Владимир Гуляев стал одним из королей эпизода, исполнял роли второго плана. Несмотря на это, всю профессиональную жизнь оставался узнаваемым. Что предшествовало кинокарьере и почему ранение не сломило его — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».
Фронтовик
В ленте «Весна на Заречной улице» (1956) не все запомнили разбитного шофера Юру, в начале фильма с шутками-прибаутками подвозившего учительницу Татьяну Левченко до города металлургов.
А вот милиционера Володю из «Бриллиантовой руки» (1968), который под видом таксиста курирует героя Никулина, вряд ли можно забыть. Ведь это он одергивает Горбункова репликой «Семён Семёнович!», когда тот кладет пистолет в сетчатую авоську с продуктами.
Эти и десятки других ролей исполнил В. Гуляев. Он родился в семье военного в Свердловске (ныне Екатеринбург) в октябре 1924 года. Отца в 1930-е назначили заместителем начальника политотдела Пермской (Молотовской) военной авиационной школы.
С 15 лет подросток посещал аэроклуб.
Когда началась Великая Отечественная, призывной возраст еще не настал. Мальчишка пошел работать слесарем в авиамастерскую. А с апреля 1942 года учился на пилота в той самой школе, где служил его отец. С ноября 1943-го в звании младшего лейтенанта Владимира отправили во фронтовую штурмовую авиацию. «Летающий танк», как еще называли Ил-2, был отлично защищен от вражеских пуль. В нем предусмотрительно устанавливали бронекапсулу кабины, бронеспинку. Но от прямого попадания зенитных орудий машину, естественно, ничто не могло защитить.
А ведь штурмовики пикировали прямо на них, чтобы уничтожать огневые точки противника.
Будучи пилотом 826-го авиационного Витебского полка 335-й штурмовой авиадивизии, Гуляев принимал участие в Витебско-Оршанской, Шяуляйской, Прибалтийской, Кёнигсбергской и других операциях. О его подвигах не раз писала газета «Советский Сокол». Во время наступления Красной армии в районе Полоцка в июле 1944 года противник сбил самолет Владимира. Однако он сумел посадить воздушную машину с неработающим двигателем, опустившись сначала на кроны деревьев, смягчив удар. Получил тяжелое ранение и три месяца провел в госпитале. После лечения медкомиссия разрешила ему летать только на биплане По-2 при штабе. Он буквально завалил командование рапортами. Лишь в марте 1945-го вернулся за штурвал тяжелого штурмовика. За оставшиеся несколько месяцев войны летчик успел два раза посадить самолет с пробитыми осколками шасси.
В своих мемуарах «В воздухе «Илы» Владимир весьма красочно описывал один из боев. В нем был уничтожен вражеский грузовик, в кузове которого немцы установили автоматическую пушку: «Огненно-красные и ярко-зеленые трассы огня, извиваясь, местами переплетаясь, причудливой лентой в несколько километров понеслись навстречу друг другу. Струи вражеских снарядов в неистовом вихре плескались вокруг самолета. Мне был виден весь их путь от автомашины на земле до моего «Ила». И каждое мгновение они могли вонзиться в мой самолет. Но отворачивать уже нельзя. Не отпуская гашеток, чуть-чуть отжав ручку от себя, я пересек своими трассами квадратик машины на земле. Он вспыхнул ярким пламенем и задымил. А огненные струи сразу исчезли».
Войну 20-летний Гуляев окончил с четырьмя орденами. Принимал участие в Параде Победы 24 июня 1945 года. Вчерашний мальчишка, орденоносец рассчитывал на карьеру военного летчика. Жизнь была впереди. Но из-за последствий того самого ранения во время Полоцкой операции его уволили из армии по состоянию здоровья. Конечно, испытывал отчаяние, ведь после госпиталя не раз проявлял себя в боях. Пришлось начинать все с чистого листа.
Не сетовал на судьбу
Владимир Леонидович ничего не знал о своем даровании драматического артиста. Однако превосходно пел, мастерски играл на гитаре. Но концертная сцена виделась ему низковатым полетом. Манило кино. Для мальчишек 1930-х оно было чем-то на грани волшебства. В 1947 году Гуляеву удалось поступить на актерский факультет ВГИКа. Курс вели Михаил Ромм и Сергей Юткевич — легендарные постановщики тех лет. Студенты часто посещали съемочные площадки мастеров, снимавших тогда картины «Русский вопрос» (1947), «Секретная миссия» (1950), «Пржевальский» (1951).
После окончания вуза выпускника приняли в штат московского Театра-студии киноактера, где он работал 37 лет. Тогда же началась карьера в кино. Но вот что удивительно: по странному стечению обстоятельств Гуляев стал одним из королей эпизода, исполнял роли второго плана. Сыграть главного персонажа ни в одной ленте ему так и не дали. При этом он был гораздо органичнее многих артистов. На встречах со зрителями его коллега и звезда экрана Николай Рыбников тушевался. Владимир же пел под гитару, рассказывал байки и анекдоты, да так, что публика не хотела его отпускать после завершения концертов. Удивляешься, увидев в его послужном списке фильм «Операция «Ы» и другие приключения Шурика» (1965). Он там сыграл милиционера, которого сложно вспомнить. А в кинохите «Ко мне, Мухтар!» (1965) исполнил роль некоего капитана без имени. В «Стариках-разбойниках» (1971) Эльдар Рязанов предложил ему образ народного заседателя во сне Мячикова. Персонаж даже в титры не попал. Режиссеры явно недооценивали Владимира Леонидовича.
В 1964 году актер снялся и в белорусской ленте «Криницы» по роману Ивана Шамякина о жизни сельской интеллигенции. И тоже в роли второго плана. Гайдай его использовал как проходную фигуру. Дошло до того, что в картине «Не может быть!» (1975) поручил мизансцену, где Гуляев перевоплотился в одноглазого безымянного скупщика мебели. При этом Леонид Иович, будучи сам фронтовиком, с уважением относился к артисту. На несколько дней остановил съемки «Бриллиантовой руки», когда Владимир Леонидович в Центральном доме авиации и космонавтики встречался с однополчанами, ветеранами 335-й Витебской штурмовой авиадивизии.
Озвучивал актер и мультфильмы. Но вот что забавно. В анимационной картине «Последний лепесток» по мотивам сказки писателя Валентина Катаева «Цветик-семицветик» его голосом говорит милиционер.
И все же Гуляев почти всю профессиональную жизнь оставался узнаваемым. Подрабатывал концертами, много играл на театральной сцене. И никогда не жаловался на жизнь. Не просил большего. Может быть, потому, что еще тогда, в 1944 году, мог погибнуть и понимал: все, что с ним происходило после той страшной посадки самолета на лес, — дар судьбы.
Читайте также:
Стал знаменитым еще в детстве, но надолго ушел из кино. Вспоминаем Романа Мадянова
Из бузотерки в театральную диву. Как жила и работала народная артистка БССР Зинаида Броварская
Как Игорь Лученок придумал «Майский вальс», и кто обнаружил у него музыкальный слух
Они могли уйти в другие государства, но стремились в СССР. Как еще до войны поляки бежали из страны
