-Иии, Алёша, всякое бывало.
Смотрим с братом в оконце, как только тятька подъехал к ограде, ежели стоит, дует в ладошки, то всё, знать пьяный.
Мамке скажем, та уже нам велит быстро собираться и бежать, а сама Матвеюшку, он тогда махоньким был, кутает, да в пимы сама прыгает.
Мы у отца между ног проскочим, пока он шарашится.
Ежели потрезвее, так схватит кого из нас, за шкирку -то, ууу...Бежишь, вырываешьси, от так Алёша.
Мы же заранее, Алёш, на сеновале домик себе оборудовали, там знаешь, всё было, сало, картохи с вечера отварим, лук, ломоть хлеба, простокиша, всё туды отнесём.
От там и сидели, у нас старые овчины там были положены, дедова доха, мы ей укрывались.
Эх, чудесное время было, Алёша.
Сидим с Гишей, он мне велит сидеть, место греть, для мамы с Матвейкой, а сам выглядыват когда мама появится с дитём.
Подхватыват тогда Матвейку, мама сама, лёгкая, как пушинка заберётся.
Сядем и сидим тихонько, как мышки.
А Матвейка, Алёша, он будто чуял, молчит, мы его положим, укроем, подождём, когда в доме всё затихнет и начинаем тихонько трапезничать.
-Так темно же, бабушка.
Старушка тихо смеётся.
- Алёша, какой темно, мы же при карасинках жили и то, кто побогаче, Алёша. Мы вот, зажиточными считались, у нас и карасин был, тятька завсегда с городу привозил.
А другие, жир гусиный, топили, от и жгли, картоху пополам разрежут, дырочку проделают, туды фитилёк вставют, то и есть свет, Алёша.
-И что, горело?
-Ишшо как горело, - смеётся бабушка, и читали кто грамотный при таком свете, и рукодельничали, мамушка моя, дай Бог ей царствие небесное, такие кружева плела, Алёша, это её бабушка научила, прабабка моя.
Все женщины в нашем роду были рукодельницами.
-А мужчины, баба? Мужчины пьяницами?
-Да что ты, милай, что ты...мужики у нас все со смекалкой были, да что были и есть, Алёша.
Отец мой вещи делал из желез, я те дам какие.
Вот, что мамка из ниток кружево плела, то и тятька из железа, Алёш. Такие кружевные ковал полочки разные, подсвечники, ооой, я те дам.
А Гриша, брат мой, тот по дереву всё, нет, Алёша, мужчины у нас рукастые были...И есть.
А нам не темно было, привычные мы были, Алёша.
-А что же вы не зажигали керосинку, раз была у вас?
-Сено же, внучик, какое там зажигали, вспыхнули бы враз, ну.
-А что, бабушка, вы так и сидели там, на сеновале? А зимой же холодно?
- Сидели, соглашается бабушка, - а что до зимы, так Алёша, в сено закутаемся, дохи у нас там, овчина и спишь, как надышим, теплооо.
Видно смешно, Алёша, то что сейчас скажу, а мы с братом любили когда тятька пьяный.
Убегим, спрячемся, а мамка...ой, Алёша, така выдумщица была, поедим, успокоимся, Матвейку покормит, я перехвачу у неё, его, покачаю, да рядом, промеж нас с Гришею положу, сопит...
А мамка, как начнёт нам сказы разные рассказывать и откуда что брала, Алёша...
Мы слушаем, да сны цветные смотрим, ох, какая она была, мамушка наша, твоя прабабушка.
Она тебя успела на руках подержать тятьки -то не было уже, а мамушка со мной жила, нечто к снохам идти?
Хотя братья звали и девчонки жёны их тоже, у всех хорошие отношения были.
А она, мамушка знать, сказала, что хорошие отношения, покуда отдельно живём. Просила не обижаться, всех, мол люблю...но жить, с Матрёной, со мной, то есть буду.
Так и жили, девчонки завсегда к мамушке бегали, свои -то матеря неласковые были, что у одной, что у другой.
У Гришиной Аксиньи одиннадцать братьев и сестёр, а она почитай третья по старшинству, те двое, в город уехали и вот, на Аксютку всё свалилось.
Так она бежала из дома, с Гришею хорошо жили...Помнил брат, как прятались по сеновалам.
А Матвейка, засранец, у него Ульяна тоже, из бедной семьи, да такой ой, в общем Ульяна девка хорошая, а Матвейка начал было, кочевряжиться, да Гриша его быстро на место поставил, я тоже наругала.
Вот так -то Алёша.
Когда ты у Володи с Октябриной родился, мамушка моя уже плохо ходила, но голова соображала и руки крепкие были.
Держала тебя.
Держит, Алёша...а слёзы катются, говорит, не чаяла мол, до таких годов дожить...чтобы сына своего правнука, на руках держать...
Хорошие они были, Алёша, и тятька и мамушка, хорошие.
-Так как же, хорошие? Бабушка? А отец ваш вон...
-Это что гонял -то? Так он не гонял...Так токма, это навроде игра у нас такая была, Алёша, мол мужик, право имею, а мы и поддерживали, то право.
-А что было бы, бабушка, если бы вы не убегали? Он бы вас побил?
-А, Алёша. Подросли мы с Гришей, годочков двенадцать Грише было, мне почитай одиннадцать, смотрю в окно, приехал тятька, дует в ладошки, я бежать.
А он так мне, как взрослый, а ну сиди...А мамку -то в больницу тогда увезли, она, ребёнка тогда скинула, нет- нет, тятька ни причём.
Тыква виновата.
-Тыква?
-Но.
-Как это, бабушка?
-А так, Алёша, тыквы тот год уродили, вот не поверишь, одна на тележку.
А она, така неугомонна была, мамка -то моя, от приспичило ей тыкву в сарай перевезти, но...вот и натаскалась, тятька приехал, а она лежит...Сгрёб, увёз её в больницу.
Ну там с мужиками и закуролесил, двое суток не было его дома.
Ничего, Алёша, сами справились.
Так вот...приехал, я Матвейку -то хвать, ему уже годочка четыре было, бежать навроде.
А Гриша так грозно мне, мол, сиди.
У двери села, пимишки надела себе и братишке, сидим.
Он заходит, тятька -то в хату, тааак грозно кааак глянет, да кулаком по косяку каааак ударит...
Я чуть не упала, Гриша побелел, а тятька взвыл, да как упадёт, как заревёт.
Ну никуда мы не ушли.
Раздели его, разули, спать уложили.
Утром встал, рука вся синяя, молчит, в глаза нам не смотрит.
Уехал, цельный день его не было ну думаем, будет нам, на орехи...Нет, приехал, трезвый хмурый.
Матвейке игрушку привёз, деревянная коняшка, вот что настоящая.
Матвейка сначала боялся, он вообще тятьку боялся, а потом ничего, даже на руки залез к тятьке -то.
Мне бусы привёз, ленточек разных, материал на платье, а Грише, ой, Алёша...не поверишь, сапожки, яловые такие, мяконькие, с тех пор и всё, как бабка отшептала...Выпьет, придёт, мы его разденем, он пошебуршится, мамка прикрикнет на него ага, стала прикривать, да и спать ляжет...
Вот так -то Алёша.
Кто говорит, мол, страшно жили. А я те скажу, весело.
А что это там, Алёша? Нечто радиоспектакль начинается, а? Ой, люблю Алёша, про солдатика одного, ну такой он потешный, фамилия такая интересная, Швец что ли.
-Швейк, бабушка.
-О, Швейк, ну конечно.
-Ты, бабуля у меня модная, вон и радио у тебя есть, спектакли слушаешь...
-Конечно, Алёша, я же грамотная, нас родители обучили грамоте дед-то Матвей, твой, ну прадед, он же и училище закончил вот, и Гриша тоже...Я школу только, но хорошо училась.
У нас тогда девушки приехали, из института, ага...специальный, Алёша институт, туда только благородных брали, вот они приехали.
Ой, как вороны молодые, это я не по-плохому, Алёша, по -хоршему.
Ходили такие, важные, как грачи что ли, Алёша, когда вот пахота пройдёт, они ходят, грачи по полю, важничают...
Вот те девчонки тоже, так мне показались.
Но хорошие были, Алёша, добрые...
Я тете, милок, в следующий раз расскажу.
Там санки, беги, я достала с кладовки -то, уже Ваньша все окна проглядел, тебя глядучи, беги, Алёша...В какое время ещё с друзьями-то гулять. Только смотри, на речку не ходите, там лёд ещё не крепкий вон, за двором, там снега намело, делайте там крепость, мы завсегда там делали...
Проконтролировав правнука, чтобы он хорошо оделся завязав ему потуже шарф, включила погромче радиоприёмник, смахнула невидимые пылинки со стола и села, глядя в окно, подставив под щёку кулачок, слушать радиоспектакль, про бравого солдата Швейка...
Шёл одна тысяча девятьсот семьдесят третий год.
Разве могла подумать Матрёна, что доживёт до таких лет...Что увидит и услышит такие чудеса: ледоколы, космос, самолёты, что будет разговаривать со своим правнуком.
-Охохонюшки, дал бы бог, Алёшу, хоть со школы выпустить...
Выпустит.
И в армию проводит, и встретит, и праправнука понянчит...
Смотрит бабушка в окно, как бегает Алёшка, играя с другими ребятами в снежки и разливается по сердцу её тепло...
Вот моя деревня:
Вот мой дом родной;
Вот качусь я в санках
По горе крутой;
Вот свернулись санки,
И я на бок — хлоп!
Кубарем качуся
Под гору, в сугроб.
И друзья-мальчишки,
Стоя надо мной,
Весело хохочут
Над моей бедой.
Всё лицо и руки
Залепил мне снег…
Мне в сугробе горе,
А ребятам смех!
(И. Суриков)
Именно такой, укороченный вариант, мы учили в школе. До сих пор зимой его про себя читаю...
Доброе утро, хорошие мои.
Мои дорогие читатели, наша страна, до последнего времени насчитывала 85 субъектов Федерации, у нас многонациональная страна, в каждом регионе есть свой говор, я очень вас прошу, если вам кажется, что в семидесятые годы, прошлого столетия ТАК не могли разговаривать, то...просто изучите немного историю страны в которой вы живёте.
Пойдите в народ, так сказать.
Знаете для кого пишу? Для те, кто напишет, что ТАК разговаривали при царе Горохе, уж они -то точно знают.
А всем остальным, я желаю счастья, душевного равновесия и хорошего настроения!
Обнимаю вас.
Шлю лучики своего добра и позитива.
Всегда ваша,
Мавридика д.