В коллективной памяти «Терминатор» и «Терминатор 2: Судный день» образуют своего рода каноническую дилогию, которая пользуется бесконечным кредитом зрительского доверия. Чего не скажешь о последующих лентах франшизы. Несмотря на попытки пересмотреть классическую историю, вдохнуть в неё свежие веяния и добавить что-то новое, результат получался одним и тем же: все как один фильмы о Терминаторе выходили только продуктом маркетинговой стратегии тиражирования избитых штампов и клише.
Обновляя визуальную часть, студии, тем не менее, консервировали концептуальную особенность серии, оставляя в стороне проработанный нарратив, персонажей и гуманистический посыл, лежавшие в основе творческой философии Джеймса Кэмерона. Если для последнего важно было донести до публики определённые смыслы и ценности, при этом не забывая саму публику развлекать посредством нетривиальной постановки экшн-сцен, специальных и практических эффектов, во главе угла студийных программ стоит лишь развлечение.
Кэмерон основательно реформировал жанр боевика, показав, что массовое кино может быть многомерным и разноплановым, однако стремление кинокомпаний сделать из «Терминатора» франшизу превратило опус гениального режиссёра в проходную подделку.
Тем не менее, одно из продолжений разительно отличается от других. «Терминатор 3: Восстание машин» вышел на экраны в 2003 году, спустя двенадцать лет после релиза второй части. Зрители и критики приняли картину неплохо, но это сложно было назвать тёплым приёмом, поскольку в глаза бросалось то, что история стагнирует и не развивается. Если «Терминатор 2» — эволюция эстетической концепции оригинального фильма, то третья часть скорее реплика, дубликат, причём выполненный будто механически, бесталанно, без капли творческого переосмысления. И как бы странно следующее предположение ни прозвучало, но именно искусственность и безвкусность третьего фильма по прошествии лет выделяют его на фоне как остальных продолжений, так и дилогии Кэмерона. Это поворотный пункт, где «Терминатор» окончательно свернул в сериальный поток.
В этой статье мы попробуем разобраться, в чём заключается самобытность «Терминатора 3» и почему этот фильм — хорошее продолжение.
Скрытая угроза
За большой перерыв между «Судным днём» и «Восстанием машин» произошли кардинальные сдвиги в культуре и в кино. К началу нулевых набрало ход клиповое мышление. Повсеместная компьютеризация и цифровизация меняли социальные формации, раскрывая на полях реального мира области виртуального пространства. Активно развивалась Всемирная Сеть. Вместе с тем сохранялось необъяснимое, тревожное предощущение угрозы глобальному миропорядку. Теракты 11 сентября послужили наглядным доказательством хрупкости современного цивилизованного уклада. Обнажился кризис постмодернистского рая глобалистского существования.
Невозможно было игнорировать перемены в культурном контексте при создании третьего «Терминатора». Кино всегда отражает актуальную ситуацию. Оно может не напрямую выражать проблемы, стоящие на повестке дня, но как бы то ни было, общее положение дел — культурное, социальное, политическое, экономическое, — в разной степени влияет на режиссёрский дискурс, что оставляет отпечаток в фильме.
В 1991 году, когда вышел «Судный день», мир переживал разрядку отношений между США и Советским Союзом. Мировое устройство постепенно переходило к состоянию стабильности. Сиквел фокусирует эти настроения и отливает их в форме благополучного исхода: зло повержено, будущее спасено. Спасённое будущее — оно же спасённое настоящее. В альтернативной концовке люди живут в чудесном мире без разрушений и войн, но чтобы связать картину с ещё гипотетическими продолжениями, было решено оставить финал с проносящейся в кадре ночной автострадой. Другими словами, лента заканчивается одновременно хорошо и неопределённо.
Казалось, что мир достиг пика своего развития (западноевропейский мир, по крайней мере), что человек, техносфера, социум и природа образуют гармоничную систему, пришедшей к финальной и идеальной точке своих трансформаций. Философ Фрэнсис Фукояма объявил о фактическом «конце истории» — концепции, что венчала собой постмодернистский уклад культуры позднего капитализма.
Но — даже у «конца истории» есть, просим прощения за тавтологию, конец.
К завершению «холодной войны» картина явного и неявного противостояния сверхдержав сошла на нет. Однако враждебные силы продолжили действовать, приняв иную форму в массовом сознании. Отныне страх вызывала некая скрытая угроза, обитающая где-то рядом, в тенях или буквально под носом. Американский кинематограф переориентировался: злодеями больше не выступают агрессивные коммунисты; всё внимание приковано к опасности, исходящей от мирового терроризма, чья стратегия заключается в локальных, точечных ударах по обществу, погружённому в блаженный транс собственной безопасности и неприкосновенности. Образ внешнего врага перевоплотился в образ врага внутреннего, и данная мутация затронула все уровни, особенно те, что связаны с кибербезопасностью. Люди с ужасом осознали — система, которая, по идее, должна их оберегать, становится смертельной ловушкой, и сами люди — перманентные заложники.
Свобода вдруг обернулась иллюзией свободы, о чём громко заявила первая «Матрица», вышедшая до роковых событий 2001 года и имевшая более оптимистическую тональность в ракурсе взаимодействия человека и системы. Но после 11 сентября последние романтические надежды эпохи глобализма растаяли, как утренние сумерки. Что и нашло отражение в триквеле «Терминатора»,
Кардинально изменилось идейное ядро знакомой всем истории. Да, искусственный интеллект «Скайнет» оставили, но в другом виде. «Терминатор 2» пользовался морфологической структурой сказки: злодея можно победить, уничтожив определённую деталь (где заключена душа злодея), которая очень хорошо запрятана. Подобно тому, как Иван-Царевич расправился с Кощеем Бессмертным, переломив иглу, так и главные герои побеждают «Скайнет», расплавив процессоры. Круг замыкается. В третьем же фильме «Скайнет» лишён ядра. Не располагаясь в каком-то одном месте, искусственный интеллект, словно вирус, распространён везде, он активно пользуется обширной сетью электронной коммуникации, тем самым поворачивая против человечества его же информационную среду.
Значение образа злого ИИ в эпоху Интернета меняется — враг скрывается всюду, он прозрачен и проницаем, а потому — неистребим и неуязвим, что подчёркивается персонажем T-X, киборгом, способным управлять другими машинами. С одной стороны, создателей «Терминатор 3» можно упрекнуть в том, что они просто повторили концепт Т-1000, но, с другой точки зрения, почти дословное повторение идеи мимикрирующего робота служит намёком на смену вех: жидкий Терминатор использовал свои способности ради тактики, тогда как Т-Х — не столько персонаж, сколько символ, смысл которого проявляется в общем культурологическом контексте — угрозой пропитано буквально всё пространство, «Скайнет» не прячется, но играет; он вёл партию с самого начала, а герои лишь довели её до триумфального завершения.
No fate
«Восстание машин» переворачивает заданные сиквелом вектора. «Скайнет» — это вирус, который, в сущности, начал действовать задолго до того, как персонажи поняли истинный масштаб проблем. Судьбу не обманешь и не переиграешь. Всё случится так, как должно.
Поколения зрителей рыдали на сцене жертвы Т-800 в финале второй части, но чего стоит эта жертва, когда будущее — это параноидальный путь по ночной дороге? Виден лишь клочок пространства, окружённого кромешной тьмой ещё не наступившего (или, точнее, не наступающего). Этот клочок — вся уверенность в завтрашнем дне. Все чаяния и надежды. Концовка второго и начало третьего фильмов созвучны визуально, однако изобразительной частью смысловой аспект не исчерпывается. Конечно, такую сцепку можно объяснить сюжетной логикой, но «Терминатор 3» значительно расширяет тему предопределения, вплоть до оригинального метакомментария, обращённого ко всей современной массмедийной культуре. Добровольная и осознанная смерть Т-800 в сиквеле, на самом деле, ничего не изменила. Жертва киборга — точка в войне против машин, но триквел эту точку стирает, будто бы её и не было. Старания героев оказались напрасны.
Никакой судьбы нет. И не потому, что мы её сами творим. Третья часть даёт однозначный ответ: ничего поменять нельзя. Второго раунда нет. Что бы ты ни делал, все твои действия приведут к тому, что ты пытался предотвратить. Судьбы нет как предзаданного плана, как откровения. «Терминатор 3», как ни странно, не аннулирует выводы второй части, а показывает, что поистине за ними следует — отменённое будущее явилось сюда, став настоящим. Это уже не судьба, но — реальность.
Тем интереснее то, что действия Джона Коннора и Кэтрин Брюстер ведут как раз к тому финалу, что диктует им Терминатор: Судный день случится. Это как приговор всей франшизе: апокалипсис происходит снова и снова, потому что без него многомиллионный конвейер заглохнет. Это делает «Терминатора 3» нетривиальным постмодернистским высказыванием в сторону потребительского характера современной культуры.
Попкорн
Почему массовое кино почти всегда связывают с попкорном? Видимо, потому, что нет образа, более точно отражающего бессодержательность медийного продукта. Ведь что такое попкорн, как не взорванные изнутри кукурузные зёрнышки, то есть, вещи, лишённые сердцевины, вывернутые оболочки, некогда хранившее нечто сокровенное.
«Восстание машин» — самое что ни на есть попкорновое кино. И в этом его прелесть. Неприкрытая вторичность делает триквел самым удачным продолжением на фоне других частей франшизы, что пытались выдавить из себя оригинальность. «Да придёт спаситель», «Генезис», «Тёмные судьбы»... Каждый фильм — пёстрая этикетка поверх пустоты, симуляция идеи. И среди этих подделок триквел, конечно, не выглядит монументальным этапом в истории серии, но при этом картина и не стремится чем-то выделиться. Она делает ставку на повторяемость, вторичность — и выигрывает.
Режиссёр Джонатан Мостоу признаётся в том, что Кэмерона ему не переплюнуть — да и зачем, если «Терминатор 2» уже обрёл культовый статус к 2003. В споре с гением есть лишь одна действенная стратегия — пародия. И Мостоу обращается к ней. «Восстание машин» не продолжает историю, а изголяется над готовыми моделями: Т-Х, она же Терминатрикс, появляется посреди манекенов в магазине женской одежды, что намекает на «кукольный», «игрушечный» характер робота; сам Терминатор оказывается в баре, где проходит мужской стриптиз — и забирает одежду у выступающего... Доведённое до абсурда репродуцирование известных образов делает «Терминатора 3» не просто пародией, но и неким выпадом в сторону сиквела как бесспорного предмета зрительского обожания. Повторяя за предшественником, триквел ненавязчиво задаёт вопрос: не является ли любовь ко второй части надуманной? Хорош ли сам по себе «Терминатор 2» — или таковым его сделало массовое восприятие?
Подобно злому двойнику, «Восстание машин» подчёркивает, что «Судный день» — это просто блокбастер. Захватывающий, динамичный, драматичный — но такой же попкорновый, как и любой другой представитель массового кинематографа.
Все части после «Терминатора 3» пытались повторить патетику первых двух лент, реанимировать «серьёзную мину» истории о гибели человечества — но единственным по-настоящему серьёзным произведением стала картина, чья стилистика скорее высмеивает эту серьёзность, а не поддерживает. Можно возразить: это неумелый и неуёмный фансервис. Почему бы и нет — ведь моя статья не апология, а попытка поразмыслить на тему того, что «Восстание машин» — не самый катастрофичный эпизод в серии о Терминаторе.
Но спустя столько лет — и столько продолжений, — замечаешь, что триквел осмелился позволить себе то, на что не хватило решимости у других фильмов — добавить в нарратив элементы фарса и буффонады, тем самым обеспечив «Терминатору» место как в зале славы научно-фантастических фильмов, так и, неожиданно, в пантеоне пародийных произведений.
***
Поделитесь в комментариях, как Вам фильм:) Интересно узнать Ваше мнение)
Подписывайтесь, ставьте лайки:)
Также заходите на наш канал на ютубе, там много интересного!