Глава 53*
Коридоры первого этажа произвели на меня гнетущее впечатление. Кажется, что в них гуляет эхо криков бедной Лены Харитоновой. Да ещё и несколько растревоженных невменяемых постоялиц, лиц которых я никогда не видела, то ли кричат, то ли подвывают в своей неадекватной агонии, усиливая жуть. Хочется закрыть уши руками и ничего не слышать.
- Кошмар, - поёжилась графиня. - У вас тут всегда так?
- Нет, - пояснила смотрительница. - Это с ночи успокоиться не могут. Уж больно шумно было у нас из-за трагических родов. Обычно намного тише. Но в полнолуния да ещё и по весне иногда сущий ад творится.
- Про что и говорила, - победно сказала я. - Такие концерты и здорового человека с ума сведут. Я бы предложила вам, Екатерина Михайловна, пару ночей здесь провести, но это было бы жестокое предложение. Просто попросите у местных сиделиц поделиться впечатлениями. У тех, кто поадекватнее, естественно.
- Баронесса Витковская ещё наказана? - спросила у Клавдии княгиня.
Ого, какая осведомлённость в наших делах! Видимо, с матушкой был у них долгий разговор. Представляю, что Ворона про меня наговорила. Хотя… Тётка она непредсказуемая и имеет свой “кодекс чести”. Может гнобить за ничтожные прегрешения, но и грудью на защиту встанет, если почувствует, что несправедливо обходятся. Странные у нас с ней отношения сложились.
- Сидит, - кивнула Клавдия. - Хотела раньше срока сегодня с утра выпустить, но не до этого было.
- Прекрасно. Сейчас и выпустим, после разговора.
Бедная баронесса сидела на полу в углу комнаты, укутавшись в одеяло. Несмотря на достаточно комфортную температуру, дрожала, как осиновый лист. Её большие красивые глаза опухли от слёз и жалобно смотрели на нас.
- Простите… Простите меня… Я не могу заразиться бешенством… Пожалуйста… Озерская меня не царапала - её припадок мы с графиней Зобниной инсценировали... Выпустите меня... Я больше не могу здесь оставаться… - безжизненным голосом твердила Витковская. - Пожалуйста… Пожалуйста… Пожалуйста…
Признаться, несмотря на всю неприязнь к ней, я сейчас испытала острый приступ жалости.
- Ну, раз не можете заразиться, то выходите, - повелительно произнесла княгиня. - Кстати, ваша подруга Зобнина покинула приют. Вы тоже можете это сделать.
- Нет-нет, - неожиданно для всех отказалась женщина. - Мне никак нельзя к людям! Позвольте остаться у вас! Позорить себя и свою семью больше не желаю. А я ведь обязательно начну!
- Как хотите. Но при условии, что будете соблюдать все правила проживания, можете остаться с нами.
- С удовольствием! Только не к людям!
- Я учту ваши пожелания. А теперь свободны, баронесса. Надеюсь, больше проблем с вами не будет.
Витковская пулей выскочила из камеры, а я подвела Екатерину Михайловну к столу. Взяла её за руку и достаточно неприятно ударила кистью об угол столешницы.
- Ай! Елизавета! Что вы делаете?! Это непозволительно! Или вы действительно больны бешенством?!
- Простите. Поверьте, что никаких дурных намерений я не имею по отношению к вам. Просто небольшая демонстрация. Это я вас слегка вот так приложила, но всё равно вы почувствовали боль. А теперь представьте, что неконтролирующая себя пациентка с разбегу бьётся лбом о такую жёсткую поверхность. Не жалея себя бьётся. Так, чтобы череп проломить. Я знаю, что подобные случаи бывали. Можно ещё головой о каменную стену. Но впечатления о подобном оставим на уровне фантазий. В этой комнате всё опасно! Стулья, стол, кровать - каждый предмет таит угрозу.
- Кажется, главная угроза - это ты, Елизавета! - прокаркала Ворона.
- Подожди, - остановила её княгиня от продолжения нотации. - Объяснили мне сейчас доходчиво суть проблемы. И что вы, Елизавета Васильевна, предлагаете? Убрать всю мебель? Бедняжкам спать на полу и есть, как собакам из миски у двери?
- Мягкая мебель. Толстая многослойная перина вместо кровати. Кресла в виде мешка. Ну а стол можно приносить во время кормления или сделать его откидным. Но обязательно с замочком, чтобы невменяемая не могла разложить его сама. К сожалению, у меня есть лишь идеи, но нет опыта воплотить их в жизнь. Илья Алексеевич отмахивается от всех этих предложений, поэтому, Екатерина Михайловна, надежда лишь на вас.
- И что вы ему ещё предлагали?
- О! Много чего во время длинных конных прогулок. Откровенно скажу, что лишь для того, чтобы донести свои мысли до этого сноба, освоила верховую езду. Но, к сожалению, Илью Андреевича интересует исключительно цвет моих волос и некоторые прелести, на которые он тайком поглядывает.
- Почему-то мне кажется, что вы сами, Елизавета, ими около носа моего внука крутите.
- Вот ещё! Во-первых, он твердолобый упрямец. А во-вторых, у него смешные уши.
- У Ильи нормальные уши! И вы путаете упорство с упрямством.
- Не путаю. Вы просто привыкли и не замечаете этих недостатков. В остальном, признаться, князь тоже на мужчину моей мечты не тянет.
- Вот именно! Князь! И вы, милочка, кажется, забываете это!
- Я-то помню, в отличие от Ильи Андреевича. Поэтому даже мысленно не считаю его достойным избранником. Девочкой для утех высокородного богача быть не желаю. Не спорю, князь умён и обходителен, но в остальном он для меня никчёмный вариант. Лишь только повседневные заботы готова решать с ним, но никак не личные. Да даже если бы и была возможность связать свою судьбу с вашим внуком, то не стала совершать подобную ошибку. Не тот мужчина, на которого стоит обращать внимание, если забыть о княжеском титуле.
- Ах, не тот?! Да что ты…
- Извините, - прервала наш занимательный спор Клавдия, - кажется, вы выбрали неудачное место для обсуждения личных пристрастий.
- Верно, - злобно глядя на меня, процедила княгиня. - Я к себе. Если Илья Андреевич уже проснулся, то пригласите его ко мне на разговор. Ну, а вы, Елизавета… Отдыхайте!
После этих слов разъярённая старуха резко развернулась и вышла из комнаты.
- Ишь ты! Мой внук ей нехорош! Да таких ещё поискать надо! - услышала я уже из коридора. - Привереда рыжая!
Кажется, беседа прошла прекрасно. Так, как и хотел Илья Андреевич. Интересно потом от него узнать, насколько серьёзную взбучку получил от любимой бабушки. Но сейчас появилась одна проблема, которую необходимо решить по горячим следам.
На втором этаже я пошла не к себе, а к комнатам баронессы Витковской.
- Явились позлорадствовать? - увидев меня, хмуро спросила она. - Имеете право. Я виновата перед вами и понесла заслуженное наказание.
- Нет. Хотя не скрою, что до сих пор злюсь на вас. Меня больше интересует, почему вы отказались покидать приют, несмотря на предоставленную возможность. Там же, на воле, много интересных мужчин, которые с удовольствием исполнят все ваши фантазии.
- Именно из-за них. Думаете, что перед вами дура, не понимающая, насколько больна? Хотя тут больше подходит одержимость бесами. Не поверите, сколько раз пыталась остепениться. Запрещала себе даже думать о греховных связях. Но всё без толку! Как только вижу перед собой мужчину, то перестаю контролировать себя. И неважно, кто: дворянин, конюх, монах или старик. Больно, стыдно и страшно... Случай с попыткой соблазнения брата завершил моё падение. Если бы он не отправил сюда, то наложила на себя руки. Так что возвращаться в мир - не выход для такой моральной уродины, как я.
Но вам этого не понять! Вы же почти святая! Да-да! Я ночью всё слышала и понимаю, что происходило с бедняжкой Харитоновой! Младенцев из мертвецов достаёте! Скоро и самих мертвецов оживлять начнёте! Безгрешная Лиза, чудеса творящая! Аминь! Аллилуйя!
Наталья Витковская заводилась всё больше и больше. Ещё немного и скатится в настоящую истерику. Недолго думая, взяла с рядом стоящего столика стакан с водой и выплеснула содержимое женщине в лицо.
- Полегчало? - после этого спросила её спокойным голосом. - Могу повторить.
- Спасибо. Не надо, - явно придя в себя, произнесла баронесса. - Извините. Это всё нервы. Накопилось.
- Не стоит извиняться, Наталья Дмитриевна. Поверьте, что я сюда не поиздеваться над вами пришла. И, кажется, понимаю, что происходит. Обещать не буду, но постараюсь помочь. Вы же слышали о моём Даре?
- Мне поможет лишь котёл в аду.
- Скажите, а как давно вы стали такой… ээээ… увлекающейся натурой?
- Говорите прямо: потаскухой. В тринадцать лет. Отчётливо помню тот день, навсегда изменивший мою судьбу. Сейчас многие считают меня достаточно привлекательной особой, но тогда я была настоящим заморышем. Плоская, несуразная… И вот именно в это время меня посетила первая и, пожалуй, последняя любовь.
Отдыхая в загородном поместье, увидела блестящего молодого офицера, сына нашего соседа. С первого взгляда влюбилась в него. Романтическая идиотка! Вы не представляете, какие грёзы роились в моей голове. То он спасает меня из рук разбойников, то я его вытаскиваю израненного из пожара. Но заканчивалось всё одинаково: мы клянёмся друг другу в верности и идём под венец.
- А плотские утехи тоже представлялись?
- Да вы что?! Тогда я даже не представляла, что подобное между мужчиной и женщиной возможно. Искренне считала, что ребёнок сам появляется в матери. Бог подует и дарует. К несчастью, правду жизни узнала очень скоро.
В один из приездов к нам офицер… Не хочу называть его имени: он через три года погиб на Османской войне, а его родители к случившемуся не имеют никакого отношения. Так вот. Он напился и пошёл проветриться на свежий воздух, временно оставив праздничное застолье.
И в этот момент я решилась поговорить с ним наедине. Незаметно прокралась к офицеру, курящему трубку у конюшни и любующегося полной луной. Призналась в своих чувствах. Он же погладил меня по голове и предложил поцеловаться. Мне не хотелось, так как мужчина был сильно пьян и еле стоял на ногах. Резкий запах вина и табака - не лучшие любовные ароматы. Отказала.
Ну а дальше… Дальше я из девочки сразу превратилась в женщину. Сопротивлялась, конечно, только справиться было не в моих силах. Закончив своё дело, офицер пригрозил мне. Мол, если кому-нибудь расскажу, то он сделает виноватой меня, а родители откажутся от такой дочери. Я испугалась. По-настоящему. До сих пор помню этот страх, затопивший всё сознание. Промолчала.
Четыре дня прорыдала в комнате, притворившись больной. На пятый день, почувствовав, что боль внутри меня стала стихать, ощутила желание в первый раз. Дикое желание накрыло полностью, как только увидела входящего отца, решившего навестить больную дочь. Хорошо, что он быстро ушёл. Думала, пройдёт, но с того момента мои мучения лишь усиливаются при виде любого мужчины. Я стала рабыней похоти.
Нимфомания. Этот диагноз сразу всплыл у меня в голове. Девочка в период полового созревания получила сильнейший стресс, связанный с сексом. Тут возможны не только психические отклонения, но и гормональные. Я даже не представляю, как подобное лечить. Но что-то делать надо. Потом… Сейчас же стоит до конца понять всю картину душевного состояния Натальи Дмитриевны Витковской.