Глава 5: Одно тело, две жизни (Часть 3)
— Я действительно не знал... с кем я могу по-настоящему сравниться... когда дело доходит до настоящего мастерства... — задумчиво произнёс Тан Лицы, низким голосом. Когда меч Мэй Е метнулся к его шее, он ловко заблокировал его сжатым правым кулаком. Сабля с громким "дзынь" ударилась о его Серебряный Браслет Очищения Костей, прорезав его до половины. Используя своё запястье, Тан Лицы резко оттолкнул удар Мэй Хуа И Шу в сторону, и на мгновение они оба оказались в тупике. Затем меч Куан Лан У Сина скользнул вниз, едва задев одежду Тан Лицы и разорвав её с характерным "шшрррр!" Тан Лицы быстро вытащил что-то из-под своих одежд левой рукой и остановил меч Куан Лана с резким "дзынь". Это оказалась бронзовая флейта, издающая резкий свист, рассекающий воздух.
Три бойца одновременно вложили все свои силы в этот момент. Тан Лицы парировал саблю правой рукой, а меч — левой, при этом его тело оставалось уязвимым для дальнейших атак. Однако Мэй Хуа И Шу и Куан Лан У Син почувствовали, как сильная огненная энергия обрушилась на них через серебряный браслет и бронзовую флейту, вступая в столкновение с их внутренней силой. Это превратило бой в поединок на внутреннюю силу. Хотя у Тан Лицы не было третьей руки, чтобы отразить дополнительные удары, его противники были слишком ошеломлены мощным энергетическим всплеском, чтобы продолжить атаковать. Ветер и песок на земле замерли, и цветы сливы прекратили своё танцевальное кружение. То, что когда-то было спокойным и изысканным местом, теперь походило на пустошь после всего двух раундов их боя. Тан Лицы намеренно вызвал состязание на внутреннюю силу, чтобы дать возможность вывести людей в безопасное место.
Мысли Чжун Чуньцзи вихрем неслись в её голове, когда она мысленно обдумывала, остаться или уйти. Сколько времени Тан Лицы сможет держать оборону против Мэй Хуа и Куана Лана в одиночку? Она быстро разблокировала акупунктурные точки Мастера Пу Чжу и тихо спросила:
— Мастер, что нам делать?
Мастер Пу Чжу взмахом рукава освободил акупунктурные точки всех остальных в комнате. С губ его стекала кровь, и он твёрдо сказал:
— Вам всем нужно уходить первыми!
— Мастер, вы ещё не восстановили силы, — встревоженно сказала Чжун Чуньцзи. — Как вы сможете присоединиться к битве? Мы должны либо уйти вместе, либо остаться вместе.
Гу Ситан сидел с закрытыми глазами, сосредоточившись на своём дыхании, чтобы восстановить силы. Он явно не собирался уходить. Чи Юнь, всё ещё кипя от ярости из-за уловки Тан Лицы, которая оставила его без сознания, также был полон решимости остаться.
Шэнь Ланхун завершил цикл дыхательных упражнений и спокойно сказал:
— Если вы все остаетесь, тогда госпожа Чжун и я заберём Сяо Цилан и уйдём первыми. Здесь не место для раненых. — Он не объяснил, куда направляется, просто поднял Сяо Цилан и сказал: — Я свяжусь с вами позже. Пойдём. — С этими словами он исчез, унося с собой Сяо Цилан. Чжун Чуньцзи, раздражённая его односторонним решением, быстро подняла Фэнфэна и поспешила следом.
Гу Ситан, Чи Юнь и их спутники, хотя и не были непревзойденными мастерами боевых искусств, редко попадали в такие коварные засады. Для Чи Юня, в частности, это была беспрецедентная унизительная ситуация. Ненадолго переведя дыхание, они открыли главные ворота.
Снаружи битва зашла в тупик. Мэй Хуа И Шу и Куан Лан У Син явно напрягались изо всех сил, пар от их тел был отчётливо виден, а лицо Тан Лицы, противостоящего этим двум мастерам, раскраснелось. Из рукояти сабли Мэй Хуа начал выделяться странный, бледно-красный туман, который не имел запаха и не был ядовитым. Как только группа открыла двери и почувствовала его, их охватило удушающее ощущение, и они инстинктивно задержали дыхание, отступив против ветра, чтобы вдохнуть свежий воздух.
— Уходите! — с трудом вымолвил Тан Лицы, несмотря на своё красное лицо и лёгкую улыбку на губах. Удивительно, но он ещё мог говорить. Его мягко произнесённые слова отозвались сильной внутренней энергией, вызывая дрожь в ближайшей роще сливовых деревьев.
Мастер Пу Чжу стоял, его чёрные волосы развевались на ночном ветру, излучая яростную и торжественную ауру.
— Я не уйду, пока эти злодеи не будут мертвы! — воскликнул он. Скапливая энергию в ладони, он медленно поднял руку за спиной Мэй Хуа И Шу. Монах был готов нанести смертельный удар, не считаясь с тем, как его действия будут восприняты.
Правая рука Тан Лицы чуть сместилась на серебряном браслете, и сабля Мэй Е прорвалась вперёд на три дюйма, прижавшись к его шее. Там, где кончик клинка задел кожу, появилась капля крови.
— Уходите! — приказал Тан Лицы, и рука мастера Пу Чжу застыла в воздухе.
Бледный Гу Ситан воскликнул:
— Брат Тан, почему— — Почему он предпочитает умереть, но не принимает помощь? Почему он так настойчиво требует, чтобы все ушли?
Чи Юнь внимательно наблюдал и увидел, как глаза Тан Лицы дёрнулись. Стиснув зубы, Тан Лицы выругался сквозь зубы и внезапно нанёс удар, парализуя акупунктурные точки Мастера Пу Чжу и Гу Ситана.
— Тогда я ухожу! — объявил Тан Лицы с лёгкой улыбкой на губах. — Не утруждайтесь провожать меня.
Чи Юнь, поднимая двух мужчин, злобно закричал:
— Если ты умрёшь, клянусь, это не конец между нами! — Он быстро побежал в том же направлении, что и Шэнь Ланхун.
Роща слив вернулась к своей тихой неподвижности. Вскоре после этого вдалеке раздался тихий звук струн, уносящийся, как отступающий прилив, и звучащий ещё более отдалённо, чем прежде. Мэй Хуа И Шу и Куан Лан У Син быстро убрали свои оружия и бесшумно скользнули в том направлении, откуда они прибыли.
Тан Лицы выровнял дыхание и отошёл против ветра, глубоко вдохнув. Контролируя своё дыхание, он выдохнул струю бледно-красного тумана. Затем он замер на мгновение, стоя, сложив руки за спиной, и лицом к ветру. Он поймал лепесток сливы, танцующий на ветру, поднёс его к носу и тихо вдохнул его аромат.
— Госпожа Хун, ваше искусство Смертельных Струн действительно удивительно, но оно всё ещё может быть побеждено. Хотя вы проиграли три раунда подряд, игра была великолепной.
— Ах... — Тихий вздох пронёсся по роще. — Люди могут планировать, но решает судьба. Сегодняшнее поражение не определяет, что будет в будущем, — голос был меланхоличным, но утончённым, несомненно, принадлежавшим госпоже Хун.
Тан Лицы отпустил лепесток, обернулся и мягко сказал:
— Знаете ли вы, что было несколько моментов сегодня, когда я мог убить вас?
— Три раза, — эхом раздался голос женщины через рощу. — Когда вы вошли в павильон, когда я впервые ударила по струнам, и... сейчас. Но первый раз вы не убили меня, потому что хотел узнать местонахождение пилюль. Во второй раз, потому что присутствовали Мэй Хуа И Шу и Куань Лань У Син, и неожиданное прибытие Чи Юня заставило тебя усомниться в своих силах: ты не был уверен, что сможешь защитить его и при этом убить меня. А теперь ты воздерживаешься, потому что просто не хочешь убивать меня, верно? — холодно спросила девушка, глядя прямо на Тан Лицы.
Тан Лицы мягко улыбнулся:
— Действительно... Я очень восхищаюсь вашим мастерством игры на цине.
Госпожа Хун тихо вздохнула:
— И всё же, моё поражение сегодня сбивает меня с толку. Я нанесла яд «Небесный Пылающий Огонь» на меч Юй Цифэна, ожидая, что он хотя бы навредит кому-то из вас. Любой, кто пытался бы исцелить раненых, был бы обязательно отравлен. Раз уж ты убил Хуа Уяня, значит, ты получил противоядие. Благодаря ему, ты не был обречён на смерть, несмотря на удар. И ты действительно был здесь, исцеляя раненых. Я послала Мэй Хуа и Куан Лана, полагая, что вы придёте друг другу на помощь, ослабленные как были. Когда сабля Мэй Е выпустила Воду Струн, все должны были попасть под контроль моего цина. Так почему же ты остановил всех от помощи друг другу, сорвав мой план?
Тан Лицы медленно прошёл в рощу слив, раздвигая белые цветущие ветви. Он взглянул на женщину в белом, сидящую за цином.
— С вашими глубокими тонами и мощным звуком струн, вы заставили мелодию отозваться вдали — но с самого первого аккорда я понял, что вы здесь, в роще. Такая красивая и хитрая женщина, как вы, госпожа Хун, не стала бы рисковать всем без причины. Послав Мэй Хуа и Куан Лана, вы не планировали убивать. Иначе вы бы поставили нас в настоящее невыгодное положение, и если бы все мастера Павильона Фэнлю пришли, это обернулось бы кровопролитием. — Он улыбнулся госпоже Хун. — Поскольку убийство не было вашей целью, очевидно, вы искали кого-то. И, учитывая состояние Мэй Хуа и Куан Лана, как я мог не догадаться, что именно вы задумали?
Женщина в белом ударила по струне на цине, и меланхоличный звук заполнил воздух.
— Но как ты узнал о Струнах, Завладевающих Жизнью?
— Эффективность техники «Струны, Завладевающие Жизнью» зависит от трёх ключевых факторов, — спокойно ответил Тан Лицы. — Во-первых, цель должна быть слаба духом и легко поддаваться влиянию музыки. Во-вторых, она должна быть физически ослаблена, чтобы музыка могла встревожить её жизненную ци. И, в-третьих, она должна принять Воду Струн, которая усиливает воздействие музыки.
Пальцы госпожи Хун слегка дрогнули над струнами. Она явно была удивлена глубокой проницательностью Тан Лицы в её искусстве.
— Это так...
Наклонившись вперёд, Тан Лицы ударил по струне её цина, вызвав глубокий, мелодичный звук, который эхом отозвался, словно небесные аккорды. Госпожа Хун инстинктивно отклонилась назад, будто намереваясь отпустить инструмент, но рука Тан Лицы мягко легла на её ладонь.
— Ваше нежелание убить меня... разве это не означает, что вы питаете ко мне какие-либо чувства? — спросил он тихим голосом.
Лицо госпожи Хун стало холодным, но прежде чем она успела ответить, Тан Лицы щёлкнул её пальцами по струнам, издавая чистый, приятный звук. Когда звук угас, он убрал руку, оставив на лице госпожи Хун мрачное выражение. С юных лет она была хитрой и мудрой. Даже когда она оказалась в положении служанки, никто никогда не смотрел на неё свысока. Никто прежде не осмеливался обращаться с ней с такой дерзостью. И вот этот человек, обладая исключительными боевыми навыками и умом, казалось, знал её искусство слишком хорошо. Она почувствовала глубокое оскорбление и была в растерянности, не зная, как реагировать.
Тан Лицы снова заговорил, медленно:
— Хотя это искусство мистическое, «Струны, Завладевающие Жизнью» в основе своей — это гипнотическая техника, вызванная ядом. Цель должна быть погружена в размышления, чтобы музыка могла проникнуть в её разум и оставить неизгладимый след. Однако её главный недостаток в том, что люди реагируют на музыку по-разному. Некоторые становятся агрессивно безумными, некоторые склонны к самоуничтожению, а большинство остаются в оцепенении. Найти человека, чья душа гармонирует с исполнителем, крайне редко, как в случае с Мэй Хуа И Шу и Куан Лан У Сином.
Госпожа Хун тихо вздохнула.
Тан Лицы сел перед её цином так, будто они были друзьями, наслаждающимися моментом вместе.
— Госпожа Хун, вы увидели во мне потенциал, надеясь, что я стану следующим Мэй Хуа И Шу? Поэтому вы пришли лишь с двумя, желая завербовать меня? — мягко спросил он. — Если так, для меня это большая честь.
— Как ты думаешь? — резко ответила госпожа Хун, её лицо стало холодным, как лёд, и от её взволнованных, но изящных бровей исходила едва уловимая смертельная аура.
Тан Лицы положил руку на струны цина.
— Думаю, госпожа Хун, что после инцидента с Юй Цифэном в Яньмэне, вы знали, что я приду искать вас. Вы организовали заговор с отравленным мечом и пожертвовали Хуа Уянем, пытаясь сегодня подчинить Тан Лицы. Но, увы, моя эгоистичная натура взяла верх. Я не смог спасти Сяо Цилана, тем самым избежав яда Небесного Пылающего Огня и сорвав ваши планы.
— Моя единственная ошибка была в том, что я не узнала тебя как мастера Струн, Завладевающих Жизнью, — тихо сказала госпожа Хун.
— Спасибо за комплимент, госпожа Хун, — ответил Тан Лицы тихим тоном. — Когда я овладел Струнами, Завладевающими Жизнью, вы, вероятно, ещё учились этому искусству.
На лице госпожи Хун мелькнула ярость, но она быстро взяла себя в руки и спокойно сказала:
— Сегодня я воздержалась от того, чтобы отправить лучших бойцов и уничтожить всех вас. Я пощадила тебя, молодой господин Тан. Даже если ты неблагодарен, у тебя нет права меня оскорблять!
Тан Лицы провёл пальцами по струнам цина, издав мягкий звук "дзинь", и на его губах появилась загадочная улыбка.
— Госпожа Хун, скажите, как бы вы хотели, чтобы я выразил свою благодарность, и я с уважением исполню это.
— Ты...! — Лицо госпожи Хун покраснело от гнева. — Бессовестный!
Пальцы Тан Лицы снова скользнули по струнам. Внезапно её сердце бешено заколотилось, кровь стремительно хлынула по венам, чуть не заставив её вскочить. Потрясённая, она достала нож из рукава и перерезала струны цина, издав резкий "дзинь". Она схватилась за грудь и с трудом вздохнула, её лицо исказилось от ужаса.
— Ты! Как ты..
Тан Лицы, держа в левой руке концы скрученных струн и мягко перебирая их правой, сыграл серию нот — «динь-дон, динь-дон». Хотя мелодия была небесной, для госпожи Хун она звучала, как жуткие стоны призрака. Она вскрикнула, пошатнулась и повернулась, чтобы убежать. В мгновение ока появились Мэй Хуа И Шу и Куан Лан У Син, схватили её и быстро увели прочь.
Когда все ушли, цина замолкла, и мелодия завершилась.
Пять миль от Луанмэйского кургана, на дороге тихо стоял белый паланкин. Мэй Хуа И Шу и Куан Лан У Син мягко вели госпожу Хун к паланкину.
— Ты ранена? — раздался удивлённый голос изнутри.
Госпожа Хун, держась за грудь и с трудом сохраняя равновесие, поклонилась.
— Хитрость Тан Лицы не знает границ. Он ловко избежал ловушек и уклонился от яда «Небесный Пылающий Огонь». Никто не осмелился противостоять Мэй Хуа И Шу, и Вода Струн была использована напрасно, так что мой план провалился... Хуже всего, что Тан Лицы намеренно поймал меня в ловушку, вынудив Мэй Хуа И Шу и Куан Лан У Сина остаться позади, чтобы защищать меня, не дав им преследовать наших врагов. В конце концов, он отвлёк меня разговорами и попытался подчинить моё сознание с помощью Струн, Завладевающих Жизнью... Этот человек... я должна убить его... Он отвратителен за гранью слов!
— Хорошо, что ты не пострадала, — мягко отозвался женский голос из паланкина. — Струны, Завладевающие Жизнью, должны быть твоей специализацией. Как же так, что Тан Лицы тоже в них силён?
Госпожа Хун покачала головой с мрачным выражением.
— Эту технику передал уважаемый мастер. Я не знаю, как Тан Лицы так овладел ей. К счастью, когда он использовал Струны на мне, у него не было Воды Струн для усиления. Он не смог полностью меня контролировать. Иначе... момент недооценки мог бы обернуться пожизненным сожалением.
— Зайди внутрь. Обсудим это в Зале Уцин, — мягко сказала женщина из паланкина.
Госпожа Хун, шатаясь, забралась внутрь. Белый паланкин, сопровождаемый Мэй Хуа И Шу и Куан Лан У Сином, плавно поднялся и исчез вдали.
***
Посреди безмолвной рощи слив Тан Лицы сидел, скрестив ноги на земле.
— Стоять в одиночку против Мэй Хуа И Шу и Куан Лан У Сина, переломить ход уже почти проигранной битвы... — внезапно раздался голос из глубины рощи. — Мастер Дома Ваньцяо действительно удивителен. Но даже для такого искусного мастера, как Тан Лицы, вести несколько сражений за один день — всё равно что натянуть лук до предела, рискуя сломать его.
Тан Лицы сидел с закрытыми глазами, боль всё больше отражалась на его лице. Его рука лежала на животе, а на лбу появились капли холодного пота.
— Уважаемый наблюдатель, вы смотрите на это сражение уже довольно долго. Если вы хотите извлечь выгоду, как рыбак из борьбы цапли и моллюска, сейчас было бы самое время действовать.
Из-за деревьев вышел человек в чёрном с чёрным мечом и лицом, холодным как лёд. Ему было около тридцати трёх-четырёх лет.
— Я не интересуюсь рыбацкой выгодой. Однако ты спас жизнь моему младшему брату. Если бы ты потерпел неудачу ранее, я бы вмешался, чтобы спасти тебя.
Тан Лицы, с лицом, побелевшим как призрак, слабо улыбнулся.
— Не ты ли старший брат молодого героя Гу?.. «Меч Горького Мороза» Чэн Юньпао?
— Верно. Ты можешь встать? — холодно спросил человек в чёрном.
Опираясь на сливовое дерево, Тан Лицы медленно поднялся на ноги, слабо улыбаясь.
— Я слышал истории о непревзойдённых навыках владения мечом брата Чэна и о его глубокой ненависти к злу. Сегодня ты оправдываешь свою репутацию.
— Ты сбил моего младшего брата с пути, убил Короля Меча Юй Цифэна и развязал бесконечные неприятности, — холодно сказал Чэн Юньпао. — Если бы ты не позволил ему сбежать, я был бы обязан отрубить тебе руку и ногу. Довольно. Пойдём со мной.
Тан Лицы глубоко вздохнул.
— Брат Чэн, твоя честность действительно достойна восхищения... э...
Он крепко схватился за живот левой рукой, скручивая свою одежду в комок. В какой-то момент на ткани проступило пятно крови. Одна капля крови упала с края его одежды, окрашивая упавшие лепестки сливы под ногами.
Чэн Юньпао на мгновение замешкался, а затем протянул руку, чтобы поддержать Тан Лицы. Тот достал из своего одеяния серый флакон с лекарством, зубами открыл пробку, проглотил белую пилюлю и отбросил пустую бутылку. Взмахнув рукавом, он мягко оттолкнул Чэна и улыбнулся.
— Пойдём.
Он развернулся и пошёл прочь, оставляя за собой кровавый след, совершенно не беспокоясь об этом. Его безразличие было не просто внешним — оно пронизывало его всю суть. Даже серьёзно раненый, он упорно отказывался от любой помощи. Его жестокий нрав, непоколебимая гордость, выдающиеся боевые навыки и блестящий ум делали его человеком, способным глубоко повлиять на Гу Ситана.
Идя за Тан Лицы, Чэн Юньпао на миг почувствовал желание убить его. Действительно, такой человек мог вызвать огромные неприятности и, возможно, втянуть Гу Ситана в непредвиденную опасность. Хотя Тан Лицы был союзником праведных сект, его поступки имели зловещий оттенок. Если он когда-нибудь свернёт с пути праведности, Чэн Юньпао решил убить его.
Восемь миль к востоку от Луанмэйского кургана находился полуразрушенный храм. Под звёздным небом и молчаливой луной несколько крепких деревьев окружали здание, их могучие ветви тянулись к небу.
Именно сюда Шэнь Ланхун привёл Сяо Цилана. Вскоре после этого прибыл Чи Юнь с мастером Пу Чжу и Гу Ситаном. Когда их акупунктурные точки были разблокированы, мастер Пу Чжу поклонился в знак благодарности за спасение и сел неподалёку, чтобы медитировать. Несмотря на свою склонность к насилию, монах не был лишён понимания реальности. Его значительная потеря ци означала, что, если бы он вмешался в бой с Мэй Хуа И Шу, удар от объединённой энергии трёх человек, вероятно, оказался бы для него смертельным. Его настойчивость действовать была лишь попыткой не дать Тан Лицы страдать за него.
Гу Ситан, в отличие от мастера Пу Чжу, не обладал таким сдержанным характером. Беспокойство за судьбу Тан Лицы терзало его разум. Как он мог позволить своему Борену умереть из-за него? Его мысли были сосредоточены только на возвращении и оказании помощи.
Тем временем Чи Юнь принёс табурет и сел у входа в храм. Он лениво вертел в руке длинный меч, тот самый, который взял из коллекции мастера Пу Чжу в Луанмэйском кургане.
— Тот, кто хочет вернуться сейчас, должен сначала пройти мимо меня, — сказал он ледяным голосом.
Маленький Фэнфэн в объятиях Чжун Чуньцзи выглядел напуганным, его глаза были полны слёз, и он крепко держался за неё. Испугавшись сурового голоса Чи Юня, ребёнок громко расплакался, его крики эхом разнеслись по комнате.
Среди этого шума Шэнь Ланхун продолжал сидеть в тишине, сосредоточившись на регулировании своего дыхания. С момента предыдущего столкновения ему удалось восстановить три уровня своей внутренней энергии, и он больше не был беззащитным в случае прихода врагов.
— Собрание неудачников, которых легко рассеять простым планом. Вы говорите о победе над злом и спасении других, но если не можете спасти себя, кого вы вообще можете спасти? — ледяной голос с презрением раздался снаружи, и двое фигур вошли в храм.
Чи Юнь, наставив меч на грудь Тан Лицы, холодно спросил:
— Ты не умер?
Тан Лицы, чья окровавленная одежда высохла, а цвет лица вернулся к норме, небрежно отодвинул меч в сторону.
— Ты разочарован? Лучше сядь и сосредоточься на дыхании. Я не хочу спасать тебя снова. Неправильно, когда роли хозяина и слуги меняются местами.
Чи Юнь презрительно сплюнул, отбросив меч на землю.
— Я собирался спасти тебя, но кто мог знать, что ты прибегнешь к предательству?
Тан Лицы оглядел остальных, избегая взгляда Чи Юня, и улыбнулся:
— Я рад видеть, что все в порядке. Каково состояние героя Сяо?
Чи Юнь стиснул зубы, но не смог заставить себя взорваться яростью на фоне казалось бы небрежного вопроса Тан Лицы о раненых.
— Он восстановил свою внутреннюю энергию и сознание, но всё ещё не может говорить, — отстранённо ответил Шэнь Ланхун. — Его нужно доставить в тихое место, чтобы вылечить его сломанные кости.
— Полная безрассудность и безответственность! — сказал Чэн Юньпао, бросив холодный взгляд на Гу Ситана.
Лицо Гу Ситана покрылось краской стыда. Он всегда глубоко уважал своего старшего брата, особенно учитывая более высокий статус Чэн Юньпао. Когда старший упрекал, как младший мог не прислушаться?
— Вернись со мной на гору Цинъюнь, чтобы совершенствовать своё искусство владения мечом, — приказал Чэн Юньпао. — Ты даже не овладел половиной техник меча нашей секты, а бродишь по цзянху. Ты осмелился провоцировать Юй Цифэна и даже взорвал его поместье. Ты действительно думал, что Общество Центральных Равнин просто проигнорирует твои проступки? И на пороге смерти ты ещё смеешь утверждать, что собираешься бороться за справедливость? Смешно!
Эти слова, сказанные с холодным тоном, потрясли Гу Ситана до глубины души.
— Старший брат, я…
Мгновенно Чэн Юньпао схватил Гу Ситана за уязвимую точку чуть ниже его левого плеча. Несмотря на свою стройную фигуру и бледный цвет лица, он с лёгкостью поднял Гу Ситана. Обращаясь к остальным, Чэн Юньпао спокойно сказал:
— Прошу прощения.
С этими словами он быстро исчез, унося Гу Ситана с собой, демонстрируя своё исключительное владение цигуном — зрелище, редко встречающееся в мире.
— Неплохие навыки, — прокомментировал Шэнь Ланхун сдержанно.
— Хорошие навыки, да. Но эта вся напускная важность раздражает, — холодно добавил Чи Юнь.
Чэн Юньпао появился и исчез, словно ветер, прежде чем Чжун Чуньцзи успела что-либо сказать. Вздыхая, она подумала:
— Кажется, у каждого мастера в цзянху свои странности.
Она подумала, что странности Чи Юня, возможно, превосходят даже причуды Чэн Юньпао. Увидев кровавые пятна на одежде Тан Лицы, она не смогла удержаться и воскликнула:
— Ты ранен?
Когда все взгляды устремились на пятно крови на его одежде, Тан Лицы слегка улыбнулся.
— Всё в порядке. Как вы все себя чувствуете?
— Всё хорошо, — ответил мастер Пу Чжу.
Увидев Тан Лицы, маленький Фэнфэн радостно улыбнулся, его слёзы мгновенно исчезли, и он протянул руки, чтобы его взяли на руки. Поднимая ребёнка на руки, Тан Лицы сказал:
— Сегодняшний день был изнурительным для всех. Хотя мы отогнали Павильон Фэнлю, вероятно, они всё ещё могут идти по нашем следу. Если мы разделимся, каждый из нас может быть легко побеждён. Но если мы останемся вместе, наши движения будут слишком заметными, что приведёт к постоянной погоне, пока нас всех не одолеют. — Обернувшись к мастеру Пу Чжу, Тан Лицы спросил:
— Мастер, что вы думаете?
— Я могу постоять за себя. Я уйду, — ответил мастер Пу Чжу, его длинные чёрные волосы развевались на ветру.
— Тогда те, кто может постоять за себя, покинут нас, а остальные останутся вместе, — с улыбкой сказал Тан Лицы. — Мастер, я понимаю вашу преданность пути самосовершенствования и не прошу вас остаться. Однако было бы безопаснее дождаться полного выздоровления от яда.
Мастер Пу Чжу почтительно поклонился.
— В этом нет необходимости. До новой встречи.
С этими словами монах, окружённый аурой молчаливой смертельности, развернулся и ушёл. Для него недавние испытания в Луанмэйском кургане и связи, сформированные с выжившими, были как листья на ветру — не мешали его пути и не оставляли следов в его сердце.
Тан Лицы посмотрел вслед мастеру Пу Чжу.
— Этот мастер в чём-то на тебя похож, — заметил он, повернув взгляд к Чи Юню.
— В чём? — раздражённо переспросил Чи Юнь.
— В тех же чертах характера, — невозмутимо прокомментировал Шэнь Ланхун.
Чи Юнь замер, поражённый, а Чжун Чуньцзи не смогла сдержать смех. Действительно, в своей склонности поступать по-своему, мастер Пу Чжу и Чи Юнь были поразительно похожи — словно две капли воды.
— Госпожа Чжун, присоединитесь к нам? Мне нужно обсудить с вами одно дело, — добавил Тан Лицы.
— Какое дело? Можешь говорить свободно, — ответила Чжун Чуньцзи.
— Я слышал, что вы прибыли с пика Маоя. Вы знаете, где находится Дворец Билуо?
Её глаза расширились от удивления.
— Дворец Билуо? Господин Тан, вы собираетесь туда?
Тан Лицы улыбнулся.
— Мы стали врагами и Павильона Фэнлю, и Общества Центральных Равнин. Хотя никто из нас не боится трудностей, постоянные бои истощают. Нам нужен отдых от этой изнурительной жизни в бегах. Единственный вариант — сбросить эти неприятности на третью сторону.
— Третья сторона... Вы имеете в виду втянуть в это Дворец Билуо? Как вы собираетесь это устроить? — с шоком воскликнула Чжун Чуньцзи.
— Нет, я всего лишь собираюсь воспользоваться репутацией Дворца Билуо, чтобы обрести несколько дней покоя, — ответил Тан Лицы.
Чи Юнь нахмурился.
— Ты собираешься отвезти нас всех на пик Маоя? Учитывая всю тайну и легенды, окружающие Дворец Билуо, Павильон Фэнлю и Общество Центральных Равнин могут действительно дважды подумать, прежде чем действовать там. Но как насчёт самого Ваньюй Юэданя из Дворца Билуо? Как он позволит тебе принести такие огромные неприятности к своему порогу? Это глупая мечта!
— На данный момент мир боевых искусств разделён. Культ Кровавого Ритуала исчез, Ретрит Цзяньнаньских Гор ушёл в тень, а местонахождение праведных воинов, таких как "Белые Волосы", "Дрейфующее Облако" и "Небесный Глаз", неизвестно. У крупных сект нет заметных лидеров. Общество Центральных Равнин находится на пике, а Павильон Фэнлю, окутанный тайной, обладает непостижимой силой. Наша группа, включая тебя, меня и Дом Ваньцяо, едва заметна в этом балансе сил, — спокойно объяснил Тан Лицы. — Другие силы, такие как Башня Тринадцати Убийц или Охотники Пограничья, тоже влиятельны, но только Дворец Билуо остаётся суверенной сущностью, способной уравновесить эти силы благодаря своей престижности, силе и моральной позиции. Союз с Дворцом Билуо может решительно изменить расстановку сил. Учитывая его решающую роль... — Он взмахнул рукавом и ловко развернулся. — Ваньюй Юэдань должен понимать, что нельзя всегда оставаться в стороне от интриг мира боевых искусств. Если я не обращусь к нему сегодня, это сделает кто-то другой. Кого он решит поддержать, отразит его проницательность и степень его влияния.
Все переглянулись, неуверенность отразилась в их взглядах. Чжун Чуньцзи тихо прокашлялась:
— Может быть, но он... он...
— Он что? — мягко подтолкнул её Тан Лицы с улыбкой.
Чжун Чуньцзи на мгновение растерялась и вдруг поняла, что предыдущие слова Тан Лицы, вероятно, вели её к этому вопросу.
— Он... Ваньюй Юэдань ушёл из мира боевых искусств и не хочет подвергать Дворец Билуо опасности.
Улыбка Тан Лицы осталась неизменной.
— А что, если я предложу ему способ избежать опасности? Или, что если у меня есть нечто, что может заинтересовать его настолько, что он снова погрузится в цзянху?
Группа застыла в ошеломлённой тишине. Глаза Чжун Чуньцзи расширились от изумления. Учитывая богатство и статус Ваньюй Юэданя, казалось невероятным, что какое-либо количество золота может вернуть его в игру. Что ещё, кроме богатства, мог предложить Тан Лицы, чтобы убедить его?
Чи Юнь и Шэнь Ланхун обменялись взглядами.
— На пик Маоя! — объявил Шэнь Ланхун своим привычно бесстрастным тоном.