Задумавшись, Алик ненадолго замолк, но по прошествии двух минут, на что-то, похоже, решившись, деловито промолвил:
- Вы понимаете, что в том социальном положении, в каком вы меня застали, вряд ли я помогу в нелёгком финансовом деле. Но! У меня имеется очень интересный знакомый. Между прочим, раньше он заведовал всем «блатным общаком»; но потом чего-то у него не срослось, и его навсегда отстранили от «ответственных положений». К чему я веду? Криминальные связи всяко должны остаться; а значит, бывший влиятельный чел сумеет подсказать много чего нестандартного, а в нашем случае ещё и весомого.
- И как отставного авторитета найти? - поинтересовалась Сидни, загоревшись знакомством со значимым человеком.
- Легко смогу к нему провести, - уверенно заявил Альберт, - но вначале – сами понимаете? – необходимо поправить сильно расшатанное здоровье.
Наступил кульминационный момент – «больной» алкоголик получил долгожданную опохмелку. Жадно впившись в поганое зелье, Алик моментально вылакал креплённое содержимое. Когда оно кончилось, с удовольствием отрыгнул, и, казалось, немного повеселел. Чтобы не лишать закоренелого забулдыгу «откровенного» стимула, показали ему вторую бутылку. Другую ёмкость парню, «полечи́вшемуся» только слегка, захотелось значительно больше, поэтому он жалобно замурлыкал (ну, прямо как мартовский кот!), готовый исполнить любое желание, о каком бы не попросили.
- Теперь, - настойчиво заявила Карен, не оставляя «любимому» брату ни ма́лого шанса, - ты отвезёшь нас к авторитетному типу, познакомишь с ним – ненавязчиво! – а когда достигнем искомого результата, получишь блаженную опохмелку.
Ехать, естественно, никуда не хотелось, но беспробудному пьянице не предоставили альтернативного выбора; по крайней мере, пусть и с видимой неохотой, но он согласился. Итак, честно́й компании, куда добавился жуткий любитель пива, па́хнувший, словно помойный козлище, пришлось отправиться в отдалённое поселение, расположенное примерно в двухстах километрах (если начинать подсчёты, удаляясь за МКАД). На одной заправке «порше макан» проезжает до девятьсот километров. Горючего оставалось больше половины заправочной ёмкости, поэтому опытный водитель чувствовал себя предельно спокойно. По «живому путеводителю», коим являлся вонючий пьяньчуга, неразлучные компаньоны подъехали к покосившемуся жёлтому домику, не имевшему заборного ограждения. Сама изба выглядела ветхой, убогой, обшарпанной. Становилось непонятно: как она держится и почему не разваливается? Но главное, как в полуразрушенном сооружении вообще кому-то возможно жить?
Неприглядное «полужилище» вызывало нормальное, брезгливое отношение. Непривычные американцы подумали и решили, что попали в некую явочную квартиру, где собираются преступные элементы, осуществляющие хитроумные сговоры и совершающие незаконные сделки.
- Что это? Излюбленное место встречи местного криминала? - не удержался Мэссон от стихийного замечания, поражённый непрезентабельным видом.
- Нет, - уверенно ответствовал незадачливый проводник, - здесь квартирует мой давний знакомый, способный разъяснить, где можно занять шесть миллионов долларов.
Едва он договорил, бесшумные колёса оказались на приусадебной территории, окружавшей то ли жилое строение, то ли простой сарай; дальнейшее продвижение сделалось невозможным. Вся разносторонняя троица повылазила из немецкой машины. На улице моросил лёгкий осенний дождик; ощущалось промозгло. Хотя заокеанские гости и облачились в демисезонные одеяния, утеплённые не продуваемой ветром мягкой подкладкой, но дополнительные свитера совсем бы не помешали. Ничего не оставалось, как покрепче себя обхватить, чтобы подольше сохранять тепло нагретого туловища, и быстрым шагом направиться к зачуханной хате.
Когда оказались внутри, Майкл и Хлоя вообще поразились ужасному виду: во-первых, в закопчённых помещениях напрочь отсутствовала хоть какая-то мебель, за исключением стареньких телевизоров, нескла́дной кучей сваленных в отдалённом углу (они смотрелись разобранными и выделялись электронно-лучевым кинескопом); во-вторых, половые доски повсеместно виделись демонтированными, скорее всего, использовались вместо отопительных дров (что они здесь когда-то присутствовали, свидетельствовали кирпичные столбики, предназначенные для подпиравших бревенчатых переводин); в-третьих, низ являлся полностью земляным и навряд ли согревал в суровые, жутко морозные, зимы. Встретивший полумрак создавал невольное впечатление, что изба абсолютно пустая. На самом деле всё обстояло не так… Зайдя со света и приглядевшись к зады́мленным сумеркам, царившим в полуразрушенном домике, Майкл кое-как различил, что внутри кирпичной печи, стоявшей у дальней стены, ровно посередине, чего-то зашевелилось. От неожиданности он даже легонько вздрогнул и неприятно «прихрюкнул». Указал на необычное явление стоявшей поблизости великолепной блондинке. Мисс Совершенство ничуть не пришла в восторг, а проясняя уникальный феномен, обратилась к безмятежному братцу:
- Послушай-ка, пьяный мерзавец, а чего это там, в полуразва́ленной печке, шевелится и где находится авторитетный хозяин?
Алик кое-как «настроил глазную резкость» и разглядел, что в топочном отделении происходит необъяснимая, если не демоническая возня.
- Хм?.. Ладно, если «белая горячка» случилась бы у меня одного, - сделал он нелестное заключение, не отмеченное здравомыслящей подоплёкой, - это нормально! Но чтобы у всех остальных?.. Тут, скорее всего, чего-то не так – пойду посмотрю.
Пошатываясь из стороны в сторону и пробираясь промеж кирпичных столбиков, Ситнев приблизился к таинственному объекту. Неожиданно обнаружил, что изнутри торчат чьи-то мужские ноги, обутые, без носка, в резиновые калоши. Дергая за одну, он назвал имя мистического хозяина:
- Серёга, ты, что ли?
Послышался простуженный голос, отдававший неприветливой хрипотцой:
- Кого, «бэть, на…» нелёгкая принесла?! И так в дому промозглая стужа – вы тут ещё припёрлись.
- Это я… Алик! Приехал к тебе из Москвы, - неуверенно сообщил опешивший алкоголик, - давай быстрей вылезай и двигай к культурному обществу. Дело есть срочное – надо «перетереть». Кстати, у нас имеется крепкое пиво, правда, немного.
- «Хрен ли» мне «вонючее пойло»? Давай-ка «лучше́й» гони мне местную самогону! Хотя и от хорошенькой водки не откажусь, - заворчал недружелюбный хозяин, покидая неудобное, но единственно тёплое место; он ловко извлёк наружу верхнюю половину и представился неказистым туловищем, прикрытым дранной фуфайкой, пропахшей и почерневшей, - с дровяным запасом нынче тяжеловато, - объяснил он странноватое поведение, - приходиться обогреваться, значительно экономя основные ресурсы.
Он бессовестно лгал: никаких припасов, предназначенных для долгой зимовки, ни во внутренних помещениях, ни на домовой территории у него, конечно, не значилось. Раздобыв где-то (скорее всего, незаконным путём?) небольшую охапку дров, он немедленно сжёг их в холодной печи́. Поскольку ощутимого тепла выделилось немного, он и впитывал его всем зачумлённым телом. Дополнительно объяснять никому и ничего не потребовалось: основная деятельность становилась более чем понятной.
Тем временем отвратительное чудовище, неестественно оказавшееся снаружи, наглядно предстало перед непрошенными гостями. Зрелище, и действительно, выглядело необычным, отчасти пугавшим, всецело отвратным. Никулин Сергей – невысокий в основном человек, он выглядел напрочь пропитанным сажей; точный возраст едва ли определялся (предполагалось, лет ему минуло никак не менее сорока); на «прочерневшем» лице белели, единственно, большие глаза, отливавшие коричневой радужкой; коротенький «ёжик», оставленный на лопоухой, бесформенной голове, выдавал, что кто-то имел к нему определённую долю участия; нос смотрелся приплюснутым и располагался практически вровень с физиономией (передавал непреложную истину, что некогда его и жестоко и много били); ноздри выглядели настолько большими, что туда с лёгкостью поместились бы крупные сливы. Поношенная одежда состояла из старых военных брюк и идентичной фуфайки, когда-то отличавшейся ярким зелёным цветом; сейчас всё верхнее одеяние отображалось настолько чёрным, засаленным, грязным, что представляла невзрачного хозяина, похожим на безобразного чёрта.
- Ну, чего припёрлись, московские «лизоблюды»? - съязвил он, нисколько не церемонясь. - Давай неси хорошенькой самогонки, иначе нормального «базара» не будет.
- Но у нас только пиво, - неуверенно промолвила Карен, - мы не подумали, что…
- Думать надо всегда, - прервал её новый знакомый, - в общем, так… зовут меня по-простому – Серёга. Ещё я бешено хочу выпить, и не вашей копеечной вонючей бурды, а чего-нибудь существенного, в частности стоящего. Потом, обещаю, состоится деловая беседа.
Хлоя недоверчиво посмотрела на страшного человека и, отведя Майкла немного в сторонку, разочаровано прошептала:
- Послушай, дорогой, - применила она многозначительный термин, обращаясь, скорее, к надёжному соучастнику, опытному мошеннику, чем выражая тёплые чувства, - а стоит ли нам вообще хоть сколько-нибудь задерживаться? Лично мне, возле отвратительного страшилы, находиться чуть-чуть жутковато, - она неприветливо кивнула Никулину, - я постоянно боюсь испачкаться и провонять сгустившимся смрадом. Я совсем не считаю, что он поведает чего-нибудь правильное – может, просто уедем?
- Ну, нет, - не согласился предприимчивый Мэссон, приняв «дорогой» как выражение некоей, не одной лишь дружественной, привязанности, - именно подобные люди и обладают всей значимой информацией, существующей среди отпетых преступников и тщательно ими скрываемой. По-моему, проехав чуть больше двухсот километров, уехать, не выслушав рациональные доводы, – посчитается непростительной глупостью.
Говорили они по-английски, так что главный смысл, для остальных участников, остался неведомым. Не желая выглядеть глупой (что она решила вдруг отступиться, не выполнив той маленькой миссии, из-за которой они сюда все вместе попёрлись), привередливая девушка сама сделалась прямым инициатором конструктивных переговоров:
- Где здесь можно достать, ну, эту… вашу… местную самогонку?
- Давай наличные «барабульки» – я сбегаю, - нагло заверил Никулин, - можешь не сомневаться, я махом – туда и обратно! – соскучиться не успеешь.
- Ну уж, нет! – дудки. Деньги такому, как ты, мы отдавать, уж точно, не будем, - настоятельно заметила Хлоя, - посылать с тобой нестойкого братца?.. Полагаю, случай невероятно рисковый. Ничего не попишешь, придётся идти тебе, Майки, тем более что и все карманные капиталы находятся у тебя.
- Стоп! А если рублёвой сдачи снова не будет? - высказался Мишин закономерным протестом. - Что тогда, а? Ещё, прикажешь, одну двадцатку полностью растранжирить?
- Посмотришь по обстоятельствам: не мне тебя учить, «старый проныра», - недовольная Сидни наморщилась и злобно нахмурилась.
Здесь Серёга, молча внимавший (как ему казалось) «весь ихний бред», разом не выдержал, резко повысил и так-то басистый голос, отобразился дополнительной скрежещущей хрипотцой (чтобы показаться страшнее, хотя достаточно было и одного его жуткого вида) и набросился на незваных гостей с обличительной речью:
- Вы чего, «твари позорные», сюда заявились? Мозги́ компостировать – или по делу?!
Очевидно, грубое обращение являлось обыденной нормой жизни (что хорошо отмечалось неединичными синяками и ссадинами, видневшимися даже на почерневшей роже); менять же её он, судя по всему, «ни в какую» не собирался (в том числе и ради самогонной бутылки, предполагаемой в недалеком будущем и свалившейся неизвестно откуда). Выразив неприязненную враждебность, продолжил он всё в том же невежливом духе:
- Вы, «грязные черти», долго «сиськи-то собираетесь мять»? Давайте – чисто конкретно! – определяйтесь. И либо тащите отменную выпивку, либо катитесь-ка отсюда «под нахер»!
- Да, да, конечно, - заверила Хлоя недоброжелательного «чертёнка», - мы обязательно купим Вам хорошего самогона – вот разве не знаем, где можно им отовариться, - сказала милая бестия и, делая почти ангельское лицо, с обворожительной улыбкой посовещалась: - Вы не проводите?
- Без какого «базара», - захлопотал невзрачный хозяин, энергично взбираясь на высокий приступок, чтобы выйти наружу. - Кто со мной?
Как и условились, сопровождать ненадёжного посланника выпало Мэссону. На мерзопакостной улице оставалось всё также прескверно: моросил лёгкий осенний дождь, задувал холодный северо-западный ветер, неприветливая природа выделялась промозглой погодой. Посадить грязного, вонючего пассажира в новенький «порше макан»? Михаил, естественно, не отважился, и они отправились в неблизкую дорогу пешком.
Посёлок оказался довольно внушительным. Особенно немалый периметр сумел прочу́вствоваться, когда замершее тело пробрала беспрестанно колотившая лёгкая дрожь. Идти пришлось далеко. Продрогший авантюрист не единожды пожалел, что отправился путешествовать не в тёплой машине. «Ведь можно же было потихоньку следовать рядом, не усаживая пахнущего бродягу в цивильном салоне», - не без сожаления подумал «промахнувшийся» аферист. Спасаясь от жгучего ветра, он приподнял кверху кожаный воротник, в связи с чем оставил на обжигавшем воздухе наименьшее количество изнеженной кожи. Никулин ощущал себя самым прекрасным образом: динамичные движения разогнали привычную к холоду горячую кровь. По ходу следования он умудрялся подшучивать и злословил над трясшимся спутником:
- Да, это тебе не Америка, где всегда тепло и светло; нет, любезный братец, тут настоящая «зачухоненная рассея». Когда сюда отправляешься, надо готовиться основательно, а главное, соответственно и серьёзно – так и «кони» ведь «двинуть» недолго?
- Ничего, потерплю, - пролепетал Мэссон, отстукивая зубами неприятную дробь, - тем более что я уже начинаю потихонечку привыкать.
На самом деле быстрая ходьба сделала полезное дело, и непривычный американец постепенно утихомирил стихийную дрожь. Когда же разноликие спутники подходили к нужному адресу, ему сделалось немножечко жарковато.
- Ты постой-ка покамест вон там, немного в сторонке, - настойчиво бросил предусмотрительный пьяница, кивая в угловое пространство, - тебя здесь не знают; подумают, «ментовска́я» облава – и «хера лысого» чего продадут.
- Нет, даже не думай, - усмехнулся Майкл иронически, предполагая, что его наплевательски хотят развести, - никаких денег я отдавать не буду. В общем, крутись как хочешь, но уговаривай осторожных хозяев, чтобы они нас сполна отоварили. Тем более что у меня с собой лишь американские доллары, и, думаю, навряд ли местные «копы» проводят контрольные мероприятия за штатовскую валюту.
- «Долла́ри»? - переспросил беззастенчивый бедолага. - Тогда, ладно, двигаем вместе.
Они подошли к красивому деревянному дому, пятистенному и огромному; спе́реди красовалось пять пластиковых окошек; входная дверь, по-видимому, располагалась за двухметровым забором, вплотную примыкавшим к фасадной стене; перед лицевыми проёмами устанавливался полутораметровый палисадник, а в нём предусматривалась не запиравшаяся калитка. Осматривая благоустроенную избу́, наблюдательный пройдоха попутно отметил, что отопление является газовым, о чём судилось по оцинкованной вытяжке, торчавшей из крыши. Не оставалось сомнений, люди живут здесь, зажиточные; достаток у них имеется основательный.
Следуя привычной дорогой и направляясь словно к себе домой, Серёга толкнул резную калитку. Далее, продвигаясь по внутренней территории, направился к дальнему пластиковому окошку. Постучал условленным стуком и стал дожидаться, когда его слегка приоткроют. Ожидание сильно не затянулось: не прошло и минуты, а застеклённая створка чутка приоткрылась. Изнутри показалось непричёсанная голова немолодой, основательно заспанной женщины.
- Послушай, Людмила, - обратился Никулин к знакомой хозяйке по-свойски, - продай нам полненькую бутылочку. Сразу предупреждаю: нормальных рублей нема, а только «долла́риевая» валюта.
Высунувшись насколько возможно, злачная самогонщица внимательно осмотрела нового спутника, сопровождавшего обычного посетителя. Не найдя ничего подозрительного, она решительно пробурчала:
- Давайте «вражинные» капиталы.
Ей передали американские деньги – товарное окошечко попрочнее прикрылось. Вновь изволило открыться минут аж через пятнадцать (очевидно, пришлось как следует потрудиться, пересчитывая валютно-рублёвый курс?). За время её отсутствия Мэссона снова пробрал жуткий осенний холод, и он, как и немногим ранее, стал энергично выстукивать эффектную дробь. Михаил был рад ли нет ли, когда неучёной женщине посчастливилось справиться со сложной задачей и когда она высунула наружу заветную полулитровую ёмкость. Следом отсчитала номинальную сдачу – тысячу двести рублей, и с небольшими копейками.
Тут же, прямо на месте, Серёга по-быстрому «остограммился» (сделал солидный глоток). Он примостился бы дальше, но сообразительный пройдоха силой отобрал похмельную жидкость, чтобы она не закончилась раньше, чем тот, вменяемый, вернётся обратно. В противном случае, поездка становилась бы в полной мере безосновательной.
