За окном заквакал кузнечик. Или лягушка застрекотала. Честное слово, первое впечатление — кузнечик, прикинувшийся лягушонком. Но какие во второй половине октября в средней полосе России кузнечики и лягушки?
То была сонная галка, должно быть.
Я только что досмотрел совсем короткий — 69 минут — литовский фильм 1989 года под названием Aš esu / "Я есть".
У этого фильм нет рейтинга на Кинопоиске, он мало кому известен.
Порой я встречаю упоминание о каком-то фильме, более того, упоминание встречает меня. Мы взаимно вглядывается в друг друга и я ищу этот фильм на трекерах. Бывает, что до просмотра дело так и не доходит. Он лежит в какой-нибудь папке, долго лежит, а потом я его удаляю. Сколько можно, в самом деле? Ждать, ждать, ждать, пока придёт "подходящее" время, чтобы его посмотреть. Удалил — и почти забыл. А потом случается, что вновь читаю что-то короткое и хорошее об этом фильме и возвращаюсь мыслями к нему.
А иногда эти фильмы я смотрю. И чаще всего это фильмы неизвестных (мне) режиссёров, а я самонадеянно считал себя довольно продолжительное время человеком, неплохо разбирающимся в кино. Ничего подобного. Я так мало знаю.
Так вот, "Я есть" — очень хорошее кино совсем неведомых мне режиссёров-литовцев Ромаса Лилекиса и Стасиса Мотеюнаса. Фильм, как я уже написал, вышел на экраны в 1989 году. Но это совсем не "перестроечное" кино в том смысле, как мы это чаще всего понимаем. То есть, кино, нечто обличающее, кого-то разоблачающее, часто горькое, а иногда просто "чернушное". Но, возможно такой фильм мог появиться в Литве именно на излёте прощания её с СССР.
А случилось это, напомню, 11 марта 1990 года. Литва была первой из республик которая объявила о своем выходе из состава СССР.
Фильм почти бессюжетен.
Герой фильма — мальчик по имени Йонукас, ему лет девять-десять. Он живёт на окраине Вильнюса с бабушкой.
С Йонукасом непросто. Он не поливает бегонии и говорит, что его бабушка — ведьма.
Йонукас — Богом поцелованный. На уроке биологии Йонас объясняет учителю, что некоторые люди произошли от обезьяны. А литовцы — от моря.
Йонукас — от Святого Духа. Так говорит ему бабушка, когда мальчик спрашивает, где его отец. Бабушка говорит, что отца никогда не было.
А мама Йонас просто исчезла однажды. Села в большую чёрную машину и скрылась от сына, от мамы, от жизни, которой болела, скрылась от всех, кроме самой себя.
Йонукас иногда видит в отражении витрин женщину, похожую на маму. Она садится в большую чёрную машину. Йонас бросается вслед за ней, но догнать не может.
Йонукас знаком с девочкой младше себя. Он говорит ей, что он сирота. Йонас нравится девочке и она хочет его усыновить. Но Йонас отказывается даже от обеда, которым она хочет его накормить. Чудесная девочка и печальный Йонас, съёжившийся от боли неразделяемой мамой любви.
Вечером от фигурки Йонукаса, бредущему по песку дюн, тянется длинная узкая тень. Йонукас идёт строго по тени, а потом встаёт на колени и тень уменьшается, а потом он ложится на песок — и тогда полностью перекрывает свою тень. Мало места в пространстве он занимает, так зачем ему такая долгая, бесприютная тень?
В мире Йонукаса бродят одинокие мужчины, превращённые его фантазией в монахов. Чаще всего они многозначительно молчат или совсем тихо переговариваются, строго смотрят на Йонукаса, будто спрашивая, ты ещё с мамой или уже с нами? Есть и огромная ветхая колокольня, на которую трудно и опасно забираться. И там есть колокол и звук его тревожный распадается на сотни свечей во тьме церковного двора. Что это, встреча бога или проводы радости?
Иногда и Йонукас в фантазиях своих садится в большую чёрную машину и едет по улицам Вильнюса, а затем скрывается в прохладном тумане.
Однажды Йонукас добирается до моря, забегает в него, как в вечную радость, плещется в волнах. Он разбрасывает брызги, и не хочет думать, что по памяти его, как по дюнам, идёт мама. Она в белом, она прекрасна, но лица уже не разобрать. Сейчас она скроется в тени, отбрасываемой дюной и её совсем не станет.
"Так зачем я родился, если меня когда-нибудь не станет", — спрашивает Йонукас у бабушки.
У бабушки нет ответа на этот вопрос. Но, возможно, найдётся у нас.
Раз Йонукас есть, то это навсегда.
Если я — есть, то разве может быть иначе?
***
Нужно попытаться найти камертон. Сейчас им стали звуки за окном. Нечто маленькое, тревожное, растерянное в глубокой долине октября.
О чём ещё можно почитать?
О прекрасном фильме "Последний дюйм"
О забытом фильме "Сергей Иванович уходит на пенсию"