После бесконечных лет войны с инопланетными захватчиками старый воин возвращается домой. Теперь он — киборг, сплав плоти и металла, больше орудие, чем живое существо. Дома его встречают пятеро приёмных сыновей сестры. Старший мальчик рассказывает о чудовище, обитающем в лесу, которое он жаждет уничтожить. Воин пытается предостеречь его, но на рассвете обнаруживает, что мальчики исчезли.
Следы ведут его вглубь мрачного леса, где тени оживают, а кошмары принимают плоть. Там, в логове твари, преследовавшей его во сне, он находит останки детей. Убив монстра, воин возвращается с горькой вестью, но реальность ускользает из-под ног: дети живы, их голоса звучат как и прежде. С помощью кибернетических возможностей он раскрывает ужасающую истину — кошмар, от которого он бежал, лишь вестник более тёмной и зловещей судьбы, поглотившей человечество...
1.
Как говорится...
— Где говорится, дядя Миша, кем?
— Да, какая разница кем? — сказал дядя Миша. — Говорят так, люди!
— Ага, и как говорят?
— А говорят... — слова, которые дядя Миша валял на языке, рассосались, как конфетки. Остался только сладковатый фантом. — Вот, не помню теперь, что говорят. Сбил меня!
— Да ладно тебе, дядя Миша. И без людей, которые говорят, обойдёмся. Рассказывай дальше, как нам гада изловить этого?
— Санька! Я тебе уже тыщу раз говорил, бросьте об охоте думать! Молодые ещё, зелёные. Пожрёт вас и не подавится.
— Ты сам в эти годы начал!
— Дык нас целый легион был, нас звери обучали, а не люди, а вы — молокососы ещё! В пятером на крысоеда!
— Пятеро, зато каких! Целого легиона каждый стоит.
— Ты мне давай без этого. Положи оружие, Сенька!
Маленький Сенька взял со стола катану, которая повидала на своём веку плоть не одного монстра, обхватил её двумя руками и чуть не упал вместе с ней на задницу.
— Ну?! Герой! Ну?!
Кряхтя и пыхтя, Сенька накинул катану на плечо. Попытался выпрямиться под весом оружия, но получилось у него слабо, Сенька остался стоять, чуть сгорбившись.
— Вот! — поднял Сенька бороду к небу. — Хоть сейчас на охоту!
— Дай сюда!
— Сенька! А ну иди сюда, оболтус! — крикнула тучная женщина с порога хижины.
Дядя Миша осторожно забрал катану, похлопал малыша по голове.
— Беги, Сенька, потом расскажу.
— Обещаешь?
— Ну...
— Сенька!
— Иду!.. Давай, дядька Миша. Труба зовёт!
— Ты хоть трубу эту видел хоть раз? — засмеялся мужчина.
— Не, но так люди говорят. Во! — поднял палец к небу Сенька и побежал к маме.
Женщина хлопнула оболтуса по макушке тряпкой, послышался звонкий смех, и мальчуган скрылся в лачуге. Недобрым взглядом она посмотрела на брата. Старый солдат напрягся.
— Ты бы помалкивал, не баламутил бы мне ребят, а?
— Да что я такого сказал, ну спросил меня про гада этого вашего, так чего же, крысоед там, не иначе.
— Не было тебя и шила в заднице у них не было. Явился, герой! Самурай, мать твою, охотничек!
— Ладно тебе. Ночь переночую и уйду, семья же…
— Миша, я тебя предупреждаю. Не посмотрю, что ты брат мой, выгоню, если будешь детвору историями своими будоражить! Надо переночевать — ночуй, и уходи. Где ваш народ — там беда. У нас здесь места тихие, а крысолов этот ваш…
— Крысоед…
— Да срать я хотела кто там. Гад этот сам издохнет, потому что нам самим тут жрать нечего, крыс всех извели давно, поэтому… Миша, ты меня услышал.
Старик выдохнул с шумом воздух.
— Услышал.
Раздался лязг металла. Женщина заглянула в проём хижины, рявкнула:
— Я сейчас тебе возьмусь! Я тебе возьмусь, гад! А ну, положи! Ты посмотри, скотина какая! Кому сказала! Вот ведь…
Она вернулась к брату.
— Миша. Мы договорились, хорошо?
— Да.
— Жрать ты всё равно не жрёшь, да и не спишь, наверное, тоже, если что заночуешь в сарае… Возьми соломы, если нужно, мешковину там же найдёшь. Ну, ты понял, так что давай, сам разберёшься.
— Разберусь.
Старик размял затёкшую шею с механическим звуком.
— И вот это тоже, в моём присутствии не делай…
— Это уже от меня не зависит. Какой дали скелет — такой и ношу.
— Ну, меньше двигайся, значит. Всё, мне некогда. Мы договорились?
— Договорились.
Женщина не ответила. Бросила злобный взгляд и скрылась в хибаре. Старик поднялся. Скелет и вправду начинал раздражать различными звуками: то там скрипнет, то здесь зажужжит. Он вытянул руку, раскрыл шесть ячеек до самого плеча. Сопла раскрылись одновременно, без задержки. С процессором всё в порядке. Настанет день, когда его тело прекратит так же ладно его слушать, как и двадцать лет назад. В этот день его служба закончится. Путь завершится. Его не покидало иррациональное чувство, что ему осталось не долго, столько, чтобы дойти. Только крысоеда извести и можно продолжить…
Старик взял в руки катану. Пушинка. Перед глазами появился в голубом свечении образ Сеньки. Сорванец... ему таким побывать не удалось. В его возрасте, из него и тысячи других таких же мальчишек, начали делать оружие, инструмент. Права сестра, не место ему здесь. Память о прежних днях болью отражается в её сердце; Он — живое напоминание того, что война может сделать с ребёнком, что за барьером гиблый мир, где такие, как он, скитаются, не зная покоя, ищут смерти и не могут найти... Но ему повезло, он знает, где его конец. Только гада извести, а там продолжить путь...
Он шагнул в сторону сарая.
Рядом с окном, он остановился. За столом сидела ребятня. Деревянные миски, такие же ложки и кружки. Каждый из пятерых мальчишек крутился, галдел, лез в драку с соседом, мать была где-то в доме. На противоположной стене висела жидкокристаллическая пластина; теперь она была больше декорацией, нежели что-то полезное. Он присмотрелся. Ошибся... даже работает. На экране – рецепт какого-то месива. Каша... с мясом?
Он заметил в тарелках среди серой жижи добротные куски мяса.
Сенька громче всех ворчал и не желал кушать кашу, а жаловался, что хочет больше мяса.
Откуда они его взяли?
Лучше не думать…
Не принёс ли им их приёмный отец другого крысоеда? Ему не показалось, он видел в тарелках куски варёного мяса...
Завтра он обязательно спросит сестру, а сейчас спать. Сделать вид, им так спокойнее, чем больше в нём человека, тем для них проще…
Старик отыскал сарай и зашёл, остов, засыпанный на половину песком и обломками. Не соврала, солома была, но вся в крошках ржавчины и ещё чем-то. Ему всё равно. Он может лежать хоть на раскалённых углях. Он делает это для неё, для них.
Сентиментальный стал... перед концом захотел проведать сестру, ребятишек... Пять голодных ртов, сироты... ну почему именно мальчишки, оставь войне ей девчонок, было бы спокойнее, а с ними...
Он выбрал подходящий угол для ночлега — под прямоугольной балкой, наполовину проглоченной землёй. У входа в конуру сбросил катану, сел рядом в позу лотоса. Обычай его клана позволял в минуты покоя включать режим медитации для профилактики системы. Он закрыл глаза, в нейронном интерфейсе разложил управление ЦНС. Командование давно мертво, больше не марионетки, предоставлены сами себе, уродцы, нелюди. Теперь он может отключить любую часть собственного тела, задать необходимое настроение, сделать всё что угодно с самим собой, кроме как вернуть человечность... себя...
Что происходит с человеком, когда он спит? Помнит ли он вообще, что такое спать? Можно было залезть в нужный отдел и посмотреть, или убедить себя в том, что он знает, но он стал слишком стар, чтобы контролировать себя полностью. От свободной воли уже тошнит…
Что происходит? Да ничего не происходит. Вырубает и всё… Ничего, так даже лучше, нет снов, небытие. Да, вот что значит спать, по-настоящему спать. Совершенно ничего не чувствовать.
Он пробежался по нейронной сетке, каждый из пучков загорался белым, как только он пробегал через него. Выбрал нужную конфигурацию, настроил.
Давай… поспим, как человек.
Дал сигнал. До утра он не проснётся. Мир вокруг померк. Старый воин склонил голову. Замер неподвижно.
Уснул.
Старик пришёл в себя так же мгновенно, как и уснул. Сенсоры заработали в прежнем режиме. Мир ворвался внутрь звуками и запахами.
Тихо. Даже слишком тихо, учитывая наличие пяти непоседливых мальчишек.
Старик подобрал катану. Поднялся.
На крыльце у дома никого не было и внутри тоже. Сестра работала топором во дворе. Она заметила его, но ничего не сказала, продолжила рубить паленья. Красное лицо, тяжёлое дыхание, тучная женщина в таких краях, с пятью голодными ртами... Что-то пыталось ему донести мысль, но сейчас он был слишком человек, поймать её — значит обратиться к натуре машины. Ему этого очень не хотелось.
Он подошёл ближе. Сестра продолжала работать.
— Всё в порядке?
Женщина опустила топор на чурку. Две половинки со звонким звуком полетели в противоположные стороны.
— Да. А что может быть не нормально?
— Где ребята?
— А я по чём знаю? Гуляют где-то.
— Ты вот так вот отпускаешь их? Не боишься?
— Никуда они не денутся… что им будет…
— А крысоед?
— Ты поверил этому сопляку? Господи, там из вас идиотов что ли делают?
— Ты ведь сама вчера ещё…
— Ты меня вопросами дурацкими донять решил? Гуляют где-то. И никаких крысоедов здесь не водится. Ты мне ещё будет голову здесь морочить. Переночевал? Держи путь дальше! Или делом займись да помоги дрова наколоть!
Настрой сестры ему не понравился. Он обратился к системе, включил режим анализа. Синие фантомы ребятишек и сестры появились перед глазами. Следы, запахи, мельчайшие детали – всё охватывало его мозг системой, проецированным с помощью дополнительной реальности. Пришлось пожертвовать пятью процентами человечности, чтобы понять…
Он увидел, как детвора с оружием в руках ломанулась в сторону леса. Он видел в их ручонках черенки от лопат, доски, трубы. Сенька тащил перемотанный изолентой кусок прямоугольного металла, на манер меча.
Он всё понял.
Мальчики ушли убивать крысоеда. Он не слышал их, потому что отключил сенсоры, потому что хотел побыть человеком…
Побыл…
— Дети ушли в лес...
— Ну и что? Пускай идут. Делать нечего — можешь пойти за ними. Принести ещё дрова, например.
— Тебя никак это не беспокоит?
— Ты дурак? — сестра бросила топор и вытащила из широкого кармана на груди серый, от грязи платок. Протёрла лоб. — Чего мне волноваться? Эти паршивцы лес этот знают лучше тебя и меня. Там уже лет десять ничего не водится, даже птиц нет. Жрать захотят — вернутся.
— Я тебя понял.
Он вспомнил о добротных кусках мяса.
— Откуда вы взяли мясо?
— Кого?
— Мясо… я видел вчера в мисках ребят…
— Какое тебе мясо там причудилось? Совсем сума сошёл?
— Ты знаешь, что это невозможно…
— Не было никакого мяса. Можешь пойти проверить кастрюлю. Подмётки от башмаков кожаные, может быть жуки, кора, этого добра навалом, но, чтобы мясо…
Она рассмеялась.
— Из вас там точно идиотов сделали, а не солдат… мясо… Конечно. Ещё и марципаны, и омары на ужин.
Сестра спрятала платок, продолжая хохотать, подняла топор, поставила чурку. Удар — палено разлетелось на две части.
— Их отец скоро вернётся?
— По чём я знаю. Найдёт что пожрать — тогда и вернётся.
— Опасно детей оставлять…
— Слушай… иди делай, что хочешь. Только без дела не стой.
— Я тебя услышал…
Старик оставил сестру. Фантомы ребятишек смело шагали по тропинке в лес. Он видел мясо. Отец вернётся не скоро, а значит, некому за них постоять. Если в чаще что-то водится…
Лучше проверить.
Он снял лохмотья, которые натянул на себя, когда шёл в деревушку: боялся беспокоить сестру и ребятишек своим внешним видом. Сейчас в лесу этим тряпкам точно не место, изорвёт только, а мальчишек он издалека понаблюдает, на глаза не будет попадаться, чтобы не пугать. Он осмотрел себя. Под чёрными тканями торс с отметинами от соединительных стыков между пластинами неестественно бледной псевдокожи. У рёбер по шесть тёмных и глубоких пятен — сопла. Идеальный пресс и грудные лишь иллюзия, синтетические мышцы и кожа. От человека ему оставили головной и спинной мозг, всё остальное заменили композитными материалами для большей манёвренности и выживаемости. Он был макаронным монстром — так их называл учитель, показывая картинку с изображением нервной системы, отделённой от всего лишнего.
Бледные трубчатые отростки с позвоночником и мозгом. Больше ничего… Недороботы…
Сестра фыркнула.
Больше от неё реакции не последовало.
Зря переживал. Мог и не наряжаться...
Система построила маршрут. Следы детских босых ножек направлялись в гущу леса. Он пошёл следом.
Маленькие и глупые храбрецы, не знающие, что таит в себе лес. Да откуда им знать... Отца видят редко, мать только что и делает, что запрещает, а объяснить... Что она может, ничего не зная? Для неё мир ограничен двором и рухлядью вокруг. Той бойкой девчонки, которую он знал ещё мальчишкой, больше нет — война убила и её, оставив лишь тревожную, истерзанную душу.
Возможно, она и рада тому, что мальчики потеряются в лесу… Нет, лучше об этом не думать. Пойти проверить, убедиться, что с ними всё хорошо, что крысоеда нет и зверей никаких тоже нет.
Да… так будет лучше.
Старик видел призраки мальчиков, которых рисовал ИИ в дополнительной реальности. Враг умел заметать следы таким образом, что система вела таких, как он, в западню, а дети... Эти наследили хорошо, даже без модификаций видно, где они прошли. Вот рытвина от вил, а вот траву били черенком, срубленной веткой топора. Он наблюдал, как ребятня в припрыжку идёт по тропинке к гуще леса, как резвится и машет оружием, в ожидании настоящей битвы. Возможно, малыш Сенька представляет себя дядей Мишей, пыхтит, надувает щёки, имитируя рокот реактивных сопел.
"Не хотел бы ты, Сенька, быть таким, как я. Знай бы ты, какого это. Не в мозге душа, а во всём теле, малыш, без него ты просто макаронный монстр, машина, инструмент, не человек. У людей есть душа, а у тебя нет. Только война у тебя есть, малыш, и больше ничего. Когда и её не стало, тогда и жизни у тебя нет, остаётся только путь, без конечной цели."
"Но ему повезло, он свою цель нашёл. Только вот вас отыщет, чтобы всем было спокойнее, и дальше пойдёт. Ох и залезли вы, малыши, глубоко, вас лихо завело. Но ничего. Крысоед — скотина не страшная, если он есть, главное — не заблудитесь и не разбегайтесь, так сложнее будет, а гаду легче."
Призраки держались кучкой, перестали резвиться.
"Напугал вас лес, но вон вы, какие бесстрашные. Всё равно пошли, путь продолжили, мальчишки... Вам бы штаны обмочить, да домой бежать."
Старик заходил всё глубже в чащу. Через двести метров от начала тропинка потеряла чёткую форму, повернула влево. Призраки мальчишек не пошли по ней. Мозг старого война обработал всё досконально. Обломки веток, смятый и разрытый в нескольких местах мох. Щепки от черенков, вилы, топор. Образы слились в кашу, он мог сделать так, чтобы рассмотреть всё детально, по секунде, но это было не нужно. Тут и так всё было ясно.
Из леса на мальчишек выскочило что-то громадное и сильное, утащило вглубь, и это был не крысоед.
__________________________________
Александр Мишкин — начинающий автор из Беларуси, работающий на химическом заводе, где варит лак. В свободное время он пишет захватывающие рассказы в жанрах научной фантастики и ужаса, стремясь развивать эти направления и совершенствовать своё писательское мастерство. Погрузитесь в его истории, где причудливое и пугающее сплетаются с научными гипотезами и тёмными тайнами, которые не оставят вас равнодушными.
#авторскиймир #боеваяфантастика #монстры #научнаяфантастика #рассказ, #постапокалипсис #ужасы #фантастика #хоррор #современнаяпроза #современныйавтор