Серая дымка тумана сгустилась над спокойной поверхностью Японского моря. Трое мужчин сидели в добротном катере, едва освещённые холодным, рассеянным светом утреннего солнца, скрытого плотными облаками. Шум волн, тихих, но настойчивых, смешивался с равномерным плеском воды о борта. Каждый сосредоточенно смотрел на свою удочку, время от времени посматривая на небо и часть спокойного горизонта.
Первый из них, Сергей, крепкий мужчина лет сорока, с суровыми морщинами на лице, поправил свою шапку и, немного подавшись вперёд, прищурился в направлении моря.
— Эй, Димка, — он кивнул на товарища, рядом сидящего с удочкой, — ты когда в последний раз такую тишину слышал?
Дмитрий, чуть младше Сергея, расслабленно облокотился на борт, но ответил не сразу, сосредоточенно всматриваясь в медленно уплывающий поплавок.
— Может, прошлой весной, когда в заливе мы всю ночь просидели в этой самой лодке, — ответил он. — Знаешь, мне это даже нравится, классная идея была оставить телефоны у Макарыча.
Третий — Иван, самый молодой из троицы, со светлой бородой и озорным огоньком в глазах, осторожно держа удочку, оглянулся по сторонам:
— Эй, давайте только недолго будем у меня жена ворчит уже
Сергей фыркнул, улыбнувшись:
— Может, пора возвращаться? — спросил он. — Вот уж не думал, что твоя жена на такую рыбалку вообще согласится.
Наталья поднявшаяся по лесенке усмехнулась, поправляя капюшон:
— Я уже давно хотела выйти в море, да всё не удавалось. Я вам мешаю мальчики?
Но не успели они ответить, как вдалеке послышался глухой раскат грома, тяжёлый и тягучий, будто огромный зверь издавал низкий рык.
Сергей мгновенно напрягся, его взгляд метнулся в сторону тёмного горизонта. Облака начали сгущаться, и ветер, ранее почти незаметный, усилился, набегая холодными порывами на лодку.
— Это ненадолго, — сказал Дмитрий, пытаясь подбодрить всех, но в его голосе чувствовалась тревога.
Наталья, обхватив себя руками, старалась сохранять спокойствие, хотя в её глазах мелькнула тень страха.
— Как-то слишком внезапно погода меняется, — проговорила она, всматриваясь в тёмные клубы облаков, что наползали с горизонта, будто чернила, разлитые по воде.
Сергей, проверив плотность привязанных снастей, обменялся коротким взглядом с Дмитрием. Молчание повисло над лодкой — каждый понимал, что возвращаться придётся быстрее, чем они ожидали.
— Димка, давай-ка моторчик заводи, пока нас не накрыло, — хрипловато сказал Сергей, отводя взгляд от неба и глядя в сторону залива, где виднелись едва различимые силуэты скалистых утёсов.
Дмитрий кивнул, наклоняясь к мотору и пытаясь завести его, но тот отозвался лишь слабым треском. Он попытался ещё раз, затем снова, но мотор отказывался поддаваться.
— Только этого нам не хватало, — пробормотал он сквозь зубы, испытывая упрямый двигатель снова и снова.
В этот момент Наталья вскинула руку, указывая куда-то за их спины. Сергей и Иван обернулись и заметили, как серая пелена тумана начала сгущаться, затягивая пространство вокруг. Видимость падала с каждой секундой, и теперь лодка словно оказалась заперта в мрачном коконе, где не было ни горизонта, ни солнца, только жуткая, настораживающая пустота вокруг.
— Надо держаться вместе и не паниковать, — твёрдо сказал Сергей, стараясь сохранять спокойствие, хотя сам чувствовал, как подкрадывается холодный страх.
— Паниковать? Да кто бы стал! — усмехнулся Иван, пытаясь вернуть лёгкость в разговор, но его голос звучал натянуто. — Наташ, ты не боишься таких морских приключений?
Наталья лишь качнула головой и стиснула поручень, чувствуя, как лодка начала покачиваться всё сильнее. Внезапный рывок волн заставил её напрячься ещё сильнее — как будто невидимые руки тянули лодку вглубь тумана, подальше от берегов и покоя.
На борту катера, едва различимой через плотный туман, серебрилась надпись: Arvor 280 — Ангел. Троица забралась внутрь каюты присоединившись к Наталье и надежно заперев дверь. Лодка, попавшая в объятия сгущающегося тумана, словно растворилась в бескрайних молочных волнах, и снаружи было видно лишь очертания, мелькающие в густой белой дымке.
Внутри каюты царила тревожная тишина. Сергей, держа руку на поручне, посмотрел на своих товарищей, каждый из которых озирался вглядываясь в плотные клубы тумана.
— Всё обойдётся, — сказал он, хоть и сам чувствовал холодок внутри.
Дмитрий сел у окна. Слабый свет лампы отбрасывал тени на их лица, и всё казалось странно нереальным, будто они были не в море, а на пороге иной реальности, из которой не так-то просто выбраться.
****
Мальчик сидел на краешке дивана, то и дело поглядывая на настенные часы. Каждая секунда казалась вечностью, а легкие тени, отбрасываемые уличными фонарями, тревожили его. За окном уже давно опустилась ночь, а родителей всё не было. Лёша пытался заниматься уроками, но мысли путались. Время тянулось тяжело, как густой сироп, и тишина в доме становилась почти невыносимой.
Он вспомнил, что бабушка говорила ему звонить почаще потому что она скучает. Набравшись смелости, он поднял телефон и дрожащими пальцами набрал её номер. Гудки длились мучительно долго, и, когда наконец раздался её голос, мягкий и знакомый, Лёша не сдержал волнения.
— Бабушка, — начал он, пытаясь говорить спокойно, но голос его предательски дрожал, — мама с папой… Они всё ещё не вернулись. Давно уже…
На другом конце связи наступила тишина, а потом бабушка, стараясь сохранять спокойствие, мягко спросила:
— Лёшенька, я сейчас маме позвоню, говорила я Ване не черта на рыбалку жену таскать. За тобой некому присмотреть.
Мальчик тихо кивнул, хотя знал, что бабушка не видит этого.
— Они говорили, что вернутся часов в пять… Я всё ждал и ждал… — он замолчал, чувствуя, как горло сдавливает страх, — а их всё нет.
Бабушка сделала глубокий вдох. Лёша услышал в её голосе скрытое волнение, хотя она изо всех сил старалась говорить уверенно.
— Ты оставайся дома, хорошо? Я сейчас позвоню дяде Вите. Ты умница, что позвонил. Всё будет хорошо, слышишь?
Лёша кивнул, ему оставалось только ждать, сидя в пустом доме вслушиваясь в тишину, которая казалась бесконечной.
****
Туман начал медленно рассеиваться, вокруг лодки со всех сторон показалась только бескрайняя гладь воды. Не было видно ни берегов, ни каких-либо ориентиров — только пустое, однообразное море. Безликий горизонт, разделяющий небо и воду, тянулся бесконечно во всех направлениях, словно они оказались в водяной ловушке, за пределами всего привычного мира.
Сергей первым нарушил тишину, его голос был сдавленным и дрожащим.
— Не понимаю... — Он обвел взглядом пустоту, сжав кулаки. — Мы были совсем рядом с берегом. Это просто невозможно.
Дмитрий, крепко вцепившись в поручень, посмотрел на него, и в его глазах была растерянность, перемешанная с зарождающейся паникой.
— Что значит невозможно, Серёга? — Голос Дмитрия задрожал, выдавая страх. — Где тогда берег? Где, черт возьми, все?
Иван, до этого казавшийся беззаботным, начал судорожно осматривать палубу, словно надеясь, что найдёт ответ среди снастей и тросов.
— Эй, кто-то же должен все объяснить! — Он сорвался на крик, смотря то на товарищей, то на воду вокруг. — Это какой-то дурной сон, а? Может нас унесло.
Сергей, пытаясь держаться, повернулся к нему, но его лицо выдало страх.
— Ванек, хватит! — его голос прозвучал жёстче, чем он сам ожидал. — Нужно успокоиться и разобраться.
— Успокоиться?! — Иван шагнул ближе, его глаза метались, лицо залила смертельная бледность. — Ты что, не видишь, Серёга? Ма хрен знает где без двигателя без ориентиров без связи, теперь нас просто нет на карте!
— Хватит, оба! — Наталья прервала их, её голос дрожал, но был решительным. — Паника нам не поможет. Вы точно все телефоны оставили там?
****
Двадцать четыре долгих, неумолимых дня прошли с тех пор, как туман окончательно отрезал их от всего мира. Воды и еды не осталось, и каждый на борту чувствовал себя так, словно их силы растворялись вместе с остатками надежды. Наталья смотрела на мужчин, глаза её были полны паники и бессилия. Лицо Сергея осунулось, взгляд стал тяжелым и безразличным. Дмитрий был едва узнаваем — его губы сжаты, глаза горели лихорадочным блеском, как у загнанного в угол зверя. Он всё реже обращал внимание на слова, а больше прислушивался к тишине, ждал чего-то страшного из самой воды.
Прошлой ночью Иван исчез. Никто не знал, куда он мог деться. Теперь, когда один из них пропал, в тишине повисло невыносимое подозрение. Наталья всматривалась в лица оставшихся, ощущая, как нарастает страх.
Дмитрий вдруг нарушил тишину, его голос был тихим и жёстким:
— Знаешь, Наташ, — он слегка усмехнулся, но в его глазах не было ни следа юмора. — Однажды мне рассказывали, как на рыбалке пропала лодка…Так же как мы. Все искали её неделю. А когда нашли — был жив только один человек.
Наталья сжалась, её сердце бешено заколотилось. Её взгляд метнулся к Сергею, который, похоже, всё понял и устремил на неё немигающий, тяжелый взор.
— И выжить ему удалось, — продолжил Дмитрий, наклоняясь ближе, — только после того, как он съел двоих своих товарищей.
Наталья почувствовала, как холодный ужас пробирается ей под кожу, и отступила на шаг. Её дыхание участилось, и, хотя она старалась оставаться сильной, понимала: перед ней уже не просто её знакомые, не те, с кем она делила лодку, а голодные звери.
*****
Еще десять дней голода, одиночества и безумия изменили их до неузнаваемости. В пустом море, вдали от всего человечества, последний рубеж человечности исчез, оставив за собой лишь звериные инстинкты. Дмитрий, истощённый до предела, но движимый яростью и голодом, сжимал в руке заточенную бедренную кость — это было единственное, что осталось от Натальи. В его глазах блеснул сумасшедший огонёк, когда он наклонился к Сергею, медленно поднимая это оружие.
Но товарищ, измучавшийся за долгие дни на воде, внезапно распахнул глаза, словно почувствовав угрозу. Он мгновенно бросился в сторону, перехватив руку Дмитрия. Они сцепились в яростной схватке, не осознавая, кто друг, кто враг, и даже — зачем они борются. Вспышки отчаяния и злобы переплетались в их движениях, и каждый удар был попыткой выжить на грани полного безумия.
Лодка тряслась и раскачивалась от их борьбы. Сергей, чуть переведя дыхание, вывернул руку из захвата и оттолкнул Дмитрия, отчаянно вцепившись в его плечо. Но этот момент он понял, что в животе его очень глубоко находится эта острая кость.
****
Мужчина, изможденный и едва дышащий, лежал на палубе, когда туман начал стелиться вновь, медленно и незаметно окутывая лодку со всех сторон. Серые клубы густого тумана, словно дыхание чего-то зловещего, захлестнули всё вокруг, и время остановилось. Свет исчез, очертания растворились — осталась только вязкая и плотная пелена, поглотившая лодку, оставив за её пределами всё реальное.
Внезапно голоса стали пробиваться сквозь туман. Дмитрий приоткрыл глаза, ослабевшие и усталые. Над ним склонились люди в ярких спасательных жилетах, лица которых выглядели размытыми и неясными. Их сильные руки подняли его, укрывая тёплым одеялом, а один из них прошептал, что теперь он в безопасности. Но в его душе безопасности не было — только тягучий, всепоглощающий ужас и боль от всего, что ему пришлось пережить.
Через несколько дней Лёша, в сопровождении бабушки, пришёл в больницу, где на койке, обернувшись лицом к стене, лежал друг его отца. Мальчик, притаившись у двери, долго не решался заговорить, но наконец, сжимая в руках принесённую игрушку, шагнул к кровати.
— Дядя Дима… — голос его прозвучал тихо, почти неуверенно. — Ты видел маму и папу? Ты знаешь, куда они делись? Я так по ним скучаю…
Дмитрий с трудом повернул голову, и Лёша увидел его лицо — уставшее и с глубокими тенями под глазами. Дмитрий сжал кулаки и крепко стиснул зубы, отчаянно стараясь удержать боль внутри, но слёзы предательски текли по его щекам. Он отвернулся, не в силах ничего ответить мальчику, так как слова казались бесполезными перед ужасом, в который мысли возвращались раз за разом.