А между тем день свадьбы приближался.
Приготовления шли полным ходом. Заказали красивый сундук куда складывали приданное. Перина, подушки, постельное белье, полотенце из тонкого льна, сама Мама Стара, ткала, для внучек старалась. Ну, и занавесочки конечно. А еще тюль, непозволительная роскошь, по тем временам. Не бедной невестой я была.
Дня за три съезжались гости. Сестры мамины приехали, аж с Новосибирска, да тетушки помогать. Размещались без всяких проблем. Кто на кровати, кто на полатях, на полу спали молодежь. Весь день в делах. Хлеб пекли, пельмени стряпали, это обязательно, и конечно, гнали самогон, а вечерком усаживались за стол и выпив по рюмочке перед ужином заводили разговоры. Про свадьбы, про родню, про брачную ночь, а я спрашиваю, да как он, жених узнает то ЧЕСТНАЯ или нет.
А мама отвечает: «Да уж узнает».
А сама смотрит на меня пристально. Вроде и верит мне, а то вдруг испуг появится в глазах. Крестная моя, которая, по обычаю должна выводить меня к жениху и отвечать перед ним за мою непорочность всю ночь не сомкнула глаз. Мама забеспокоилась, как увидела ее чуть свет сидящей на лавке.
А она запричитала: «Ой, боюсь я кума, не дай Бог если что, куда бежать то будем?»
Мало того, что жених припугнул, так еще и побить могли и не выпустить родню пока не напоят их из дырявых рюмок. И не опозорят на всю деревню.
И сколько бы я им не говорила, что им нечего боятся, меня не слышали.
Что после свадьбы будет брачная ночь, я конечно понимала, но то что произошло я не могла представить и увидеть даже в страшном сне.
День выдался морозным. А накануне снег выпал, продолжала бабуля, дым из труб валит. Деревья стоят в инеи, словно тоже принарядились. С утра снег вычистили.
Гости на лошадях подъезжали, весь двор был заставлен. Шум, шутки, прибаутки. В горнице подружки меня наряжают, песни поют.
Подружка моя расплакалась, жалко расставаться.
Косы уложили в корзиночку, закололи венок из искусственных цветов. Фата, как белое облачко. Голубое платье, под цвет синих глаз, модное, легкое с рюшечками на груди. Щеки разрумянились, кровь с молоком. Красавица!
Все в суете, в ожидании жениха. Подружки на улице ожидают выкуп.
Родственники за столом с невестой.
Вся деревня собралась. Гости в ограде, остальные на улице. Ребятишки с утра караулят на въезде в деревню. С криками и предупреждением для остальных, увидев тройки с лошадьми громко закричали: «Едут, едут!», и перегородили дорогу жениху.
Те чуть приостановившись дали ребятишкам конфет и сладостей двинулись к дому невесты.
Уж не помню подробно как выкупали, но помню весело было.
Жених не скупился.
Шутил.
Щедро одаривал.
Брат косу продавал. Стучал ложкой по столу, да денег требовал. Смешно было смотреть, как 10 летний мальчик с серьезным лицом торговался с будущим зятем.
А мне и смешно, и тревожно от той неизвестности, что меня ожидала. Ведь завтра я буду замужем. У меня будет защита и опора мой муж.
Сижу я за столом, но смотрю на все как бы со стороны, вроде и не со мной все это происходит. И ничего в моем сердце не откликается и не трепещет. Не влечет меня к моему жениху. Да и жених ведет себя немного странно, как-то настороженно. В мою сторону не смотрит.
Не пойму, как-то враз изменился жених мой толи, смущается толи молва обо мне впереди меня идет.
Эх, встать бы, да прекратить весь этот цирк, но что люди скажут?
А дружка, веселит всех. Около ворот тройка с лошадьми, как на подбор, копытом бьют. Лентами разукрашены. Усадили нас в кошеву, устеленную ковром домотканым, тулупами укрыли. Напротив, крестную посадили и тронулись к жениху.
Впереди развеселая компания. Выпивают, закусывают, песни да частушки поют.
А жених рядом сидит папиросу за папиросой курит или семечки щелкает.
И стена между нами.
Испуганная крестная, видя такое дело, не жива не мертва сидит.
А у меня в голове, как будто улей с пчелами.
Мысли одна за другой: «Что делать?»
Сейчас это проще решается, а тогда мнение людей очень важно было.
Подъехали.
Свекровь вышла с караваем, встретила молодых. Икону внесли.
Постелили тулупы прям на снег, мы на колени встали для благословения: «Что Бог сочетает, то человек не разлучает.»
Родители заплакали, гости растрогались. Мама одевала на нас крестики, освященные в церкви и пришло четкое понимание, что пути назад нет.
А свадьба между тем пела и плясала, продолжала бабуля.
Столы были красиво накрыты, я потом думала, как при такой бедности, когда нет ни огорода, ни скотины накрыть такой стол?
Как-то умудрились.
И еды было вдосталь, и самогонка текла рекой.
И гости радовались свадьбе, возможности повеселится, отвлечься от повседневной жизни. Я сидела как чучело, слушала, смотрела. Ни пить, ни есть не хотелось. Жениху строго настрого наказали не отходить от меня ни на шаг, иначе могут украсть невесту. Были и такие случаи, что свадьба расстраивалась. Невесту увозили и не возвращали.
Дружка с крестной, с блинами пошли. Гости не скупились. Понимали, молодой семье жизнь устраивать с нуля. И отрезы, и посуду, а больше деньги, приготовленные ложились на поднос.
Кричали: «Горько!», - заедая блинами и выпивая рюмочку самогона.
Краем глаза видела, как напряженно сидит мама, ни ест ничего, переживает, и сестра туда же.
У свекрови желудок прихватило, так перенервничала.
Крестная вообще не жива не мертва.
Эх, встать бы да закричать: «Ешьте, пейте, не бойтесь», - но вспомнила, как одна из тетушек рассказывала, что бывает, что в брачную ночь у некоторых девушек не бывает крови.
И так страшно стало, а вдруг и со мной такое случится?
Лучше бы украли меня, да так чтобы и не нашли, подумала я и пошла к маме, чтобы ее успокоить.
А тут свекровушка с вопросом: «Как называть меня после свадьбы будешь?»
«Мамой», - отвечаю я, а сама двигаюсь через пляшущих людей к выходу из комнаты.
Свекровь за мной пошла.
Обняла меня и говорит: «Устала милая? Вижу не ешь не пьешь. Давай зайдем в комнату я там тебе поесть принесла.»
А сама обняла меня и к комнате подталкивает.
Я только шагнула и ничего понять не могу.
Тетка Марея, крестная и свекровь начали быстро и молча меня раздевать, выключили свет и впустили жениха.
Не знаю, кто и как прошел, через брачную ночь, но для меня это был сущий ад.
До сих пор вздрагиваю, как вспоминаю.
В соседней комнате играла гармошка, гости запевали песни, под окнами гремели, стучали, свистели.
А через полчаса он встал и молча открыл дверь.
Гости замерли.
Когда вошли сваты, да крестная, я горько плакала сидя на кровати.
Взъерошенная, раздавленная и униженная.
Мужа своего я просто ненавидела и ничего теперь уже нельзя было исправить!
Стояла гробовая тишина.
Первой не выдержала свекровь.
Подошла и бесцеремонно подняла меня.
Аккуратно сняла с меня рубашку, простынь и вынесла к гостям.
Боялась я зря, не относилась я к бескровным женщинам.
И что тут началось!
Коленька схватил меня на руки, вынес к гостям, поцеловал и трижды моей маме поклонился, потом лельке, а потом схватил чашку и бросил под ноги.
Разбить хотел, а она не бьется, так как жестяная или железная.
Разошелся.
Мама, моя непьющая мама, выпивает рюмку, да ставит пустую на голову.
Сестра в ноги упала, прощение просит. У свекрови желудок отпустило, счастливая стоит, смотрит на молодых, и радуется за сыночка.
Ничего притрутся, теперь то точно все будет хорошо.
Все радуются. Носят рубашку мою. Песни поют, только мне не до чего.
К ночи поднялась температура. Все тело болело, а больше всего душа, кто не знает, как она болит, лучше бы и не испытать некогда.
Гости гуляли всю ночь.
Кто хотел отдохнуть, шли к соседям. Кто-то тут же на лавке прикорнул, а молодёжи все не почем пей, гуляй радуйся жизни.
Нас, молодых увели в приготовленную комнату, где жила сестра с зятем, понимали, что нужно успокоится, отдохнуть.
А на утро молодых пришли поднимать.
Увидев меня тетка Марея запричитала: «Ох, девка, съурочили тебя, однако. Дак, таку красавицу то!"
Коленька смотрел на меня жалостливо, гладил по голове и держал за руруку.
«Няси Коленька водицы», - приказала колдунья.
И начала оглаживать меня да по-брызгивать, а сама все что-то шепчет, наговаривает.
И мне вдруг так легко стало, да так хорошо. Как будто ветер перемен вошел в мою жизнь, да что ветер – ураган.
Все изменилось.
Нечего мне теперь боятся, все у меня хорошо!
Я посмотрела на своего мужа, взяла его за руку и гордо вышла к гостям.
«Вот и ладно, - вслед мне сказала Марея Фатеевна, - Вот и хорошо!»
Зашумела, закружила свадьба.
Наряженная елка, украшенная красными лентами, гости все с красными бантами, женщины в красных платках. Опять пляски, песни, ряженные. Все довольные радостные двинулись в деревню.
Ах, видели бы вы деревенскую свадьбу.
Веселились, как могли, и баню натопили. С похмелья то да в сугроб, милое дело. И на лошадях по деревне с ветерком. Ряженые смешили, мужики в баб переодевались, и наоборот.
Хорошая получилась свадьба, правильная.
К вечеру гости начали разъезжается.
Тронулись и мы. Коленьке завтра на работу.
Я рассчиталась с завода за неделю до свадьбы. Такой уговор у нас был.
Да и далеко до работы было добираться. Поселок, где мы стали жить – шахтерский. Три шахты в округе, без работы не останешься.
Я подумывала туда пойти работать, но уж мой держал слово: «Встречать меня будешь да провожать. Проживем!»
Продолжение следует...
Глава 13:
Предыдущая глава 11:
Данная статья является объектом авторского права Воеводиной Тамары Владимировны. Копирование и распространение материалов строго запрещено