Все части повести здесь
Но как-то раз, когда она выходила из института, – опять пришлось идти домой в одиночестве, так как Марина отпросилась с последней пары – ее вдруг окликнула незнакомая, хорошо одетая женщина с черными, кудрявыми прядями волос, выбившимися из-под пушистой песцовой шапки.
– Катя! – увидев ее вопросительный взгляд, подошла совсем близко – мы можем поговорить?
Часть 56
Она сначала застыла от этого его поцелуя, даже закрыла глаза, казалось, в желании уловить то чуткое, нежное, забытое чувство, когда словно крылья бабочки касаются губ. Давно никто так не целовал ее... Последним, кто дарил ей поцелуи, был Андрей... А может быть, это все сон? Сон – вся эта ее жизнь без него... Может быть, сейчас она откроет глаза, и снова увидит его перед собой: его глаза, улыбку, и этот взгляд, полный нежности и любви, сводящий с ума.
Она открыла глаза и увидела перед собой Артема. Все в ней тут же взбунтовалось. Так не должно быть... Это неправильно! Она подняла руку и ударила его по щеке – не сильно, слегка, но все-таки довольно ощутимо.
– Никогда больше не делай так! – попросила она – ни к чему это, Артем!
– Кать...
– Не надо, прошу тебя! Мы добрые, хорошие друзья – разве этого мало?! Артем, иногда такие отношения ценнее, чем любовь! Согласись – я честна с тобой и несколько раз говорила тебе, что не могу, понимаешь, не могу дать тебе больше! Не в силах! Если ты не готов к этому, если ты рассчитываешь на что-то более глубокое, на другой уровень отношений – тогда нам лучше вообще не видеться! Давай я уволюсь, тогда ты легче переживешь то, что мы не можем быть вместе.
При этих ее словах Артем сделал шаг назад, и Катя увидела, что взгляд его стал более холодным.
– Кать, о чем ты говоришь? Ты профессионал в своем деле! А я не собираюсь никуда отпускать профессионала! Где я потом найду такого повара, как ты? Я понял тебя, и я знаю, что ты честна со мной, ничего мне не обещая. Просто ты должна знать – если ты передумаешь... Я готов ждать тебя хоть до старости...Можно, я тебя обниму? Просто, по дружески?
Она кивнула, и Артем сжал ее в объятиях. Это были действительно дружеские объятия, но Катя чувствовала даже сквозь верхнюю одежду его горячие руки на своей талии. От Артема исходил приятный запах туалетной воды, еле ощутимый, тонкий, ненавязчивый, где-то там беспокойно билась на его шее голубая тоненькая жилка, и Катя поняла вдруг, что вот такая дружеская близость этого парня ей приятна. Дружеская... не более того...
Приближалась мартовская сессия, и девочки готовились к тому, чтобы передать дела поварам из кофейни, которые должны были прийти им на замену. Но внезапно второй повар, работавший в паре с Игнатом, Борис, заявил, что уезжает в Москву и ему нужно уволиться. Разговор состоялся в поварской зоне, и Артем с досадой заявил парню:
– Борь, ну ты без ножа режешь! Когда у тебя там билет? Через неделю? И где я за такой короткий срок хорошего повара найду?
Катю внезапно осенило:
– Артем, извини, не подумай только, что я тут протежированием занимаюсь, но кажется, у меня есть на примете хороший повар. Я училась с ней вместе, и честно скажу, что это моя подруга. Правда сейчас она работает в кафе официанткой. Но поварское дело – это как на велосипеде ездить – никогда не забывается, так что немного стажировки – и она вполне себе втянется.
Артем подмигнул ей:
– Приводи свою подругу. Я больше, чем уверен, что она прекрасно вольется в коллектив.
– Чего это вдруг? – усмехнувшись, спросил Игнат.
– Потому что у Кати не может быть плохих подруг – заявил Артем.
– Артем, ты меня в краску вгоняешь – Катя действительно покраснела.
– Я подтверждаю! – громко сказала Маринка – я ее знаю, Любка действительно славная девушка.
– Подождите! – сказала Катя – я тут поручилась, а вдруг Любка сама откажется, может, она к рабочему месту привязалась и не захочет уходить. Артем, я поговорю с ней, сегодня же.
Вечером Катя, попросив дядю Федора остаться с Андрюшей, побежала к Любке. Она застала девчонок дома. В квартире было как-то неуютно и не прибрано, но Катя решила, что это не ее дело. Может быть, работают допоздна и устают, не успевают заниматься этими уборками...
– Люб, у меня разговор к тебе есть... Серьезный.
И она объяснила ситуацию с рестораном и работой. Глаза Любки засверкали, она радостно взвизгнула и обняла Катю:
– Конечно, я согласна, Кать! Не представляешь, как мне надоело обслуживать лысых, потных мужиков, которые окидывают тебя сальными взглядами и норовят стукнуть пониже спины при любом удобном случае! Только, наверное, отработать придется две недели...
– Боря только через неделю уезжает. Вторую неделю мы как-нибудь втроем справимся, побольше смен с Мариной возьмем, а там уже и ты выйдешь. Думаю, дня два стажировки тебе хватит. Но только, Люб, работать мы будем скорее всего в разные дни, так как ты встанешь в пару с Игнатом, я уже с Мариной, не могу же я...
– Кать, да все я понимаю! Нормально все! Мне действительно, карьерой надо заниматься, а я в кафе в этом засела... Но просто – работу сейчас очень трудно найти, а так я бы давно оттуда ушла.
– И еще – тебе придется с Татьяной поговорить, боюсь, она такую новость воспримет сильно в штыки.
– Я поговорю, но сначала, конечно, собеседование пройти надо.
– Завтра и приходи, если сможешь, если все срастется – Артем сразу тебе все и покажет, и с коллективом познакомит. Но только, Любка, смотри – я за тебя головой поручилась. Артем не любит, когда приходят с похмелья, или когда смены пропускают...
– Кать, да ты что?! Клянусь – все будет здорово! – она еще раз обняла подругу – спасибо тебе, Катя!
На следующий день она действительно пришла на собеседование. Артем долго разговаривал с ней в кабинете, потом провел на кухню, где работали как раз Марина с Катей, все показал, познакомил с коллективом и спросил у девчонок:
– Девочки, с Игнатом сможете как-то смены поделить после Бориного отъезда, пока не придет Люба?
– Без проблем! – заявила Маринка – перед сессией заработаем побольше.
Вечером, когда Катя вернулась после прогулки с Андрюшей, она застала дома интересную картину – на кухне возле стола сидела рыдающая Любка, перед ней на столе увеличивалась гора туалетной бумаги, которой она вытирала слезы и нос, а рядом стоял растерянный дядя Федор и пытался ее утешить, иногда что-то говоря ей, а иногда просто отрывая от рулона бумагу и подавая.
– А что случилось? – у Кати глаза на лоб полезли от увиденного – Люб, ты че ревешь-то так, словно кто-то умер?
– Я тоже ничего не понимаю – развел руками дядя Федор, не привыкший к женским слезам, а потому растерянный – она ниче объяснить не может...
Он быстро ретировался, оставив Катю с подругой наедине.
– Андрюшенька, поди-ка к дедушке ненадолго – Катя легонько подтолкнула сына в сторону большой комнаты и присела перед Любкой на корточки – Люб, ну че за истерика?
– Кать, она, как узнала, что я в ресторан ухожу, такое мне устроила! Кричала, что я никакая не подруга, что я продажная тварь, что я обещала, что мы всегда будем вместе, рука об руку, а сейчас кидаю ее!
– Люба, это твое будущее, твоя карьера! Что за детский сад? Ты что, обязана делать так, как нужно Татьяне, что ли? А если она скажет тебе со скалы прыгнуть, ты тоже должна будешь это сделать?
– Кать! – Любка посмотрела на нее заплаканными глазами – но ведь я и правда ее как будто кидаю. Что мне делать?
– Люба, Татьяна – эгоистка. Если она действительно твоя хорошая подруга и любит тебя – она поймет и примет твое решение. Ты действительно засиделась в официантках, но ведь ты можешь больше, у тебя есть профессия, ты должна в ней развиваться, ты не можешь вечно быть на должности официантки. Что обещал тебе твой шеф, когда вы пришли работать? Ты помнишь? Нет? А я помню. Он обещал, что как только место повара освободиться – он сразу отдаст его тебе. И что? Почти три года прошло, а воз и ныне там. И Татьяна должна это понимать! Ты не обязана сидеть рядом с ней всю свою жизнь! Ты должна строить свою судьбу, развиваться в своей сфере. А там, где ты сейчас работаешь, никакого развития нет, разве не так?
Люба кивнула головой – слова Кати постепенно успокаивали ее, и она приходила в себя, понимая, что та права сейчас.
– Сама Татьяна выучилась на бухгалтера, но при этом почему-то работа официанткой ее устраивает, хотя за это время, чтобы наработать опыт, она могла бы хоть помощником бухгалтера пойти, пусть хоть и на небольшую зарплату. Но она же этого не делает – так кто виноват? И знаешь, Люба, я даже не сомневаюсь, что если у нее представится такая возможность – она без зазрения совести, даже не предупредив тебя, напишет заявление и уйдет, и тогда в официантках останешься ты, и будешь локти кусать, что ради нее отказалась от предложения Артема.
При этих Катиных словах Люба встала, собрала со стола гору бумаги и выбросила в ведро.
– Вот и хорошо! Подожди немного!
Катя прошла в комнату и спросила у дяди Федора:
– Пап... Мне неудобно, но... Можно Люба у нас останется? Не хочу ее сегодня домой отпускать, она в таком состоянии. Ей надо собраться и найти нужные слова. Мы в комнате ляжем...
– Ну, в чем вопрос-то, Кать? Пусть остается, конечно. Тем более, я завтра в командировку еду, ты же знаешь.
Весь вечер они провели, играя с Андрюшей, а ночью, лежа рядом друг с другом, вспоминали всю свою жизнь – как встретились, как познакомились, с чего началась их так долго длящаяся дружба.
– Кать – прошептала уже полусонная Любка – спасибо тебе. Ты так много для меня сделала.
– Да брось, Любаш. Мы же подруги.
Утром дядя Федор, собираясь в поездку, сказал Кате:
– Кать, может, Любе пока с тобой пожить? И не скучно, и удобно – может, она когда и Андрюшу из сада заберет...
Идея девушкам понравилась, сегодня Люба планировала жестко поговорить с Татьяной. Допивая чай с медом, сказала:
– Кать, надо мне съехать от нее. Родители, тем более, присмотрели мне комнату. Наверное, теперь я не смогу жить с ней – постоянно ловить ее упрекающие взгляды. А с другой стороны – неужели дружбе конец? Разве можно вот так все рвать?
– Люб, ну а зачем рвать? Разве нельзя продолжать дружить, работая в разных местах? Я думаю, Татьяна когда-нибудь все равно поймет это.
Для Кати теперь проблем с тем, как забрать сына из детского сада, не было. Дядя Федор уехал в поездку, но просить об этом Евгению Дмитриевну она не стала. Дело в том, что в одной из групп детского сада организовали пятидневку. Некоторые родители так и оставляли своих детей – на все пять дней. Катя договорилась с нянечкой, что Андрюша будет в садике до восьми вечера, а там она будет приходить и забирать его. На время сессии же она вообще планировала забирать сына вовремя – занятия длились до восемнадцати ноль-ноль. Ну и Люба предложила ей забирать Андрюшу, не ожидая наступления восьми вечера, если она отдыхает. Катя поблагодарила подругу за помощь, и когда они вечером встретились – Люба приехала с вещами – спросила у нее:
– Ну как разговор с Татьяной?
– Она не захотела со мной говорить. Выслушала меня, гордо развернулась и ушла. Сказала только одно слово – предательница.
Катя только головой покачала:
– Ну, вот что с ней поделаешь, а? Как ребенок! Люба, ты не расстраивайся, все наладится. Тебе сейчас нужно о своей работе думать, о будущем.
– Я знаю. Потому и хочу съехать от Татьяны. Она компании иногда приводит, а я не люблю. Пьют чуть не до ночи на кухне. Скачусь я с ней, Кать, в пропасть. И ее, дуру эту, жалко!
– Я очень тебя хорошо понимаю, Люба. Но пойми и другое – мы не можем постоянно тащить Татьяну откуда-то, мы и так сколько раз это делали.
А через несколько дней та явилась сама к ресторану. Она была по-прежнему хороша собой, но перебор косметики на лице делал ее старше, чем она есть. Катя отметила и густо накрашенные черной краской брови, и длинные ресницы с толстым слоем туши, и ярко-розовые тени на веках.
– Довольна?! – вместо приветствия спросила она – ты всегда нашу с Любой дружбу не одобряла!
– Здравствуй, Таня, ты о чем сейчас?
– О том, что ты все сделала, лишь бы Любку от меня отвратить!
– Тань, ты глупости-то не говори! Ты, между прочим, сама ее отвращаешь тем, что водишь в квартиру кого попало, и посиделки там устраиваешь, Любка этого не любит, и именно поэтому хочет съехать от тебя. Это первое, второе – если бы ты дей ствительно Любку любила, как подругу и переживала за нее, ты бы только порадовалась, что она смогла работу по специальности найти. А ты ядом брызжешь! Ну, что это за дружба?
– Да вы обе против меня ополчились! Что я вам сделала?
Катя рассмеялась:
– Тань, кто ополчился? Любка вон, с истерикой ко мне пришла, сказала, что ты ей наговорила всякого после того, как она с тобой радостью поделилась о новой работе. Ты не порадовалась вместе с ней, а в первую очередь о себе, любимой, подумала – как это я одна в кафе останусь, а Любка уйдет куда-то?! Тань, это не дружба, а эгоизм!
– А с твоей стороны не эгоизм – вот так ее перетягивать к себе?! Пока ты с этим своим предложением не появилась, Любку все устраивало!
– Ты уверена? А может быть, она просто тебе не говорила, что ее что-то не устраивает? Я, например, знаю другое – Любку давно перестала устраивать ее работа. И ей надо развиваться, а не сидеть в официантках! А ты, Таня, если настоящий друг – порадоваться должна была ее успехам, а не говорить о том, что она предательница.
Татьяна посмотрела на нее с такой злостью, что Катя невольно отшатнулась.
– Да пошли вы! Ты и Любка твоя!
Она резко развернулась и пошла прочь.
– Тань! – крикнула Катя, в надежде, что сможет еще переубедить ее, но та даже не оглянулась.
С тех пор Любка на короткий срок командировки дяди Федора поселилась рядом с Катей и Андрюшкой. Когда она, наконец, отработала две недели, и хозяин кафе не без сожаления отпустил ее, девчонки принялись стажировать подругу – им предстоял уход на сессию, а ей – остаться в паре с Игнатом.
Во время стажировки девушки успевали и немного поговорить о текущих делах.
– Марин – Катя как-то раз решила побеседовать с подругой о Пете – мне тут Петр говорил однажды, что в этом году еще одна заварушка намечается. Ну, мол, недоразбирались с войной той... Он говорил тебе что-то про это?
– Кать, я вообще стараюсь этой темы не касаться – ответила подруга – я знаю, что тем, кто там побывал, трудно говорить об этом. А что, он что-то говорил тебе?
– Да, но тогда тебя не было в его жизни, сейчас, может, передумал, или ты его отговоришь.
– Отговорю от чего?
– Когда мы с ним беседовали об этом, он сказал, что если его опасения оправдаются, он снова пойдет туда.
Маринка ойкнула и закрыла рот рукой, глаза ее стали испуганными.
– Ой, нет, Кать, он молчит насчет этого! Я, пожалуй, поговорю с ним аккуратненько как-нибудь. Надеюсь, что он уже передумал... Даже не знаю... Неужели я для него ничего не значу?
Она всхлипнула, но Катя утешила ее:
– Марин, у такого парня, как Петя, могут быть только серьезные отношения и чувства, поэтому конечно, ты для него много значишь. Прошу тебя, не расстраивайся. Но если как-то осторожно намекнешь ему на этот разговор и поинтересуешься насчет планов – будет не лишним.
На сессию они ушли обе с чувством выполненного долга – Любка довольно быстро все запомнила и всему научилась, две девочки из кофейни пришли для замены, так что волноваться было не о чем. Катя, кроме всего прочего, еще и радовалась тому, что предмет Петра Афанасьевича у них больше преподаваться не будет, а это значит, что она будет видеть его очень редко, и вообще, постарается избежать этих встреч.
Но как-то раз, когда она выходила из института, – опять пришлось идти домой в одиночестве, так как Марина отпросилась с последней пары – ее вдруг окликнула незнакомая, хорошо одетая женщина с черными, кудрявыми прядями волос, выбившимися из-под пушистой песцовой шапки.
– Катя! – увидев ее вопросительный взгляд, подошла совсем близко – мы можем поговорить?
Продолжение здесь
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.