Тяжелая входная дверь с грохотом захлопнулась за моей спиной. Я прислонилась к холодной стене подъезда, пытаясь отдышаться. В ушах все еще звенел пронзительный голос матери:
— Ты неблагодарная дрянь! После всего, что я для тебя сделала!
Слезы душили меня, но я сдерживалась из последних сил. Нет, больше она не увидит моих слез. Хватит.
Меня зовут Аня, мне 17, и я только что ушла из дома. Навсегда.
***
Все началось, когда мне было лет пять. Тогда я еще не понимала, что происходит, но уже чувствовала — что-то не так. Мама всегда была... особенной. Она могла часами рассказывать о своих подвигах на работе, о том, как она незаменима и как все ею восхищаются. А потом резко переключалась на меня:
— А ты? Что ты сделала полезного сегодня? Опять весь день играла? Вот я в твоем возрасте уже помогала бабушке по хозяйству!
Я пыталась объяснить, что целый день убиралась в своей комнате, но мама лишь отмахивалась:
— Подумаешь, большое достижение! Вот если бы ты помыла полы во всей квартире — это да, это было бы полезно.
Шли годы, и я все острее ощущала, что мама воспринимает меня не как дочь, а как... инвестицию. Она постоянно подсчитывала, сколько денег на меня потратила:
— Ты представляешь, сколько стоят эти кроссовки? А куртка? А репетиторы по английскому? Я все это покупаю, чтобы ты выросла успешной. Надеюсь, ты это ценишь и не подведешь меня!
Я кивала и обещала, что не подведу. А что еще оставалось делать?
Но настоящий ад начался, когда умерла бабушка. Она оставила небольшую квартиру в центре города — старую, но в хорошем районе. По завещанию квартира должна была отойти мне, когда мне исполнится 18.
— Ты с ума сошла? — кричала мама, потрясая листком завещания. — Какая квартира? Тебе еще 18 нет! Ты даже не знаешь, как платить за коммуналку!
— Но бабушка хотела...
— Плевать, чего хотела твоя бабушка! — Мама в ярости швырнула бумаги на стол. — Я ее дочь, я имею право на эту квартиру! А ты еще молодая, заработаешь себе на жилье!
Я пыталась возражать, но куда там. Мама уже строила планы:
— Продадим эту развалюху, купим тебе комнату в общежитии. Будешь учиться, работать. А разницу я вложу в бизнес. Потом, глядишь, и тебе что-нибудь перепадет...
Меня словно ледяной водой окатило. Я вдруг с пронзительной ясностью осознала: для мамы я — не человек. Я — вещь, которой можно распоряжаться по своему усмотрению.
— Нет, — тихо сказала я.
— Что?! — Мама уставилась на меня, словно увидела впервые.
— Я сказала — нет. — Мой голос окреп. — Это моя квартира. Бабушка завещала ее мне.
— Ах ты... — Щеки мамы побагровели от гнева. — Да как ты смеешь! После всего, что я для тебя сделала! Ты думаешь, легко было тебя растить? Знаешь, сколько я на тебя потратила за эти годы?
— Знаю, — спокойно ответила я. — Ты мне об этом каждый день напоминала. Но знаешь что? Я тебя об этом не просила. Ты сама решила меня родить. И это твоя обязанность — заботиться о своем ребенке.
Мама задохнулась от возмущения:
— Обязанность?! Да я могла бы жить в свое удовольствие, если бы не ты! Путешествовать, делать карьеру! А вместо этого я горбатилась, чтобы дать тебе все самое лучшее!
— Все самое лучшее? — Я горько усмехнулась. — А любовь? Ты когда-нибудь давала мне любовь? Или только подсчитывала, сколько на меня потратила?
Мама замолчала, ошарашенная. А потом взорвалась:
— Вон из моего дома! Неблагодарная тварь! Чтобы духу твоего здесь не было!
Я молча встала и пошла в свою комнату. Быстро покидала в рюкзак самое необходимое — документы, немного одежды, любимую книгу. И вышла, не оглядываясь.
***
Холодный осенний ветер пробирал до костей. Я брела по улицам, не зная, куда идти. В кармане позвякивала мелочь — всего 500 рублей. Негусто.
Начало темнеть. Надо было что-то решать. Внезапно в кармане завибрировал телефон. Звонила Катька, моя лучшая подруга:
— Анька, ты куда пропала? Я тебе весь день звоню!
Я коротко обрисовала ситуацию.
— Так, стоп, — решительно сказала Катька. — Немедленно приезжай ко мне. Предки на даче, квартира свободна. Разберемся.
Через час я уже сидела на кухне у Катьки, грея руки о чашку с горячим чаем.
— Значит так, — деловито начала подруга. — Во-первых, завтра же идем к юристу. Надо понять, как защитить твои права на квартиру. Во-вторых, я поговорю с родителями. Думаю, они разрешат тебе пожить у нас, пока не разберемся с твоей ситуацией.
— Кать, я не могу...
— Можешь и будешь, — отрезала она. — Ты же знаешь, у нас места полно. А теперь главный вопрос: ты точно готова порвать с матерью?
Я задумалась. Перед глазами пронеслись картины прошлого: мама, считающая деньги на кухне и бормочущая "опять на тебя все ушло"; мама, швыряющая мне в лицо "тройку" по математике со словами "я на тебя репетиторов нанимаю, а ты меня позоришь!"; мама, запрещающая мне идти на день рождения к подруге, потому что "нечего деньги на подарки тратить, лучше мне отдай, я в бизнес вложу".
— Да, — твердо сказала я. — Готова.
Катька внимательно посмотрела на меня:
— Знаешь, а ведь ты повзрослела. Еще вчера ты была похожа на забитого кролика, а сегодня... Сегодня я вижу перед собой сильную женщину.
Я улыбнулась:
— Спасибо, подруга. Знаешь, а ведь это только начало. Я чувствую, что все изменится. И знаешь что? Я больше не боюсь.
***
Прошел год. Я сижу на диване в своей квартире — той самой, бабушкиной — и смотрю в окно на падающий снег. Рядом на столике дымится чашка какао, в камине потрескивают дрова.
Много чего изменилось за этот год. Было трудно, очень трудно. Судебные тяжбы с матерью, попытки совмещать учебу и работу, бессонные ночи и слезы в подушку.
Но я справилась. Выиграла суд, отстояла свое право на наследство. Нашла подработку репетитором по английскому. Закончила школу и поступила в университет.
А главное — я научилась жить без постоянного чувства вины и страха. Без необходимости постоянно доказывать, что я чего-то стою.
Звонок в дверь прерывает мои размышления. Открываю — на пороге Катька с огромным пакетом:
— Привет! Я тут пирогов напекла, решила с тобой поделиться.
Мы устраиваемся на кухне, пьем чай с пирогами. Катька рассказывает последние новости, смеется. А я думаю о том, как же мне повезло с подругой. И о том, как удивительно сложилась жизнь.
— Слушай, а ты маму давно видела? — вдруг спрашивает Катька.
Я качаю головой:
— Нет. Она пыталась связаться со мной пару раз, но я не готова. Может быть, когда-нибудь... Но не сейчас.
Катька понимающе кивает:
— Главное, что ты теперь свободна. И знаешь себе цену.
Я улыбаюсь. Да, теперь я знаю себе цену. И эта цена — не в деньгах, которые на меня потратили. Она — в любви, которую я научилась давать себе сама. В поддержке друзей, которые оказались настоящей семьей. В уверенности, что я имею право на счастье.
Жадность матери чуть не сломала меня. Но в итоге она сделала меня сильнее. И за это, как ни странно, я ей даже благодарна.
Допиваю чай и иду к окну. Снег все так же падает, укрывая город белым покрывалом. Впереди — целая жизнь. И она будет прекрасной.