Марина и Илья поженились, когда им обоим уже было за тридцать. Перед тем, как пожениться, они прожили вместе около года, поняли, что вместе им хорошо и они вполне подходят друг другу. После свадьбы они продали свои добрачные квартиры, добавили подарочные деньги, немного одолжили у родителей и приобрели огромную (по их меркам) трёхкомнатную квартиру — с холлом, большой кухней, ванной и лоджией. Через полтора года они закончили ремонт, купили мебель, расплатились с долгами и съездили в отпуск. Когда они вернулись, Илья удовлетворённо сказал::
— Ну, что ж, все проблемы решены, теперь можно родить парочку детей.
Вопрос этот они давно обсуждали, так что ничего нового он не сказал. Просто ему хотелось произнести это вслух. Марина его поняла и улыбнулась.
— Верно, — согласилась она. – Гнездо мы свили, пора заводить птенчиков.
А дальше всё пошло не по плану.
Прошло несколько месяцев, потом год, другой, а беременность никак не наступала. В конце концов, пришлось им принять тот факт, что у них есть проблема. Обследование показало, что определённые проблемы есть у обоих, и началось… Лечение, обследования, новая попытка, неудача, снова лечение, и так по кругу. Через какое-то время они решились на ЭКО. Первые две попытки просто закончились неудачей, а после третьей всё, как будто бы получилось, но через два месяца по непонятной причине беременность замерла. На своё сорокалетие Марина оставила мужа дома, сняла себе на выходные номер в каком-то отеле, и почти двое суток провела там одна, рыдая в подушку и оплакивая несбывшиеся надежды. Илья не мешал – он понял, что, возможно, именно это ей и было нужно.
И это действительно помогло – когда Марина вернулась домой, она была намного спокойнее. Обговорив ситуацию, они приняли решение: сделали годичный перерыв, отдохнули и сменили клинику. И вот тогда, наконец, свершилось чудо: через три месяца после того, как Марине исполнилось сорок три года, а Илье сорок пять, у них родилась дочь.
Всё время, пока Марина рожала, Илья стоял под дверью. Когда ему разрешили войти, он взял дочку на руки, посмотрел на жену счастливыми глазами, в которых стояли слёзы, и сказал:
— Богдана.
— Что?
— Давай назовём её Богдана. Б-гом данная.
— Ну уж нет! – твёрдо заявила Марина. — Нашу дочь зовут Маша. Это я её родила, и беременная ходила. От тебя у неё и фамилия и отчество. Давай уж я хотя бы имя выберу.
Илье было немного жаль, что жене не понравился его выбор, но он был так счастлив, и так устал, что решил не спорить.
— Хорошо, Маша – так Маша, — он вгляделся в маленькое сморщенное личико и сказал. – Ну, здравствуй, Мария Ильинична! Добро пожаловать.
***
С тех пор у них началась новая жизнь.
Все мысли и чаяния Марины были посвящены дочке, и она практически сразу превратилась в типичную «курицу-наседку». Стоило маленькой Маше заплакать, как сердце матери начинало разрываться от жалости. Она практически не спускала дочку с рук, спать укладывала с собой в постель, и постоянно боялась, что с ней что-нибудь случится. Боясь, что гости занести в квартиру какую-нибудь заразу, Марина настояла на том, чтобы до полугода ни кого не принимать, даже обеих бабушек. Да что там бабушек - она и мужа почти не подпускала к ребёнку, находя для этого бесконечные предлоги - то Илья заразит ребёнка сезонным вирусом, то ребёнка не так её держит, купает, вытирает, и вообще лучше бы ему переселиться в отдельную комнату и к ним обеим не подходить.
Илья старался относиться к жене с пониманием, но ему было обидно, к тому же ему казалось, что такая чрезмерная забота не принесёт не принесёт ребёнку пользы. Конечно, Маша была ещё маленькая, но она росла, и Илья не понимал, почему в семь месяцев жена продолжает её кормить каждые два с половиной часа — практически по любому жалобному писку малютки. Он пытался с ней поговорить, но Марина каждый раз начинала рыдать и твердить, что у него нет сердца. В квартире был бардак, потому что она ничего не успевала делать – ведь Маша, привыкшая быть всегда на руках у матери, начинала плакать каждый раз, когда её пыталиась уложить её в кроватку.
Получилось, что Илья сам на всех готовил, сам убирал квартиру, но Марина, переключив все мысли на долгожданную дочь, не особо ценила его усилия. Она даже поддерживать порядок не старалась, а что касается еды, она постоянно отчитывала его за то, что он ленится и готовит еду на два дня, утверждая, что. что от такой несвежей еды у неё испортится молоко и Машенька может заболеть. Атмосфера в семье становилась всё напряжённее, но Марина не обращала на это внимания, считая, что делает всё правильно.
Время шло, Маше исполнилось шесть месяцев, в их семье ничего не менялось, пока, наконец, случай не помог Марине слегка опомниться и прийти в себя.
К этому времени она с большой неохотой она допустила в дом маму и свекровь, и то только по той причине, ей нужно было иногда выходить по делам — например, к врачу или за какой-нибудь справкой, а тащить с собой Машу ей хотелось ещё меньше, чем оставлять ребёнка под присмотром бабушек. И вот однажды ей потребовалось съездить на работу, чтобы что-то там переоформить и получитьнаконец подарочный конверт с деньгами, который ей собрали коллеги на рождение дочери. Она оставила свекрови строжайшие инструкции и запас грудного молока на три кормления, наказав кормить ребёнка сразу же, как только она заплачет. На работе ей пришлось провести больше времени, чем она рассчитывала, на обратном пути такси попало в пробку, и в результате она вернулась домой одновременно с мужем, столкнувшись с ним у подъезда. Даже не спросив, как дела, она ворвалась в квартиру и увидела нечто СТРАШНОЕ: свекровь поила Машу водой(!) из бутылочки, а Маша пила её взахлёб. На секунду Марина застыла, приоткрыв от возмущения рот. Да как она посмела? Она решила убить ребёнка? Ведь согласно последним методикам, новорождённых нельзя поить водой, только грудным молоком, и все нормальные люди об этом знают! (Как умудрились вырасти предыдущие поколения, у которых родители были незнакомы с этой теорией – об этом Марина отказывалась думать, раз врачи утверждают, что воду до восьми месяцев ребёнку давать нельзя – значит нельзя). Увидав такую вопиющую халатность, граничащую (по мнению Марины) с преступлением, она вихрем бросилась к свекрови, вырвала у неё из рук ребёнка, и тут у неё, как говорят некоторые психологи, «упала шторка»
— Я убью тебя, гадина! – орала она не своим голосом. – Я сколько раз тебе говорила, что детям воду НЕЛЬЗЯ!!! Они её не переваривают! Убить мою дочь решила? Убирайся вон, чтоб я тебя больше не видела! Если с ней что случится, я тебя в тюрьме сгною, понятно?!!
— Марина, успокойся! Посмотри, как ты перепугала Машу! –— Илья пытался воззвать к её здравому смыслу, указав на дочку, которая надрывалась от крика, хотя минуту назад была вполне довольна жизнью.
Но Марину было не остановить. Так и не раздевшись, держа на руках орущую во всё горло девочку, она пулей вылетела в коридор, а потом закрылась в комнате, вцепившись в свой мобильник.
— Алло! Скорая! – кричала она так, что Илье и его матери было всё прекрасно слышно. – Срочно приезжайте, ребёнку семь месяцев, ему плохо! Не знаю, наверное, живот болит, приезжайте, умоляю!
Видимо, на той стороне решили с ней не спорить, и через минуту она уже диктовала адрес.
— Она у тебя совсем чокнулась! – сказала сыну свекровь. — Я понимаю, ребёнок поздний, выстраданный, но нельзя же так! Это уже не нормально. Она так и тебя молотком когда-нибудь прибьёт , если ей ты хоть что-то поперёк её мнения сделаешь.
— Прости, мама, что так вышло. Но мы разберёмся. Пожалуйста, иди к себе.
Скорая приехала через пятнадцать минут – не иначе была где-то поблизости, и диспетчер велел срочно ехать прямо к ним, думая, что там ребёнок при смерти. Всё это время Марина рыдала над орущей Машей, проклиная мужа и свекровь.
Врачиха со скорой помощи была опытной и закалённой в общении с сумасшедшими мамашами. Для начала она заставила Марину выпить успокоительное, потом осмотрела ребёнка, приговаривая «Кто это тут у нас так надрывается?» (Маша почему-то от этого быстро успокоилась), а потом приступила к расспросам. Когда она выяснила, что весь сыр-бор был из-за того, что ребёнка – о, ужас! – напоили кипячёной водой, она впихнула ребёнка Илье и вывела Марину за дверь. Уж что она ей там наговорила – неизвестно, Илье только удалось услышать словосочетание «полоумная мамаша», «у ребёнка лишний вес», «с ума сошла – в семь месяцев кормить каждые два часа?» После отъезда врача Марина сидела обиженная на весь мир, но хотя бы спокойная.
А ночью плохо стало Илье. Снова приехала скорая, врач просидел с ним больше двух часов, пока не решил, что непосредственная опасность миновала. Затем он тоже вывел Марину в коридор и устроил ей вторую за сутки головомойку, сообщив, что если так пойдёт дальше, она через пять лет почти гарантированно станет вдовой.
Только после этого она опомнилась.
Наутро она позвала домой свою маму, попросила прощения у свекрови, и целую неделю, пока Илья был на больничном, заботилась о нём и пыталась перестроиться из режима «мы с доченькой и этот, как его там» в режим «мы с любимым мужем и наша дочка».
Постепенно всё наладилось, но это не значило, что Машу перестали баловать. Марина наконец договорилась с обеими бабушками о графике визитов и помощи, перестала носить ребёнка на руках с утра до поздней ночи и смогла взять на себя какие-то домашние дела. Беспорядка в доме стало меньше, к приходу Ильи был готов ужин, а по вечерам они теперь сидели втроём. Маша сидела на коленях у папы, а папа был так счастлив, что у него снова есть любящая жена и дочка, что готов для них обеих сделать всё, что угодно – хоть Луну достать с неба. И он ничего не имел против того, чтобы Маша росла как маленькая принцесса.
Маша почти ни в чём не зная отказа. К счастью, девочкой она была неглупой, и к семи годам чётко понимала разницу, с кем можно капризничать и требовать исполнения своих прихотей, а с кем нельзя.
У родителей можно было требовать всё, что угодно. Например, разрисовать фломастерами обои, расцарапать мебель в своей комнате, а потом, всхлипывая, признаться маме, что она очень-очень хочет такую же комнату, как в у девочки в одном журнале, а «старая» обстановка (которой было года два), её расстраивает, и ей от неё хочется плакать. И мама, повздыхав, вставала на её сторону, и убеждала отца, что если возможность есть, то надо дочку радовать. Маше ничего не стоило выпросить новую дорогущую игрушку, например, огромную железную дорогу, пообещав, что будет перед сном аккуратно убирать её в коробку, а потом, наигравшись за три дня, половину деталей сломать, половину растерять, а матери сообщить с грустным лицом, как её расстраивает это скучное наведение порядка. И можно было быть уверенной – мама всё соберёт сама, а отец сделает вид, что не знает об этом. И купит Маше новое «Лего», или домик для Барби, или тамагочи, или книжку с шикарными иллюстрациями, из которых она вырезала картинки и приклеивала их на мебель в своей комнате. Дома можно было почти всё.
А вот в гостях, как Маша поняла после нескольких неприятных эпизодов, нужно вести себя иначе. Там почему-то не получалось схватить чужую игрушку (желательно сначала выяснив, какая из них у хозяйского ребёнка является любимой), похлопать глазами и с улыбкой попросить, чтобы ей эту вещь подарили. То есть, попросить было можно, а вот получить – далеко не всегда. И даже картинные рыдания не всегда приводили к успеху. Некоторые взрослые терялись и отнимали игрушку у своего ребёнка, чтобы отдать рыдающей Маше, но однажды родители одного мальчика сказали твёрдое «нет», а на попытки закатить истерику, ей строго сказали, что она не умеет себя вести. Тогда родители сразу увели её, купив в утешение красивые серёжки, и вопрос был закрыт. Но потом ситуация повторилась в доме у папиного друга. Они уже побывали там, и тогда Маша унесла в качестве трофея любимую машинку хозяйского сына, исподтишка показав ему язык на прощание. Но сейчас, когда Маша попыталась это повторить, жена папиного друга дала ей такой жёсткий отпор безо всяких утешений и улыбочек, что Маша даже не сразу заревела, шокированная тем, что ей пришлось услышать.Эта противная тётка заявила ей, что никто не обязан отдавать ей свои любимые игрушки и сувениры, и что это только для родителей она пуп земли, а всех остальных она обыкновенная невоспитанная девчонка. И другие дети не обязаны общаться с ней, если они не хотят. А они и не захотят, если она будет так себя вести. Марина немедленно увела её из этого дома, постаралась утешить, но осадок в душе у Маши остался.
А неделю спустя она подслушала телефонный разговор мамы с подругой, у которой был внук Ваня – ровесник Маши. И эта подруга отказалась идти на совместную прогулку с детьми, потому что Маша всегда обижает Ваню, и он с таких прогулок приходит обычно в слезах, и ей это надоело.
Вскоре оказалось, что детей, желающих с ней играть, практически не осталось. В садик Маша не ходила – днём с ней по очереди сидели бабушки, а вечером приходила с работы мать. Когда ей исполнилось пять лет, отец заговорил о том, что с Машей нужно что-то делать.
— Да что делать-то? Маша же не виновата, что сейчас дети такие…
— Какие – такие? Неправильные? Все, как один?
— Да! Вот так вот нам не везёт.
— Прямо так и не везёт? У нас полно было знакомых, к которым мы раньше в гости ходили, а они ходили к нам. Куда все делись?
— Да они все ненормальные! Трясутся над своими обоями, чашками, сувенирами, детьми и котами!
— Так не надо в гостях чужие обои разрисовывать, бить любимые чашки, выпрашивать подарки, которые она потом бросает в свой короб с игрушками и тут же забывает, а хозяйские дети по ним неделю плачут. И когда хозяйка дома говорит, что нельзя трогать её котёнка, потому что он ещё маленький и испугается – не надо к нему лезть, как только хозяйка отвернётся, а потом кричать, что она ничего и не делала, котёнок сам на неё напал,
— Она наша дочь! Мы должны её поддерживать! Психологи говорят, что если родители своему ребёнку не верят, это для него страшная травма! Ты же знаешь, как она тяжело мне далась, как ты можешь так говорить? Ты её просто не любишь!
— Я?!! Я хочу, чтобы она научилась с людьми ладить. Ей через два года в школу, а она совершенно не умеет себя вести. Я пытался вмешиваться, а ты твердила, как попугай, «Японская система, японская система, до пяти лет надо всё разрешать!» Доразрешалась! Мы на детскую площадку во двор выходим, так с ней никто играть не хочет, разбегаются. Как она в школу ходить будет, ты об этом думала? Кто там будет с ней цацкаться?
— Если Машу в школе будут обижать, мы перейдём на домашнее обучение…
— Замечательно! А потом в домашний институт, домашняя работа, и всю жизнь она проживёт за спиной доброй мамочки! Признайся, ты ведь об этом мечтаешь?
Марина выбежала в слезах, а Маша, подслушавшая этот разговор, запомнила отцовские слова и затаила обиду. Через неделю родители помирились – Марина всё-таки была умна и не хотела вырастить дочь-отшельницу. Подняв всех знакомых и друзей, им удалось найти хорошего специалиста по детской психологии, который пообщался с Машей и сказал, что может им помочь, но только в том случае, если и родители (оба) будут регулярно приходить к нему на беседы.
И через какое-то время ему удалось донести до Маши, что, общаться только с родителями и бабушками скучно, и если она научится выстраивать нормальные отношения с другими людьми, её собственная жизнь может стать гораздо интереснее. Потом он предложил ей походить на групповые занятия с ровесниками, а Марину сумел научить быть хоть немного твёрже по отношению к дочери – для её же блага.
Ещё больше историй здесь
Как подключить Премиум
Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк и подписка.