинка слова «элита» вообще-то вряд ли должна повергать наших людей в негативное состояние души. Слово "элита" произошло из латинского eligere (выбирать), а наибольшее распространение получило в форме французского elite (лучший, отборный, избранный). Известно, что слово «элитный» использовалось купцами в XVII веке для обозначения товаров наивысшего качества. В общественных науках слово «элита» стало широко использоваться после работ В.Парето в начале XX века. Парето в своих трудах вертелся вокруг мысли о том, что элиты вообще-то бывают разные. Мол, бывают не только правящие, но и не правящие. Тем же взглядам потворствует, насколько знаю, и большинство современных учёных. В их логике для разных целей должны быть совершенно разные критерии лучшести, так что обывательские стоны наподобие «пролетарии, аграрии, инженеры, учителя и врачи – вот кто настоящая элита, а не эти твари» как бы немножко антинаучны.
Однако даже если иметь в виду правящую элиту, то научная логика понятия строится на том, что когда буквально каждый норовит быть начальником, то ничего хорошего из такого управления не выйдет, что руководит всегда меньшинство, и что руководить должны лучшие из лучших. Можно даже, пожалуй, сказать и так, что понятие «правящая элита» – это, по логике, наилучшие из класса правящих, а вовсе не из всего народа.
Беда с понятием случилась, судя по всему, из-за неравномерной частоты употребления слова «элита» по отношению к разным сферам деятельности. Пусть даже с научной точки зрения и было всё верно, но если от говорящих голов в управлении и СМИ звучало только про какие-нибудь элиты из мира власти, финансов или пения, и ничего – про элиты из других сфер, то чисто психологически стало укореняться соответствующее впечатление.
Оно, может, и в этом случае было бы всё ничего, однако лучший критерий истины – практика – стала подталкивать мыслителей к примерно следующему недоумению: «Если ЭТО – элита, то что же тогда остальные?».
Отсюда вытекают следующие важные для элитологии вопросы: как формируется элита и как вырождается элита?
Я не хочу вдаваться в чужие ответы. Сразу выскажу немножко своё.
Для того, чтоб оказаться в чём-то наилучшим, нужно, подозреваю, внушительно отклониться от среднего уровня.
При этом властная пирамида не случайно совпадает с графиком нормального статистического распределения.
Властная наилучшесть по вертикали обязательно должна сочетаться со среднестью по горизонтали.
Есть у меня странное чувство, что для нынешней властной вертикали важна сила. Именно сила формирует отношения подчинения. А для властной горизонтали нынешнего образца тогда нужен средний ум. Это чтобы выяснение отношений не уходило в пустоту. Ведь слишком умный руководитель столь же малоэффективен для управления, как и слишком глупый. Потому что слишком умного руководителя слишком глупые подчинённые будут слишком мало понимать и мало что из его властных распоряжений выполнят. Либо же слишком умному руководителю будет требоваться слишком много усилий, чтоб донести сверхочевидные для него идеи до слишком глупых подчинённых.
Есть подводка и к обратному соотношению. В сторону разума проэволюционировали те обезьяноподобные предки человека, которые были средними по силе. Очень сильные наподобие горилл вполне нормально эволюционировали в сторону оттачивания навыков нападения. Очень слабые наподобие мартышек вполне нормально эволюционировали в сторону оттачивания навыков убегания. А куда деваться среднему? Ему приходилось быть в состоянии постоянного выбора: то ли нападать, то ли убегать? В результате эволюционное преимущество среди средних стали получать те, кто мог выдержать как можно больше этого нервного напряжения неопределённости выбора, вот так и развился мозг… Если властная вертикаль будет настроена на верховенство ума, то регулярно должны чередоваться случаи, когда то руководитель подчинённых сильно задрючивает, то подчинённые сильно задрючивают руководителя. Чтобы мозг был в постоянном нервном напряжении неопределённости выбора.
Думаю, существующие проблемы как с формированием, так и с вырождением властных элит связаны с желанием усидеть одновременно сразу на двух стульях. Сначала люди добираются до власти, построенной на принципе верховенства силы, а потом ещё и хотят, чтобы к ним относились как к умным. В общем, не хотят нынешние руководители, чтоб их хоть в каком-то отношении дрючили. А кто из вас, мои загадочные читатели, хочет подобного?
Есть и ещё важные вопросы для элитологии. Каковы взаимоотношения элиты и масс? Каковы взаимоотношения внутри элит? Как изучать элиту, особенно властную, если та сопряжена с требованиями государственной секретности? И др.
Но мне и без них уже вполне нормально так на сегодня хватило.