"Группой риска" циничная женщина
считала замужних дам после сорока, независимо от наличия детей, занятости и прочих сопутствующих.
Пролог:
Подволакивая больную ногу, грузная, неопрятная выпивоха Римма Васильевна медленно приближалась к родному подъезду. В правой руке толстуха держала большую тряпичную сумку, до отказа набитую продуктами.
"Сейчас приду, приготовлю себе пасту с грибами", - мечтала она.
Пройти оставалось метров десять, когда с крыши рухнуло тело. От неожиданности Римма сумку выронила, а уже через секунду завопила подобно сирене на всю округу.
Глава 1
Маргарите Анатольевне Дюжевой исполнилось сорок девять лет. Все утро она не без удовольствия проплакала, горюя об ушедшей молодости, потере свежести черт и легкости ног. Нельзя сказать, что выглядела она плохо, нет. Но внешность у неё была, что называется, на любителя. Высокая, очень тонкая брюнетка с непомерно большой силиконовой грудью, гладко зачесанными в длинный конский хвост волосами, пухлыми губами и широкими густыми бровями над стального цвета небольшими глазами.
О том, что муж Анатолий ей изменяет, Маргарита догадывалась, но делала вид, что особого значения данному обстоятельству не придает, упорно настаивая на том, что адюльтер не повод для трагедии.
—Главное что? - спросила она однажды у подруги Светланы, когда речь зашла о верности в браке.
—Что? - оживилась Светлана, выпуская к потолку тонкую струйку сигаретного дыма.
—Главное то, что возвращается мужчина до-мой, к жене! - изрекла Маргарита с таким видом, как если бы только что совершила открытие мирового значения.
—Да, но ты давно уже в группе риска, - напомнила Светлана, посчитав необходимым опустить подругу с небес на землю.
"Группой риска" циничная женщина
считала замужних дам после сорока, независимо от наличия детей, занятости и прочих сопутствующих.
—Мужчинам свойственно тянуться к молодым, это так же естественно как дышать, - с видом знатока говорила Светлана. Маргарита горячо с подругой спорила, приводила аргументы в пользу зрелых, состоявшихся, опытных женщин, но сравнивая себя с теми, кому нет и тридцати, неизменно приходила в уныние. Кроме того, отстаивая право мужчин на вольности, Маргарита лукавила, чтобы не выглядеть жалкой перед свободной, независимой Светланой.
На самом же деле, поведение мужа её обижало, но любые попытки поговорить, Артём отметал.
—Тебе нечем заняться? Иди, вон, книгу почитай что ли. А воспитывать меня не надо, я давно уже взрослый. И оправдываться я тоже не собираюсь.
Если Маргарита принималась плакать, Артем и вовсе выходил из себя, начинал откровенно хамить. Слезы благоверной давно уже вызывали у него не сочувствие, но раздражение и почему-то злость.
—Ты тут пореви одна, а я, пожалуй пройдусь. Нет охоты на тебя любоваться.
Или:
—Неужели нельзя обойтись без этого?! Чистой воды манипуляция!
—Рита, слезы на меня не действуют! Давно пора уяснить!
Рита понимала, что Артём её больше не любит, но принимать этот факт не хотела. Вся ее жизнь крутилась вокруг него. Они были вместе почти тридцать лет, представить себя без Артёма, Рита не могла, как ни старалась. Именно он настоял на том, что детей у них не будет, "надо жить для себя", а когда Маргарита забеременела, заставил сделать аборт. Сначала первый, за ним второй и третий, после которого осечек уже не случалось.
В молодости Маргарита верила ему безраздельно, не подвергая сомнению ничего из того, что он говорил. Разница в десять лет позволяла Артёму апеллировать опытом, лучшим пониманием сути вещей.
Он диктовал, она привычно подчинялась и такая модель устраивала обоих. Однако с течением времени отношения пары неуклонно менялись. По мере того, как Маргарита взрослела, Артём все более дистанцировался. Постепенно, не сразу и все же неотвратимо. Уходить он не собирался, слишком много земного, сугубо материального их связывало. Очаг безвозвратно остыл, общение стало сухим, формальным, холодным. Бывало, что за весь вечер они не обменивались ни единым словом. И все же Маргарита по-прежнему считала себя человеком семейным, носила обручальное кольцо, хранила верность и представлялась как вполне счастливая замужняя дама.
Надежда Ровицкая