- Приструни свою жену! Будет она еще тут в квартиру у мужа приказы раздавать! Села и успокоилась, или вылетишь отсюда, - авторитетно сказал свекор.
Ему вторил Дима:
- Ты, невестка, что-то разошлась. Ром, подтверди! Скажи ей, чтобы не встревала!
И все выжидающе посмотрели на ее мужа.
***
- Нет! Нет! Я не буду участвовать в этом дешевом цирке! Как ни умоляй - я не буду.
- Инга, пожалуйста, это не дешевый цирк, а помощь мне в том, чтобы добиться уважения!
- Врать твоей родне?
- Это издержки.
- Сказать им, что эта квартира - твоя?
- Тогда у них отпадут все вопросы!
- Еще сказать, что ты работаешь в банке руководителем?
- И что я лучший сотрудник.
- Нет. Извини, Жень, но все это даже звучит нелепо. Да и кто мне это говорит? Тридцатилетний мужик. Инженер по специальности, между прочим. Тот, кто презирает любое вранье, как жене, так и коллегам! Не я кичилась своими принципами, а ты. Благодаря этим принципам ты, кстати, по должности не продвинулся. Заложил бы вашего Антона Ивановича со всеми его махинациями - уже в его кресле бы сидел.
- Как так можно с коллегой...
- Так заслуженно же, я не прошу тебя оговорить невиновного! Он ворует все, что плохо лежит, премии себе выписывает заоблачные, и это только сотая часть его заслуг. Это так честность выглядит?
- Но доказательств-то у меня нет... А наговорить без доказательств - это все равно, что оклеветать. Я, конечно, за честность, но и за порядочность, и за законность, и...
- Как-то очень избирательно работают твои принципы. Вот родню обманывать, пускать пыль в глаза - это честно?
Женя присмирел. Перестал торговаться за свой план и, горько усмехнувшись, ответил:
- Нечестно. Знаю, что нечестно. Не дурак поди. Но иначе уважения у моей родни не заслужить. Когда папа приедет, ты сама все поймешь. Пожалуйста, я хочу, чтобы хоть раз они отнеслись ко мне, как к человеку, а не как к груше для битья.
За то время, что они вместе, Инга ничего конкретного про родителей Жени так и не услышала. У него есть строгий отец, несносный брат, и мать, которая живет заграницей, видимо, слиняв от бывшего мужа аж на край света.
Вид у Жени был до того несчастный, что Инга дала добро на данную авантюру.
- Ты мне всю версию расскажи. Чтобы не попасться на мелочах.
- Ок. Я перспективный банкир, и у меня еще параллельно несколько собственных бизнесов. Квартиру купил за наличные, записал сразу на себя. Ты домохозяйка. Моя женщина не должна работать.
- Как же это все нелепо, - закрыла лицо ладонями Инга, - Даже дети так не фантазируют...
- Инга, прошу!
- С чего твои родные вообще должны на это повестись? Какой банкир? Ты на инженера учился.
- Такое... они об этом не знают.
- В каком смысле?
- Папа никогда не спрашивал, куда я поступил. С 18 лет я живу тут, а за эти 12 лет мы созванивались раз 8 или 9.
- 8 или 9?? Ты не перестаешь меня удивлять. Поразительно. 8 или 9 раз позвонить отцу...
Нынешний приезд нежданных родственников тоже начался со звонка. Отец Жени, Игорь Алексеевич, сухо и коротко рявкнул в трубку - "в октябре приезжаем в гости", даже возразить не получилось, что у них планы, отпуск, путешествие. Все отложили до лучших времен, а у Жени зато созрела мысль - он еще может доказать отцу и брату, что он не пустое место.
Но как это осуществить?
Работать инженером, конечно, почетно, только отец и бровью не поведет на это, доброго слова не скажет, он уважает только тех, у кого есть много денег. Или тех, кто ведет себя, как "настоящий мужик", чего за Женей, по мнению отца, никогда не наблюдалось.
Надо как-то брать деньгами.
Но и зарплата у Жени не то, чтобы шикарная...
А у Инги есть квартира. Аж на 5 комнат. Она такие хоромы тоже не покупала, но ее семья - коренные москвичи в N-ном поколении. Квартира переходила-переходила от родителей к детям, да вот и дошла до Инги. Правда, печальным путем дошла: в прошлом году умерла ее мама.
Но эта квартира для них неподъемная. Ни по ремонту, ни по коммуналке. Инга за все платежи почти всю свою зарплату и отдавала, но не продавала жилье ради мамы, которая хотела дожить в родном доме.
Потихонечку сейчас планировали продажу и покупку другой, более бюджетной и менее огромной квартиры.
Женя попросил, пока не продали, шикануть перед родственниками, да и отец так удачно позвонил. Приезд отца с братом - праздник, конечно, сомнительный, зато уж Женя отыграется за свое детство.
10 октября, еще солнце не успело взойти, а в квартире Инги и Жени уже стоял дым коромыслом. Инга что-то варила, жарила, парила. Женя скатывал немодные ковры в рулоны и относил их в комнату, которую они решили закрыть к приезду родственников. В эту комнату снесли все старые и разваливающиеся вещи.
- Надо было сразу на свалку, - сказала Инга, - Все равно перед продажей хотели повыкидывать.
- Некогда! Папа сказал, что в 8:10 они уже будут в Москве. Сколько от вокзала там до нашего дома на такси? Минут 35? Ровно в 8:45 они позвонят в звонок. Папа не отличается вежливостью, но пунктуальность - это про него.
В 8:47 гости прибыли.
Женя глубоко дышал и сжимал кулаки. Будто он был боксером, который сейчас выходил на ринг за звание чемпиона мира.
Преображение мужа заметила и Инга.
- Чего так напрягся? Какие бы у тебя ни были детские воспоминания о брате и отце, это все уже мхом поросло. Они сейчас войдут сюда совершенно другими людьми.
Иногда Женя почитывал книги по психологии, поэтому он знал, что, если взрослый человек и способен измениться, то только путем долгой работы над собой под присмотром профессионалов. А скорее метеорит на землю упадет, чем его брат с отцом захотят поработать над собой.
Да и то - метеорит вероятнее.
Отец, двухметровой горой, возник в их узкой прихожей первым. Игорь Алексеевич, сняв перчатку, протянул руку сыну, а, когда тот попробовал ее пожать, то резко отдернул ладонь и хлопнул его по лбу:
- Ух, тютя, до сих пор ведешься на это, - Игорь Алексеевич посторонился, и в дом вошел Дима.
Дима - вылитый отец.
Инга уже начала догадываться, почему Женя у них белая ворона. Это даже визуально заметно. Игорь Алексеевич и Дима - два бугая, здоровенные, плечистые, не ведающие о деликатности, а Женя - высокий, как жердь, но щуплый, и манеры у него врожденные.
Брат проделал тот же фокус - протянул руку и резко ее убрал.
Женя пожал воздух.
- Твоя? - разглядывая Ингу, спросили они.
- Моя жена. Инга. И она...
- Хорошенькая! Хоть что-то от отца взял! Вкус! Ну, проводи экскурсию, тютя, по своим хоромам.
И они, прямо в ботинках, прошаркали по коридору.
Женя вжался в угол.
- Жень, чего стоишь? Ты же у нас хозяин квартиры, - прошептала Инга, - Хотя теперь я понимаю, почему ты избегал родственников столько лет.
- Ты проводи их в столовую, а я... за вином сбегаю, за бутылкой, которая у нас, подарочная, в серванте стоит.
Инга, не узнавая супруга, провела родственников в маленькую комнату рядом с кухней, напомнив им по пути снять уличную обувь.
- Хороша квартирка, только ремонт-то старый! Это какого года? 1850? - сказал Игорь Алексеевич.
Дима при них стал словно немым.
- Игорь Алексеевич, вы жаркое будете или лучше курочку? - спросила Инга, разбавляя уже напряженные разговоры отвлеченными вопросами.
- Неси все и побольше.
- Зелень покрошить к овощам?
- Зелень и прочую ботву пусть вон тютя ест! - сказал Дима, - Он у нас травоядный.
Было видно, что это не скопившиеся за столько лет шутки, или они так мстят за то, что у него есть своя пятикомнатная квартира, а привычный стиль общения. Настолько привычный, что слово "тютя" у Жени вместо имени.
- Я помогу! - крикнул Женя, когда жена возилась на кухне.
Не надо было их звать! Блеснуть захотел! Чтобы у них аж дар речи пропал от его успехов, а только себя на посмешище перед женой выставил. О него ноги вытирают в его же доме, а он даже постоять за себя не может.
Тютя и есть.
- Инга, я их вечером на поезд посажу, - пообещал он.
- Как, если они приехали на неделю?
- ...
Инга опустила поднос с едой на стол, не выдержав испуганного взгляда мужа.
- Ау, девчонки, вы чего там застряли? - заржал Дима.
Любой другой его бы после такого выгнал, но не Женя. Женя в их присутствии терялся.
За столом светские разговоры о кино, природе и общих знакомых быстро заглохли.
Дима затронул тему поинтереснее.
- Ой, Инга, сколько с Женей проблем было в детстве. Как вспомню, так вздрогну. Очень проблемный парень. Ни дня без приключений. То головой в бочку на даче упадет, да воды нахлебается, то одноклассники ему "темную" устроят за то, что учительнице про их списывание рассказал, то собака его на дерево загонит.
- Ты, Дима, забываешь о своей роли во всех этих историях, - процедил Женя, - В ту бочку меня толкнул ты! Обманом туда заманил! Сказал, что на дне монеты золотые лежат, а мне всего шесть тогда было! А, когда я наклонился, то подтолкнул туда и держал. Про списывание одноклассников я никогда не говорил... Я тебе сказал, что у Петрова с Авдеевым всегда работы одинаковые, а учительница этого не замечает, а ты уже по всей школе растрепал, будто я это в учительской учителям говорил.
- Еще скажи, что я тебя на дерево загнал!
- Не ты. Но ты был там, все видел, и, когда я просил позвать на помощь или отогнать собаку, просто ржал во весь голос!
- А как не ржать? Если ты тютя.
- Подставлять меня перед одноклассниками тоже нормально?
- Не помню, чтобы я кому-то растрепал. Что я, девочка, чтобы сплетничать? Или сказал, но друзьям, так откуда мне было знать, что они разнесут это по школе.
- Это не дружки твои, а ты рассказал, ты...
- Цыц! Опять заныл! - отец стукнул по столу, - Женя, ты, как нам тут вещал, важный человек, банкир, с хорошим доходом, от какою квартиру себе купил, а все так же ноешь, как семилетняя девочка. Вытри слезки, тютя!
"Провалиться бы под землю", - думала Инга. Ей с самого начала не нравился этот спектакль с успешностью Жени, она считала это глупым, но, потерпев всего полчаса насмешки его родственником над ним, поняла, почему Женя хоть в чем-то хочет утереть им их длинные носы.
- Инга, а у вас ночники в комнатах есть? - спросил Дима.
- Ночники? Нет. Если вам хочется почитать перед сном, то у меня есть светодиодная лампа для книг, которая крепится на саму книгу, - ответила Инга, хотя улыбка ее уже была насквозь фальшивой. Прям хотелось пойти на кухню и что-нибудь подлить им в следующее блюдо.
- Нет ночника? Как же тютя спатки идет? В темноте? В темную комнату да по темному коридору? Ха-ха-ха, - отрывался он за все годы, что не видел брата, - Или наша девочка уже такая взрослая, что даже без света спать не боится?
- О чем вы?
- Ни о чем! - прервал Женя.
- Инга, вам интересно будет послушать, с каким храбрецом вы живете. Тогда еще ма... - он осекся под прожигающим взглядом отца, - Тогда еще мелкими совсем были, лет по 8-10, мне 10, ему, наверное, 8. Нас оставили на день одних. А этот мне мешал в приставку поиграть, их рук выхватывал, все ныл и ныл, ну, как он умеет, что ему тоже хочется, так я его в чулане запер. И свет ему не включил! Когда предки приехали, там аж лужа была, - Дима аж взвизгивал от смеха, - Как вспомню... как вспомню...
Женя, кажется, пребывал уже в каком-то другом измерении.
- Игорь Алексеевич, и вы ничего не сказали на это? Почему разрешали так обходиться с Женей?
- Потому что он мужчина! - авторитетно заявил отец, - А он рос нытиком. Если бы он дал отпор, дал брату сдачи, даже сломал замок в чулане, я бы его не наругал, а похвалил. Но он только ныл. Ой, вот опять заныл, - посмотрел он на сына, - Женя, пока ты не нырнул в пучину слез, скажи, в какой комнате нам расположиться на ближайший месяц?
- Месяц? - вопросила изумленная Инга.
- Да, месяц. Диму его приятель сюда на работу позвал. То-се, пока обустроимся, так у вас поживем, а, если гостеприимство ваше понравится, то насовсем останемся. Женечка, ты же не возражаешь? - сколько сарказма в вопросе...
- Я возражаю, - сказала Инга, - Гости - это на три дня. Три дня вы гости, а потом это уже коммунальной квартирой называется.
- Приструни свою жену! Будет она еще тут в квартире у мужа приказы раздавать! Села и успокоилась, или вылетишь отсюда, - авторитетно сказал свекор.
Ему вторил Дима:
- Ты, невестка, что-то разошлась. Женя, подтверди! Скажи ей, чтобы не встревала!
И все выжидающе посмотрели на ее мужа.
А Женя смотрел в пол.
Он всегда смотрел куда-то вниз или в сторону, когда брат его высмеивал, а отец "воспитывал". Уйти в себя - это единственное доступное ему бегство.
- Не смейте с ней так разговаривать...
Прозвучало невнятно.
Но Женя откашлялся и повторил:
- Не смейте с ней так разговаривать.
- У-у-у... Каблук, - со знанием дела изрек Дима.
- Та, сынок, каким он был, таким он и остался.
- Хоть кем меня считайте, но вы не будете хамить моей жене в нашем доме. Уезжайте по-хорошему или я позвоню в полицию.
До приезда полиции доводить никто не рискнул.
Но гоготали они на весь дом, когда уходили.
- Мне уйти вслед за ними? - спросил Женя.
- Почему?
- Устроил этот цирк. Твою квартиру себе присвоил. Повел себя, как обиженный подросток... Еще и тряпка. За себя не постоял.
- Это да. За себя ты постоять не смог. Зато заступился за меня, - улыбнулась Инга, - Я бы ни за что не променяла тебя на кого-то вроде них.
Больше с родней Женя не виделся.
Жил и не тужил.
Хотя брат с отцом, во всех красках, понарассказывали знакомым, что он у жены на побегушках.