Малыш смеялся так заливисто, так радостно и громко, что все прогуливающиеся в этот вечерний час по одной из центральных улиц восточного города, оборачивались ему вослед. Был он очень мал, наверняка ещё грудничок, и восседал на огромной куче мусора – сложенных после использования картонных коробок, что были нагружены в лёгкую двухколёсную повозку, которую лихо катила по спуску его совсем ещё молодая смуглая мама, виртуозно избегая столкновения с зеваками. Успевая при этом что-то быстро-быстро говорить своему мальчику; похоже, что-то смешное, строила ему забавные рожицы, то и дело чмокая его в пухлые щёчки, отчего оба пребывали в совершенном восторге.
Оба были до того поглощены обоюдной радостью, словно не существовало никого на свете кроме этих двух счастливцев в этом мегаполисе с его полуторатысячелетней историей, богатыми магазинами одежды и обуви, всевозможных товаров, свезённых сюда для продажи со всего мира. Собственно, использованные упаковки от них и служили своеобычным троном этому ребёнку. Местные жители поведали, что этой работой, то бишь сбором и сдачей картонной макулатуры, занимаются беженцы из Сирии, число которых за последние годы заметно прибавилось и продолжает неуклонно расти, к неудовольствию первых.
Кто-то провожал этих двух вялым взглядом, почти не проявляя интереса, вальяжно развалившись в удобных креслах в уличных кофейнях и попивая мелкими глоточками ароматный напиток, а кто-то даже с лёгкой, едва заметной, брезгливостью – так не вязался этот грохочущий по булыжной мостовой возок со стильно разодетой публикой, степенно дефилирующей по обеим тротуарам, разглядывая нарядные витрины. Особенно это было заметно по некоторым дамам самого разного возраста, то и дело мелькающих среди праздных гуляк, и заботливо приживающих к груди своих любимцев – маленьких породистых мосек…
Мир, в котором все мы живём, щедро расцвечен палитрой самых разнообразных красок и вкусов, всевозможными звуками – от сладостных касаний смычка струн виолончели, так напоминающей звучание красивого человеческого голоса, до жутковатых завываний шакалов, словно плачущих громко навзрыд, которых мне приходилось слышать по ночам в горах, куда перебрались далеко от собственного дома, спасаясь от нестерпимого летнего бакинского зноя, в далёком моём детстве. А ещё – касаний… Как долго будет храниться в заветных тайниках памяти прикосновение губ любимой бабушки, что приникла сейчас, ранним утром, проведя тревожную бессонную ночь, к твоему лбу, покрытому лёгкой испариной, чтобы понять – спала ли у тебя за ночь температура, вызванная простудой. А всего через пару десятилетий – твоё собственное, самое первое, трепетное касание нежной щёчки новорождённой дочери. Как никогда не сотрётся из памяти эта ласка, самая первая, так нежданно-негаданно полюбившейся тебе женщины, когда она впервые – и тоже неожиданно – бережно обхватит сзади, обовьёт руками и бережно коснётся губами волос, скользя на эскалаторе московской подземки. И сердце, измученное болью и страданиями последних времён, забьётся радостно и тревожно в предчувствии ещё возможного заветного счастья…
А ещё мир напоён запахами. И это ещё одна тайна нашего мироздания. Задумываемся ли о том, что, описывая ароматы, мы неизменно прибегаем к обозначениям из других областей наших чувства, чаще всего вкусовым. Пожалуй, одна из самых утончённых сфер в этой области – парфюмерия – разделяет духи на сладкие, горькие или терпкие, на дневные и вечерние, да? Некоторые же запахи люди называют просто-напросто вкусными. Как интересно.
Но одной из сокровенных тайн на все времена будет запах матери. Неповторимый, не похожий ни на какой другой, и к которому просто невозможно подобрать какие-то определения. Несравненный аромат мамы – её волос, её кожи, её дыхания…
И если он привычен для вас самих, поверьте, это такое достояние, обладание которым попросту не осознаёшь. Так нередко происходит со счастливыми людьми. Попытаемся же хоть на мгновение представить ребёнка, оставленного по той или иной причине, своей матерью, лишённого её присмотра и любви. Не знающего, а потому и не помнящего тепло её рук, её улыбки, её нежных прикосновений, её тепла. А ещё – запаха. Её не сравнимого ни с чем в мире запаха матери. Вряд ли кто из нас задумывается об этом в повседневной жизненной суете и мельтешении. Однако в первое же посещение детского приюта, пусть даже комфортно обустроенного, что сегодня совсем не редкость, осознаёшь, что таковых детей немало. И меньше их, увы, не становится.
Моя давняя приятельница, известный детский психолог, поведала как-то, что решительную роль в самочувствии ребёнка, радостного восприятия им жизни и окружающего мира в немалой степени решает то, что на профессиональном языке именуется тактильном контактом. В переводе же на обычный язык – прикосновения. А именно, поглаживание по голове, поцелуи в щёчку и в макушку, особенно перед засыпанием. Ведь неизвестно, пока малыш сопит в подушку, как сложится его дальнейшая жизнь, каким испытаниям будет подвергнута его душа. Многовековой опыт свидетельствует о том, что именно те, кто были обласканы в детстве, но столкнулись уже в зрелом возрасте с тяжёлыми обстоятельствами, всё же воздерживаются от самого страшного шага, на который только могут решиться отчаявшиеся вконец люди. Их от этого удерживает память, не передаваемые обычными словами младенческие воспоминания о том времени, когда были любимы, в той их крошечной галактике неизменно светило солнышко, которое так дивно обогревало душу, придавая ощущение собственной ценности. И пусть эта звезда сегодня далеко или даже погасла, ласковое её свечение будет освещать и освящать жизнь давно повзрослевшего ребёнка всю его оставшуюся жизнь. Нужно ли объяснять, что даже при очень хороших условиях проживания и правильной организации питания подобные детские учреждения, по понятным причинам, не в состоянии обеспечить эту такую важную, как выясняется, малость – тактильный контакт.
«Каждый взрослый человек – это чудом выживший ребёнок» - эта встреченная мною недавно мысль так мудра и проникновенна.
А пока по крутым извилистым улицам древнего восточного города мчится на всех парах тележка, нагруженная доверху мусором, на самой вершине которого любящая мама пристроила своего маленького принца, нищего и чумазого, такого счастливого сейчас. Неведомо как сложится его судьба в будущем. Это только в популярном индийском фильме времён моего детства герой твердил фразу, ставшую такой популярной в народе: «Сын вора будет вором, а сын прокурора будет прокурором». Неисповедимы пути Господни. Так хочется думать, просто помечтать о том, что кем бы ни стала в будущим эта кроха, возможно даже весьма преуспевающим господином, щеголяющим в дорогих костюмах и пользующимся изысканной парфюмерией, чарующей окружающих его людей, ни одно из благовоний непостижимым образом никогда не перебило бы самого нежного, самого любимого, самого желанного аромата на всём белом свете – запаха его родной матери, этого щемящего благоухания вожделенного Рая.
Ирзабеков Фазиль Давуд оглы,
В святом крещении Василий
17 октября 2024 г.