Как-то я училась на курсе «Управление классом» и там прозвучала такая мысль: «Ничего нет страшного в том, чтобы в какой-то сложной поведенческой ситуации в классе честно признаться ученикам, что вы не знаете, что делать, что вы сталкиваетесь с этим впервые. Это не принижает». Но потом важно обязательно вернуться с решением. Так, мы показываем детям, что учитель тоже человек, он может не знать, как поступить, и при этом он обязательно порефлексирует над этим, будет искать решение.
Мне тогда эта мысль понравилась. Этакий живой учитель, думающий, демонстрирующий процесс «думания» всегда в теории звучит красиво. В теории. Когда я столкнулась с этим в практике, поняла, что 1) в моменте, когда что-то идёт не так, очень трудно вспомнить про подобные советы, эмоции бьют через край, 2) на самом деле трудно решиться показать себя живым и уязвимым.
Я сейчас веду курс «Мозг и его суперсилы» для шести разновозрастных младших классов. Один из этих классов называют трудным. Я бы сказала, он не столько трудный, сколько неудобный для учителя. 4-й класс. Довольно умненькие дети, знающие себе цену, состоятельные семьи. Очень трудно держать фокус внимания. Постоянно стремятся параллельно с учителем говорить что-то друг другу или себе под нос. Если с другими классами я за урок использую приёмы возврата фокуса внимания 2-3 раза за урок, тот тут это требуется примерно раз в 3 минуты. Часто в ответах на вопросы уводят в сторону, любят показать осведомлённость в разных вопросах, не связанных с темой, ну чтобы просто поговорить. Там, где другие классы буквально заглядывают в рот и с придыханием спрашивают: «А вот это мы будем ещё раз делать?», «А когда мы изучим вот это?», этот класс реагирует так, как будто ты занимаешься с ними полнейшей скукотой, и они сделали одолжение тем, что вообще пришли. Каждый раз после них моя педагогическая самооценка падает ниже некуда. Кажется, что обнуляется вся моя работа: часы подготовки к каждому занятию, все мои классные придумки про то, как с помощью моделей мы изучаем нейроны и синапсы. Они умудряются провалить самые классные игровые задания, с помощью которых мы изучаем нейропроцессы (например, мы с помощью игры, которую я подглядела в Чикагском университете, воссоздаём нейронную цепочку из самих себя, и во всех классах оно прошло на ура, это упражнение обожают ученики всех возрастов от 7 до 70 лет, в этом же классе все переругались и задание смазалось).
И вот идёт очередная пара занятий (дети ко мне приходят сразу на сдвоенные занятия, так как они ко мне ездят в «ИнноПарк» из школы через пол-Москвы). Ну и всё то же самое. Перебалтываются, комментарий на каждое моё слово, бесконечно что-то делят между собой. У меня на занятиях присутствуют родители (не все, а только те, кто хотят, я сама это предложила, так как на курсе мы в том числе формируем полезные установки, а это, конечно, стоит делать вместе с родителями, ну, например, если я им расскажу, что ошибка – это друг, который показывает нам, что ещё нужно изучить, а дома им стучат за ошибки по голове, у нас ничего не получится). Так вот именно у этой группы родители тоже, скажем так, не радуют. Ну, например, мы сделали из папье-маше модель «верхнего и нижнего мозга». Они выглядят, как шлемы. У мальчика тут же потянулись руки сложить все шлемы в башню. Всё бы ничего, дальше было бы два варианта. Либо я бы увидела, что башня не обратила на себя ничьё внимание и мы шли бы дальше, либо я бы увидела, что она внимание привлекла, и я бы это как-то пресекала. Но одной маме обязательно понадобилось поснимать прекрасное творение на телефон. Ааааа! Ну и дальше без шансов. Внимание привлечено. Уже полкласса строит башню. И мне уже требуется в 2-3 раза больше смекалки, чтобы понять, как это повернуть в пользу урока или как быстро с этого соскочить.
В общем, к концу первого занятия сдерживать себя было трудно. Единственное, что хотелось делать – это орать «Да что ж вы все такие неблагодарные, равнодушные ко всему и распущенные?» Но удалось в моменте вспомнить три вещи:
1. Даже если все другие классы берут и глотают, даже если все другие в восторге, это не значит, что ты сделала прекрасный урок. В любом случае, конкретно к этому классу ты, видимо, не подобрала ключик. Дело не в них, дело в первую очередь в том, кто урок ведёт. Очень удобно вести урок в классе, где идеальная дисциплина, а в таком – это вызов.
2. В любом случае, их поведение – это коммуникация, они что-то тебе этим говорят. Ты пока не разгадала, что. И это не о тебе лично, нет никакого личностного отношения, есть что-то в том, как ты им даёшь предмет и всё.
3. Ничего нет страшного в том, чтобы в какой-то сложной поведенческой ситуации в классе честно признаться ученикам, что ты не знаешь, что делать, что ты сталкиваешься с этим впервые.
Выдохнула. Посчитала до 10 в голове (до 100 на уроке считать некогда). Выключила в голове внутренний вредный голос «Они тебя не любят, это про тебя лично». И сказала классу следующее:
Мне, правда, очень сложно вести занятие в такой атмосфере. Вы видите, что происходит. Я уже несколько раз возвращала вас в урок. Кто-то всё время говорит параллельно со мной. Вы всё время решаете какие-то свои вопросы. Я, честно говоря, с таким ещё не сталкивалась. Я провожу этот курс не в первый раз, но впервые он проходит так, как сейчас. Я пока не понимаю причин. Я пока не знаю, что с этим делать. Мне нужно больше времени, чтобы это проанализировать и подумать, как работать с вашим классом. Но прямо сейчас у меня решения нет. У нас есть выбор. Мы можем закончить это занятие и просто разойтись по домам. В такой обстановке я вести курс не готова. Я очень трепетно отношусь к теме мозга и его суперсил, мне хочется этим делиться с теми, кому это важно. Или можем продолжить, но совершенно точно не в такой обстановке.
Один мальчик громко выкрикнул: «Закончииииить!» Остальные сказали: «Нет, продолжим». Что характерно, учитель класса была с нами, но это детей никак не останавливало. И я очень рада, что она не стала никак влиять своим авторитетом в моменте. Я уверена, что тот, кто ведёт урок, тот и должен решать вопросы с классом. Никогда не понимала практики – пойти нажаловаться классному, пригласить его в класс. Дети ведут так себя с тобой, тебе с этим и разбираться.
Мы продолжили. Обстановка была совсем иная. Дети слушали, работали. Пару раз кто-то срывался, но класс его возвращал.
Что самое странное и необъяснимое для меня, на втором занятии выяснилось, что они поняли и запомнили всё, что мы обсуждали на первом, несмотря на то, что мне весь первый урок показался каким-то балаганом.
Дорогие педагоги, поделитесь своими историями работы с неудобными классами.
А я пошла думать, как же найти ключик к моему неудобному и при этом сильному классу. Понятно ведь, что такой монолог может сработать один раз и нет никаких гарантий, что на следующее занятие они придут совершенно обнулёнными, как будто ни о чём и не договаривались😂
Про книгу «Травля: со взрослыми согласовано» можно узнать тут.
Неравнодушных педагогов и осознанных родителей я приглашаю в Телеграмм-канал «Учимся учить иначе» и в привязанную к каналу Группу.