Рассказывая о центре Тбилиси, не обойтись без легенды о Вахтанге Горгасали, царе соседней Мцхеты (памятник прилагается), что на охоте нашёл горячие источники, в которых сварился подбитый его соколом фазан. Царь счёл, что в таком месте можно и город строить, ну а сделать это смог лишь его сын Дачи в 522 году, после долгой войны грузин и армян с насаждавшими зороастризм Сасанидами. Археологи же говорят, что город тогда стоял уже не первый век, и это кажется вполне логичным: жители древней Мцхеты не могли не знать, что от них в 20 километрах ниже по Куре, а рельеф делал его появление неизбежным.
Справа узкий и крутой, как лезвие, отрог Сололакского хребта лишь слегка заострила цитадель Нарикала. Слева (кадр выше) Метехская скала смотрелась подставкой для замка. А узкий проход через горы, так что и ныне по шумной улице Вахтанга Горгасала мчится немало машин на армянских и азербайджанских номерах, не мог не расшириться в торжище.
Наконец, посредине - теснина Куры, мост над которой было легко обрушить от врагов или повстанцев и собрать, когда осядет пыль. Этот мост, в своей последней версии (1870) заказанный из Англии металлкомплектом, по сути и был сердцем Старого Тбилиси, связуя Метехи и Мейдан в такую же пару, как Кремль и Красная площадь.
Между ними сложился за века пейзаж, уникальный для постсоветских стран, но такой знакомый по картинкам из старой Европы... однако из всего огромного центра Тбилиси именно это место сильнее всего покурочил ХХ век. Причём - отнюдь не за идею: просто советские чиновники не нашла другого места для автодорожного Метехского моста (1950-51), при том что соседний мост Бараташвили спокойно стоит всего за полкилометра отсюда!
Когда-то над Курой висели с обеих сторон караван-сараи Шадиновых (1830, справа) и Зубаловых (1840, слева), а над ними высился Метехский замок, в 1816 году переделанный Ермоловым в тюрьму:
Здесь же была Шиитская мечеть, построенная ещё в 1522-24 годах, когда Персия возродилась в виде империи Сефевидов и начала возвращать земли, которые считала своими тысячу лет назад. Молился здесь, впрочем, не столько гарнизон, занявший Нарикалу, сколько караванщики, шедшие вдоль Куры и встававшие поторговать на Мейдане.
У которого полное имя вообще-то Татарский Мейдан: ведь Сефевиды были тюрками, по нынешней классификации - азербайджанцами, да и в той части Ирана, что обращена к Закавказью, их язык куда популярнее фарси.
Когда-то окружённый переулками, полный разноцветной торговой жизнью Кавказа с его папахами и кинжалами, над которой неслись то проповеди священников и мулл, то стихи Саят-Новы, лежащий наклонно между азербайджанским минаретом и куполом армянской церкви, между отмеченных грузинскими храмами Метехским замком и Нарикалой в вышине, Мейдан был любимым местом художников и фотографов. Однако - был...
Нынешний Мейдан впечатляет в первую очередь тем, насколько он НЕ интересен. Просто замощенный треугольник у Куры, по краям которого заурядные дома, модные рестораны и бары с переполненными парковками да толпы турья с несколько большей среднего по городу концентрацией европейцев, коротающих в этих барах вечера между возвращением с треккинга близ Казбеги и посадкой на лоукост в родные Турины и Франкфурты. Всё, что на Мейдане привлекает взгляд, стоит за его пределами: