Ну слушай, значит, байку про то, как мы с Витькой на Глухое болото ходили. Сижу как-то на крылечке вечером, ветерок тёплый, соловьи где-то вдали заливаются. Лето, ночь только-только наступать начала. Ну, вроде, что тут такого? В деревне-то у нас ночь обычная — тишина да спокойствие. А вот нет, не всегда так.
Было у нас одно место, про которое и не поговорить-то особо никто не любил. Болото старое за лесом, звалось оно у нас — Глухое. Название такое потому, что и правда там всё как будто замерло. Зайти туда — как в другую вселенную попасть: ветер исчезает, птицы молчат, даже воздух стоит, как в тёплый день перед грозой. И самое страшное, что болото это, как говорил народ, забирало в себя тех, кто осмеливался туда соваться ночью.
Ну, слушок слушком, а я был молодой, горячий, да и пугать меня сложно. Однажды компания у нас собралась в деревне — давай, говорят, пойдём проверим, что за место такое. Витька, мой друг детства, подначил, мол, трусы мы, боимся слухов деревенских. Да и я подумал — а чего бояться? Приду, посмотрю, вернусь — и расскажу всем, что это просто болото, а не пугало какое.
Пошли мы с Витькой поздним вечером, когда туман уже стелился низом по полям. Шли долго — лес темнел, воздух становился тяжёлым, как будто продавливал плечи. И вот, наконец, дошли до болота. Витька ещё сзади шутил что-то, а я остановился и стал слушать. Остановился и Витька — тишина. Ни птичек, ни кузнечиков — ни единого звука. Как будто всё живое отсюда ушло.
— Ну, что, пойдём? — говорит Витька.
А сам не двигается, смотрит на меня. Я молча кивнул и сделал первый шаг на мшистую землю. Лягушки как-то странно заворочались под ногами, а дальше шагнуть я уже не смог — земля вдруг будто бы зашевелилась подо мной. Витька тоже стал назад пятиться, а я решил — ну его, хватит с меня этой затеи.
Но тут почувствовал что-то странное. Будто кто-то смотрит на меня из самой глубины леса, оттуда, где мрак был такой плотный, что его можно было ножом резать. Я повернул голову и увидел фигуру — человек, казалось, стоит вдалеке. Но как только я сделал ещё шаг, он словно стал ближе, да не шагнул, не вышел — просто приблизился, как будто сам воздух его ко мне подтащил.
— Ты видишь это? — шепчу Витьке, а у самого голос хриплый от страха.
— Вижу, — отвечает он еле слышно.
А фигура — всё ближе, и я вдруг понимаю: лица у неё нет. Просто пустота. Только одежда чёрная, длинная, а вместо лица — гладкое пятно.
Страх меня такой взял, что даже ноги от страха подкосились. Я попытался что-то сказать Витьке, но не мог. Витька стоял рядом, но не двигался, как будто прикован к месту.
Тогда эта фигура вдруг подняла руку, и мы услышали голос — негромкий, но как будто со всех сторон сразу.
— Уходите… — сказал он. — Это место… не ваше…
В тот миг, будто что-то оборвалось, и мы, не сговариваясь, бросились бежать. Лес хлестал нас ветками, корни цепляли ноги, но мы не останавливались, пока не выскочили на край деревни.
Когда отдышались, оба молчали долго. Витька смотрел на меня, а я на него. И вдруг он заговорил:
— Не скажем никому. Понял?
Я молча кивнул.
И с тех пор на Глухое болото я больше не ходил. Да и других отговаривал — мол, опасно там. Лес тот тянет к себе, да не всех отпускает обратно. Спроси меня — видел ли я на самом деле что-то? Я тебе скажу — не знаю. Может, страх, может, тьма, но с тех пор, как я там побывал, каждый раз, как только ночь наступает, мне кажется, что за окном кто-то стоит. И смотрит.
Так вот, с тех пор, как мы с Витькой с того болота вернулись, жить стало как-то неспокойно. Вроде и день обычный, и люди как люди, но стоило вечеру подойти — тени становились длиннее, ветер холодней, а на душе — тревога. Особенно вечерами, когда темнота за окном сгущалась.
Я тогда думал, может, показалось всё. Ну, бывает ведь — накрутишь себя, и начинает чудиться всякое. Но каждый вечер, как только сумерки наступают, я чувствую — кто-то смотрит. Не постоянно, конечно, а вот когда темнота за окнами становится совсем густой, как в ту ночь на болоте.
Одной ночью, уже поздней осенью, я проснулся. Смотрю в окно — а за окном опять тьма такая, что хоть глаз выколи. Встал я, подошёл к нему, да гляжу — вроде ничего, всё как всегда. Но что-то меня держит у того окна, словно жду чего-то. И вот тут — вижу! Сначала слабый отблеск, словно фонарик вдали, а потом снова — эта самая фигура, как тогда, на болоте. Стоит, неподвижная, прямо на краю огорода.
Лицо, как и прежде, не разобрать. Стоит она, не шевелится, но я точно знаю, что смотрит прямо на меня. Дышать трудно стало, будто что-то сдавило горло, а ногами двинуться не могу, как вкопанный. Рука моя сама собой потянулась к двери — как будто я должен выйти к нему.
Вдруг слышу — стук в дверь. Не сильный, но настойчивый. И голос тихий, почти шёпот, словно издалека:
— Пора, Митяй... Иди...
Знаешь, мне тогда холодом по спине ударило, будто ледяной водой окатили. И вдруг всё стихло. Фигура исчезла, и темнота за окном словно разлилась ещё гуще, но я почувствовал — отступила она, отпустила. Я подбежал к двери и закрыл её на все засовы. Сердце стучит, словно хочет грудь пробить, а в голове одна мысль — что это было? Кто звал меня?
С тех пор всякий раз, как только темнота опускается, я запираю все окна и двери, словно пытаюсь закрыться от чего-то невидимого, но страшного. Никто, конечно, мне не верит, а я и не рассказываю. Только вот каждый вечер, когда солнце уходит за горизонт, я чувствую этот взгляд. И знаю — тот, кто был на болоте, рано или поздно вернётся. А когда он вернётся в следующий раз, может, уже не даст мне так просто уйти.
А ты всё равно посматривай за окнами. Мало ли...
Не забудь поставить лайк и подписаться на канал. Будет еще много интересных баек!