Сражение при Заме: 202 год до н.э., 19 октября.
Если бы слоны умели говорить, а люди могли понимать их язык, старый боевой слон Карфагена, по имени Абдум, последний из ветеранов великой армии Ганнибала, рассказал бы историю той битвы, что поставила точку в блистательной карьере величайшего полководца. Это был день, когда Карфаген проиграл Риму. И мой рассказ — об этом дне.
Я, Абдум, был самым младшим среди тридцати семи слонов Ганнибала, почти подростком, когда мы покоряли заснеженные вершины Альп. Мой суровый отец по кличке Сур (Сириец) был единственным слоном из Азии, тогда как остальные слоны были африканскими.
«Сур был крупным слоном Сирийской породы, ныне вымершей. Он был крупнее Карфагенских слонов, ныне также исчезнувших. То есть в античности пропорции размеров некоторых подвидов Африканских и Азиатских слонов были другими, нежели сейчас», — прим.авт.
Царь Египта Птолемей IV правил в то время, он подарил моего отца великому Ганнибалу в знак глубочайшего уважения и альянса. Сур был исключительным бойцом, и среди боевых слонов Ганнибала не было ему равного.
Сур был единственным взрослым слоном, который выжил после перехода через Альпы. Плиний старший пересказывал позже исторический труд Катона, участника Второй Пунической войны: «В армии Ганнибала был очень храбрый слон со сломанным бивнем по кличке Сириец».
Однако историки забыли о том, что с ним был его сын. Это был я — Абдум.
Начало пути: через Альпы с Ганнибалом
Переход через Альпы был настоящим адом. Если только ад бывает ледяным. Мы, гиганты, уязвимые в этих снежных ловушках, гибли один за другим. Пропасти подстерегали каждого из нас и отнимали жизни моих собратьев. И я, маленький и неумелый, едва удерживался на краю обледенелой пропасти, каждый мой шаг мог стать последним.
Я старался быть поближе к своему отцу Суру. Он уверенно шёл с Ганнибалом на спине через альпийские метели и морозы.
Мы с отцом выжили. Всё благодаря нашему вожаку — Ганнибалу.
— Держись, мой юный великан, — говорил он мне вечерами, вглядываясь в моё лицо с теплотой и участием. — У нас долгий путь впереди. Ты увидишь Рим, и я обещаю — мы покорим его. Правда, Сур, опора Карфагена? Мы с делаем из твоего сына настоящего вожака слоновьей когорты!
Я не мог отвечать ему, но понимал каждое его слово. Его голос был для меня не просто приказом. Это было нечто большее.
— Мы с тобой — одно целое, друг мой, — его тёплые руки касались моего хобота. — Ты и я — сила Карфагена. А твой отец — его секретное оружие! Рим ещё услышит ваш рёв, друзья! Рим познает вашу ярость!
Триумфальные победы: Италия в огне
Ганнибал сдержал своё слово. Я видел своими глазами, как он крушил легионы Рима. Мы перешли через Альпы, чтобы нанести удар в сердце римлян. Я помню, как римские солдаты дрожали перед нами у реки Требия, как их тела поглощали воды Тразименского озера, как солнце освещало наш триумф на поле Канн.
Тогда я чувствовал себя непобедимым. Мы, слоны, были живыми крепостями на поле боя. Я слышал крики римлян, видел, как они разбегаются, оставляя своих мёртвых позади.
— Вперёд, мои верные воины! — кричал Ганнибал, стоя среди нас, его глаза горели. — Сегодня мы покажем Риму, что такое сила Карфагена!
И мы показывали. Каждый шаг, который я делал, был шагом по тропе чести. Мои ноги оставляли за собой следы во влажной земле, и они тут же наполнялись кровью. И тогда я знал: мы непобедимы.
Мой отец Сур возглавлял отряд элефантов карфагенской армии. Я видел, как он раскидывал, словно котят, римские манипулы, крушил бивнями, обитыми сталью, ряды римлян, и давил колоссальными колоннами своих ног, подкованных железом, поверженных врагов.
Я гордился своим отцом и великим Ганнибалом!
Малярийное марево
Я помню тот долгий и тягостный переход через малярийные болота по пути к Аррецию. Мы шли день за днём, вынося удары стихии и болезни. Сырость и зловоние воды проедали плоть, а насекомые не давали покоя. Ганнибал ехал на спине моего отца — на Суре, со свинцовой тяжестью в сердце. После Альп и битвы при Требии мы потеряли большинство собратьев, оставшиеся были слабы или ранены, но отец держался — за нас всех.
В какой-то момент я заметил, что Барка стал чаще останавливаться, его здоровый глаз покраснел и воспалился, а гримаса боли не покидала его лица. Малярийная лихорадка пожирала его силы, и слепота на один глаз угрожала полководцу.
— Держись, Сур... ты — мой последний оплот, — услышал я хриплый голос Ганнибала. Барка провел рукой по шее моего отца, его голос был слаб, но полон решимости. — Ты выведешь меня отсюда, как провёл через Альпы. Мы переживем и это, мой верный друг.
Я шел рядом, маленький, слабый, но решительный. Отец время от времени оборачивался и подталкивал меня хоботом, показывая, что мы должны держаться вместе. Сур был настоящим гигантом, который стоически переносил все трудности, но и у него были свои пределы.
Смерть Сура
Когда наконец мы вышли из болот, я почувствовал облегчение. Но не все разделяли мои чувства. Отец замедлился, его мощные ноги начали подкашиваться, и я почувствовал, что конец близок. Сур остановился, его дыхание стало прерывистым, его взгляд — потускнел.
— Сур... — Ганнибал спрыгнул на землю, когда понял, что его верный друг больше не может продолжать ступать по болоту. — Ты сделал для меня всё, что мог...
Мой отец опустился на колени. В его глазах не было боли, лишь усталость. Я стоял рядом, не в силах помочь. Ганнибал наклонился к Суру, поглаживая его голову, прощаясь со старым другом...
Отца, Великого Сура, не стало... Он как будто заснул. Заснул от усталости и страданий.
По единственному здоровому глазу сурового Барки скатилась слеза.
— Спи, мой друг. Пусть приснятся тебе зелёные берега Нила, где ты родился, аисты и пеликаны на цветах лотоса, и изысканные яства, которыми тебя потчевали во дворце Птолемея...
Я остался без отца. Когда я понял, что он умер, я поднял хобот к равнодушному небу Италии и горестно затрубил...
— Ну что же, теперь я отдам всю свою любовь тебе, Абдум, — сказал Барка, обращаясь ко мне, его голос дрожал. — Я сберегу тебя в память о твоём великом отце.
Смерть Сура стала для меня переломным моментом. Я знал, что теперь мне предстояло нести ту же тяжёлую ношу, что и моему отцу.
Зама: выжженная земля, роковой день
Когда наступил день, который должен был решить всё, выжженная африканская равнина казалась бесконечно мёртвой. Солнце палило невыносимо, но не оно сжигало нас, а страх. Страх от осознания того, что этот день станет последним.
Прошли годы, и вот я стоял среди слонов, готовящихся к битве при Заме. Я был командиром слонов, точно так же, как Сур когда-то. Теперь я был примером для молодых слонов-новобранцев. Ганнибал был рядом, его взгляд стал более жёстким, но я всё равно чувствовал его ту же глубокую заботу обо мне.
— Они придут с северо-запада, — тихо говорил Ганнибал своим командирам, вглядываясь в горизонт. — Мы должны ударить первыми. И слоны поведут нашу атаку.
Меня выбрали главным среди слонов. Я, Абдум, был тем, кто мог направить молодых собратьев, ещё не обученных войне. Я был ветеран. Из небольшого слонёнка я превратился в грозную силу... Почти как мой легендарный отец! И, хотя римские легионы становились всё сильнее, я верил в своего вожака. Ганнибала Барку.
— Вперёд! — закричал Ганнибал, давая команду отряду боевых элефантов.
Мы двинулись в атаку. Я шёл впереди, неся с собой силу и ярость. Мои бивни, окованные железом, были готовы к бою. Но что-то пошло не так. Римляне выстроились в манипулы, словно живые стены. Их дротики летели точно и быстро, как осиные укусы, ранили нас. Мои молодые собратья впали в панику, они развернулись и начали давить своих же солдат.
— Нет! — я ревел, пытаясь остановить их, но это было бесполезно. Страх захлестнул их, как и нас когда-то в Альпах.
Я повернулся и побежал к лагерю Ганнибала, надеясь, что он найдёт выход. Я верил своему вожаку! Но вокруг нас уже развернулась настоящая бойня. Нумидийская конница, когда-то бывшая нашими союзниками, теперь била нас с тыла. Их предводитель, царь Массинисса, предал нас, а ведь я помнил, как он сражался с нами в Италии.
— Предатель! Предатель!, — ревел я ему на своём слоновьем языке.
— Мы потеряли всё, — я слышал, как Ганнибал шептал своим командирам. — Мы окружены. Это конец.
Последний марш Абдума: спасти вожака
Когда римляне начали наступление на наш лагерь, я понял, что больше некому защитить моего вожака. Солдаты падали один за другим. Римская кавалерия прорубалась сквозь наши ряды, и Сципион был впереди, как тень, приближающаяся к своему впечатляющему триумфу.
Победить самого великого Ганнибала, это было не шуткой!
Я вернулся к Барке, когда нумидийская кавалерия уже приближалась к лагерю.
Ганнибал стоял один. Я подошёл к нему. Он посмотрел на меня глазами, полными боли и отчаяния.
— Абдум, мой друг, ты всегда был рядом. Неужели это конец для нас? — он сказал это с такой горечью, что я понял: он нуждается во мне больше, чем когда-либо.
Тогда я сделал то, что сделал бы и мой отец Сур. Если бы он был жив.
«Ты не умрешь здесь», — подумал я, понимая, что должен выполнить свой последний долг. Как когда-то Сур вынес его из болот, так теперь и я должен был спасти его на поле битвы. Я опустился перед ним на колени, и Барка взобрался на мою спину.
— Вперёд, — прошептал он. — В последний раз.
Мы ринулись в бой. Под градом стрел и копий я шёл вперёд, сминая врагов. Римляне пытались остановить нас, но у них не было шансов! Я топтал их, раскидывал бивнями, окованными в железо, и каждый мой шаг был шагом к свободе Ганнибала!
Но боль пронзала меня всё сильнее с каждой минутой. Мои ноги подкашивались, в груди торчали стрелы и дротики, кровь текла по моей коже. И всё же я продолжал идти. Я был готов умереть, лишь бы спасти своего вожака.
Под градом стрел и дротиков я вывез Ганнибала с поля боя. Я храбро сражался, словно бы мой отец ожил в моем теле. Я чувствовал присутствие отца, его силы подпитывали мои. Мой отец меня вдохновлял.
Но раны были слишком глубоки. Я чувствовал, как кровь по капле покидает моё тело, мои силы иссякали. Мои шаги стали тяжелыми, и я знал, что конец близок.
Прощание с вожаком
Когда я наконец остановился, уже далеко от поля сражения, Ганнибал спрыгнул с моей спины. Его лицо было омрачено горем и благодарностью одновременно.
— Ты был как твой отец..., — его голос дрожал, но я знал, что он гордится мной.
Я медленно опустился на землю. Последнее, что я увидел, — это лицо Ганнибала, оплакивающего меня, как он когда-то оплакивал Сура.
— Спасибо, мой друг, — услышал я его голос. Он погладил меня по шее, и я понял: это был наш последний бой.
— Покойся с миром, Абдум, — прошептал он, и я закрыл глаза, зная, что исполнил свой долг до конца. — Прости меня, Абдум, — снова прошептал он, слёзы текли по его лицу. — Я подвёл тебя. Я подвёл свою армию. Я подвёл Карфаген. Я подвёл всех вас.
Я не мог ответить ему, но мои глаза сказали всё. Я не виню тебя, вожак. Ты был для меня больше, чем командир. Ты заменил мне отца.
Последний вздох вырвался из моей груди, и мир вокруг меня померк...
Награда — слоновий рай
...Однако жизнь не закончилась. Я перенёсся туда, куда верно попадают все боевые слоны, с честью выполнившие свой долг. Я шёл по зелёному лугу, усеянному яркими разноцветными цветами. По берегу большой реки горячий африканский ветер шевелил кроны финиковых пальм. Воды Нила сулили прохладу и свежесть.
Невдалеке от берега, по колено в речной воде стоял мой отец Сур. Весь иссечённый шрамами, великий воин. На его голову, покрытую серой шершавой кожей сел аист. Увидел меня, отец радостно затрубил, набрал в хобот воды и приветственно выбросил в воздух искрящийся на солнце фонтан.
Радостно затрубив в ответ, я побежал к отцу...
По теме: