Трагедия в двух действиях с прологом
Действующие лица:
Макаров — адмирал от Бога, человек-легенда, население: один усатый флотоводец и куча идей в голове
"Петропавловск" — броненосец водоизмещением 11 354 тонны, характер нордический, стойкий, на японцев матерится по-русски
Верещагин — художник от слова "худо", знает, как выглядит война, и никому этого не желает
Порт-Артур — крепость со стокгольмским синдромом: построили англичане, отняли японцы, живут русские
Японский флот — малорослый, но наглый, мины ставит по ночам, как дворовый хулиган
Жёлтое море — море жёлтое, характер скверный, мины прячет, трупы не выдаёт
Российская империя — государство, которое очень хотело как лучше
История — дама, которая всё помнит и никому ничего не прощает
Пролог:
(Где-то в кабинетах Санкт-Петербурга, за год до событий)
Российская империя: Так, что у нас там с Дальним Востоком?
Чиновник: Всё путём, ваше величество! Японцы, правда, что-то бурчат...
Российская империя: А что им надо?
Чиновник: Говорят, мы у них Порт-Артур отжали.
Российская империя: А мы что?
Чиновник: А мы говорим — сами виноваты, нечего было такой вкусный порт строить.
История (делая пометки в блокноте): Ох, зря вы это...
Действие первое. "Утро перед бурей"
(Порт-Артур, апрель 1904 года, раннее утро)
Макаров (разглядывая карту): Что-то японцы притихли. Не к добру это.
"Петропавловск": Разрешите доложить, вашество! Они там мины ставят, как огородник картошку!
Макаров: Откуда знаешь?
"Петропавловск": Да вон, Верещагин с мостика всю ночь рисовал. У него все альбомы в силуэтах миноносцев.
Верещагин (не отрываясь от этюдника): Я художник, я так вижу.
Макаров: А что рисуешь?
Верещагин: "Апофеоз войны-2: Теперь в море"
Макаров: Первая часть хоть успешной была?
Верещагин: Не то слово. Черепа в пирамиду так и просятся на полотно.
Макаров (мрачно): Типун тебе на кисть! (к морю) Ну что, выйдем, проверим?
Жёлтое море: А выйдите, выйдите... (прячет японские мины поглубже)
Действие второе. "Последний выход"
(9:43 утра, 13 апреля 1904 года)
"Петропавловск" (гордо рассекая волны): Эх, красота! Вот бы ещё японцев встретить!
Жёлтое море: Careful what you wish for...
"Петропавловск": Чего?
(Грохот взрыва)
"Петропавловск": Ой, мля...
Макаров (хватаясь за поручни): Что за ж...
Верещагин (доставая последний холст): Вот оно! Вот оно! Настоящая война! (пауза) Хотя нет, это уже, кажется, смерть.
История (строчит в блокноте): "...и погибли в пучине морской..."
Жёлтое море (накрывая волной): Занавес.
Эпилог:
(Санкт-Петербург, неделю спустя)
Российская империя: Как же так...
История: А вот так. Война — она такая. Особенно если к ней не готовиться.
Российская империя: Но мы же...
История: Вы — да. А вот они... (показывает на японские миноносцы) Они просто лучше подготовились.
Российская империя: А Макаров? Верещагин?
История: Макаров теперь там, где все адмиралы становятся героями. А Верещагин... (смотрит на "Апофеоз войны") Он свою главную картину уже написал. Теперь пишет новую. Там, наверху.
(Тихий плеск волн Жёлтого моря)
Жёлтое море (убаюкивая погибший броненосец): Спите спокойно, храбрые воины. История вас не забудет.
История (закрывая блокнот): Не забуду. Обещаю.
P.S. Говорят, в тихие ночи на рейде Порт-Артура до сих пор можно увидеть силуэт "Петропавловска". И если всмотреться внимательно, на мостике стоит адмирал с большими усами, а рядом художник что-то торопливо рисует в альбоме. Но это, конечно, только легенда. Хотя море помнит всё.