Тишина. Оглушительная тишина, от которой звенело в ушах. Лена стояла, опустив глаза, и нервно теребила край своего бежевого кардигана. Дорогого, между прочим — подарок Насти на прошлый день рождения. Тот самый день рождения, когда всё ещё было нормально. Когда они втроём — она, Настя и Андрей — сидели в любимом ресторане и строили планы на будущее.
Как мы дошли до этого?
Картинки из прошлого замелькали перед глазами, словно кто-то начал быстро пролистывать альбом с фотографиями. Вот они с Настей, совсем юные, сидят в университетской столовой и делятся последним пирожком. Вот планируют её, Настину свадьбу...
Свадьба. Именно тогда всё и началось, хотя они оба этого не осознавали. Лена помнила каждую деталь того дня: как помогала Насте застегивать пуговицы на белоснежном платье, как поправляла фату, как... как впервые по-настоящему встретилась взглядом с Андреем. Он стоял у алтаря — красивый, взволнованный, в идеально сидящем костюме. И на какую-то долю секунды их глаза встретились. Всего мгновение, но оно отпечаталось в памяти навсегда.
— Ответь мне что-нибудь! — голос Насти дрожал. — Хоть что-нибудь!
"А что тут скажешь?" — пронеслось в голове у Лены. Правда была слишком уродлива, чтобы облечь её в слова.
— Ты же моя лучшая подруга, как ты могла положить глаз на моего мужа? — в недоумение сказала Настя.
Всё началось полгода назад. Банальная история — Настя уехала на длительную стажировку в Питер, а Лена... Лена просто заходила проведать Андрея. По-дружески. По просьбе самой же Насти.
"Присмотри за ним, пожалуйста," — писала Настя. "Он такой рассеянный, забывает поесть, когда работает. Ты же знаешь его..."
О да, она узнала его. Слишком хорошо узнала.
Первый раз это случилось спонтанно. Лена принесла продукты — Настя постоянно просила проверять, есть ли у него еда в холодильнике. Они готовили ужин, смеялись над какой-то глупостью... А потом их руки случайно соприкоснулись, когда оба потянулись за солью. Всего секунда. Искра. Взрыв.
— Я не планировала этого, — наконец выдавила Лена. — Клянусь, я не хотела...
— Не хотела?! — Настя резко развернулась, и её каштановые волосы хлестнули по воздуху как плеть. — А что тогда хотела? Просто так оказалась в его постели?
Лена вздрогнула. Откуда она узнала? Кто рассказал? Они же были так осторожны...
А может, не так уж и осторожны? Страсть затуманивает разум. Заставляет совершать глупости. Как та встреча в кафе, где они сидели слишком близко друг к другу. Или та прогулка в парке, где их руки переплетались чуть дольше положенного. Маленькие детали, которые замечают посторонние глаза.
— Это случилось всего один раз, — соврала Лена, чувствуя, как каждое слово царапает горло.
— ОДИН РАЗ?! — Настя швырнула телефон на диван. — А эти сообщения? Я всё видела, Лена. ВСЁ!
"Андрей, солнышко, я скучаю..." "Может, встретимся сегодня?" "Я не могу перестать думать о тебе..." "Эта ночь была волшебной..."
Чёртов телефон. Чёртовы сообщения. Чёртова привычка не удалять переписку.
— Знаешь, что самое паршивое? — Настя опустилась в кресло, словно из неё выпустили весь воздух. — Я ведь чувствовала. Все эти месяцы... Когда возвращалась из Питера на выходные, видела, как он меняется. Как отводит глаза. Как ты... как ты странно себя ведёшь.
Она горько усмехнулась: — А помнишь, как на той корпоративной вечеринке ты отказалась танцевать с ним? "Нет-нет, это неудобно, ты же муж моей подруги!" А на самом деле уже тогда... уже тогда вы...
Лена молчала. Та вечеринка... Как же она ненавидела себя в тот вечер. Андрей, пьяный и красивый, шептал ей на ухо: "Потанцуй со мной. Всего один танец..." А она отказывалась, зная, что один танец превратится во что-то большее. Они уже тогда не могли контролировать себя рядом друг с другом.
— Но думала — нет, только не вы. Не мой муж и не моя лучшая подруга. — Настя подняла глаза, полные слёз. — Знаешь, я даже пыталась себя убедить, что мне кажется. Что я параноик. Что это всё стресс из-за работы...
Лена почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Они не просто предали Настю — они заставили её сомневаться в собственном рассудке.
— А помнишь, — вдруг тихо произнесла Настя, — как мы в универе поклялись никогда не отбивать парней друг у друга?
Помнит ли она? Конечно, помнит. Они тогда напились дешёвого вина, сидя на подоконнике в общаге, и давали друг другу глупые клятвы. О вечной дружбе. О поддержке. О том, что никогда...
— Я тогда ещё сказала, что парни приходят и уходят, а настоящая дружба навсегда, — Настя вытерла слёзы тыльной стороной ладони. — Какой же наивной дурой я была...
— Я не хотела, чтобы всё так вышло, — прошептала Лена.
— А как ты хотела? — в голосе Насти появились стальные нотки. — Чтобы я никогда не узнала? Чтобы вы продолжали встречаться за моей спиной, а я оставалась дурой?
— Знаешь... — Настя встала. — Я даже не знаю, кого из вас я ненавижу больше. Его — за предательство. Или тебя — за то, что ты притворялась моей подругой все эти годы.
— Я не притворялась! — вскинулась Лена. — Я правда любила тебя как сестру!
— ЛЮБИЛА?! — Настя рассмеялась, но в этом смехе не было ни капли веселья. — Значит, уже в прошедшем времени говоришь? Ну что ж, спасибо за честность.
В этот момент в сумке Лены завибрировал телефон. Они обе знали, кто это. И это знание делало момент ещё более невыносимым.
— Что, он? — с ядовитой усмешкой спросила Настя. — Беспокоится, наверное? Интересно, что ты ему скажешь? "Милый, твоя жена всё узнала, давай теперь будем жить долго и счастливо"?
— Настя, пожалуйста...
— Нет, правда интересно! — Настя начала ходить по комнате. — Вы уже планировали наше будущее? Может, обсуждали, как красиво мне сообщить? Или просто ждали удобного момента?
Каждое слово било как пощёчина. Лена почувствовала, как по щекам покатились слёзы.
— А знаешь, что самое смешное? — Настя остановилась перед ней. — Я ведь собиралась отказаться от этой стажировки. Ради него. Ради нас. Думала — карьера подождёт, а семья важнее...
Она подошла к двери и распахнула её.
— Убирайся.
— Настя, пожалуйста... Мы столько лет...
— УБИРАЙСЯ! И чтобы я больше никогда... — голос сорвался. — Никогда тебя не видела.
Лена медленно пошла к выходу. В голове крутилась только одна мысль: "Как мы до этого дошли?"
У самой двери она обернулась: — Я...
— Не надо, — оборвала её Настя. — Просто уходи. И да, можешь забрать свои фотографии из нашего альбома. Я всё равно собиралась их сжечь.
Дверь захлопнулась с глухим стуком. Лена прислонилась к стене в подъезде и сползла на пол. Телефон в кармане завибрировал — сообщение от Андрея: "Она знает. Нам нужно поговорить."
Следом пришло ещё одно: "Я люблю тебя. Мы справимся."
А потом ещё: "Ответь мне, пожалуйста."
Лена закрыла глаза. В памяти снова всплыло то далёкое воспоминание: они с Настей на подоконнике общаги, с бутылкой вина и глупыми клятвами. Кто же знал, что через десять лет все эти клятвы разобьются вдребезги о простую человеческую страсть?
За дверью послышался звук бьющегося стекла. Видимо, Настя добралась до их свадебных фотографий. Тех самых, где Лена стоит рядом с молодоженами в роли счастливой подруги невесты. Где они все улыбаются в камеру, не подозревая, что через пять лет эта идеальная картинка рассыплется как карточный домик.
Телефон снова завибрировал. Но Лена не стала смотреть. Она знала — это конец. Конец дружбе, которая казалась нерушимой. Конец доверию, которое невозможно восстановить.
А может быть, это конец и той любви, из-за которой она всё разрушила. Потому что иногда страсть — это всего лишь страсть. А настоящая любовь — это то, что уничтожаешь, гоняясь за призраками счастья.
В подъезде было тихо. Только где-то наверху капала вода из неисправного крана. Кап-кап-кап... Словно слёзы той дружбы, которую они разрушили.
Которую разрушила она.
С улицы доносился шум проезжающих машин и чей-то смех. Жизнь продолжалась. Для кого-то это был обычный вечер пятницы. Кто-то спешил домой к любимым. Кто-то планировал выходные с друзьями.
А для неё этот вечер стал точкой невозврата. Моментом, когда все маски были сорваны, а правда вышла наружу во всей своей уродливой красоте.
Лена достала телефон и набрала сообщение: "Прости, Андрей. Но я не могу..."
Отправить или нет? Палец завис над кнопкой. Одно движение — и она либо окончательно разрушит свою старую жизнь, либо... либо даст себе шанс всё исправить.
Но что тут можно исправить?
Телефон выскользнул из дрожащих рук и с глухим стуком упал на пол. Экран треснул, прочертив замысловатый узор — такой же, как узор их сломанных судеб.
"Что я наделала?" — эта мысль билась в голове, как птица в клетке. — "Что же я наделала..."
А в квартире за закрытой дверью плакала женщина, которая ещё утром была её лучшей подругой. И этот плач был страшнее любых слов, любых обвинений.
Потому что некоторые предательства невозможно простить. Даже если очень хочется.