На следующий день Зоя забежала к Ирине рано утром, ведь ей самой нужно было появиться в садике до приема детей. Она помогала Ирине собирать Дениску, а воспитанный мальчик не протестовал против того, что выходить приходится так рано – ни свет, ни заря.
- Сегодня к вам новая няня придет?
- Это еще не точно. К десяти пообещала прийти девушка, поподробнее обо всем узнать. Может, ей и не понравятся условия, и не останется....
- Значит так, – говорила Зоя, – Дениску привожу домой я, а там уж скажете мне, что вы дальше решили....
Она ловила себя на том, что впервые говорит таким уверенным тоном, вроде как командует. Но как было иначе, если Ирина, когда шла по коридору, держалась рукой за стенку.
- Да, вот еще что... Скажите мне, что купить из еды. Ну куда вы сейчас в магазин пойдете...
Ох, и не хотелось Зое связываться с этой материальной стороной... Самой у нее было денег – кот наплакал. Как будет Ирина рассчитываться? Не станет ли капризничать, что Зоя купила что-то не то?
Ирина молча принесла карточку, сказала пин-код.
- Что брать-то? – настаивала Зоя.
- Мне...Я даже не знаю, что сейчас могла бы съесть...Главное, чтобы Денис голодный не остался. Дениска, что ты будешь?
- Что дадите, – тихо ответил мальчик.
- С вами каши не сваришь...
Зоя прошла в кухню, открыла знакомый холодильник, убедилась, что продуктов внутри почти нет. Так, самая малость. Йогурт для мальчика, коробка с молоком, пяток яиц....
- Ладно, разберемся. И вы это...записку напишите, чтобы Дениса со мной отпустили.
В этот день Зоя старалась максимально загрузить себя работой, чтобы не думать....не думать...Ирина явно не знает, что Зоя была подругой ее мужа. А если бы знала – что б сделала? Предпочла бы обойтись вовсе без помощи? И почему, она, Зоя, влезла во все это с головой? Именно в эту семью? Да что ж такое делается-то...
Молодая женщина протирала подоконники, складывала игрушки, мыла горшки, и всё это – будто с какой-то внутренней яростью, будто работы ей было мало – настолько всё горело у нее в руках...
Наконец, день кончился, и ей выдали Дениску. По дороге домой Зоя завела мальчика в «Магнит».
- Что ты обычно ешь, рассказывай.... И что ест твоя мама?
- Тетя Шура варила кашу. Я ее не люблю, но я ел. А мама совсем ничего не ест, тетя Шура на нее сердилась. Говорила – надо хоть что-то, хоть мороженое...
Зоя клала в корзину то, что обычно брала дома. Картошку, муку, курицу... Увидела, что Дениска смотрит на бананы – положила и их. И вправду, добавила мороженое. И еще – пластиковое ведерко с кислой капустой, ей этой капусты хотелось весь день, она готова была съесть ее прямо у кассы.
Зоя планировала принести покупки, отдать карточку, и очень надеялась, что на этом всё и закончится.
- Договорились с няней? - спросила она Ирину, едва открыв дверь.
- Нет, – и опять этот виноватый вид побитой собаки был у Ирины, – По деньгам этой девушке всё подходит, но переселиться к нам на время она не согласилась. Я ведь даже срок назвать не могу. Рассчитываю на три недели, но может и дольше придется лежать... И какая я потом еще буду...
Зоя топталась на лестничной клетке, старалась побыстрее сообразить, что на это ответить, но ничего на ум не приходило.
- Послушайте, – робко спросила Ирина, – А вы не согласились бы? Дениске вы очень понравились... Я буду платить....
И она назвала сумму, значительно больше, чем та, которую Зоя получала в садике.
- Нет...это уж совсем никуда... Это невозможно...., – слова вырвались у Зои раньше, чем она догадалась, что отказ надо было бы облечь в иную, более вежливую форму.
Ирина грустно покивала:
- Понимаю. Это я глупость сказала. Вы молодая, у вас семья....
- Да не в том дело, – Зое аж жарко стало, но не говорить же Ирине всё в лоб. Ну не может она – и всё. Тут тут любой сосед через пару дней проговорится Ирине, что Зоя в этой квартире жила с Виктором. Ирина ее выгонит с треском. И прощай тогда все – та Зоина жизнь, которая только начала налаживаться. Место в садике она потеряет...
- Зоя, – сказала Ирина, – Если вы переживаете из-за того, что вы с Виктором...и что я... То не надо – я все знаю. Пойдемте в кухню, поговорим...
И раньше, чем Зоя успела рвануться прочь, сбежать с лестницы, Ирина подцепила ее за руку, кивнула:
- Пойдемте. Независимо от того, останетесь вы или нет
Она не стала предлагать ни чаю, ни кофе, усадила Зою перед собой в кухне:
- У меня очень скверная память на лица... Поэтому я вспомнила вас не сразу...Мне казалось, что я где-то видела... И только потом сообразила – у Виктора в телефоне была ваша фотография. Он снял вас вот тут, дома, в этой квартире – и видимо, забыл удалить фото. Ну, я же не дурочка...всё же было понятно.Вы думаете, я не знала, что у него в последние годы...кроме меня...И ему это было всё равно, что я знаю... Он разве что напрямую меня со своими подругами не знакомил. Считал, что я никуда не денусь. Буду терпеть и молчать....Ведь он платит... Вы не представляете, сколько денег идет на таких больных, как я...
Зоя сидела, опустив глаза. Она вдруг показалась Ирине маленькой девочкой, очень одинокой, у которой никогда не было заступника.
- Почему тогда вы со мной вообще разговариваете? – спросила Зоя, – Почему вы меня не выгнали?
- А вы разве - счастливы? Вы думаете - я вам завидую?
Зоя подняла голову. Ирина смотрела на нее, и не было в этом взгляде ни ненависти, ни желания поквитаться. Только жалость и горечь.
- Может быть, я ненормальная, что я так себя веду, – говорила Ирина, – Просто я сейчас будто на пороге, а когда не знаешь – будешь ли жить завтра, обо всём судишь иначе. Может, оно и хорошо – то, что сейчас всё становится на свои места. Что Виктор сам сделал этот выбор – ушел из дома... Что дальше мне надо карабкаться самой – а дальше уж, как будет...Бабушка моя так говорила: «Если совсем не знаешь, что делать, если руки опускаются – положись на Бога, как Он решит». Я очень долго даже не задумывалась – верующая я, нет ли...А теперь хочется думать, что там, на той стороне – всё-таки что-то есть. И значит – бабушка была права.
- И это...я беременная, – сказала Зоя, – Так что не стоит вам меня к себе звать.
- Решайте сами, – Ирина погладила ее руку своими тонкими прозрачными пальцами, – А я – зову...
- Но почему?! – Зоя почти взмолилась.
- Может быть потому, что вы – единственный человек, крещенный со мной в одной купели... Вы тоже прошли все это – любовь к этому человеку, боль... Не знаю, конечно – вы, может, по другому всё переносите, вы совсем молодая, быстро оправитесь... А я...Решайте сами, Зоя, решайте сами...
Вернувшись домой, Зоя невпопад отвечала на вопросы матери. Ставя перед ней тарелку с неизменной картошкой, мать вдруг сказала:
- Сейчас другое время, ничего, выкрутимся как-нибудь...Помню, когда я уж мальчишек родила...многодетная семья у нас считалась. И малообеспеченная. Позвонили мне из собеза, что гуманитарку дают таким как я. Побежала – а там и мука, и крупы, и масло, и консервы...Всего на сорок с лишним килограммов. Отец на работе. Мне жалко было денег – такси вызывать, чтобы всё это допереть... Подумала, что тут всего-то через парк, да потом немного по улице. Видела бы ты, как я всё это тащила... Пять шагов пройду, встану. Мужчина какой-то навстречу шел, сказал: «Если б я не спешил, я бы помог...» Ничего, доволокла...Правда, в больнице после этого лежала, по-женски... А сейчас, и парни наши уже взрослые, помогут если что...Справимся, ничё....
В эту ночь Зоя смогла уснуть только после того, как к ней пришел кот. Странно, ей не снились сны в эту ночь. Но утром она уже точно знала, что сделает.
- Куда собираешься? – спросила мать с недоумением, глядя, как Зоя укладывает в сумку вещи.
Потом мать испугалась:
- Ты что, еще кого-то себе нашла? Еще раз хочешь в то же самое вляпаться?
- Подработка, – сказала Зоя, застегивая молнию на сумке, – Женщина одна болеет, ей с ребенком надо помочь. Поживу там пока. Днем – в садике, а вечером – у нее на хозяйстве. Не бойся, мам, Это – не то...
И произошло небывалое. Мать поцеловала ее сухими губами:
- Ты смотри, береги себя, чтобы не было, как у меня...Не паши уж через силу-то...
- И ты себя береги, мам.
Зоя пришла к Ирине, бросила сумку в прихожей.
- Отнесите пока туда, где я жить буду. Сейчас мальчика в садик отведу, а уволюсь – когда вы уж лечиться уедете. И я еще кота принесу. Вечером.
Через две недели Ирина уехала. Всё это первое время, что Зоя прожила здесь, они разговаривала мало. Ирина старалась делать по хозяйству то, что было ей по силам, но могла она немногое.
- Лягте уж, – прикрикивала на нее Зоя, – Выкину я этот мусор, не сбежит он из пакета... Сейчас посуду домою, и выкину...
- Тебе и так достается, – тихо отвечала Ирина.
Зоя видела, что ничуть она не прикидывается, что сил у нее хватает только на то, чтобы бродить по квартире – от своего дивана и до ванной. Зоя со страхом думала, что тяжелое лечение Ирину доб-ьёт. Об этом между ними тоже был разговор.
- Если что, – говорила Ирина, – Виктор, конечно, заберет сына. Вряд ли там будет няня... Скорее всего – закрытая школа... Интернат...Может, так и лучше будет, чем Дениске расти при какой-нибудь мачехе. Я тебя об одном прошу...Не теряй его совсем уж из виду. Вдруг когда-нибудь, в трудную минуту... Я ему тоже скажу, чтобы в самом крайнем случае – к тебе. Он мальчик умный, запомнит. Я, наверное, очень много прошу. Ты же нас узнала – недавно совсем...
- Всё равно у меня перед вами долг...
Ирина махала рукой – мол, пустое.
- Не теряй его совсем. А остальное – за-вещание, всё такое – это уж давно написано. Шкатулку – там украшения, немного совсем... Возьми себе на память, сейчас возьми.
- Перестаньте! – не выдерживала Зоя, – Нельзя с таким настроем ехать. У нас на рент-гене техник работала, она всегда говорила: «Вдохнули. Не дышим – и думаем о хорошем». Вот и вы – думайте о хорошем. Вам надо за жизнь царапаться...
- Я ведь знаю, что меня там ждет, – слабо возражала Ирина, – В больнице...Я и в тот раз еле выдержала...
Зоя сама посадила Ирину в поезд, даже в купе поднялась, чтобы проверить, что не будет рядом простуженных соседей.
- Я не такая как вы, если что – к проводнику пойду ругаться, пусть пересаживает... Нельзя вам сейчас болеть. И обязательно съешьте все, что я вам с собой положила. Бульон из термоса прямо сегодня выпейте, а то скиснет...
Ирина держала Дениску на плечи, смотрела ему в глаза, точно запоминая. Потом обняла мальчика – и отпустила. Ни он, ни она не заплакали. То, что между ними сейчас происходило, было больше, чем слезы.
...Квартира показалась и Зое, и Дениске - до странности опустевшей. Только Мурчик нарушал тишину, отгонял тоску. Сидел посреди коридора и умывался самозабвенно.
Зоя старалась, чтобы каждый их день был занят с утра, и до позднего вечера. Это было непросто – стояла неприглядная осень, и порою выпадали такие сумеречные дни, что глянешь за окно и подумаешь: лучше остаться дома. Тогда они смотрели фильмы – Зоя отыскивала в интернете те, которые сама любила в детстве, а Дениска знакомил ее с мультиками.
Пришла мать – посмотреть, как они тут живут, принесла пирожков с картошкой. Долго смотрела на Дениску, а потом, улучив момент, когда мальчика не было рядом, спросила Зою:
- Отец-то есть у него?
- Есть. Но такой, что лучше бы его не было.
Каждый вечер Зоя звонила Ирине, чтобы узнать, как прошел день. Видно было, что Ирина крепится – и даже находит какие-то бодрые, ласковые слова, чтобы поговорить с сыном. Хотя на самом деле ей очень-очень плохо.
- С детства больше всего не любила, когда мутит, – говорила она, – Уж лучше бо-ль потерпеть. А тут бывает, что сутками напролет... Наизнанку... Я уж по ночам ухожу в душевую, чтобы никого не будить...
- Марине об этом говорили? – строго спрашивала Зоя.
- Она знает. Ладно, деточка, не буду тебя расстраивать, тебе и так достается...
Почему-то оттуда, издалека, Ирина говорила с ней ласково, как мать.
Дениска спал в своей комнате, и Мурчик окончательно перебрался к нему. Когда Зоя среди ночи заглядывала – как они там, она неизменно видела пушистое черное тельце на подушке. Дениска не просыпался, а Мурчик приподнимал голову, точно чуткий страж.
По утрам Зоя спрашивала мальчика:
- Что тебе снилось нынче?
- Я не помню, – неизменно говорил он, – Но что-то хорошее.
Но больше всего Зоя боялась звонить Ирине именно с утра. Ей казалось, что все плохое случится именно ночью.
А потом был день – чудесный ноябрьский день, солнце и легкий морозец. И голубое небо – такое высокое, и воздух – такой чистый...
Ирина позвонила сама, и сказала:
- Я, наверное, до вечера не дотяну...Дениску позови...
Позже Зоя ругала себя последними словами. Потому что так делать было нельзя. И ведь за это себя не простишь, если что! Зоя закрыла дверь в комнату Дениса, ушла в самый дальний угол квартиры – в ванную, закрыла еще и эту дверь, и сама испугалась своего голоса:
- Даже думать не смей! Что хочешь там делай, но я тебе вечером позвоню – и чтобы жива была, слышишь?!... Ты что с пацаном сделать хочешь?! Си-ротой его оставить?!
.Это была игра ва-банк, игра заведомо проигрышная, потому что – не помогают тут слова. Как бы отчая-нно ни любили нас близкие, но если пришел их час...
И не зоины слова помогли Ирине. Просто всё сложилось именно так. Звонок раздался ближе к вечеру. Зоя взглянула на экран мобильника и обмерла. Она решила, что звонят с телефона Ирины, чтобы сообщить...
- Я – ничего, – сказала Ирина чуть слышно, – Марина приходила, сидела у меня. Принесла последние результаты...Говорит – эта линия мне подходит. Есть ответ на лечение. Просто очень тяжело... Но ты права – надо как-то держаться.
- Ты там ешь хоть? Ну хоть что-то?
Теперь они уже обе перешли «на ты», но иначе и быть не могло.
- Пить все время хочется, – у Ирины даже голос был такой, словно у нее всё пересохло во рту, – Марина приносит. Соки...еду приносит... Заставляет меня есть и пить...помаленьку.
А через несколько дней Ирина первое, что попросила, позвонив:
- Расскажи мне про Дениску поподробнее. Я так по нему соскучилась...
И в эту минуту Зоя почувствовала, что Ирина непременно вернется домой.
Еще долго всё было тревожно, и даже плохо, и словно бы висело на ниточке, готовой оборваться, но Зоя уже бодро делала домашнюю работу, и часто начинала разговор с Дениской со слов:
- Вот, когда мама вернется, мы...
Теперь она совсем иными глазами присматривалась к мальчику. Прежде ей бросались в глаза черты Виктора, но сейчас Зоя отмечала – в Дениске больше материнского. Вот он рисует каких-то ярких бабочек, то и дело макает кисточку в стакан, да так, что расплескивает воду. И этот светлый хохолок у него на макушке, и длинные темно-серые ресницы, тень от которых падает на щеки. Зоя не сомневалась – когда у Ирины отрастут ресницы – они будут точно такими же...
Прежде душа Зои была словно сжата, стиснута в кулак, так бывает, когда рядом – тяжелоб-ольной человек. А теперь молодая женщина могла уже думать о себе. Раньше она не понимала, почему решила родить этого ребенка. Может быть, просто из-за вечной своей нерешительности, боязни сделать какой-то резкий шаг. Ну , не могла она избавиться - и все тут. А сейчас она с удивлением думала, что дочке (почему-то она не сомневалась, что будет девочка) будет рада... И пусть будущее ничего не сулило ей, начинать нужно было с того, чего так боялась Ирина – с чистой страницы, и всё ж таки - она как-нибудь справится.
Прошли две недели, миновала третья. Дениска, хоть и привык к тому, что мать уезжает надолго, но чем дальше – тем все больше скучал. Он очень ждал встречи.
- Мама приходит ко мне во сне каждую ночь, ладно – пусть так, пусть хотя бы снится, – говорил он.
А Мурчик поднимал голову, щурил изумрудные глаза, и такой снисходительный был у него вид, точно он заявлял: «Это моя работа».
Теперь Ирина все чаще выходила на видеосвязь, и хотя цвет лица у нее не стал лучше, всё-таки глядела она – живее, и все чаще – улыбалась.
- Врачи сказали, что мне можно брать билеты домой, – наконец, сообщила она.
Дениска запрыгал от избытка чувств, а Зоя сказала только:
- Ну и слава Богу..
Она знала, что Ирина по приезде – не обойдется без нее, но Зоя думала о разговоре, который – как ни кинь – ей всё равно предстоит. Если у Ирины дело пошло на лад, им всё равно в недалеком будущем придется расстаться. Зоя уже не сможет работать, как прежде, да и малышка будет отнимать много времени. Даже, если бы Ирина хотела, чтобы они остались здесь – для нее это будет непосильная нагрузка – маленький ребенок в доме...Ирина еще такая слабая, куда ей – просыпаться по ночам от детского плача. Но Зоя своими глазами должна увидеть новую няню, чтобы спокойно сдать ей Ирину и Дениску с рук на руки.
Зоя поймала себя на том, что мало вспоминает Виктора. Как говорили дети всех поколений «прошла любовь, завяли помидоры». Сам же он ни разу не вспомнил о ней, не позвонил.Сейчас Зоя думала о Викторе как о человеке, который должен был встретиться на ее пути, чтобы она, наконец, повзрослела.
...В ночь перед приездом Ирины, Зоя долго сидела на кухне, машинально зажгла палочку индийских благовоний, и смотрела на медленно плывущие завитки дыма. Она никогда не курила, но сейчас этот дымный душистый запах ее успокаивал.
Ночью ей приснилось, что она тон-ет.Зеленоватая вода над головой, поднимаются пузыри, и нечем дышать.
- Тьфу, противный кот, – она спихнула с себя Мурчика.
А потом долго сидела с колотящимся сердцем и не могла отдышаться.
*
В том поезде, на который купила билеты Ирина, не было спальных вагонов. Но это была мелочь, неспособная омрачить радость. Ирина возвращалась домой. Хотя при ее болезни ни в чем нельзя было быть уверенной, но Марина, помогая ей собираться, сияла:
- Встанешь на ноги, вот увидишь, – говорила она, укладывая красивый шарф, который купила Ирине в подарок, – На редкость отозвался хорошо твой организм на эту линию...чудо просто...
- Ничего себе – чудо... Да я чуть не...Как это говорят про ласты...Склеить? Я чуть не склеила...
- Так бывает. Кажется, что больше не выдержишь, что это – предел, хочется от всего отказаться...Но теперь-то ясно – не зря была борьба. Только береги себя теперь. Очень береги! Как куклу фарфоровую...
...И еще одно известие, которое получила Ирина незадолго до отъезда – везла она Зое. Но об этом не по телефону следовало говорить.
Вагон оказался допотопный, Ирина думала, что таких и не осталось уже. С печкой, которая топилась углем, с деревянными рамами, которые невозможно ни нормально открыть, ни плотно закрыть, с серым постельным бельем – сырым к тому же. Пассажиры возмущались, а Ирина набросила на плечи теплую куртку, ожидая пока прогреется вагон, и улыбалась тихонько.
- Чему вы интересно радуетесь? – спросил мужчина, разместившийся напротив, на нижней полке.
- Вы не поверите, но можно радоваться даже дождю за окном. И уже тем более тому, что возвращаешься домой.
- А я в командировку, – может, минуту назад мужчина и не склонен был к откровенности, но его подкупила искренность Ирины.
Он вздохнул, отдавая дань своей горькой участи, и полез в сумку.
- Коньяку хотите?
Ирина готова была отказаться, но вдруг передумала.
- Немного, – сказала она, – Я пока еще на этом свете только одной ногой.
Мужчина пил, и рассказывал ей про свою семью, про то, что сначала очень хотел в эту командировку, чтобы отдохнуть от детей, а теперь почему-то ему совсем нерадостно, и хотелось бы поскорее обратно.
- Скоро, – пообещала ему Ирина, – Вы сами не заметите как быстро пролетит время.
И хотя она была еще очень слаба, ночью Ирина не спала, а лежала, закинув руки за голову, и думала о том, как все будет теперь.
*
- Мама! – Дениска обнял Ирину так крепко, что едва не сбил с ног.
Зоя подхватила ее под руку и набросилась на мальчика, едва ли не в первый раз в жизни.
- Ты с ума сошел? Я ж тебе дома говорила – на маму не прыгать.
А сама не могла глядеть на Иринино лицо: то что написано было на нем сейчас – было не для нее, Зои, а только для сына.
- Сейчас я вызову такси, – Зоя достала телефон.
Целый день, в четыре руки, они с Дениской убирали дом – к приезду дорогой гостьи. И всё было на месте: и букет гвоздик на столе, и самое вкусное, что умела Зоя готовить – в кастрюльках и в холодильнике, и яблочный пирог, который принесла мать, благоухал на всю квартиру.
За столом они не говорили ни о чем серьезном. Наперебой угощали Ирину, а она ела мало, но пробовала все, что ей предлагали, чтобы порадовать домашних. И глаза ее были такими...как у человека, который вернулся с того света.
А вечером, когда Дениска уснул, Ирина сказала Зое:
- Пойдем в кухню, поговорим...
Зоя сварила кофе, и устроилась напротив.
- Что врачи сказали? Как оно дальше будет?
- Ну...Я еще буду ездить к ним...И лечиться, и наблюдаться. Но теперь ясно, что курс взят верный. Марина говорит, что дальше будет только лучше.
- Нам надо найти человека, кто будет у тебя работать. Я скоро не смогу.
- Конечно, – сказала Ирина, – Теперь всё переменится...
Вроде было понятно, что нужно ждать перемен, но тон у Ирины был какой-то странный. Зоя ждала.
- Незадолго до отъезда мне сообщили..., – Ирина выдерживала паузу, подбирая, какими словами сообщить новость, – Виктор...он...его больше нет.
Зоя оторопела.
- Шторм застал его на любимой яхте, – говорила Ирина, – Поиски были начаты не сразу. Потом нашли обломки судна, а через день и Виктора... В такую погоду не помог и спасательный жилет.
Ирина разглаживала клеенку на столе. А Зоя и слова не могла сказать.
- Есть заве-щание. Нового он не составил. Может быть, тебе больно будет услышать, что он не упомянул там тебя. Но это всё...естественно, что ли. Мы с тобой обе узнали цену этому человеку. И про деньги, имущество там всякое, я сейчас не думаю...вернее, знаю только одно. Как только я смогу всем этим распоряжаться, мы с тобой купим тебе хорошую квартиру...Что, не надо?! – Ирина возвысила голос, – Ты мне сейчас... Не знаю, как...Как сестра младшая...как дочка...как ангел-хранитель. Все перепуталось. Наши дети будут родными. Чего – не надо тебе?! Это мне недавно было ничего не надо.... Я до сих пор поверить не могу, что выцарапалась...
Мурчик неожиданно вспрыгнул на стол, и переводил взгляд с одной женщины на другую, точно спрашивал: «Кто тут говорил про выцарапыванье?»
*
Ирина не стала сворачивать бизнес мужа. Теперь им занимался надежный человек, а потом она собиралась и Зою туда устроить. Сама она еще несколько раз съездила на лечение, и теперь уже ясно было, что всё самое страшное позади.
Квартиру они выбрали в новом микрорайоне, крайняя улица, неподалеку лес, а за ним река. Ее видно с балкона.
Зоя сказала матери:
- Поживи со мной. Хотя бы какое-то время. Я тебя не помогать с ребенком зову... Просто, мы раньше были... Немножко как чужие. Я все думала, что я для тебя на последнем месте – после мальчишек, после всего остального. А теперь я хочу пожить так, чтобы я каждый день знала – вот она, моя мама.... Если тебе не слишком тяжело, конечно...Но я прошу - поживи.
Догадка Зои подтвердилась, и врач на очередном обследовании уверенно сказал, что у нее будет девочка. Им непременно хотели придумывать все трое – и Зоя, и Ирина, и мать – поэтому пока ни на чем определенном не сошлись.
- Хоть бумажки из шапки тяни, – смеялась Зоя.
Нынче она совершила последний рейс, мебель в новой квартире уже была расставлена, и вещи перевезены. Зоя несла сумку с той мелочевкой, о которой в последний момент вспоминаешь, что она тебе необходима. Мурзик ни за что не пожелал ехать в переноске, и теперь Зоя несла его за пазухой, а он высовывал морду и смотрел немигающим взглядом – может быть, запоминал дорогу домой. Или думал о неисповедимости путей – и людских, и кошачьих