Иноземцами Москву не удивить. Факт. Ну, если что, то немножко. Уж повидала Златоглавая за века дипломатического и торгового обмена с соседями ближними и дальними. Повидала купцов и дипломатов, путешественников и врагов. А ведь были еще фестивали разные, и даже пленные шли по ее улицам. Чему уж тут изумляться?
А вот гости импортные от загадочной России из недоумения практически не выходят. И столетия упорному незнанию не помеха. Стабильность, однако. Все то у русских по другому. Молчат и то непонятно. Ну, это от не знания иностранных языков, — утверждал поляк Станислав Ежи Лец.
Вот его чешский почти тезка Иржи Давид и старался на ниве познания тонкостей и подробностей как языка, так и жизни этих самых московитов. Благо орден иезуитский на то его и уполномочил в 1685 году. Професс Давид свободное от проповеди время, а его было более чем достаточно, должен был наблюдать, расспрашивать и записывать. О соображениях, наделенный наблюдательностью и литературными дарованиями, Иржи изложил в 1690 году в труде своем “Современное состояние Великой России или Московии”.
Не мог не заметить дотошный Давид башен кремлевских. Не мог не заинтересоваться, что там за “фряжскими” “ласточкиными хвостами”, что профессионалами мерлонами зовутся. От французского “простенок”. Что там делается, как живут за “кирпишными” белеными стенами, интересовало Иржи и из любопытства, и профессионально.
— Царский дворец, — пишет Иезуитский професс, — занимает ту часть города, которая называется “Кремленый город”. И огорожена она особой стеной. Это главная часть города. Расположена она на невысоком холме. С одной стороны, с Юга, огибается Москвой-рекой, от которой и взято название города.
“Кремленый город” описан довольно просто. Давид утверждает, что там много построек. Каменных и кирпичных. И, по мнению чеха, “грубо сложенных по древнему обычаю”. Что еще важно, “мрачных и темных”. Сложно сказать, как часто иезуитский посланник посещал территорию Кремля, но внутри его зданий и церквей, вероятнее всего, бывал редко и далеко не во всех.
Он упоминает, что в дворцах этой части города живут “царские принцессы”, которые называются “царицы”. И, что вполне логично, принцы тоже. Ясное дело, что называют их московиты также на свой манер: “царичи”. И те и другие относятся к “царскому потомству”.
Давид акцентирует внимание на том, что все августейшие особы, независимо от положения при дворе и перспективах на власть, размещаются в индивидуальных “палатах”. И у каждого свой “двор” или, на европейский манер, прислуга. Ровно те же привилегии имеет и Патриарх, который проживает тут же, в “Кремленом городе”.
Особое внимание представителя Ордена Иезуитов привлекли церкви и соборы, богато представленные на территории “Кремленого города”. Начинает чех с Успенского собора, который он называл “Соборная церковь Успения святой Девы”. Он пишет, что этот “Кафедральный собор имеет пять башен”, а “купола их целиком позолочены и сверкают изумительным блеском”. Удивлен чех. Ничего подобного в жизни он еще не видел.
“Второй церковью” Давид поминает Храм Святого Михаила Архангела. И несмотря на то, что именно здесь хоронят царей, “украшена” она всего одной башней. Далее по списку следует Собор Благовещения, который чех называет “церковью Благовещения Святой Девы”. Как он утверждает, “расположена она в самом вестибюле царского дома”. Пять “башенок” храма вызывают особое почтение Давида.
Колокольню Ивана Великого Иржи называет Церковью Святого Иоанна. Он считает, что состоит она на особом положении. Ведь на ней находится “знаменитый колокол в 66 000 фунтов”. Чех считает, что на ее фоне другие храмы значительно меньше, “наподобие часовен”.
Иезуитский наблюдатель упоминает, что при “царском доме”, в котором живет Царь Иван, есть церковь “Очищения Святой Девы”. А при палатах, отведенных для Царя Петра, - “церковь Воскресения Господа Христа”. Но чаще он посещает Петропавловскую церковь. О которой заботится особо и лично “занимается ее перестройкой”.
Еще Иржи Давид упоминает церкви: Святой Девы и мученика Федора Тирона, “который принес сюда ее икону”. Он говорит, что она расположена “тоже в самом царском доме”. Святой Великомученицы Екатерины, а также Ризоположения, что на Соборной площади Кремля. В последней, по словам чеха, “хранятся остатки христовой одежды”.
Иржи Давид лишь во вторую очередь дипломат и разведчик. А в первую — монах. Потому и вызывали наибольший интерес именно культовые сооружения, которых упоминает несколько десятков. Он неустанно удивлялся их количеству и разнообразию. Внимание иезуита привлекли и монастыри.
В мужском монастыре Михаила Архангела, “в котором похоронен Алексий, митрополит Киевский”, проживали тогда 120 иноков. А в женской обители Вознесения Господа Христа — триста монашек. Там хоронили “царских принцесс”. В Богоявленском - 120 человек. И так далее.
Не то чтобы Иржи удивлен, но он акцентирует внимание на то, что в каждой церкви и “Кремленого города”, и Москвы вообще каждый день идут службы, и не по одному разу. И в каждом сооружении есть свой “протопоп или поп”. А еще есть маленькие церкви, часовни и молельни при палатах и дворцах бояр и князей.
Если Двуглавый орел — это символ двоеначалия Российского государства, то Кремль — место его прописки. И здесь единство патриаршей и царской власти ощущается как нигде. В “Кремленом городе” они почти как в коммуналке. Соседство более чем тесное. Что и фиксировал в своих донесениях, а потом и в книге иезуит Иржи Давид.
Первым он упоминает Посольский Приказ. Что вполне естественно. Видимо, с его чиновниками католическая миссия чаще всего имела дела. И скорее не слишком приятные, чем наоборот. Хорошие отношения у иезуитов сложились с Василием Голициным, но не с исполнительной властью Московии.
Вторым Давид упоминает Сибирский, где “ведутся дела, касающиеся этого обширнейшего царства”. Разрядный Приказ или просто Разряд, ведавший службой всех категорий служилого населения, администрировавший деятельность всех чиновников на местах и в столице, Иржи назвал “Общим над всеми, в котором решаются общие дела империи”. Именно “империи”. А ведь Европа долго не признавала право Московии быть таковой. Даже после победы в Северной войне. Достигнутой на много позже, чем Иржи опубликовал свой труд.
Чех Иржи один за другим поминает Приказы Русского государства: Дворцовый, ведавший “делами знати”; Казанский — “делами этого царства”, Новгородский и Устюжский — по вопросам этих регионов; Холопский — учет холопов, соответственно; Каменный — ведавший вопросами капитального строительства. Где, по мнению неискушенного в тонкостях министерской службы Иржи, “разбираются дела кирпичников”.
Естественно, упомянут Стрелецкий Приказ, в котором “разбираются главные военные дела”. Видимо, изучение силовых возможностей Московии было одним из приоритетов католической миссии. Иржи подробнее описывает деятельность этого органа власти. Он характеризует русское войско как большое. Требующее более сложной и разветвленной системы управления. Потому “этот приказ делится на много других, разбросанных в разных частях города”.
В Приказе Тайных дел, со слов Иржи, ведутся “все секретные дела, которые сохраняются в строжайшей тайне”. Такой тайне, что иезуитский шпион, прибывший в Москву в 1685 году, даже не знал, что с 1676 года этот орган был упразднен. А Преображенский Приказ основан Петром лишь в 1686 году.
Ясное дело, что в “Кремленом городе” “еще есть Приказ Казны”. Но туда чеха, видимо, не пустили вовсе. Все, что он знал о нем, там “хранятся все деньги, серебро, золото, драгоценные камни. И изделия из камней, и все сюда относящееся”.
Ну и на закуску, “Приказ Сытовный, где принимаются все напитки, отправляемые для царского стола: мед, водка, вино, пиво”. Видимо, так чех Иржи описывает Сытный Приказ, относившийся к Опричному двору, образованному в 1573 году. Кроме продуктового, туда входили Приказы: Постельный — вопросы быта царской семьи; Бронный — казенное вооружение и Конюший — ведение всего профильного хозяйства страны.
Не ускользнули от внимания иезуитского професса загородные имения царей и августейшей семьи. Они, по его мнению, предназначены для отдыха, куда властные персоны со своим двором выезжают “время от времени”. Упоминается Коломенское, “примерно в миле к югу от Москвы. Сюда обычно выезжает царь Иван. Здание деревянное, рядом каменная церковь”.
Не ушло от внимания Алексеевское с его деревянным дворцом и каменной церковью, возведенными по распоряжению Алексея Михайловича, отца царствующих Ивана и Петра. Та же пара — дворец и церковь, и в том же исполнении были в Измайлово. “В миле от Москвы, из-за близости зеленых рощ очень удобное место для отдыха”. Кроме того, там располагался стекольный завод для нужд двора. Построенный немцами.
“Принцессы”, со слов Иржи Давида, выезжают на Воробьевы горы, что “стоят от города на полмили за Девичьим монастырем. Дворец каменный, на холме. “Окружен рощей, как короной”. О Преображенском он говорит кратко: оно удалено от Москвы на неполную милю. Сюда обычно выезжает царь Петр и развлекается здесь почти все лето.
Кром того, чех упоминает Пресню, расположенную “очень близко от города”. Иезуит замечает, что Петр построил там дворец для своих увеселений и отдыха: Он больше других любитель развлечений и чаще уезжает для этого за город. А состоят его забавы более всего в быстрых упражнениях, в посещениях стекольного завода, в обучении и смотрах войск, в охоте на зайцев, которых здесь огромное множество. Иногда он развлекается также плаванием на лодках по реке Яузе, протекающей возле Немецкой слободы. Прочие увеселения, принятые у других государей, здесь не в чести.
Из двух царей всей полнотой власти к 1686 году пользовался лишь Петр. Хотя Иван был также ею наделен. Иржи описывает, что они братья лишь по отцу. Так же он упоминает, что старшая над братьями сестра Софья еще недавно правила почти единолично. При помощи большого друга иезуитов Василия Голицина. Но она свергнута и находится в монастыре.
Сестры от первого брака Алексея Михайловича с Марией Милославской: Евдокия, Марфа, Екатерина, Мария, Феодосия, которую Иржи не упоминает, и Наталия от второго брака с Натальей Нарышкиной, к власти не стремились. Жили в “Кремленом городе” или на Воробьевых горах. На их содержание, чех подсчитал, из казны тратятся огромные средства. Но замуж их не выдают.
Во-первых, сохраняют православное вероисповедание. Ну, хотя бы христианство. Потому женихи с Востока, пусть они даже без М\П и без В\П, но с В\О и с Ч\Ю — не вариант. Во-вторых, иностранные принцы, что “на белых конях”, что вообще пешком, в свою очередь, не считают вариантом их. Царский титул русских монархов равным королям в Европе долго не признавали. Быть за простыми герцогами не получится, положение обязывает. Потому Иржи уверен, что девушкам удастся “сохранить свое варварство”. Ибо не видать им Европы, похоже, как своих ушей.
